Привет! Я знаю, что ты не получишь это письмо, но, я хочу что бы ты знала…
Вчера ты позвонила и сообщила мне о заседании по поводу нашего развода. Так сухо, сдержанно. Ты вообще …сухая …сдержанная женщина. Ты даже кричишь сдержанно. И сдержанно бьешь посуду. Тебе стыдно проявлять несдержанность. Что поделаешь – воспитание! Удивительно, что ты – теперь уже чужой человек, позвонила, а на экране мобильного высветилось твое прозвище, которое я придумал еще до свадьбы, да нет, еще раньше – в начале нашего знакомства! Удивительно… Тогда мы гуляли по парку. Я просто не знал куда пойти, но очень хотелось побыть с тобой – и мы пошли в парк. Конец сентября, листья, детские крики, старушки, собачки… Маленькая девочка, в слезах. Помнишь?
- Вы мою маму не видели?!
Я растерялся, стал что-то мямлить, а ты показалась мне каким то сгустком человеческой доброты, материнской нежности и любви! Ты уняла ее детские слезы, взяла за маленькую, доверчиваю ручку, и что-то нашептывая, повела искать ее маму. Я, опешив, плелся сзади и нервно курил… Ты спросила ребенка – «Как тебя, ласково, называет мама?»…
Потом я спросил тоже самое у тебя. Помнишь?
Ты ответила «Танюша» и спросила «А, как бы ты называл девочку с таким именем?» Я и сказал – «Ватруша»… Не складно, не оригинально, но это плотно прилепилось к тебе… Вот и на телефоне высветилось «Ватруша мобил.»…
Теперь мы встретимся в суде… Ведь пары имеющие детей разводит суд. Как преступники, мы будем сидеть перед судьей (тоже разведенкой, примерно в центнер веса) и, потупив взгляды мямлить и мычать. Нам будет стыдно. Наш ребенок, еще такой маленький и беззащитный будет рассказывать детям в садике, что мама и папа живут отдельно. Он уже в этом, крошечном, возрасте сдержит эмоции… Потому, что ему будет стыдно показывать свои слезы! Он же мужчина! Так он и вырастит сдержанным, как его мать, и женившись, тоже будет молча слушать жену и нервно курить… Мы, взрослые, так легко рвем чужие жизни! Бережем только свою…
Как мне хотелось тебя обнять, броситься тебе на шею, когда ты собирала вещи. Я молчал и курил. Меня как будто парализовало! Уже три месяца мы живем отдельно друг от друга. Работаем. Я прихожу к ребенку. Я сух с тобой, ты суха со мной.
- Как дела?
- Отлично!
- Свобода пьянит?
- Свобода, отсутствие твоих упреков и, наконец, я стер из меню телевизора канал ТНТ!
- Ну, про себя могу сказать тоже самое! – говоришь ты и застегиваешь на ребенке куртку.
Вот и весь наш диалог…
Да нет у меня НИКАКОЙ СВОБОДЫ! НЕТ! Я хожу только на работу! Я плохо сплю! Я много курю! Я все время думаю о тебе! Я, черт подери, ПОСТОЯННО ДУМАЮ О ТЕБЕ! И мне нужны твои упреки, мне … ты мне нужна! Ты и наш ребенок! Ведь ты мне его родила! Я, закутанный в дурацкую больничную пижаму, стоял все роды у твоей кровати! Я первый увидел нашего мальчика! Я первый взял его в руки!
Но, я не могу это тебе сказать… Это бессмысленно, ты меня не услышишь… Я не услышу тебя… Мы больше никого не встретим… Нам уже не по двадцать… Так и будем болтаться остаток жизни …запутанные в паутину собственных амбиций…
И канал ТНТ я не стирал из ТВ меню… Я только его и смотрю, потому, что знаю, ты тоже его смотришь… Пусть наши души соприкоснуться хотя бы так… Они измаялись, исстрадались друг без друга… Вот и у тебя круги под глазами… Наверное тоже спишь плохо… Ну пойми же ты, мне нужно от тебя только одно маленькое «прости»! Парадокс в том, что тебе это «прости» тоже нужно… но только от меня.