Сережа еле различимо мямлили в трубку: «Приезжай, мы на Нельсоне». Я одел кеды, тельник, натянул штаны и куртку – вышел во двор. Уже стемнело. Шесть остановок на троллейбусе – и я на месте. Бар-ресторан-кафе «Нельcон» сверкает огнями в тени тополей. А в голове крутится строчка из песни Жени Фёдорова «Такая же, как и я, осенним небом довольна вполне…»
За столиком в углу сидят Гриша, Игнат и Серёжа, причём Гриша уже достаточно готовый.
«У меня первая зарплата в новом управлении», - объявил Серёжа. Он был небольшого роста, с немного наивным детским лицом и малость писклявым голосом.
Я присел за столик и рубанул грамм 100 водки не самого хорошего качества. Игнат напротив меня хитро улыбался, параллельно оставаясь душой компании и подгоняя различные приколы для пьяного Гриши, который гоготал уже от всего, что движется. Нужно было что-то думать, ведь вечер пятницы только начинался. Серёжа жил на посёлке в снимаемой квартире. Единогласно Игнат решил, что нужно ловить такси, засовывать туда Гришу и мчаться к Серёже устраивать фестиваль.
Через пол часа серая копейка такси уже стояла возле дома 119 по улице Мандельштама. Мы с Игнатом пошли за водкой в ларёк. Пока что на первое время 2 батла по 0,75.
Серёжа усадил Гришу на табуретку в кухне. На плите уже готовились пельмешки. За окошком капал осенний дождик.
- Наше управление – это УХХХ!!!, - вопел Серёжа, заливая в своё желудок всё новые и новые граммы огненной воды
- Да мы выходим на такой уровень!!! – подхватывал Игнат
- Брррррцццзжжж – поддерживал их беседу полу коматозный Гриша…
Я сидел, прислонившись к стене, у двери и смотрел на лампочку на потолке.
Убогая лампочка, голая, без абажура....простолюдинка…
В голове крутилось «Такая же, как и я…»
В этой квартире пахло какой-то грустью, безнадёгой, бесконечным разочарованием…
У меня началась икота – явный признак того, что я перебрал со спиртным. Пришлось пойти в единственную комнатку и лечь на полу лицом вниз. При этом, бульканье в животе не прекратилось, а, наоборот, подходило к своему апогею. Через минуту я понял, что медлить нельзя и рванул к вотерклазету. Всё лишнее и инородное выходило из моего желудка обратно на поверхность довольно долго. Сказался коньяк, который выпил еще по уходу с работы. Простояв с полминуты в задумчивом состоянии освежения после рыгни, я вывалился из сортира на кухню. Серёжа уже немного потух, Игнат же толкал какую-то речь о Казахстане. Гриша уснул за столом, подложив руки под лицо. Я опять сел на то же место у двери на пол. Так продолжалось около часа. Я всё смотрел на лампочку. Эдакая звезда захолустья, звезда позабытых и проклятых в этом мире.
Сгоняли еще за одной. Продолжили пить. Я скромно сидел со стопкой в руке. Неожиданно Игнат стал посреди кухни и начал колотить себя в лоб кулаком. Скоро стало ясно, почему. Оказалось, что у него полные карманы какой-то травы. Просто он о ней забыл….Причём трава была эксклюзивной, специально для него привезенная из Авдеевки, измельченная. Я уселся на табуретку и начал забивать косяк. Потухший Игнат начал сооружать бульбулятор из бутылки, но у него возникли проблемы…Руки его отказывались слушаться. Я сделал пару тяг и передал косячёк Серёже. Серёжа глубоко затянулся. Игнат тоже дунул в перерывах между насилованием пластиковой бутылки.
Через пару кружков наступил некоторый умственный ступор. Серёжу подомкнуло, что нужно Гришу отвозить домой и вызывать такси. Игнат начал невнятно спрашивать у него адрес. Серёжа задумался. Адрес растворился в его голове, как и многая другая полезная информация…
Но тут случилась настоящая беда – у нас то до начала сеанса оставались только 2 сигареты, которые мы закрутили в косячки. Нужно было идти в ларёк. Только вот уже никто ходить по-человечески не мог.
Стояла тишина, которая нависла над нами угрожающим молотом.
И вдруг окно кухни распахнулось, и влетела птица….
Наступила жестокая измена.
Я расстроился и ушел спать на своё прежнее место на полу в комнате. Игнат с Серёжей продолжали на кухне выкрикивать о том, какой у них сплоченный и дружный коллектив, периодически обнимаясь.…Через полгода Игнат подставит Серёжу, в результате чего того уволят, а сам он в скором времени уедет в Киев благодаря родительским связям.
Ночью я проснулся от холода – оказалось, балкон открылся и мою голову обдувал холодный октябрьский ветер. Я натянул капюшон куртки. Спать уже не хотелось.
«Вот бы на Земле было пятое время года. Как раз перед летом, сразу после весны. Целых три месяца такой погоды, как в начале мая. И этот сезон был бы святым для всех людей, как священный месяц Рамадан. Каждый мог бы прийти к тебе в гости с пластинкой «Led Zeppelin» и ты бы впустил его, напоил чаем, вы бы сидели на кухне и просто не о чём не думали. Этот пятый сезон – сезон всеобщего отдыха, работать запрещено законом. Пятый сезон битничества и всеобщей расслабленности... В каждом третьем окне звучит Моррисон, Марли.…Все улыбаются, водят хороводы, радуются. Безумные путешествия по всему миру на безумном бесплатном автобусе.
Сезон, в котором бы детство повторялось каждый год…»
Утром я побрел домой. Открыл ключом дверь. Мама и бабушка еще спали. Лёг спать – якобы пришел не под утро, а еще поздно вечером.
Двумя часами позже мы пьём чай на кухне. Бабушка корит за ночные похождения, подвигая ко мне поближе яблочный пирог. Ведь я никого не предупредил.
С мамой не разговариваю уже пол года. А вот перед бабулей – неудобно.
За окном на ветке сидит птица.
Мокрая, серая, одинокая.
«Такая же, как и я…»