АРХИМЕД И ТОЧКА ОПОРЫ. КОМЕДИЯ
Пьяный Архимед идет по Сиракузам.
Архимед: Дайте мне точку опоры! (падает лицом в грязь)
Демос: Узрите, жители славного города Сиракузы! Архимед напился!
Архимед (вставая и отряхиваясь) Неблагодарные! Дайте мне точку опоры! Свиньи! Дайте мне точку!
Демос: Сюда, сюда! Инженер нажрался!
Демос: Во, даёт, ученый муж!
Демос: Это что! Он еще точку опоры требует!
Архимед: Дайте мне точку опоры! А не то я вам тут всё разнесу в тартарары! (падает лицом вниз)
Демос смеется. Появляется Кратос. Сложив руки на животе, он, улыбаясь, смотрит на то, как Архимед пытается встать. Кто-то что-то шепчет ему на ухо.
Кратос: Дайте же ему точку опоры! А-то он голову себе расшибет!
Архимед: (высокомерно) Я скорее Землю расшибу, чем голову! (падает, встаёт)
Ему дают точку опоры. Он опирается и углубляется в мысли. Кричит: Эврика! Подать мне дощечку и стилос!
Демос: И навоза ему! И вилы! (смеются)
Кратос куда-то кивает.
Архимеду приносят глиняную дощечку и палочку. Он записывает: «Все относительно. Одна лишь точка опоры абсолютна».
ЗЕНОН И ПАРМЕНИД. БАСНЯ
Пришел как-то Парменид к Зенону и все ждет, когда хозяин по законам древнегреческого гостеприимства помыться его пригласит. А тот все медлит и медлит. Будто не рад гостю или обидеть его хочет. Но философа обидеть не всякий может. Тем более такого. А уж чтобы на понятия развести – семантику, по-ихнему - и вовсе почти невозможно. Смекнул Парменид, что так просто почестей не дождется, и не расстроился. Присел под смоковницей, размышляет.
А надобно заметить, что Зенон, помимо парадоксов, очень ваннами увлекался. Каких только ванн у него не было: и мраморные, и медные, и глиняные, и базальтовые, и даже одна чугунная. Любил он их жутко - близко никого не подпускал. Даже жену. Но тут случай особый: во-первых, гостеприимство, во-вторых, Парменид – он по воде главный, это всякий знает. Не дать ему помыться, это все равно, что не дать Ксанфу море выпить!
Что делать? «Ладно, думает, щас я ему какую-нибудь апорию задвину, пусть увлечется. А там, глядишь, и забудет, зачем пришел». Легко сказать. А где эту апорию взять? Новых-то нету. А старые любой школьник уже наизусть выучил. И решил Зенон на ходу что-нибудь выдумать.
- А вот не желаешь ли, друг Парменид, - спрашивает, - новую апорию послушать?
- Отчего же не желаю? - отвечает тот. - Люблю хороший парадокс. Прервал размышления, приготовился.
Откашлялся Зенон и давай импровизировать:
- Как-то раз лиса увидела виноград. Хотела его съесть, а он не спелый. Ягоды мелкие, гроздь неоформленная. Да и высоко – не достать. Подумала лиса и придумала: загляну-ка я сюда через месяц: ягоды нальются, гроздь оформится, обвиснет – тут уж я и полакомлюсь. Как решила, так и сделала. Приходит через месяц: что такое! – ягоды чуть не лопаются, гроздь с тыкву размером, а висит по-прежнему – не достать. И невдомек рыжей, что пока ягоды спели и тяжелели, лоза росла и становилась крепче. Да к тому же и сама лиса за месяц усохла! – умолк Зенон, губы ладонью вытер и думает про себя: «Вот так я!»
- А где парадокс-то? – спрашивает Парменид и смотрит так насмешливо.
Опешил Зенон, руками развел.
- Ну, как же, - удивляется, - где? Будто ты не знаешь, что лисы сладкого не едят!
Парменид только головой покачал и говорит:
- Вот у меня есть для тебя парадокс. Настоящий. Изложить?
Зенон, конечно, сделал вид, что обиделся, но кивнуть кивнул в знак согласия. Парменид его и спрашивает:
- Почему два тела можно положить в одну ванну, а одно тело в две ванны не положишь?
Задумался Зенон, почесал затылок и отвечает, как философ философу:
- Бездоказательно, коллега! Смотря, какое тело и какие ванны.
- Да уж, какие ванны? – удивился Парменид. - Будто они разные бывают!
- Ага! – обрадовался Зенон. – Еще какие разные! Пойдем-ка, посмотрим! И ведет гостя в ванную залу: а там ванн этих – не меряно. Каких только нет. Гость в бороду посмеивается, а хозяину и невдомек, что его провели.
- Давай, - говорит, - как серьезные ученые, эксперимент ставить!
- Давай.
Кликнул Зенон домашних, чтоб ванны сдвинули и воды в них набрали, а сам уже свое тело в две ванны поместить собирается: одним концом в одну, другим – в другую – через край. И Парменида зовет. А тот и не возражает: да под шумок во всех ваннах посидел, во всех помылся. Вышел чистый, как совесть на свободе.
- Ну, что, - спрашивает Зенон, - понял, что нет тут никакого парадокса?
- Понял, - отвечает Парменид. А сам уж новый парадокс придумал и записывает:
«Нельзя дважды войти в одну ванну».