Когда за спиной ухмыляется жадный и злой дэв, лучше не оборачиваться, а тем более возвращаться назад.
И я вошёл в подземное море.
А потом поплыл.
Сколько я плыл, так и осталось для меня загадкой.
Руки мои давно онемели, ноги отяжелели, тогда я лёг на спину и течение медленно понесло меня в неизвестность.
Словом, туда, откуда, бывает, и не возвращаются...
Звёзды надо мной не мерцали. В подземных царствах нет звёзд.
Я плыл в кромешном мраке, но это меня совершенно не пугало, я уже привык.
Так прошло несколько дней, или часов, а может быть, месяцев, но ни голод, ни даже жажда не одолели меня, и это тоже не удивляло, и голос - почти неслышный голос - не заставил меня вздрогнуть, когда в безмолвии, нарушаемом едва различимыми всплесками волн вдруг раздалось:
- Э-э-эй... человек... ты меня слышишь?
- Слышу... - с трудом проговорил я.
- Знаешь, кто я?
- Н-нет... откуда... мне знать...
- Я та, кого ты ищешь.
- Невидимая русалка?..
- Да-да!.. - под сводами пещеры хрустальным колокольчиком прозвенел самый нежный в мире смех. - Это я!.. Разве ты не видишь меня? Ну-ка приглядись!..
Я всмотрелся в темноту, и, правда, каким-то чудом смог разглядеть в этой темени красивейшее из красивейших существ мироздания - девушку с золотыми волосами, утоночёнными чертами, миндалевидными глазами и гигантским рыбьим хвостом. Хвост переливался перламутром даже под водой.
- Ну что? - засмеялась русалка. - Ты всё ещё собираешься поймать меня для этого глупого дэва?
- Да нет, конечно! - воскликнул я. - Разве я похож на безумца?! Но объясни мне, моя королева, каким образом я вижу тебя? Ты же невидима!
- Это я на свету невидимка, а здесь я видима - в собственном княжестве! И вовсе я не королева! Я княгиня Васса Перламутровая! Хочешь стать моим мужем?
- О да! Да! - с жаром согласился я.
- Ну тогда принеси мне головы всех дэвов, с которыми ты повстречался там, наверху...
С этими словами княгиня шлёпнула хвостом по воде, и я... оказался на зелёной лужайке, неподалёку от замка Охика-Вай Первого.
Несколько камешков из Чёрного моря оказались обыкновенным стеклом.
Очень долго я считал, что это изумруды.
Когда секрет раскрылся (даже и не помню, кто просветил меня), я не выкинул камешки, но охладел к ним, и банку с камешками засунул в книжный шкаф, как можно поглубже.
И всё-таки это было чудо - ведь представьте себе - бутылочные осколки отшлифовались не сами по себе, а временем и морем! Разве это не удивительно?
Кто-то когда-то бросил бутылку со скалы, она разбилась и стала частью всего, что окружало меня там - у синей кромки, между небом и землёй. А затем волны смыли будущие драгоценности в море...
Когда я переварил эту информацию, я воспылал к морским сокровищам с новой любовью. Более пылкой, чем прежде.
Карманы мои были набиты этим волшебством до отказа, и никакие катаклизмы не заставили бы меня расстаться с ним.
- Три камешка, - говорил я Женьке-Пузырю, - это не хухры-мухры. Даёшь свой ножичек мне на целый месяц, и камешки твои...