Энергетическое море остановилось, проведя сутулыми пальцами по коже продрогших ног.
Мы стояли стройные высокие в потоках городских автомобилей. По середине черного асфальта линиями пролитого молока.
Мне не спалось.
Через час я заболела гриппом.
Через 2 недели после осложнений – умерла.
Представим себе большое пространство цвета крем-брюле. Ты шатенка. Ты ходишь по этой большой зале и встаешь боком к настенным лепнинам, обволакивая собой холодный гипс. Представим что ты женщина.
Я сидела перед экраном с американским градусником во рту. Экран показывал 37, 5. Мама в Петербурге плакала. Маме всего 41 год.
Я лежала рядом с тобой на матрасе горячая и счастливая. Американский градусник как Буш подло не давал высказаться.
«Знаешь, ты такая красивая, когда болеешь, давай ты будешь болеть всегда?» - говорила ты в перерывах, когда не дула на мой расплавленный лоб и улыбалась.
В этих перерывах температура падала до 35 и, скоблясь, тянулась обратно.
Ты увозила меня в частный пансионат. Ты не хотела, чтобы я сутулилась и пила «Тера Флю».
«Когда я трогаю тебя языком – ты кислая, твоя кожа кислая. Понимаешь?»
Ты такая чертовски красивая за рулем. Если бы я могла, я бы прямо за рулем занялась с тобой любовью.
Ты не приезжала неделю.
В комнате обои зеленого цвета. Мерзкого цвета накрахмаленных «Грэнни Смит» на прилавках крупных супермаркетов. Я дурею от этого цвета. Говорят, меня тошнит от внутреннего воспаления.
Через 10 дней ты перестала мне сниться.
В пространстве цвета крем-брюле сухо и воздух горячо вдыхать, но приятно. Я могу идти в любую сторону, становясь кем угодно.
Еще через два дня я тебе позвонила. Ты стояла босяком в кухне: я слышала, как бежит вода и говорит горячим голосом Андрей Малахов в ТВ-шоу в ящике на кухне. Господи я умоляла тебя не смотреть эту пакость.
Кажется, я даже забываю просить тебя писать мне сюда, и рассказываю про цвет скисшей красной рыбы – о ней я думаю, когда смотрю в занавески на окне в общей столовой, от этого мне совсем не хочется кушать вместе с остальными.
«Знаешь, ты перестала мне мечтаться…» - ты такая дерзкая, когда не рядом.
«Привези мне персиков. Я буду кушать персики, и думать о запахе и вкусе твоих подмышек. Хорошо?»
Еще через день я заскулила собакой. День налился таким сочным и матерным солнцем. Я их спрашиваю, зачем они издеваются. А они смеются и кусают мои веки. Когда говорят, что перед смертью ты видишь всю свою жизнь - врут.
Я, например, хотела персиков, и тебя рядом. Нет, пожалуй, я все же больше хотела персиков, которых ты так и не привезла.