Я переворачиваюсь на излюбленный правый бок, проваливаясь щекой в сонную подушку, и смотрю на тебя, разметавшегося во сне на отдыхающей от любви постели. Господи, какое же всё родное, дорогое, бесконечно любимое! Любима каждая черточка, каждая клеточка, родинки, яркими круглогодичными веснушками рассыпанные по всему телу в великом множестве! На спине их ровно семьдесят две. Я посчитала ещё пятнадцать лет назад, когда ты вот так же, крепко и спокойно спал.
Я знаю твое тело руками, как знают свое собственное тело. Я слушаю твое дыхание, замирающее на выдохе. Иногда эта пауза длится слишком долго и я просыпаюсь оттого, что ты не дышишь. Я знаю, стоит прикоснуться к тебе и ты вернешься. И я страшно боюсь, что вот так, вдруг, ты перестанешь дышать, а меня не окажется рядом, чтобы разбудить…
Почему-то жизнь так устроена, что в самые ответственные моменты нас не оказывается рядом. А может плохое случается именно потому, что мы оказываемся врозь. Нельзя нам, вот так – врозь… Жизнь не любит, когда её испытывают на прочность.
Я обнимаю тебя сзади, уткнувшись носом в крепкую шею. Никогда не могу тобой надышаться! Надышаться, напитаться, напиться, до головокружения, досыта и допьяна. Я вдыхаю тебя полной грудью, всем телом, каждой клеткой… Выдох почти не слышен, невесом, как миг, короток и боязлив… И снова - глубокий, проникновенный, жадный вдох… Ты улыбаешься... Да-да, улыбаешься, я точно знаю! Мне не нужно это видеть, я это чувствую, так же, как чувствовала в себе нашу дочь. За столько лет тебе хватило времени достаточно изучить меня, и ты отлично знаешь, как я обожаю тобой дышать. Ты мне нужен поистине, как воздух, особенно в трудную минуту – обнять, уткнуться, раствориться и дышать, дышать…
Как удивительно, непостижимо устроена жизнь. Она лентой вплетается в судьбы двух людей, соединяя их в единое целое, и они срастаются с годами все туже и крепче общими счастьями и несчастьями… Каким сложным, замысловатым узором вывязывается наша жизнь…
Почему-то счастье в моем понимании ассоциируется с кропотливой, тяжелой, но безумно приятной, благородной и благодарной работой – построенное, выращенное, выстраданное.
…Я кручу свое веретено, постукивая старой прялкой, и наматывается на него моя жизнь. Сначала неумело – нитка рвется, вытягивается из пуховки узлами, то тонкая, то толстая, пальцы затекают, деревенеют и не слушаются, веретено колет колено, а по щекам текут слезы. «Трудись, девочка. Твое счастье в твоих руках»… Бабушка лукаво улыбается. Моя мудрая, милая бабушка…
Я научилась многому в жизни. Научилась прясть и вязать. Но нитка до сих пор иногда то тонкая, то толстая, то узлами, то колючками. Я до сих пор тружусь и плачу. Но плачу не от боли или обиды, плачу от счастья. И от любви. Как же я люблю тебя!.. И плачу, потому, что люблю. Безмерно, бесконечно, отражаясь, купаясь в твоей любви.
Как много хочется сказать!.. Слов нет, а чувств – с избытком. Вот и льются они на подушку, стекают по твоей спине – легкие, сладкие, счастливые. Что ты есть для меня? Наверное всё…