Как-то «обидно» за смысл, когда говорят, что он «не существует вне выражающего его предложения»; так же «обидно» за бога, которому находят место только в нашей голове. «Обидно» за бога, который непознаваем, за человека, лишенного презумпции изначальной чистоты, за нищенствующих учителей, за тех, кто нелюбим, за любимых особенно – ибо, когда-то им придется остаться одним.
Обида разводит людей, охлаждает, ожесточает, захлестывает волной ревности ко всему – это обделенность, тоска по вниманию. Обида невозможности быть вместе, вместо стремления соединиться, приводит к конфронтации. Обидно.
Мы говорим, что суммарно человечество испытало все, но все у него еще впереди. И если вы не находите перемен в себе, это значит одно: «распяли да не очень».
На что же тогда обижаться?
В понимании мы, как минимум, воспринимаем смысл. Подразумевается, что смысл передается посредством понятий. Но понятия, содержащиеся в предлагаемом тексте, мы всякий раз «перезагружаем», исходя из собственного опыта познания и интенции. Поэтому всякий раз происходит со-творчество: творчество с подачи, чьей-либо.
Хорошо, творчество, может быть чересчур сильно там, где можно обойтись сочетанием «рекомбинация смысла понятий»; все равно опосредует «механизм», назовите его мышлением, через который восстанавливается общий смысл предлагаемого вниманию.
Но «рекомбинация», а никак не «творчество» – обидно.
Хоть и не было такой цели – обидеть.
Ведь постоянно существует черта, перейдя которую, оказываешься в другой системе отсчета.
Творчество для кого-то может являться планкой будущих достижений, для кого-то - пройденной чертой.
Лучше определиться. Но что больше обижает: опреденность или неопределенность?
Подходы так же уровневые. Ведь вполне можно задать вопрос: что больше помогает?
Но контраст необходим. Потому, что бинарность присуща системе в целом; со-творчество – человечеству в частности.
Вы не ищете утешения или счастья; вы ищете формулу прохода в легкость и мудрость чувства, вдохновенность понимания, игру прочтения. Где обиды выглядят тихой грустью, обделенность – письмом, которое уже доверено почте, а тоска – моросящим вам на лицо дождем, спасающим от жары.
Нужно только письму протянуть уставшие руки, дождю подставить натруженные плечи, глаза промыть грустью, чтобы затвердевший за день хрусталик снова начал сокращаться в ритме сердца.
Пути неисповедимы.