Если я буду знать наверняка, что произойдет завтра, я непременно скажу тебе об этом.
Чудом она выбралась из вагона на своей остановке. Побелевшими пальцами вцепилась в книгу, прижатую к груди. Наверное, искала в ней поддержку, хоть какую-то привязку к реальному миру. На улице ее встретил холодный зимний воздух, вихрь снежной крупы, метнувшийся в лицо. Обыкновенное состояние окружающей среды для конца января.
Она столь была погружена в себя и в свои эмоции, что не заметила скользнувшую за ней по пятам тень.
Девушка быстро метнулась через дорогу. Всё ускоряя шаг, она двинулась к небольшому скверу. Медленно подкрадывался вечер. В сквере – никого.
Девушка плюхнулась на скамейку, бросив рядом с собой сумку, и разрыдалась. Она завывала безутешно и горько, как рыдают только плакальщицы над трупом, или вот такие вот молоденькие наивные девчушки, с которых в кои-то веки сняли розовые очки.
Она не заметила, как резко стих ветер, в сквере перестал идти снег, а сугробы, да и все вокруг окрасилось в сиреневый. Наступила тишина… Сразу за границей сквера начиналась стена снега, ветра и звуков.
Я стоял всего на расстоянии пяти метров, скрестив руки на груди, и молча ждал, пока она обратит на меня свое бесценное внимание.
Болезненно бледная прозрачная кожа. Тонкие черты лица, острый носик, очень нежный и даже красивый изгиб губ. Волосы изначально светлые, почти белые, (в душе что-то хихикнуло - на ум пришли многочисленные анекдоты про блондинок) а вот сейчас покрашены в такой цвет – нечто среднее между оттенком красного дерева и огненно-рыжим, да еще и мелирование светлое поверху. Жуть, короче говоря. А глаза?.. Глаза голубые. Неестественно голубые, даже синие.
Всхлипывания стихли. Она резко вскинула голову. Увидев меня, не дернулась, не вскочила, а вся как-то подобралась. То ли готовясь защищаться, то ли бежать.
- Ну, вот и славно. Сырость разводить перестала. А я уж начал беспокоится, что совсем обледенеешь от слез… На статую станешь похожа. Тоже мне, Снежная Королева!
Она затравленно глядела на меня, словно крыса, загнанная в угол.
Заговорила неожиданно:
- А Вы, простите, кто?! – она старалась придать голосу уверенность и твердость, но выходило из рук вон плохо. Голос дребезжал, как бокалы в посудной лавке, когда по полу топает слон или играют дети…
- У меня много имен, - ответ мой был весьма уклончив.
- А… - она завертела головой, - а что со сквером?!.. Почему тут нет метели? И почему… все сиреневое?
Я пожал плечами и состроил рожу совершенно невинную, человека ни к чему не причастного, который тут так, «погулять вышел».
- Может быть потому, что мне так больше нравится… Или ты так любишь холод?
- Я зиму люблю… - очень тихо, скорее носкам своих сапог, чем мне, сказала она.
Я немного приблизился. Но все равно нас еще разделяли метр-полтора. Она вновь взглянула на меня, не отводя глаз.
- Что Вам нужно от меня?
Я театрально поморщился. Не люблю, когда ко мне на Вы.
- Можно и на ты. Раздвоением личности пока не страдаю.
- Что тебе от меня надо?!
- Просто интересно.
- Что тебе может быть интересно, и кто ты такой?
- Может, стоит сначала познакомится? Или?..
- Сначала ты! – быстро перебила она меня.
- У меня много имен, - ненавижу повторяться, но для поддержания общего ореола таинственности иногда приходится.
- Как тебя зовут? Или, скорее, как мне тебя называть? – о, эта девочка проявляет чудеса сообразительности! Надо же. А я уже вознамерился всерьез заскучать…
Теперь вот, пожалуй, можно и ответить.