— Давай я отвлеку его, а ты хватай.
— Почему я «хватай»? Я в прошлый раз его ловил?
— И в позапрошлый раз тоже ты — потому что у тебя это хорошо выходит.
— Но я не люблю ужей! Он вонючий!
— Ха, это было бы слишком хорошо, если бы мы всегда делали лишь то, что любим. Давай быстрее, а то он уползет.
— Слушай, ну ты уже надоел! – уж извернулся в Колиных руках и с укоризной поглядел на своего пленителя. – В лесу что, ужей мало? Почему ты уже третий раз именно меня ловишь?
С перепугу Коля чуть не разжал пальцы.
— Нет, держи его! – закричал Вадик, поняв состояние друга. – Это же сам король змей — он исполняет желания!
— Если я и исполняю желания, то исключительно свои, - проворчал змей. – Отпускай меня! Думаешь, это очень остроумно, запускать меня в баню к девочкам? Все равно они не выбегут. Между прочим, в прошлый раз я еле уполз. Мне на хвост кипятку плеснули.
— Не выйдет! Нас не разжалобишь! Показывай, где деньги!
— Вы о чем? Что такое деньги?
— Золото, бриллианты! Богатства!
— Зачем тебе это? - недоуменно поднял брови Коля. - У нас ведь нет ни денег, ни магазинов. Где их тратить?
— Появятся деньги, - Вадик усмехнулся, - появится и то, что за них можно купить.
— У кого?
— У туристов. Их тут полно шляется.
— Но ведь они и так дают всё, что попросишь.
— А я не хочу больше просить!!! - Вадик выхватил у Коли ужа и так сжал кулаки, что пленник заизвивался:
— Отпусти! Я не знаю где золото!
— Коля, дай нож!
— Зачем? - удивился друг, вкладывая нож в ладонь Вадика.
Уж, ощутив, что его держит только одна рука, снова стал извиваться, но так и не смог вырваться.
— Зачем тебе нож? - переспросил Коля.
— Буду его пытать. Пока не сознается.
— Я не знаю ничего о металлах и камнях! Я ведь живу в лесу! Как я могу сказать то, чего не знаю!?
— Посмотрим, как ты теперь запоешь!
Вадик взмахнул ножом, и на траву упало несколько алых капель.
— Прекрати! - Коля схватил друга за руку, но тот легко освободился. - Перестань! - Но Вадик больше не обращал на него внимания.
— Хорош орать! - мальчик встряхнул громко шипящего ужа, и тот повис у него у руке, как рваная тряпка. - Говори, где денежка! Ты должен исполнить мое желание!
— Я спрошу у землеройки, - прошептал уж.
— А не убежишь?
— Нет.
— Клянешься?
— Я не нарушаю данного слова. Сегодня на закате я скажу тебе, где золото.
— И алмазы!
— И алмазы.
Вадик разжал пальцы и уж шлепнулся на землю.
— Обманешь, я тебя живьем сварю. И съем! Тварь вонючая! Змеюка мерзкая! Червяк!
*
Сейчас при свете солнца все происшедшее ночью казалось дурным сном, кошмаром, который очень хочется забыть. Но этот не забывался. Все еще перед глазами стояла жуткая картина того, что даже нельзя было назвать битвой. Иногда ветер все еще доносил тошнотворный запах горелой плоти.
— Вот так приключение! – Вульф разлегся на телеге рядом со всё еще не пришедшим в сознание Тимом. – Противно думать, что это только начало.
— Как там парнишка? – Макар тоже устал и не спал всю ночь, о чем свидетельствовали темные круги вокруг глаз, но он шел пешком, жалея старую лошадку.
— Наверное, в шоке. Мы-то с тобой взрослые, всякое повидали на своем веку. А детская психика, знаешь ли, штука нестабильная и ужасно ранимая. Он у тебя уже видел смерть?
Макар не спешил с ответом. Он все время вглядывался в кусты при дороге, а темные ели казались ему выходцами с того света. Вскрикнула сойка, и он вздрогнул.
— Нет, не видел. Человеческую не видел.
*
— Ребята курить начали, - сказал дед Боря, ничуть не удивившись возникшим перед ним прямо из воздуха сказочнику и волшебнице. – Есть тут один тип. Приходит продавать. Боюсь, у него есть не только табак.
— Но он здесь не растет, - удивился сказочник.
— Так и вы здесь не живете. Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как ты их забросил? Сперва сюда, потом вообще?
— Год, два?
— Три. Но я рад, что вы все же нашли время нас посетить. Вы нужны детишкам. Кто такой дед Боря? Вы даже не представляете, как он мне надоел. Пока, не скучайте.
— Ты куда это намылился? – вскричала Катя, когда силуэт старика замерцал и начал расплываться.
— Пусть идет, - остановил ее сказочник.
— Какая наглость, бросить нас с этими сиротками!
— Он хороший человек, Катя. Он не ушел, пока не пришли мы.
— Ну и что?
— А ведь он мог это сделать в любой миг. И бросить ребят. Но он не бросил. А мы так сможем?
Из-за дома вышли, держась за руки, Настя и Серый. На мгновение они застыли, а потом с радостным криком кинулись к прибывшим.
*
Давным-давно, - начал сказочник, - когда у мира еще даже не было названия, потому что тому, кто его создал, мир не понравился и он бросил его незавершенным и приступил к новому проекту, а живущие в этом мире разумные существа еще были недостаточно развиты, чтобы воспринимать свой мир в целом…
Ребята сидели вокруг костра и с любопытством внимали запутанной и не всегда понятной истории…
*
— Знаешь, а наш мир тоже не идеален, - сказал Серый.
— Почему? - удивилась Настя.
— Козы цветы жрут, цветы стонут, а козам это нравится.
— А Коля вчера для Светки целый букет нарвал…
— Несовершенен мир. Многое еще надо сделать.
Паук спустился с ветки прямо Сереже за шиворот. Мальчик аккуратно вынул паука и отпустил в траву.
— Миша вчера Димку поцарапал. Кровищи было!..
— Он ведь не хотел…
Да, нечаянно, но подумай, у нас здесь нет хищников крупнее кошки, зачем ему такие когти?
— Сладкие корни выкапывать.
— И всё? Ты видела, какие раны были у Димки? Если б не волшебница, он бы истек кровью. Несовершенен мир, что ни говори. Вот бы встретиться с создателем этого мира и объяснить ему, в чем он не прав. Чтобы исправил всё.
Настя улыбнулась и погладила Серого по голове.
— Димка теперь перед всеми своими шрамами хвастает. Чем бы он еще мог выделиться, если бы не Миша?
*
На безоблачном чистом и далеком небе мерцали искорки звезд. Ночь укрывала не хуже разросшегося куста волчьих ягод.
— Катя, я не понимаю, зачем это нужно.
— Просто расслабься и получай удовольствие.
— Это удовольствие растянулось уже на четыре часа. Я замерз.
— Смешно слышать это от тебя, - фыркнула волшебница.
— А мне не смешно. Мы лежим в засаде на торговца наркотиками, как последние сыщики. Если хочешь знать, это мой самый нелюбимый жанр. Я не понимаю, почему дураки не могут травить себя, чем захочется!
— Мы в ответе за этих ребят…
— Ой, только не надо снова…
— …спиться, скуриться и обколоться они могли и в том мире…
— И нанюхаться…
— …для чего ты в таком случае вообще их забрал? Научись же ты, наконец, доводить начатое до конца!
Раздался писк, и довольно заухала сова. Треснула ветка под чьей-то неосторожной ногой. Спор прекратился, и четыре глаза с любопытством принялись высматривать нарушителя. Послышался шепот и приглушенный смех. Держась за руки, из-за деревьев вышли Саня и Настя. Сказочник толкнул волшебницу локтем и заметил:
— Вот люди, которые могут подтвердить, что лежать под кустом — довольно приятно.
— Я не пойму на что ты жалуешься? У тебя были особые планы на вечер?
— Чистая теплая постель.
— А здесь чистый свежий воздух, огромное небо, деревья и травы. Ты разве не ощущаешь единение с природой?
— Ой, как чувствую! Знаешь, по мне все время кто-то ползает. Комары… Откуда здесь комары? А еще мне скучно.
— Ничего остроумнее не мог придумать? Умному человеку в присутствии красивой девушки на скуку грех жаловаться.
У противоположного края луга на фоне деревьев появилась черная тень.
— Похоже, клюет, - сказочник извлек из воздуха бинокль и приставил к глазам. – Мерзкий типус с мешком, - констатировал он.
— И он нас почуял. Не мог бинокль заранее припасти?
— Давай за ним!
*
Нежные лепестки маков лениво колыхались, наслаждаясь лаской теплого ветерка. Черно-красный ковер расстилался до горизонта.
— Потрясающая воображение клумба, - озвучила свое впечатление Катя. – Я чувствую себя здесь маленькой Элли.
— Чур, я тогда железный дровосек.
— Это тот, который без сердца?
— Тот, который сильный и добрый. Но плантация действительно необъятная. А где-то, наверное, растет конопля, табак, гашиш.
— Теперь возникают два вопроса: где искать хозяина и что делать со всеми этими растениями.
— Уничтожить.
Катя огляделась вокруг и вздрогнула, представив себе выжженное от горизонта и до горизонта поле.
— Надеюсь, ты шутишь.
— Я шучу, - не стал возражать сказочник. – Можно превратить растения в кукурузу, розы или в обычные полевые ромашки, но, имея дело с таким же, как мы, проблему этим не решить.
— Тогда в погоню.
*
За рекой показались огни селения. Мягко светились окна домов. Уютные дымки вытекали из труб, неся с собою запахи готовящейся пищи.
— Вот мы и пришли, - обрадовано и с облегчением улыбнулся Макар. – Этот путь я запомню, как страшный сон.
— Хорошо бы, если б это действительно был сон, - Вульф держался уверенно, но в его голосе тоже промелькнули усталые нотки.
Тим на телеге пошевелился и застонал. Макар бросился к нему:
— Я здесь, сынок, всё хорошо.
— А где эти? – светлые глаза мальчика, казалось, излучали холод, а голос был ровным и безразличным.
— Всё хорошо, - повторил Макар.
— Мы их сожгли, - уточнил Вульф, он тоже подошел к телеге и склонился с другой стороны. – Что с тобой, Тим?
— Они схватили Машу. Они ее ели. Я хотел помочь, но отключился. Я ничтожество.
— Сынок, любой на твоем месте…
— Молчи!!! – слово камнем вылетело изо рта и больно ранило Макара. – Маша не потеряла сознания!!! – небесно-голубые глаза так и остались ясными и холодными.
Макар отшатнулся и задрожал. Вульф подошел и обнял его за плечи.
— Пойдем дальше. Темнеет.
*
— А эти растения я не узнаю. Ты не знаешь, как они называются?
— Нет, но они такие красивые! Ты только посмотри на эти цветы! Я, наверное, могла бы остаться здесь навсегда!
— Мне тоже здесь нравится. Их запах пьянит!
— Давай здесь задержимся.
— Он уйдет!
— Ну и пусть…
Цветы не любят, когда их мнут, но бывают случаи, когда возражения неуместны, и вместо того, чтобы возмущаться поведением незваных пришельцев, они старались стать мягче и пахли нежнее.
*
Темно-серые тучи, гонимые резкими порывами ветра надвигались на побережье. Потемневшие волны с шумом накатывались на берег.
— Тук-тук! Дома есть кто?
Палатка обнаружилась на песчаном пляже под обрывом. Серая, печальная и одинокая, она выглядела чужеродно в этом цветущем мире.
— Хозяин, встречай гостей!
Угли костра еще теплились под густым слоем белого пепла.
— Ну ладно, кто не спрятался, я не виноват! – сказал сказочник, откидывая полог.
Палатка была пуста.
— Как думаешь, это его дом?
— Мне все равно, - первая упавшая капля угодила прямо в макушку и Катя поежилась. – Залазь, переждем дождь здесь!
Стихия кинулась на берег разъяренным быком. Палатка загудела от хлещущих по ней ветра и воды. Мгновенно последовавший за молнией раскат грома оглушил, заставив невольно втянуть голову в плечи.
— Раз уж мы здесь отдыхаем, то давай заодно и поговорим. - Катя вытянулась на полу, сказочник сидел рядом, обхватив колени руками.
— О чем?
— О нас с тобой. О наших отношениях.
— О любви?
Две похожих на огромные сизые сердца тучи пронзила длинная кривая молния.
— Об этом, если хочешь, поговорим отдельно. Я хочу поговорить о НАШИХ отношениях, - Катя сделала ударение на слове «наших».
Сказочник оторвался от разглядывания заползающей под полог струйки воды и недоуменно взглянул на волшебницу.
— Что это значит?
Катя помолчала, лукаво глядя в ответ.
— Ты правда в это веришь? – она привстала, опершись на руки. – Ты веришь в любовь после стольких лет, что мы провели вместе и еще большей пропасти времени, что мы были врозь? Ты веришь, что между нами может что-то быть?
— Но я люблю тебя! – испуганно прошептал сказочник.
— Глупости. Это только иллюзия. Может быть привычка. Только маленькие дети верят в любовь. И влечение плоти принимают за оную.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Ну, мы ведь все равно отдыхаем. Надо же о чем-то беседовать?
— Мне хорошо с тобой, даже молча.
— И мне с тобой хорошо. Но это не любовь. Это дружба.
— Это любовь, - упрямо повторил сказочник и вышел в дождь.
Катя чертыхнулась — упрямая струйка воды забралась под нее и намочила попу.
— Ты что обиделся? – крикнула волшебница, перекрывая шум стихии. – Не надо. Если хочешь, я с тобой еще немного побуду.
*
— Ваше величество, к вам посетитель! – голос камердинера затерялся в пространстве, не успев долететь до высокого свода.
— Кто еще? – королева нехотя отложила в сторону пяльцы и потянулась за висящей на спинке трона короной.
— Граф Кэйк, ваше величество, - лакей склонился еще ниже.
Королева поглядела в услужливо поднесенное зеркало и сдвинула корону чуть набок.
— Пусть войдет!
Повинуясь взмаху руки, слуги отворили тяжелые двери тронного зала.
— Пусть ваше величество живет долго, счастливо и не болеет! – нарушая этикет, поприветствовал граф при входе. – Пусть все звезды сияют для вас одной! Пусть все песни звучат только для вас! Пусть мир и достаток будут в вашем королевстве! И пусть боги не обходят вас своим высочайшим благоволением!
Королева поморщилась:
— Казнить! – усталым жестом она стащила с головы корону и повесила ее на место. Взяла вышивку, но тут же отбросила ее:
— Сколько можно?! – она резко встала. – Сколько можно издеваться?! Неужели нельзя понять, что королеву надо оставить в покое?! Неужели я непонятно намекаю?!
— Но, моя королева, я люблю вас! – воскликнул граф.
— Несомненно! Это ваша обязанность, как моего подданного! И даже всходя на эшафот, вы должны возносить хвалу мне и моим мудрым решениям!
— Так и будет, - приговоренный склонил голову.
— Угу, - королева гадливо скривилась и махнула рукой.
Немедля два закованных в броню стражника взяли графа под руки.
— Ладно, несите меня, - разрешил тот и поджал ноги.
Стражники развернулись и понесли его к выходу.
— Ваше величество! - советник подкатился к трону красным блестящим мячиком. – Простите, ваше величество, этот человек приходит уже в девятый раз. Как это может быть?
— Что ты имеешь в виду? - королева приподняла бровь, демонстрируя удивление.
— Но ведь этот… - советник запнулся, - человек приходил и вчера, и позавчера, и третьего дня, и еще… Каждый раз вы приказываете его казнить. Мы его казним, а на следующий день он приходит опять, - голос советника задрожал и снизился до шепота.
— Глупости! Этот был Кейк, вчера его звали Поридж и у всех у них разные имена. А то, что похожи, так, наверное, братья.
— Но они все на одно лицо!
— Близнецы. Уйди с глаз, - королева оставила беспечный тон и нахмурилась, - начинаешь надоедать. - Она потянулась за вышивкой, но рука остановилась на полдороге, а на губах появилась усмешка. – А может, ты его каждый раз отпускаешь, чтобы посмеяться надо мной?
— Нет, нет, ваше величество! – советник побледнел и начал быстро и часто кланяться, отчего стал похож на игрушку-неваляшку. – Я лично присутствовал на казнях. Лично потом голову держал! – Он посмотрел на свои руки и тут же убрал их за спину, будто испугался, что в его ладонях появится отрубленная голова.
— Может, и кол в сердце забивал? – королева таки взяла пяльцы и продолжила вышивание.
— Забивали, - признался советник. – На куски потом разрезали и сожгли. А он все равно… Может, это демон?
— Сам ты демон! Сгинь с глаз моих! – закричала королева и запустила в советника незаконченной вышивкой.
Воткнутая в ткань игла оцарапала ему щеку под глазом. Из царапины выступили две капельки крови, слились в одну и покатились вниз. Советник вскрикнул и, прикрыв щеку рукой, убежал.
— Дурак! Нашел о ком говорить! – зло бросила ему вслед королева. – Все выйдите! – скомандовала она. – Тебя это тоже касается!
Шут, лежавший все это время у ее ног, потянулся и на четвереньках поскакал к выходу. Некоторое время шуршание и позвякивание говорило о перемещении придворных, но вот все стихло, и двери с глухим стуком затворились.
— Ненавижу его, - прошептала королева. – Я не люблю его. – Эхо зашептало в ответ. – Я его уже почти не люблю…
*
— Опять продул! Ну что ты будешь делать? Тебя случайно не за шулерство осудили?
— Нет, за любовь, - вздохнул граф Кейк.
— Тогда я ничего не понимаю! – палач с досадой бросил карты на тренировочную колоду, рядом с торчащим в ней топором. – Не так плохо я играю, чтобы двенадцать раз подряд остаться в дураках! На что теперь играть будем? Что мне теперь ставить?
— Мою жизнь? – неуверенно и как-то устало предложил осужденный.
— Мне — что, - палач встал и, почесывая зад, побрел к забранному густой решеткой оконцу, - я бы сыграл. – Взяв стоящую на подоконнике пыльную пузатую бутыль, приложился к горлышку. – Без ставки играть впадлу, - он стукнул бутылкой и вытер губы, - да жизнь твоя — собственность ее величества. А хочешь, на стакан вина сыграем? А ты поставишь топор и штаны!
*
Черепок глиняной миски, задетый носком бархатной туфли, загремел по каменным плитам пола и, остановившись, застучал, затарахтел, покачиваясь на острой кромке. Узник обернулся от стены, на которой с завидным упорством выцарапывал постыдное слово. Посетительница вплотную подошла к прутьям решетки, и свет факела осветил царственный профиль.
— Катя! – граф радостно подскочил к ней.
— Молчи, презренный! Еще слово и я прикажу тебя четвертовать!
— Мне не будет больно, - узник опустил голову, - гораздо сильней болит моя душа.
Факел затрещал, пламя заволновалось, и тени заметались по стенам испуганными летучими мышами.
— Мне надоели твои навязчивые визиты! – воскликнула королева, сверкнув глазами. – Я хотела, чтобы мы остались друзьями… - на высокой ноте ее голос сорвался на писк, она закашлялась и продолжила тихо. – Оставь меня в покое. Дай мне жить так, как я хочу. Уйди. Исчезни. Сгинь!!!
— Я уйду, - граф подошел и взял королеву за руку, та не сопротивлялась. – Уйду немедленно, если ты скажешь, что не любишь меня.
Губы королевы дрогнули, и граф поспешил добавить:
— Но прежде, чем ты это скажешь, подумай о том, что я мог бы подарить тебе целый мир! Радостный, яркий и беззаботный. Мир, где нет лжи и насилия, где царит любовь и понимание. Мир, в котором мы будем жить, наслаждаясь жизнью и друг другом!
— Сказочник! – фыркнула королева.
— Поверь мне.
— Я верю, что в это веришь ты. Но это просто нереально. Прощай, мой друг.
— Ты все равно будешь моей! Я все для этого сделаю. Всё! То, что реально и в первую очередь то, что нереально! И тогда ты сама ко мне придешь! Я буду ждать.
— Жди.
*
Ветер ревел и рвал одежду. Струи дождя хлестали тело острыми плетями, кололи холодными злыми иглами. Волны в бешенстве атаковали берег, расшибались насмерть, но идущие за ними повторяли их ненужный и бессмысленный подвиг.
Одинокая человеческая фигура застыла на каменистом берегу, раскинув руки и отдав себя на растерзание стихии. Но ветер и дождь лишь ласкали его разгоряченное лицо, а волны на последнем издыхании нежно лизали ступни, покрывая их белой воздушной пеной.
Молния расколола черное зеркало небосвода на мириады осколков. Гром раздробил их в пыль. Ливень усилился, стирая грань между землей, водой и небом. В этой яростной пляске стихии нельзя было разобрать ни крика, ни плача, ни смеха.
*
Катя подошла сзади и положила руку на плечо сказочника.
— Пойдем, мы не закончили то, что начали.
— Мы только зря теряем время, - сказочник утер лицо и убрал назад мокрые волосы. - Он вернется. А может быть он уже там.
— Почему ты так думаешь?
— Похоже, у наших ребят есть то, что ему нужно. У него есть цель. А когда есть цель…
*
— И тогда я стал твоим шутом.
— А я долго этого не замечала.
— Я просто стал им. А ты слишком к нему привыкла. И перестала замечать, как старый шрам. Только иногда…
— Пускала его в свою постель?
— Я был не против, хотя это было противно. Я ужасно ревновал тебя к нему.
— Правда? Но ведь он, это и был ты.
— Значит, и к себе ревновал. Я ведь тебя почти боготворил.
— Ты такой смешной.
— Не сомневаюсь. Смешной и жалкий.
*
Поселок встретил тишиной. Ни звука голосов, ни лая собак. Лишь ветер о чем-то шептал в листьях.
— Где все? – Макар помнил свое родное селение шумным и многолюдным. Леснинск просуществовал уже без малого сто лет и успел обзавестись большим количеством жителей: крестьян, ремесленников. Был здесь также и отряд ополчения. - Что могло случиться, чтобы весь город вот так сразу обезлюдел?
— Здесь было большое кладбище, - Тим спрыгнул с телеги, подошел к ближайшему тыну и вынул из него толстую палку.
— Так держать! – рассмеялся Вульф. – Порвем гадов!
— Может не стоит? – Макар взял под уздцы лошадь, которая тоже заволновалась и стала перебирать ногами.
— Там должен был кто-нибудь остаться. Я не верю, что Силыч просто так сдался. Наверняка где-нибудь заперлись и держат оборону.
— Ты бывал здесь? – посмотрел Макар на Вульфа.
Вульф кивнул и первым шагнул на опустевшую улицу. Тим двинулся следом. Макар поколебался, но решил не отставать.
*
— Куда ты меня привела?
— Это место, где нам никто не помешает.
Туча приоткрыла луну и парень, вздрогнув, прижал к себе девушку.
— Но это же кладбище.
Старые надгробия как кривые зубы нищего торчали из укрытой мхом и грибами земли.
— Да, кладбище. Живые сюда не любят ходить, а мертвым до нас нет никакого дела.
Луна полностью освободилась от туч, и тени от старого высохшего покрученного вяза почернели и настороженно замерли.
— Мне здесь не нравится. Здесь жутко.
Как бы в подтверждение, вяз заскрипел, тени ожили и зашевелились, а над головами у влюбленных пронеслась пара нетопырей.
— Видишь, даже летучие мыши порхают парами. И совсем не боятся. Поцелуй меня, Сван, - девушка встала на цыпочки и потянулась губами к губам возлюбленного, но он отстранил ее.
— Не хочу здесь, Инга. Они смотрят.
— Кто? - она обернулась и осмотрела темные кусты возле склепа. - Кто там?
— Мертвецы, - прошептал парень.
— Какие глупости! Они давно мертвы. Там только кости.
— Пойдем отсюда. Ну, пожалуйста,- он взял ее за руку и потянул. - Ну, пойдем!
— Ну пойдем, - вздохнула она. - Я хотела как лучше.
Перед тем, как покинуть освещенный луной кладбищенский пустырь Сван обернулся и оглядел его. Всё тихо, неподвижно, почти уютно.
— Спите с миром.
— Что ты сказал?
— Ничего.
Лесная темень скрыла их. А на могиле, возле которой они недавно стояли, вдруг зашевелилась земля. Летучие мыши пролетели обратно и прошмыгнули в приоткрытую дверь склепа.
*
— Даже птицы не поют, - в полголоса заметил Макар. Лошадь фыркнула и остановилась. Макар потянул ее за повод, но она уперлась и никак не соглашалась сдвинуться с места. – Ну же, Змейка, пойдем!
Тим с Вульфом продолжали идти по середине пустой улицы, прислушиваясь и внимательно глядя по сторонам. Пока Макар воевал с лошадью, они успели уже удалиться шагов на сорок.
— Справа у колодца, - тихо заметил Вульф.
Тим повернул голову и увидел свесившееся со сруба тело. Он кивнул и направился к нему.
Макар изо всех сил потянул за уздцы. Лошадь ступила два шага и тут же попятилась на четыре.
— Ну и стой тут, безмозглая скотина!
Он развернулся и бегом догнал сына и их попутчика. Разглядев, куда они направляются, он схватил Тима за руку:
— Не ходи туда!
Но мальчик резким движением освободился от отцовой хватки. Макар не ожидал от сына такой силы и с удивлением остановился.
Тим подошел к трупу и ткнул в него палкой.
— Парень, имей уважение к мертвым! – Вульф подошел и потыкал тело пальцем. – Уже и закоченеть успел, - констатировал он.
Тим заглянул в колодец. Вода была неглубоко и на ее поверхности плавала зеленая пузырящаяся слизь. Изо рта трупа свисала засохшая сопля. Мальчик отшатнулся и прикрыл рот рукой.
— Ха! Не будем отсюда пить! – усмехнулся Вульф. – Ты как парень?
— Нормально, - Тим крепче сжал палку и уверенно посмотрел Вульфу в глаза.
— Это Красень — местный знахарь, - сказал Макар. – Неужели и здесь то же самое?
— Не знаю. По крайней мере, этот спокойно лежит.
За домом звякнуло ведро, послышалось хриплое рычание, а вслед за ним из тени, шатаясь, вышел пес. Огромный, сильный волкодав был сильно изранен, кожа клочьями свисала с плеч. Уши были с мясом оборваны. Один глаз — абсолютно белый — незрячий, второй — красный с черной точкой зрачка. Взгляд пса, поблуждав, остановился на Вульфе. Волкодав сел на задние лапы и тоскливо завыл.
— Витязь? – хотел спросить Макар, но смог только прошептать.
Пес лег на пузо и заскулил.
Вульф подошел ближе и присел на корточки. Его рука застыла, не решаясь опуститься на израненное животное.
— Бедняга! Ты выполнил свой долг, но с мертвыми ты никогда еще не дрался…
— Где остальные?
Витязь поднял голову и качнул головой в сторону главной площади.
Тим развернулся и зашагал в указанном направлении. Спина его была ровной, а шаги преувеличенно уверенными. Макар поспешил следом. Пес встал, но Вульф посмотрел в его уцелевший глаз и тихо рыкнул. Волкодав вздохнул и положил голову на лапы.
*
— Я не хочу с тобой разговаривать!
Сказочник наклонился и принялся счищать навоз с правого ботинка.
— И я не хочу. Давай помолчим.
Минуту назад они появились на заднем дворе "колонии". Здесь было пусто. Солнце стояло в зените и немилосердно обжигало. Любимый ребятами ездовой хряк Жорик лежал под навесом, с любопытством посверкивая маленькими глазками на вновь прибывших.
— Ну и где нам его искать?
— По-моему кто-то кричит. Может, пойдем посмотрим?
Сказочник поморщился и, забыв о навозе, бегом поспешил на звук.
— Не успеем!
— Магию он чувствует!
— Это он?
— Надеюсь, он убьет его не сразу.
Крик прозвучал с новой силой.
*
— Один пакетик порошка — две жмени рубинов.
— Как две?! В прошлый раз была одна и две щепотки!
— В прошлый раз были изумруды.
— Какая разница!!!
— Не хочешь — не бери, - маленький толстый человечек издевательски улыбнулся.
— Да я тебя… - Вадик подался вперед, и его руки поднялись с явным намерением схватить торговца за шею. Но не успел он это сделать — из темно-синего камня висящего на шее человечка медальона метнулась молния и обожгла парню руки до локтей. Он закричал и прижал уже начавшие покрываться волдырями предплечья к груди.
— Умейте властвовать собой, молодой человек, - захихикал торговец. – Думаете, вы первый, кто хочет обидеть Чена? Чен может за себя постоять. Чен вас понимает и не обиделся. Но впредь держите руки при себе. А то ведь я могу и уйти!
— Нет! – руки Вадика взметнулись, словно торговец в самом деле уже собрался уходить. Парень вскрикнул от пронзившей их боли. – Я согласен! Я на всё согласен! – глаза его наполнились слезами. Он упал на колени, еще раз вскрикнул и зарыдал. – Я всё для вас сделаю! Дайте порошок!
— Поосторожней со словами, малый, - улыбнулся Чен. – Слишком большое искушение попросить у тебя что-нибудь мерзкое. Я беру только драгоценности. Показывай, что у тебя есть.
Вадик, будто не слыша его, продолжал рыдать, подвывая, держа на весу обожженные руки. Торговец покачал головой, достал из кармана пузырек и капнул из него на правую руку парня. Попав на кожу, жидкость зашипела, повалил мерзко пахнущий дым, а когда он рассеялся и затих ужасный крик боли, рука стала такой же, какой была несколько минут назад.
— Вторую руку лечить? – участливо склонился над Вадиком Чен.
Вместо ответа, мальчик быстро отполз назад.
— Смотри, шрамы останутся, - торговец шагнул вперед, Вадик отполз еще на несколько шагов. – Как хочешь. – Пузырек вернулся в карман. – Давай все же приступим к делу.
*
Вымерший город производил удручающее впечатление. Шум листьев на ветру только подчеркивал, как здесь было пусто.
— Может, не будем никого искать? Уйдем домой?
Призыв Макара остался без ответа.
Колокольный звон разорвал тишину. Тим вздрогнул и сорвался на бег. Вульф легко, широкими скачками помчался за ним. Макар оглянулся на лошадь, а когда повернул голову успел лишь заметить, мелькнувшую рубаху Вульфа, скрывшегося за поворотом. Пес с укором смотрел на человека оставшимся глазом. Макар сжал кулаки и побежал следом.
Ровное низкое гудение было первым, что они услышали. Мухи ели мертвые тела, а мертвые ели всё, включая мух.
У подножия храма копошились мертвецы. Они ходили вокруг, пытались добраться до высоких окон, цепляясь за неровности бревен. Возле входа трупов было больше всего, они неторопливо и, казалось, лениво стучались в закрытые створки.
При появлении Тима с Вульфом они бросили свое занятие и как по команде повернули головы в их сторону. Затем развернулись и побрели к ним. Лишь пятеро из них продолжали терзать лежащее на паперти тело.
*
— Это мы виноваты!
В полумраке церкви перед лицом нависшей угрозы смерти исчезли условности. Инга и Сван стояли, обнявшись, и с ужасом прислушивались к скребущим звукам. Кое-кто, в том числе и Гром, поглядывали на них осуждающе, но им это было все равно. Им было всё равно, кроме этих ужасных звуков, доносящихся снаружи.
— Что? - Инга будто очнувшись, подняла голову и посмотрела на Свана.
— Мы ходили на кладбище и потревожили их. Если бы не мы, ничего бы этого не случилось.
Сван подумал об отце, который до последнего держался с горсткой добровольцев, прикрывая отступление, и в ярости стиснул зубы.
— Молчи, - испуганно зашептала Инга. - Если они услышат, они отдадут нас им.
Мертвые пришли ночью. Люди гибли, не успев толком понять, что случилось. Те немногие, которым повезло сегодня проснуться, слышали вокруг ужасное чавканье.
— Наверное, так и надо.
— Нет! - Инга прижала к себе Свана, и он вскрикнул, когда она коснулась остатка его руки. - Не надо! - слезы заполнили ее прекрасные васильковые глаза. - Прошу тебя!
Сван посмотрел на жарко молящуюся тетю Звону. На Грома, лучшего бегуна в городе, который теперь даже если встанет на ноги, сможет только с трудом передвигаться. На Ласку, Добру, Беляну, тетю Грушу, бабу Дану. Обвел взглядом перепуганных и несчастных людей, счастливо и спокойно живших в городе до сегодняшней ночи, и уверенно пошел к выходу.
— Нет! Нет! - Инга ухватила его за руку, стараясь удержать, но это почти не замедлило шаги Свана.
— Стой! Куда?! - тетя Груша стала у него на дороге. - Если ты, дурак, откроешь дверь…
— Пропустите меня! Им нужен я!
*
Голова первого из подошедших неживых, описав широкую дугу, улетела в разросшиеся у забора кусты паслена. Оставшееся без головы тело, бестолково потопталось на месте и мягко упало в пыль. Рука второго мертвеца, протянувшаяся, чтобы схватить Тима за горло, беспомощно повисла, сломанная следующим ударом палки.
— Так им! - Палка Вульфа только что вошла в глазницу следующему трупу. Он повернул ее, разрушая и без того уже полуразложившийся мозг, и мертвец беспорядочно задергал руками. - Смерть мертвецам!
Склизкие серые комья из разбитой головы нового противника Тима заляпали Вульфу рубашку.
— Фу, от этого, пожалуй, не отмоешься! - воскликнул он, нанося удар другому трупу.
В следующий миг раздавленный глаз шлепнул Вульфа по носу. Он захлопнул рот и, нахмурившись, замычал бодрую песенку.
Тим бил точно и сосредоточенно. Ему пригодился весь его опыт войны с сорняками за домом и игры в лапту.
*
— Вот он. Будем брать.
— Погоди… Дай хоть отдышаться…
— Мы не можем ждать… Он же сейчас… - сказочник замолчал и прищурился, вглядываясь - Это что же такое?
Катя глубоко вдохнула, выдохнула и открыла глаза:
— В любом из миров это называется торговля.
— Нет, ты только посмотри, сколько рубинов за несчастную щепотку порошку! Это же грабеж!
Приподняв бровь, волшебница критически посмотрела на сказочника.
— Я люблю мужчин со стойкими убеждениями, а ты меняешь мнение каждые десять лет. Тебе жалко драгоценных камней?
— Я шучу, - сказочник нахмурился и решительно шагнул вперед.
Маленький желтый человечек оглянулся, и лицо его расплылось в широкой радостной улыбке.
*
— Хорошо, мальчик, - голос тети Груши звучал ласково, - когда всё закончится, мы будем вас судить и обязательно казним, но если ты сейчас откроешь эту дверь, то они войдут, и тогда судить вас будет некому. Я ясно говорю?
Сван серьезно кивнул.
— Уведи его дочка в уголок от греха подальше, - попросила тетя Груша. - Пущай отдохнет маленько.
— Пойдем, пойдем… - Инга обняла Свана и медленно, осторожно повела его от забаррикадированного входа. Парень шел медленно, нехотя, все время оглядываясь на жену городского головы, после смерти мужа принявшую на себя бремя руководства перепуганными людьми.
— Слыш, Свин, - окликнул его Гром, - как ты думаешь, почему они друг друга не едят?
— Отстань! - шикнула на него Инга. Но Сван остановился и вопросительно посмотрел на парня.
— Они боятся, что их стошнит от вони! - Гром истерически расхохотался. - А… а знаешь, почему они нас не доели? Потому что мы тоже вонючие. Слыш, я теперь тебя буду называть: Свин-вонючка. - Он снова расхохотался. - А я — Гром-вонючка! Сейчас как пёрдну!!! А-а-а-ха-ха!
— Пойдем, - прошептала Инга. - Пойдем.
— Отпусти меня, я сам... - Сван сбросил с плеча руку девушки. - Постой, слышишь?
*
— Осторожней, сын! Сзади! Уворачивайся! Теперь бей! Эх!!! - Макар подбежал к ближайшему забору, но штакетины были прочно прибиты гвоздями. Он дернул. Нижние гвозди со скрипом выехали из планки. Макар потянул доску в сторону и снова дернул. Гвозди погнулись, но все еще продолжали держать. В образовавшуюся дыру просунулась черная распухшая рука и схватила Макара за промежность.
*
— Перестали скрестись.
— Выжидают.
Полный боли и ужаса крик пробился сквозь толстые стены храма.
— Это наши! Они там еще сражаются! Они умирают. Мы должны им помочь!
— Они умрут и без нашей помощи, - оскалился Гром.
*
Доска оторвалась, и Макар увидел устремленные на него огромные вылезшие из орбит глаза. Губы мертвеца зашевелились и изобразили жуткое подобие улыбки. Связки Макара выдержали всего секунду, он потерял голос и теперь мог только шипеть в ужасное лицо схватившего его трупа. Боль тошнотворной волной разлилась по телу, затмевая разум. Руки Макара с зажатой в них доской опустились с подстегнутой адреналином силой. Черная рука с мерзким чавканьем оторвалась и, разжавшись, шмякнулась в пыль. Макар упал на колени, его стошнило. В проеме показалась вторая рука.
— Получи, тварь! - покрытая гноем и слизью палка Вульфа размозжила череп мертвеца. - Ты как, живой?
— … - ответил Макар.
— Держись! Когда всё это закончится, махнем на реку, а то я рехнусь от этой вони! - Вульф улыбнулся почти весело и с азартом накинулся на троих почти полностью сгнивших мертвецов, зашедших за спину Тима и уже протянувших к нему руки.
*
— Здравствуйте, здравствуйте, как поживаете? - защебетал торговец. - А мы тут с молодым человеком дельце обделали. Мне камешки, ему порошок. У меня еще есть. Может, и вы хотите?
Сказочник протянул руки, чтобы схватить его за грудки. Медальон с синим камнем зашипел и расплавился. Улыбка торговца стала еще шире:
— О, так вы не простые люди! Рад, весьма рад. Меня зовут Чен. Я покупаю и продаю. Больше продаю. Что вы хотите?
Пальцы сказочника схватили Чена за одежду, но прошли сквозь нее, словно это был кисель.
— Видите, я такой же, как вы! Ну что, будем ссориться?
— Будем!
В макушку Чену ударила молния. Волшебница схватила почерневшего торговца за волосы и повернула его голову, чтобы заглянуть в глаза.
— Вот это женщина! Вот это взгляд! - воскликнул торговец, взглянув в бездну ненависти, ворочающуюся в глубине бездонных глаз. - Умоляю, вас, красавица, будьте моей женой!
Вырвавшийся из-под земли огонь в мгновение ока испепелил Чена. Катя едва успела отпрянуть:
— Зачем ты это сделал? Я бы сама его…
Сказочник лишь пожал плечами. Подошел и поворошил ногой пепел:
— Хватит придуриваться. Разговор есть.
Пепел зашевелился, и на его поверхности выступила рожица веселая рожица, словно нарисованная ребенком на песке.
— А вы будете еще надо мной издеваться? - спросила она.
— Будем, - кивнула Катя.
— Хорошо, только давайте перейдем ко мне. Я приглашаю вас в свою пещеру.
Пепел еще раз вспыхнул и струйкой зеленоватого дыма взлетел к небу. Катя последовала за ним, а сказочник обернулся к трясущемуся от страха Вадику:
— Иди домой и сиди там. Когда вернусь — поговорим, - подумал и добавил: - Ты наказан…
*
— За что?!! За что Бог нас карает?!! - Ким огляделся по сторонам. Тела вокруг лежали уже в несколько рядов, но ожившие мертвецы всё продолжали прибывать, и было их гораздо больше, чем они увидели возле храма. Шатаясь и подволакивая ноги, они шли, падали, вставали и шли… У Тима ныли и дрожали руки, а залитая гноем и слизью палка так и норовила выскользнуть из онемевших пальцев.
Макар с регулярностью маятника поднимал и опускал свою доску. Работа в поле с косой и лопатой закалила мышцы, но он тоже начинал уставать.
— Нас окружили!!! - зарычал Вульф. - Не пугайтесь, ребята, мне так будет легче.
Отбросив в сторону свою дубину, Вульф закряхтел и начал превращаться…
*
— На всё воля божья. Мы ничего не можем сделать. Нам остается только склонить голову перед карающим господним мечом и сполна искупить грехи. Покайтесь, пока не поздно! И врата рая раскроются перед вами! Помолимся, братья и сестры! Помолимся!!!
*
Снова загудели колокола. Но мертвые этого даже не заметили. Они видели только еду: мужчину, мальчика и большого черного волка…
*
Затравленным взглядом Макар огляделся вокруг.
— Ну вот и всё, - сказал он голосом, в котором странным образом послышалось облегчение.