1. ПРЕДСКАЗАНИЕ.
Давно, в России, когда мама моя еще была жива, еще была коммунисткой и атеисткой, еще была...
В маминой квартире, в ее комнате, на старенькой тахте в позе лотоса сидит ребенок, мальчик индийской внешности и невероятной, светящейся красоты - мой сын. Я периодически заглядываю в дверь изумленно и счастливо - за что мне такое чудо?
Серега, друг и христианин, уверенно объяснил: вот увидишь, мама твоя уверует!
И был прав...
2. АД.
Первые годы в Америке, в начале девяностых, умирая от усталости и скуки над английским учебником, вспоминаю любимую, рано погибшую подружку. Как она, жизнерадостная, веселая и не слишком начитанная, смеялась, что любая книга на ночь усыпляет ее на первой же странице. Проваливаясь в сон, гаснущим мозгом шепчу: Вот и я теперь, Томик, засыпаю над книжкой..." И сразу сон...
Ко мне в спальню прилетела моя Томочка и я страшно рада! Мы пытаемся обняться, но у нас не получается - ее руки бестелесно проходят насквозь. В какой-то момент вызывает сомнение ее лицо: непохоже! И тут же, как ответ, лицо мягко трамсформируется в знакомое, Томочкино, и обратно, мол - не беспокойся, это я. Начинаем говорить, беседуем. Тома сообщает:
- А знаешь, я три года была в аду!
- Да ты что! А показать можешь?
- Могу.
Тамара целует меня и прикосновением губ, как магнитом, тянет за собой. Летим стремительно, все ускорясь, вверх, в небесную - бездну? Полет с ощущением падения, провала...
Я одна, в каком-то сером тумане не имеющем границ. С разных сторон слышны металлические звуки, молоточки ли, клещи... Я вижу одиноких, туманом отделенных друг от друга, сидящих за столами мужчин. Каждый из них что-то делает руками, побрякивая инструментами, занят. Но работа эта монотонна и, как одинокий конвейер, бесконечна, бессмысленна и беспредельно скучна. Тоска.
Другая серость - поверхность воды. На воде два больших и плоских, как баржа, двухпалубных, судна. На верхней палубе одного - я и другое существо, женского пола. Оно очень красиво холодным, ледяным совершенством. Сверху мы наблюдаем за другим судном, на котором бесцветная толпа обыкновенных женщин, похожих на зэчек. Они ничего ничего не делают, просто стоят, тесно прижатые друг к другу, стоят давно, очень давно... Они усталы и раздражены, как в достопамятных многочасовых советских очередях. Хуже, у этого стояния нет конца, оно - вечно...
На лице надзирательницы даже не презрение - равнодушие космического масштаба, другой, не человеческой природы. Ощущение муки настолько пронзительно невыносимо, что я прыгаю сверху в серую воду и - просыпаюсь с колотящимся сердцем: слава Богу! Сон!
По часам прошло ровно три минуты.
3. РАЙ.
Другое место, рай. Я, маленькая, окружена большими, светлыми и доброжелательными существами. От счастья начинаю веселиться и, как в детстве, хулиганя, что-то ломаю, порчу. Испуганно оглядываюсь и вижу смеющиеся, довольные лица. Мне объясняют, что здесь, в раю, невозможно ничего испортить, смотри: и одно из существ на глазах обращает мою поломку во что-то чудесно хорошее, расцветающее красотой и радостью. Изумляюсь и прозреваю: вот оно - несуществование зла...
4. ПОМОЩЬ.
Измученная месячной бессонницей, на грани безумия, коротко забываюсь и вижу сон.
Голоса. В голове, как испорченное радио, сразу все станции: обрывки музыки, хрипы, разноязыкая речь. Вначале тихие, и я пытаюсь скрывать это от людей. Постепенно становятся громче, хуже. Теряю работоспособность, заболеваю, лежу, не в силах избавиться от нескончаемой атаки шумов.
Рядом, в постели обнимает и гладит меня незнакомая женщина.
- Не бойся, я твоя мама.
- Мама! - и вдруг пугаюсь, - Но ты не похожа!
- Смотри! - и сквозь незнакомую внешность на мгновение проявляются мамины черты, - Не бойся, я тебе помогу!
- Мамочка, мне плохо!
- Я знаю. Все будет хорошо. Не бойся."
Так, во сне, понимаю всю муку запертого в безумии разума.
«Христианин, владеющий Логосом, не имеет права сходить с ума» - по слову моего батюшки и молитвам церкви окончательно прихожу в себя.
5. ПОДАРОК.
Здесь, в Нью Йорке, в течение многих лет пытаюсь заполучить квартиру в недоступном по цене Манхэттене через городские программы для малоимущих, где заявления наши разыгрываются в лотерее. Давно, безответно и вполне уже равнодушно отсылаю заявки, тут же о них забывая. И вот – сон.
Иду по длинному, похожему на компьютерный лабиринт коридору квартиры. Бесконечные двери, комнаты, в одной из которых вижу сидящего спиной ко мне человека, играющего на баяне. Папа? Не знаю... Слышу ясный мужской голос, откуда-то сверху: «У Отца Моего обителей много...»
Просыпаюсь: это же из библии, из евангелия, о царстве небесном... Неужели умру? Спешу, бегу на исповедь – приготовиться надо, очиститься! Через несколько дней получаю приглашение посмотреть выигранную квартиру! Чудесную, просторную, в новом, с иголочки небоскребе с видом на Гудзон! Ну не чудо ли? Подарок...
6. ОТВЕТ.
В очередной раз увидела повторяющийся страшный сон. На этот раз выпал передний зуб, по старой примете - к смерти близкого человека. В панике начинаю молиться и даже сочиняю стихотворение, обращенное к Богородице. И сразу, во сне же - ответ.
Старая крошечная квартирка моей не сильно грамотной, но бесконечно доброй к нам, внукам бабушки. Входная дверь отворяется, и входит она, но какая же изменившаяся! Полная мудрости и достоинства, серьезная, статная!
- Бабушка!
Я обнимаю ее, плача от радости. Бабуля усаживается на диванчик, я рядом на пол, головой в родные колени. Две теплых руки ложатся на мою беспокойную голову, и я слышу молитву... по-арамейски! Моя русская, костромская родом бабушка молится на языке Христа!
Молится долго, минут десять, а у меня тем временем во рту ходуном ходят, шевелятся зубы, но с последним словом молитвы они крепко, намертво встают на свои места.
- Ну вот и все, и не нужно бояться! - добрые и лукавые смеющиеся глаза.
И тревоги мои ушли.
7. УТЕШЕНИЕ.
Перед сном сокрушаюсь, по обыкновению, о своей пропащей жизни: за что ни возьмусь - все прахом, все испорчу до непоправимости, вспомнить стыдно...
Засыпаю и оказываюсь в каком-то дивном месте, не в раю, но близко, где уже можно творить чудеса. Например, можно изменить свою внешность на любую, по желанию.
Ага, думаю, наконец-то смогу сделать себя писаной красавицей, и уже начинаю воображать себе распрекрасную физиономию, как вдруг понимаю, - что если каждый может создать себе совершенную красоту, то она просто не нужна, не имеет смысла! Что моя красота - во мне, что моя толстая и конопатая внешность и есть идеальна - как перчатка, скроенная и выбранная для меня тем, кто видит!
Что ведь так же и жизнь моя, со всеми ее провалами и неудачами, незримо водима и хороша своей уникальностью, единственностью...
Как же я обрадовалась тогда, во сне! И радость моя не проходит.
«На Тебя, Господи, уповаю: да не постыжусь вовек.» (Пс.70:1)