Луч солнца ворвался сквозь неплотно сдвинутые шторы, добрался до уха, прополз по серебряному виску, перебрался на закрытый глаз.
Спящий поморщился, повернул голову и тут же, словно его потревожили движением, курлыкнул мобильный телефон, лежащий на раскрытой книге возле дивана. Почти сразу вслед за первым с нарастанием звука последовал новый сигнал.
Рука отработанным движением опустилась на раздражитель. Большой палец безошибочно попал на нужную кнопку и тем самым прижал глотку.
- Когда же это все кончится! - хрипло простонал мужчина и открыл глаза.
То, что он увидел, абсолютно не совпадало с тем, что снилось.
- Черт побери, где это я? И вообще, кто я! - Шанек подпрыгнул на мягком ложе...
Глупости говорят те, кто утверждает, что бомжи обитают в канализационных колодцах. Болтуны попросту никогда там не были. Не видели они зловонной трубы, по которой с шумом несутся потоки нечистот. Сырость и вонь самой лучшей канализации не выдержат конкуренции с условиями самой плохой теплотрассы.
Обжитый бомжами распределительный пункт ничем не отличался от сотен других подобных сооружений, они отдали ему предпочтение лишь потому, что вход в обиталище был надежно укрыт от глаз любопытных и недоброжелателей. Налаженный размеренный быт не нарушался ментами и не осложнялся налетами подростков, а до вокзала, рынка, пункта приема лома цветных металлов и других объектов необходимой бичам инфрастуктуры - речь не о консерватории, хотя и она была рядом, школах и библиотеках - было шаг шагнуть.
Шаньку снился сон, будто снова он пытается оживить Генку-дальнобойщика. Был в его прошлой жизни день, когда они всей компанией сколотились на бутылку шандыка. Выпили. И не успели передохнуть и закусить, как прибившийся к ним несколько дней назад Генка вдруг упал с трубы навзничь, выгнулся, захрипел, а потом подергал нелепо, словно едет на велосипеде, ногами и затих. Генка, когда прибился, сначала не мог объяснить, кто он и откуда, но понемногу отравленный мозг восстановил небольшими фрагментами недавнее прошлое. Кусками, как сохранялись на своде разрушенной церкви фрески, вспомнил он, что приехал в город на КаМАЗе, что познакомился с симпатичной молодухой... Где эта молодуха? Где верный "татарин"? - этого он пока еще не мог восстановить. Только-только припомнил бедолага некоторые детали своей жизни, уже собирался и в родной город пешком податься, а тут возьми да и помри. Шанек первым сообразил, что делать. Сунул грязные пальцы к шее, нажал на сонную артерию. Хрен-то, а не пульс! Одним движением рванул молнию на подобранном на помойке старом спортивном костюме с треугольной подпалиной от утюга. В него бомжи облачили Генку, когда встретили несчастного на улице в одних трусах.
Опыт не пропьешь, когда-то Шанек был ответственным за гражданскую оборону на своем факультете, он не раз инструктировал студентов и преподавателей на занятиях по гражданской обороне, учил оказывать первую или последнюю - уж как повезет - помощь. Шаловливые студентки из года в год предлагались на роль реанимируемой, намекая на острейшую необходимость сделать им искусственное дыхание изо рта в рот. Шанек резко ударил Генку кулаком в грудь.
- Ты че, падла! - сунулся к нему один из собутыльников.
- Пошел на... - рявкнул на него обычно тихий интеллигентный Шанек. И тот заткнулся.
Реаниматор снова сунул пальцы к Генкиной глотке. Не помогло. Стоит мотор. Шанек запрокинул голову мягкого как тряпочная кукла дальнобойщика, два раза выдохнул ему в рот, с удовлетворением отмечая, что поднимаются худые грязные ребра. Поставил левую руку на грудину...
- И раз, и два, и три... пятнадцать!
Снова два выдоха, плевок в сторону, и снова пятнадцать толчков.
На четвертый или пятый раз, когда у Шанька уже почти не оставалось сил, и собственное сердце готово было выпрыгнуть из клетки ребер, у Генки вдруг дрогнули веки. Он сделал короткий вдох и дернул рукой...
...Черт! Можно подумать, это самое главное, что я сделал в жизни! Будто не ко мне всегда и все студенты приходили на лекции, хотя никогда не отмечал отсутствующих и на экзаменах не свирепствовал. Будто не я был заводилой в свои студенческие годы, не я был комиссаром и командиром студенческого отряда. Будто не я сколотил оперативный комсомольский отряд дружинников... Давали хулиганам ОКОДовцы шороху!
- Да. Встал. Помню, конечно. Буду!
Привычный малый утренний круг дел: несколько разминочных упражнений, электробритва, зубная щетка, теплый душ. Четыре сырых перепелиных яйца. Кусок ржаного хлеба и поллитровая китайская кружка "санфаянсовая" ("Александр Семенович, это не солидно есть с такой посуды!" - "Не солидно по пять раз наливать в наперсток. Я не у казахов в гостях!") коричневого чая со сливками.
Через тридцать минут он приветственно подмигнул офис-менеджеру - придумают же должность - Леночке и прошел в студию.
- Вас там ждут, - щекотнул спину Леночкин голосок.
Полина Владимировна выглядела сногсшибатальнее обычного. Через глубокий вырез в леопардовой масти костюме, если бы возникло желание, а оно предательски зарождалось, можно было бы и пупок с пирсингом погладить и все остальное. А если она слегка наклонится вперед" - то руку по локоть... и вовсе легко забраться куда-нибудь...
Александр Семенович ритуально, так повелось, чмокнул арт-директриску в районе щекоуха.
"Было время - были сессии. Сейчас не хватает времени на фотосессии," - размышлял хозяин фотостудии "Момент", прикидывая, какой фон будет лучше для этого "шанелевского" платья на длинноногой почти двухметровой пигалице. - "Интересно, пошел ли на все изделие хоть метр ткани, да метр ниток?" Модный магазин предоставил для фотографирования новую коллекцию.
Девочки уже настолько освоились в атмосфере фотостудии и привыкли к ее обитателям, что не особенно стеснялись присутствия молодого фотографа и седовласого хозяина. Привычно переругивались из-за очереди на выход под софиты. Подмазывали губки, бесстыдно поправляли интимные детали одежды, чирикали вполголоса о своих делах.
Александр Семенович не подавал вида, что девочки его волнуют. Не подавать вида - это проще чем не подавать нищим. Раз те просят, значит им плохо. Рука тянется к карману, хотя заработки нищих сопоставимы с заработками коммерсантов средней руки, или таких вот некрупных как сам Семенович предпринимателей.
В своей прошлой жизни Александр Семенович уже обжигался на служебно-должностном романе, а пуганая ворона дует на молоко. Просила его ведьмоглазая арт-директорша девчонок не портить? Просила.
- Никакого секса, только бизнес!
Намекательно при этих словах поправляла брошь на высокой груди. Типа, никакого бизнеса, только секс.
Было дело. Но и в этом варианте таится засада, надо терпеть.
Отщелкивались мегабайты снимков.
"Если это купальник, тогда что же такое веревочки? Плащи, наверное," - думал Семенович. И работал.
- Что ты согнулась как баба яга? Разверни плечи. Улыбочка. Поворот, еще поворот. Головой добавь вращение, чтобы волосы каскадом. Молодец, деточка. Вон какие зубки, а ты губы куриной гузкой делаешь, - командовал Семенович.
- Александр Семенович, а что такое "гузка"? - поинтересовалась четырнадцатилетняя моделька. Все бог дал: рост, фигуру, шарм непосредственности, а вот с мозгами - беда. Недовложение. Природа сэкономила.
- Дырка пониже хвостика у птички...
- Ой, ну что вы такое говорите, - и выразительный выстрел порочных глаз. Ах, молодец Игорь, совпал хлопок зеркала на камере с ее словами. Должен получиться хороший кадр!
Как там Полина сказала? "Интим не предлагать!" А от них такой посыл идет, что дыхание захватывает... Им никто и не предлагает, но как отказаться?
- Спасибо, всё на сегодня перемеряли? Вот и славно, еще раз всем спасибо.
Девочки - обобщенно, конечно, "девочки" им же от тринадцати до двадцати одного - дружно ушли в небольшую комнату, которую пришлось снять в аренду дополнительно к взятым ранее. Где-то же надо переодеваться-прихорашиваться желающим запечатлеться.
- Семенович, ну так я бегу, мне на авторынок, мы с Натальей Сергеевной договаривались, я и вас предупреждал.
- Помню, Игорь, про твои дела. Я поснимаю, если кого нанесет. Будут осложнения с ГАИшниками при постановке на учет, скажешь.
- Ага, спасибо.
- Вот молодежь пошла, ни во что наш автопром не ценит, - попробовал найти сочувствие шеф фотостудии у Полины, да тут же махнул рукой. - С кем говорю, ты же тоже на японской объездке катаешься!
- Но ведь объезженные не такие норовистые, не так ли? - в голосе были привычно-призывные нотки.
Уже не первый раз приходила она в студию на съемки. Формально имела право, по договору об оказании услуг. На деле ни во что не вмешивалась. Игорь уже несколько раз высказывал шефу обиду, дескать надзирателем сидит, никто ее цыплячье тонкошеее царство не обидит. Работать мешает. Семенович, догадывался, что причины визитов лежат чуть-чуть в другой сфере.
Переодетые модельки одна за другой покинули студию. Семенович, электроэнергию и деньги учредителя - свои же - надо беречь, погасил один зонт, второй...
- На каждого водителя по-хорошему где-то выпускают его необъезженную. Хотя бы одну, - сам того не особенно желая, подключился Семенович к скользкой теме.
- Ага, но на всех же и все время новых не напастись! Кто-то же должен иногда и на старых ездить, - наматывается на указательный палец нитка жемчуга. Отпускается, и стекают шарики в призывную впадину.
Старый, хороший, проверенный, безотказный ход. Семенович затормозил, наблюдая за их скольжением. И время затормозило. Полина грациозно изогнулась в мягком кожаном кресле ("Александр Семенович, не будем экономить на интерьере, эти вложения вернутся!" - говорила, и правильно говорила, первая помощница, она же директор, а по документам и хозяйка "Момента" Наталья Сергеевна). А ведь эффектно Полина смотрится на светлой коже...
- Не шевелись, дай-ка я тебя вот так сниму, - направился Семенович к фотоаппарату и замер, словно приклеили его к полу в полуобороте слова Полины.
- Лучше с меня сними. Что-нибудь... - можно подумать, на ней так уж много одежды кроме бус, сережек и перстней. Впрочем, этих как раз много.
- Я в такие игры не играю, Полина.
- Почему? Ты же на малолеток моих, смотрю, очень западаешь.
- Отъездил свое. Смотреть одно, а...
Не договорил. Большой грациозной кошкой метнулась к нему Полина. Прижалась. Потерлась острым подбородком по ключице, выдохнула в шею, одной рукой взъерошила волосы на затылке, а второй... Да уж, попробуй теперь ее убеди, что старый и ничего такого не хочется...
- Поехали ко мне... - и отпрянула. Что это она, дразнит!?
- Александр Семено... - застыла на пороге Наталья Сергеевна, - извините, я без стука. Мягко закрылась за ней дверь в студию. Словно и не было никого.
- А говоришь, что отъездил. Приезжай вечером ко мне домой, покатаемся. Или ее предпочитаешь? - кивнула изготовительница городских красавиц на дверь.
- Скажешь тоже, ей же всего... - и не дала договорить ему ведьма. Влепила, словно мысли прочитала.
- Член ровесников не ищет. Приезжай! - и скрылась за той же дверью.
Семенович, выключил остальные приборы, оставил дежурное освещение. Тянуть нельзя, не отсидеться здесь как в окопе. Надо выбираться в атаку. Приостановился на секунду, но потом решительно вышел из студии.
- Лена, если кто-то придет, попроси подождать, у нас с Натальей Сергеевной важный разговор. По телефону будут искать, так нас тоже нет. Ни для кого! - он пропустил девушку в полумрак.
Она прошла, не глядя на шефа. Села в то же кресло, где до нее сидела Полина, замочком сцепила руки на коленях. Взгляд перед собой. Черепашка в панцире, ежик в клубочке, граната без чеки.
- Наташа, ты должна...
- Я никому ничего не должна, вы взрослый человек и хозяин...
- Ты не правильно понимаешь...
- Мне ничего не надо понимать, я все видела, больше без стука входить не буду.
- Это не то...
- ...что я думаю, - подхватила девушка. - И вообще, вы начальник, но, извините, я не идиотка. А оправдываться ни в чем не надо. Кто я вам? Никто...
- Это не так! - как нашкодивший школьник стоял, понурив плечи, перед своей фотоуправительницей шеф и хозяин дела.
- Это так.
- Не так!
- Так!
- Это вот так! - ну что болтать, иногда словами делу только помешаешь. Семенович присел возле кресла на корточки. Тоненькие ручки попали в тиски мужских рук. Сопротивляться она еще будет! Расцепил ее пальчики - неудобно-то как - но перед такой и на колени встать не зазорно. Подался вперед. О! На коленях еще и лучше, устойчивее, а то оттолкнет и сядешь на пятую точку. Да и пошло оно все. Быстрые поцелуи просыпались на розовые пальчики, на запястье, на другое.
- Что вы делаете!
- То, что давно должен был сделать, в любви объясняюсь! - и спрятал головы в коленях ("Господи, какая хрупкая и нежная! Какая славная девочка! Только не оттолкни!!! Господи!!! Еще раз упаду - не поднимусь...")
- А как же Полина...
- Нет никакой Полины, не было, и не будет. Наташа, Натик, Наточка, Наталенок...
"Вырывается, сейчас уйдет! Нет, руки не отпущу. Надо же... освободилась. Знакомый прием. Поворачиваем кисть в сторону большого пальца с разведением рук в стороны... Уткнулась носом в затылок. Ревет... Гладит как пуделя."
- А-а-александр Семенович, что же вы раньше... а если бы я вас убила обоих!
- Так уж и убила бы?
- У-у-убила бы. Сегодня же. Обоих. И себя. Насмерть.
- Если уж убивать, то как по-другому?
- Не зна-а-аю.
Осторожно выпрямился, мокросоленую мордочку вытер ладонью, ("Ой, да не прячься ты!") нашел мягкие, податливые губы. Поднялся на ноги, и ее поставил. Малышка! Какие же у тебя сладкие, теплые, отзывчивые губки. Что они там лепечут? Убью?! А!!! ЛЮБЛЮ!
То-то же...
Реклама для тех, кто дочитал. О Шаньке есть несколько рассказов на прозе...