«КАЛИГУЛА»
Глубокая ночь опустила на раскалённый бесжалостным июльским солнцем Ереван прохладную звёздную накидку, гася жару с его улиц и зданий, как снимает жар у изнывающего в высокой температуре больного заботливая и нежная рука сиделки, накладывая ему на лоб смоченный холодной водой платок.
Армен, коротая долгие часы ночного дежурства, стоял у распахнутого окна, подставляя лицо свежим дуновениям ночного ветерка. Ему вдруг на мгновение показалось, что он ощутил лёгкий поцелуй в висок самой Матери-Природы в виде закружившего около левого виска ночного ветерка. Всем его знакомым казалось странным такое чувство природы у типично городского жителя. И на фронте, куда довелось попасть Армену восемнадцатилетним юношей, он падал на землю, ища в ней защиту от разрывающихся снарядов, как ребёнок бросается в ласковые объятия матери. И Мать-Природа берегла его, надёжно укрывала от смерти своего сына.
Фронт сделал из домашнего городского мальчика зрелого мужчину, не принимающего и не прощающего зла и несправедливости, что и привело Армена в полицию. И вот теперь, тридцатилетний капитан полиции Армен Гарибян ожидает во время своего ночного дежурства, кому понадобится его помощь.
Вызов пришёл из благополучного в криминальном отношении элитного квартала. Адрес Армену ни о чём не говорил, но его напарник Саркис Авоян, тяжело вздохнув, мрачно проронил:
- Кажется, едем в гости к Калигуле.
Про «хорошего парня» с прозвищем Калигула, данным ему за жестокость и наглость, Армен слышал. И внутренне собрался, потому что уходить от столкновения было не в его правилах.
Наряд полиции встретила хрупкая миловидная девушка по имени Наира.
- Это я позвонила в полицию. Дело в том, что целый час из этого дома, - она показала рукой на роскошный трёхэтажный особняк из белого камня, построенного в стиле модерн, - доносятся крики и вопли. Сначала были женские, потом мужские. Их избивают!
Наира была очень взволнована: под глазами у неё обозначились тёмные круги, дыхание было прерывистым и частым.
Армен переглянулся с Саркисом, потом они одновременно посмотрели на возвышающийся по соседству особняк, в котором, казалось, не было ни одной живой души.
- Всё стихло в тот миг, когда подъезжала ваша машина. И свет они выключили. Но я записала всё на диктофон. Никто из соседей спать не может, но все молчат. А я не боюсь! В конце концов, мы в государстве живём, а не в джунглях!
- Вы успокойтесь, Наира, - сказал Армен с непроизвольной ласковостью, как всегда он говорил с женщинами после фронта.
Даже волевые женщины, восхищавшие его сильным характером, вызывали в нём какое-то чувство жалости, также, как дети и старики. Коллега по работе Гоар, с которой он также вместе отучился в Академии, бросила однажды ему упрёк:
- Твоё вот такое отношение - форма дискриминации, но может быть и рыцарство, ведь жалость -это почти любовь. Хотела бы я знать, кому повезёт одолеть это маленькое «почти».
Пока это не удалось ни одной девушке. Армен с головой был занят учёбой и работой, в свободное время осваивал иностранные языки и уголовное право разных стран.
Его мечтой было привнести всё то полезное, что наработано в других странах.
И главным его принципом было пристальное внимание к мелочам в показаниях свидетелей.
- Где диктофон? – спросил Армен.
- Вот, - Наира включила диктофон, послышались крики, - а вот это – голос самого Калигулы...
- Так, спасибо, - Армен решительно пошёл к железным ажурным воротам и позвонил в звонок.
Никакой реакции не последовало. Саркис подошёл к Армену:
- Армен, мы приехали, судя по всему, по ложной тревоге. В доме никого нет...
- Подстрахуй меня, я перемахну через забор...
- Армен, прошу тебя, не играй в героя. Мы и права не имеем...
- Я при исполнении своих обязанностей, которые знаю, как мне выполнять, - резко прервал его Армен, - ждите сигнала, чтобы войти. Или действуй, как старший, по обстановке.
Массивная кованая дверь особняка тоже не открывалась. Армен безуспешно жал на кнопку звонка, потом прокричал:
- Я – капитан полиции Гарибян. Откройте немедленно. Я не уйду, пока...
Дверь, наконец, раскрылась.
- Здравствуйте, капитан Гарибян. Я – хозяин дома Артём Гаспарян. По какому праву Вы нарушаете мой покой?
Армен переступил через порог, легонько оттолкнув хозяина, так как судя по всему впускать в дом его не намеревались, и вошёл в дом. За хозяином показались силуэты двух мужчин.
- Ваши соседи позвонили в полицию и заявили, что в этом доме пытают и избивают людей. Это Вы нарушаете покой своих соседей?
Артём искусственно рассмеялся:
- Гнусная клевета. Даже не клевета: абсурд, больное воображение. Я так устаю на своём бизнесе, что спал, как дитя. Где, какие крики? Вы сами что-нибудь слышали?
- Нет. Лично я ничего не слышал.
- Вот видите. Я понимаю, Вы приехали по вызову, ложному. Лично к Вам у меня претензий нет, я с пониманием отношусь, что среди ночи подняли на ноги весь дом.
- А кроме Вас и сотрудников, - Армен показал на застывшие мужские силуэты, - есть кто-нибудь в доме? Где Ваша семья, например?
- Моя семья на Кипре. А в доме никого нет, кроме меня и двух моих сотрудников. У меня завтра важная деловая встреча. Свой долг Вы выполнили, оставьте сейчас мой дом, - тон хозяина дома повысился, стал нетерпимым и резким.
- Я прошу разрешения осмотреть дом, тем более, Вашей семьи нет, и никому я не помешаю. Это займёт немного времени...
- Исключено! – рявкнул Артём. – Ни в коем случае. Вы начинаете превышать свои полномочия. А с клеветниками и любителями ложных вызовов в полицию, я разберусь. Тем более Ваш шеф - мой хороший друг.
- Ну тогда ради уважения к своему другу Вы должны разрешить мне осмотреть дом, чтобы развеять всякие сомнения и не компроментировать своего друга.
- Ты что, не понял, что должен убраться отсюда, тупой подонок...
Поняв, что "на сотрудничество" хозяина дома рассчитывать не приходится, Армен резким выпадом ноги приёма каратэ, пришедшемуся в пах Артёму, повалил того на пол. Кроме того, Армен страшно не любил, когда оскорбляли офицеров: полицейских или военных, всегда реагируя адекватно ситуации. Двое других мужчин от шока даже не шелохнулись. Армен опрокинул потерявшего себя от неожиданности Артёма на живот и скрутил ему руки.
- Стреляйте в него, болваны!! Он прогулял и не вышел на работу, и здесь никогда не был... Стреляйте!
Один из неподвижных силуэтов, словно включаемый голосом робот, быстрым, доведённым до автоматизма движением вытащил пистолет, который был тут же отброшен ударом руки второго охранника.
- Спасибо, Вараз, - продолжая удерживать Калигулу, сказал Армен, - сразу и не узнал тебя, растолстел. Хорошо кормят, судя по всему.
- Я, между прочим, тебя второй раз от смерти спасаю. Любишь ты на рожон лезть. И в горах Омара был таким, и здесь тоже.
- Если не был бы не уверен, что спину прикрыть некому, наверное, не полез бы, - вздохнул Армен, бросив на Вараза взгляд, благодарный и горький одновременно, - ты тоже не изменился: всегда ищешь, где сытнее и теплее, но как романтический герой рискуешь жизнью, прикрывая друга, казалось, в самой безнадёжной ситуации. Куда только девается в это время твой цинизм?!..
- Вараз – предатель! Тебе это даром не пройдёт! - прохрипел прижатый к полу Калигула.
Ни Вараз, ни Армен никак не отреагировали, казалось, и не слышали вовсе.
- Отпусти меня с братом. Это - мой двоюродный брат. – Вараз хлопнул по плечу парня с белым, как полотно, лицом, попытавшегося исполнить приказ босса . - Мы просто охраняли дом. Этот поклонник Калигулы любит лично издеваться над людьми, изощряется... Так обнаглел, что прямо в центре города, дома у соседей на глазах занимается своими грязными делами. Но показаний дать не могу. Люди подтвердят, что мы целую ночь были в казино.
Армен вздохнул. И дёрнул головой, мол, уходи.
- Тут есть чёрный ход, через кухню, заложники там, муж с женой. Сам не ходи за ними, вызывай подмогу с понятыми. Вот ключи от ворот, - Вараз бросил Армену небольшое устройство с кнопками.
- Вы все - трупы, безмозглые бараны! Я – Калигула, идиоты! Я вам покажу прямо сегодня...
И на этот раз никакой реакции на его слова не последовало, словно возник и стих сам по себе ничего не значащий шум...
Однако, останутся ли произнесённые в Пространстве слова просто шумом, зависит от Времени, как и состояния всего мира. Целые десятилетия иногда словно застывают, превращаются в неподвижную точку, которую, казалось, никогда ничего не сдвинет с места: никогда не изменятся её пространственно-временные характеристики, и последствия слов, произнесённых в них . Но вот, приходит Время, - и точка сдвигается с места, начинает движение по неизвестной траектории, с разрушением привычных представлений, стереотипов и ... пространственно-временных характеристик.
Люди и Время... Кто кого меняет?
Армен вдруг спохватился, что размышляет вслух. Он запрокинул голову наверх и, на миг отключившись от всего окружающего, посмотрел в вечернее сентябрьское небо.
- Армен?
- Наира, здравствуйте, - Армен признался самому себе, что ему очень приятно видеть её, несмотря на то, что встреча была деловой.
- Как обживаетесь на новом месте?
Наира вздохнула:
- Привыкаем...
- Вам не следовало продавать дом и переезжать. Ничто не угрожает ни одному человеку из Вашей семьи.
- Этого никто гарантировать не может, но мы не из страха переехали, я просто не в состоянии смотреть на соседний дом, - произнесла с тихой печалью Наира. - Хорошо Вы придумали, встретиться в парке. В последний раз я вот так гуляла в парке студенткой с подружками ... Потом всё дела, работа... И - никакой личной жизни.
«Как хорошо!», - сразу пронеслось в мозгу Армена задней мыслью.
- Это правда, что «Калигула» сбежал из страны?
Армен усмехнулся:
- Ничего не скроешь: то ли страна у нас маленькая, то ли Время сейчас такое...
- Открытое Общество, - серьёзно ответила Наира, - пусть не совсем ещё Открытое, и пусть не совсем Общество, но уже никто не может позволить себе открыто и нагло творить безобразия и беззаконие.
- А Вы верите, что у нас будет настоящее Открытое Общество, Наира?
- Не дай Бог! Когда начинают реализовывать «Настоящий идеал» в соответствие со всеми идеями, тем более чужими, несущими отпечаток чужого менталитета и привычек, приходит Абсурд с сопутствующими ему развалом и хаосом. Пусть всё будет далёким от идеала и совершенства, также как наш доморощенный «Калигула» от настоящего Калигулы.
Армен улыбнулся, но очень серьёзно ответил ей:
- Полностью с Вами согласен.
- А Вы сейчас совсем по-другому со мной говорите, - задумчиво отметила Наира.
- Вот как, - удивился Армен, - что Вы имеете в виду?
- Раньше у Вас был такая ... интонация, что ли... выражение глаз - не могу точно сформулировать, но я это чувствовала... Жалость... Не совсем жалость, но что-то похожее на это чувство. А сейчас Вы говорите со мной, как с равной.
- Да, Наира, - Армен немного поколебался, но всё же продолжил. – Вы – самая необыкновенная девушка, которую я когда-либо встречал и встречу. Бесстрашная, справедливая, умная и очень красивая.
- Красивая, - непроизвольно шёпотом повторила Наира, - ты на самом деле считаешь меня красивой?
- Очень красивой, - Армен почувствовал её волнение и понял мужской интуицией, что этих его слов ждали, ждут и других его слов, готовых резонансом отозваться в её сердце, - и я тебя совсем не жалею, потому что... люблю.