Вы были для меня всем, mon maitre. Я смотрела на Вас из-за кулис и плакала над Вашей игрой. Когда Вы кидали в публику разноцветные confetti, и смеялись своим серебристо-снежным смехом. У Вас было всё. Слава. Деньги. Удача. Помноженные на Ваш experience. Вы были комик и трагик, классик и новатор. Я восхищалась Вами без-гра-нич-но. Вы были уже a l'age de. А я так юна. Я апплодировала Вам стоя. Люди кричали "bis" и "bravo". Они приносили Вам роскошные букеты цветов и просто кидали розы на сцену, которые Вы никогда не поднимали. Вы пинали их носком ботинка, а алые лепестки летели в зал. Вы были совершенны. И я плакала над каждой новой rоle. В оклеенной афишами комнатушке везде были Вы. На каждом плакате, на вырезанных из газет фотографиях. Вы... Вы... Вы... Я бредила Вами. Я была comme un fou. Я рыдала и смеялась, кричала и часами молча читала пьесы, в которых играли Вы. Я была сама не своя. Я была влюблена в Вас, mon maitre.
И однажды, набравшись смелости, я пробралась в Вашу гримерную. Оттуда был слышен Ваш voix, говорящий монолог сэра Генри из "Дориана Грея". И громкий смех зрителей, при каждой остроумной фразе, non sans ruse. А я ждала Вас, я рассматривала баночки с пудрой для волос и лица, парики и маски. В этом Вы играли Гамлета два года назад, а эта маска была на Вас в рождественском спектакле по сказке Дикенса. Я представляла себе, как Вы подводите глаза, чтобы сыграть роль Генриха в пьесе Шекспира, или как Вы ходите из стороны в сторону, разучивая монологи из Мольера.
И вот Вы вошли. Вы не обратили на меня внимания сначала и устало сели в кресло. Вы заперли дверь a clef, даже не заметив меня. Но это было только сперва. Прятаться было уже некуда. Вы сняли парик и посмотрели мне в глаза.
- Садитесь, - куда делся Ваш звонкий, яркий голос. Хрипло. Внимательно изучили взглядом. Остались довольны. Я навсегда запомню этот монолог, mon maitre.
- Ma chere, вы ведь и правда думаете, что я такой же как на сцене. Вы наверняка влюблены в моего Д'Артаньяна, или Печорина, вы наверняка с замиранием сердца следите за каждой пьесой, в которой я играю. Я знаю, что я прав, иначе вы ни за что бы не пробрались сюда, в святая святых любого актёра. Но Вы зря это сделали, mon chou. Ваши глаза были затуманены ложью и обманом, которые я дарю со сцены. Но вне сцены меня нет. Я невзрачен. Я просто... никто. Меня нет. Кого вы ожидали увидеть? Казанову? Ланселота? Андрея Болконского? Сейчас я сэр Генри. Не верьте мне. Я вас обманываю. Я ещё не вышел из роли. Сегодня и завтра и послезавтра... до окончания сезона. Я буду сэром Генри. А потом скорее всего стану Сирано. И ещё один сезон не буду выходить из роли. Вы восхищены не мной, а моими героями. А меня нет. Я растворён в своих персонажах. Потому-то и успех, я погружаюсь в них полностью без остатка. У меня нет родни и нет друзей. Есть слава, к которой я стремился когда-то. Когда был юн, как вы. Вы ведь тоже мечтаете о славе? Знаю, что мечтаете. Я грезил ей. Я смотрел на, mon mаitre, так же как вы смотрите на меня. Я видел вас за кулисами не раз. Так что можете не оправдываться. И я поклялся отдать всё, пожертвовать всем, только ради этой игры на сцене. Я считал себя ветреным малым, думал, что роли позволят мне быть разным человеком. Так и случилось. Теперь я могу быть кем угодно кроме себя самого. Я играю в жизнь. Я был и Фаустом и Мефистофелем, но никогда не играл себя самого. Я настолько погрузился в разнообразие ролей, что где-то между строк Бальзака и Данте потерял себя. Театр стал для меня моим миром. Герои романов стали мной. И не осталось больше ни капли. Да, я получил славу. Но она уже была не нужна. Потому что не стало того меня, что мечтал о славе. Я вижу, что вы что-то хотите спросить меня, ma chеre. Не стесняйтесь.
- У Вас ведь был Ваш учитель. Разве Вас не испугала такая учесть?
- Да. Однажды я тоже прокрался в его гримёрку. Но он выгнал меня. Тогда он играл деспотичного Цезаря, в одноимённой пьесе. О. Я помню его гордый профиль и наклон головы, когда он выгонял меня. Застаньте вы меня с любой другой ролью, разговор был бы совсем другим. Но сейчас я сэр Генри и мне хочется нравоучать.
Вы ведь тоже мечтали о карьере актрисы. Смотрели на меня и мечтали, что также будете смотреть на невежд со сцены, а вам будут апплодировать и кричать "бис", "браво"! Скажете, что не так? Но это так. Как вы наивны, enfant. Я не буду говорить вам "остановитесь", "это не ваше". Я уже вижу вас в роли Джульетты или Катарины, девы Марии, печально взирающей на волхвов. Я не буду говорить, что вы созданы для сцены. Для неё не создан никто. Каждый человек - ужасный актёр, пока он не теряется в собственных ролях, убивая свою сущность, самое себя. Вы решите для себя сами, кем хотите быть и как хотите быть. А сейчас, ma cherie, прошу вас извинить, я устал и хочу спать. Да и вас наверняка уже хватилась ваша мать, уборщица театра. Прощайте.
Вы встали и отперли дверь. Я смотрела на Вас с немым изумлением.
- Merci, mon maitre, - шепнула я в закрывающуюся за мной дверь. За ней навсегда оставались Вы. Вы, которого я так хотела узнать, но так и не смогла. Потому что Вас просто не было. Я разговаривала с сэром Генри, блестящим персонажем Оскара Уайльда. И Вы испугали меня. Моё юное сердце билось быстро, а из глаз катились слёзы. В порыве страшной истерики, я сорвала со стен комнаты все афиши, сожгла journal intime, в котором сотни раз признавалась Вам в любви. Я лежала на полу и смотрела в серые разводы на потолке. Я думала о сказанном Вами, о том, что я могла бы играть и сама. Я закрыла глаза и вообразила себя на сцене, улыбающуюся в зал, в одеждах Елены, говорящей о своей любви к Одиссею, в исполнении Вас. Я так любила Вас. И поняла, что могу быть с Вами только на сцене, mon meitre. И тогда я поклялась, что тоже стану актрисой. Великой как Вы. И я добилась этого.
Я стою en scene, и они кричат мне "bis" И "bravo". Они кидают белые розы, они восхищены мной. Овации похожи на грохот океана в шторм. Сегодня я играю Елену. И кричу о любви к Одиссею, уплывшему в свои странствия. Но Вы слишком стары для роли Одиссея. И Вам почти не дают ролей. Сhaque jour Вы угасаете, потому что без театра Вас нет. Я вижу Вас по вечерам, когда играю я. Вы неизменно сидите в первом ряду и держите в руке жёлтую розу. Вы никогда не говорите со мной. Молча кладёте цветок на край сцены и уходите. Вы старик. Ваше лицо, испорченное гримом, наискось разрезали rides. Я смотрю на Вас сухими глазами ждущей женщины. Я ни разу не играла с Вами, я ни разу не сказала Вам эту заветную фразу... "Je t'aime"... Потому что меня нет.
Не оглядываясь. В гримёрную. Бледное лицо в обрамлении золотистых локонов.
- Mon maitresse...
сноски:
mon maitre - мой учитель
confetti - конфетти
experience - опыт
a l'age de - в возрасте
rоle - роль
comme un fou - как сумасшедшая
voix - голос
non sans ruse - хитро, с хитрецой
a clef - на ключ
ma cherie, mon chou - милочка, милая
journal intime - личный дневник
Сhaque jour - со временем
rides - морщины
Mon maitresse - моя учительница