Они сидели вдвоем на самом краю крыши свесив вниз ноги. Под подошвами не было ничего, кроме воздуха и высоты шестнадцати этажей. Они были словно две крошечные песчинки на спичечном коробке. Они были настолько малы, что их как будто бы и не было. Они перестали существовать. Небо. Небо было огромным. Оно перливалось и играло серым. Им не нужно было обяснять или доказывать, что серое небо бывает красивым. Небо не бывает, не может быть не красивым. Оно красиво всегда. И сейчас тоже. Оно умопомрачительно красиво. Возможно именно поэтому они и были вместе. Потому что видели мир одинаково. Одинаково и очень по разному. Они дополняли друг друга. Как резные фигурки в мозаике. Небо. Оно было повсюду. Они растворились в нем. Облака. Такие разные. Да их много. Да, они заполнили все небо, но они такие разные. Они прекрасны.
Держаться за руки и чувствовать пятками через тоненькие кеды твердую гладкую стену. Где-то там, позади валяются два рюкзака с цветными значками и тяжелыми брелками.
-Нас не найдут?
-Нет. Ведь мы исчезли. Чувствуешь?
-Да. - легкая, еле заметная мягкая улыбка в самых уголках. И искорки в глазах. Тоже еле уловимые. Но тем сильнее обжигающие. Огонь. Внутренний огонь так и рвется наружу. -Да, я чувствую. Теперь, когда нас нет, мне хорошо. Мне очень хорошо.
-Ты не боишься?
-Нет. Ни капли.
-Хорошо. я не хочу, чтобы тебе было страшно.
Главное достоинство перчаток без пальцев - возможность чувствовать. Чувствовать что бы то ни было. Твердость камня, и все его трещенки, свежесть и упругость ветра, покалывающие капли дождя, а еще мягкость и нежность чужих рук. Главное достоинство рюкзака - свобода для рук. Самое главное, прикасаться, чувствовать. Это как дышать. Без этого невозможно жить. Они так чувствовали. Они были единым целым. Их пальцы переплелись в крепком замке. Им совсем не нужно было слов. В их случае молчание значило гораздо больше чем любые слова.
Ветер пытался гнать облака, но они ползли медленно и неохотно. Ветер пытался трепать их волосы, но получались легкие приятные прикосновения к вискам и затылкам. Губы расползались в улыбке.
-Мы...мы летим... - слов не хватало. Слова нельзя подобрать. Пальцы напряглись, стало казаться что ладони слились. Теперь у них один на двоих пульс, одно на двоих дыхание.
-Да. Мы летим.
Внизу в пробках гудели машины и серые от усталости людские реки неслись по улицам. В небо поднимался удушающий
разноцветный дым из заводских труб. Он упирался в облака, и они как будто пьянели, даже ветер не мог их расшевелить. Внизу дети курили и ругались матом, упиваясь своей вымешленной взрослостью. Люди внизу разучились удивляться. Разучились летать. Многие из них уже давно отдали свои крылья в дань цинизму и толстокожести. В водовороте будней и бесконечных очень важных дел люди совсем перестали поднимать голову и смотреть в небо.
-Я...мы...я хочу, чтобы у нас всегда были мы..не ты, не я..а мы. - Пальцы, не спрятаные в перчатки немели от холода, Колечко тонким ободком проступало из под полосатого трикотажа.
-Я тоже. И так будет, пока мы этого хотим.
-Да. Пока мы этого хотим.
Небо темнело и в то же время озарялось ораньжевым, от зажженных в один момент фонарей. В темноте дороги видно гораздо лучше. Гирлянды ораньжевых колючих шариков света, вытянувшиеся вдоль дорог словно очерчивали их. Машины зажгли фары и стали похожи на чудных глазастых немного несуразных, но очень деловых зверюшек. Можно было бы сравнить их с муравьями, но муравьи наверно не так глупы и не сбиваются в кучи. Черные прямоугольники домов постепенно тоже оживали квадратиками окошек.
Скоро усталые люди внизу выберутся из пробок и из подземелья метро и придут домой. Кто-то к любимой когда-то жене. К жене, которая когда-то, когда еще были крылья, казалась самой лучшей женщиной на земле. Когда-то. Но не теперь, когда она осуждающе смотрит на часы и говорит ,что греть ужин в третий раз она не будет.
Кто-то к ребенку, у которого пальцы приросли к клавиатуре, в комнате дикий бардак, которого он не видит. А из-за серости кожи и красноты глаз кажется что он серьезно болен. А может бытьи правда болен? Но этого кого-то ответ "нормально" удовлетворяет, потому что есть гораздо более важные дела.
А кто-то в пустую квартиру. С лысыми стенами и потрескавшимся потолком. С квадратом окна, светом уличного фонаря в комнате и водкой - микстурой для убийства времени и мнимое лекарство от одиночества и скуки.
-Пора.
Пальцы дернулись и осторожно сжали ладошку.
-Мы придем сюда завтра.
-Конечно.
Они тоже пойдут домой. Пока что "домой" - это в разные места. На разных концах города. Но придет время и у них будет свой дом. Действительно "свой" и действительно "дом". И ничего если им придеться спуститься вниз и влиться в эту серую реку. Все зависит только от человека. Они не разучатся удивляться и будут по прежнему смотреть в небо. Они будут нести драгоценное "мы" и не позволят ему утонуть в бесконечной веренице будней. Они не разучатся летать. Они не забудут. Ведь каждый человек умел летать в детстве. Умел удивляться. Каждый человек в глубине души по прежнему это умеет. Только спрятал это далеко-далеко. Так далеко, что забыл. А ведь летать так просто. Стоит только захотеть.