Провожая век и тысячелетие, хочется бросить взгляд на последние десять лет. Начнем с легкой эйфории 1989-го года. В журнале "Радуга" за июнь на странице 88 было опубликовано мое письмо с Дальнего Востока, в котором я выражал свою симпатию к Народному фронту и обязывался, в случае вооруженного противостояния с Москвой, отстаивать независимость Эстонии не жалея своей жизни. Поверьте - я писал это совершенно искренне.
На следующий год я, уже в Таллинне, работал в СП, которое занималось экспортом изделий из алюминия. Заработки были достаточно велики, чтобы иногда испытывать легкое головокружение от достигнутых успехов. Год 1991-й принес нам невзоровское толкование слова "наши", первый вариант путча и долгожданную независимость как его следствие. К сожалению, последовавшие за обретением независимости шаги привели ко все возрастающему противостоянию русскоязычной и эстонской общин, причем вина за это полностью лежит на тех людях, кто диктовал внутреннюю политику. А ведь во время тревожного ожидания танковых колонн еще были возможны такие факты, как запись добровольцем в "Кайтселийт" бывшего десантника Асабина, сына секретаря исполкома Октябрьского района г. Таллинна. Тогда люди верили в возможность совместного достижения лучшего, возможность создания реального общества равных возможностей. Когда же парламентарии начали свою плодотворную деятельность по вытеснению русскоязычных не только со всех более менее значимых постов, но и просто за пределы границ Эстонии, то многие бывшие русские добровольцы "Кайтселийта" оказались в рядах защитников Приднестровья. Тем не менее пока граница была прозрачна, экспорт металлов и сырья из России через порты Эстонии приносили баснословные доходы. На запах легких денег двинулись ряды российского и международного криминала. Создавалось и лопалось множество финансовых контор, отмывались первые миллионы, а владельцы предприятий и банков учились делать деньги на искусственных банкротствах.
Второй путч показал, что уже появилось достаточно много людей, которым есть что терять. Когда в Москве стреляли танки - из Эстонии на паромах выезжали люди, успевшие сколотить капитал и разместить его в банках более стабильных стран. По большей части это были представители эстонских предпринимательских кругов и, как люди здравомыслящие, не собиравшиеся отстаивать свободу и независимость своей родины, а предпочитавшие наблюдать за развитием событий со стороны.
Пограничный режим с Россией все ужесточался, объемы торговли с ней неуклонно сокращались. У городских помоек появлялись все новые "археологи." Департамент гражданства и миграции, несмотря на довольно большой штат, создавал все большие очереди, с каждым годом прошение о виде на жительство все больше дорожало. Ни для кого не являлось секретом, что гражданство Эстонии можно было купить, что справки о категории владения государственным языком, как говорится, - всегда в продаже.
Тем временем идет череда всякого рода ужесточений по отношению к русским жителям Эстонии - все трудней устроиться на работу, все больше разница в уровне жизни между русскими и эстонцами, с каждым годом все легче владельцу синего паспорта выехать на Запад, и с каждым годом все тяжелее владельцу серого паспорта съездить к родственикам в Россию. Ситуация иногда кажется на грани неприкрытой провокации - то у прихожан хотят отнять принадлежащие им храмы, то объявляют о переносе памятника на Тынисмяги, одновременно с помпой проводя перезахоронение эсэсовца Ребане. Все большее количество специалистов под предлогом недостаточного владения государственным языком заменяется доморощенными кадрами, причем иногда сильно теряя в качестве. Все чаще русскоязычные повторяют: "эстонец - это профессия."
С каждым годом среди продавцов на рынке я вижу все больше лиц знакомых мне медиков и учителей. Все больше квалифицированных работников переходит в систему охраны или на откровенно "черную" работу. Вместе с этим растут ряды безработных. Молодежь после школы пополняет их число, а зачастую и ряды криминалитета. Кстати, о самой школе - идет разговор о переходе всех русскоязычных учащихся на эстонский язык обучения. От преподавателей русских школ и гимназий требуют довольно высокого уровня владения эстонским языком. Остается пожалеть, что ни во времена Российской империи, ни во времена сталинских репрессий эстонцам не довелось испытать такую политику государства на себе, - тогда им было бы гораздо проще понять реакцию русскоязычного населения Эстонии на все новые дискриминационные законы и постановления. К этому списку обид можно еще добавлять все новые и новые пункты, но хотелось бы остановиться на одном из них - стремлении Эстонии войти в блок НАТО. Для русскоязычных это означает положение, когда они будут ежемесячно, посредством уплаты подоходного налога, вносить свой финансовый вклад в укрепление данной военной структуры. После бомбовых ударов по славянской Сербии, а также постоянном прощупывании России на прочность (например - выговор Клинтона российскому правительству за жесткую позицию по отношению к Чечне, а, точнее - по отношению к обнаглевшим террористам, которые взрывали в Москве дома с мирными жителями, не жалея женщин и детей), любой славянин, поддерживая НАТО, будет чувствовать себя коллаборационистом.
Если власти предержащие думают, что таким образом можно вытеснить русских на историческую родину, то здесь они сильно ошибаются - у большинства русскоязычного населения все родственные связи уже утеряны. Не последнюю роль здесь сыграло само правовое положение русского населения Эстонии, точнее - его бесправие. Если кто и решает от безвыходности искать лучшую долю, то они предпочитают Запад Востоку. Но абсолютное большинство никуда не уедет от родных могил, где уже лежат в этой земле до четырех поколений родственников.
С чем же мы подходим к Миллениуму? Все возрастающая нищета среди русскоязычного населения, растущее чувство несправедливого подхода к людям - того самого "двойного стандарта." Накопившееся раздражение от все возрастающих трудностей бытия выливается в откровенную нелояльность по отношению к властям. Если же по отношению к русскоязычному населению не будет ослаблен этот постоянный прессинг, то уже в ближайшие семь - восемь лет в Эстонии Европа получит очередной очаг напряжения. Трудно сейчас прогнозировать, по какому сценарию может тогда развиваться ситуация - по схеме Ирландии, Югославии или той же Чечни, но стоит ли вообще доводить ситуацию до таких крайностей?
13.12.1999.