Рыбачья уха
«Энергия» - самая быстрая и красивая лодка на причале Политеха в Каролино-Бугазе.
Ещё лодку зовут «двойка» - у неё два гребца и четыре весла. И легкий руль. Лодка узкая, длинная, выкрашенная в светло голубой цвет с невысоко над водой поднимающимися бортами. Если в ней один гребец, то она несётся, как лань, если гребёт два человека, то она летит, как птица. Особенно упоительно на этой лодке ходить, когда на море штиль. Поскрипывают уключины, легкое журчание воды за кормой и всеобъемлющая тишина.
На причале имелась ещё одна похожая лодка «Турбина», но она требовала от гребцов больших усилий для достижения той же скорости.
В тот день четверка студентов: Лора Терлецкая, Таня Ройзман, москвич Миша и я решили во второй половине дня прогуляться на лодке. Четверокурсники – народ бывалый, поэтому мы заблаговременно сделали заявку на «Энергию» и получили лодку без особых хлопот. Загрузили в лодку спасательный круг, черпак или шполик, чтобы вычёрпывать при необходимости воду, вместо обеда взяли в столовой буханку хлеба. Особенно тщательно выбирали вёсла, чтобы были без трещин, без сколов. И вот наша лодка на воде. Девочки расположились на носу и корме, мы с Мишей посередине на двух банках, представляющих дощатые сидения.
Море было спокойным и лодка стремительно резала водную гладь, оставляя после себя две расходящиеся волны. Хотя четыре человека для лодки являются солидной нагрузкой, но два гребца старались, что есть сил, и лодка неслась. Быстро скрылся из вида берег с лагерем Политеха, ещё раньше скрылся причал.
Лора обладала красивым, грудным голосом и услаждала наш слух песнями. Трогательными, искренними, мелодичными. Время шло незаметно и мы удивились, когда вдали в дымке показался большой мост в Затоке. Мост находился над местом соединения моря с Днестровским лиманом, по нему проходила железная дорога и автомобильное шоссе. Все четче становились видны грандиозные башни моста между пролётами. Далековато ушли мы от нашего причала, а по правилам должны находиться в зоне видимости. Надо бы поворачивать.
Вспомнили об этом мы лишь тогда, когда откуда-то неожиданно появился пограничный катер и направился прямо к нам. Гребцы сразу же развернули лодку в сторону лагеря и изо всех сил налегли на весла. Началась погоня. Погоня занимательна только в кино и очень не приятна в действительности. Наша «Энергия» стремительно мчалась по морской глади, но быстроходный катер неуклонно настигал нас. Особенно потрясла нас большая овчарка, напряженно застывшая на носу катера и готовая броситься на нас при первой возможности. Мы понимали, что такая возможность скоро у этой овчарки появится. Это утроило наши силы.
Путь нам пересекает укреплённая на вбитых в дно брёвнах рыбацкая сеть. Надо обойти сеть. Делаем поворот и идем вдоль сети. И вдруг замечаем, что между двумя бревнами трос провис. Где-то меньше, чем на треть метра его покрывает вода. Для нашей «Энергии» это вполне достаточная глубина. Перемахиваем через трос и спешим к берегу. Катер через трос не проходит: осадка не позволяет. Он поворачивает и начинает обходить сеть, выдающуюся в море ещё метров на шестьсот. Но затем катер разворачивается и уходит к своему причалу в сторону Затоки. Очевидно мелководье и возможность врезаться в прибрежные скалки отбили у пограничников охоту догонять нарушителей.
Мы радостно вздыхаем и спокойно пристаем к берегу. На берегу около куреня нас встречают рыбаки. Они наблюдали за погоней катера и нашим маневром.
- Вы с 34 причала? – спрашивает приземистый рыбак, как мы узнали позже, бригадир. Спрашивает для проформы, т.к. на нашей лодке написан номер нашего причала.
Отвечаем, что мы студенты из лагеря «Чайка». Совершали прогулку на лодке и заплыли немного дальше, чем положено.
К студентам у рыбаков уважительное отношение. У одного из них племянник тоже студент. Много сил и времени парень отдает учебе.
- Может быть знаете Виктора Ефименко? Он студент третьего курса. Правда, не Политеха. Но учится в Одессе, - спрашивает рыбак в темной рубахе с загорелыми лицом и руками.
Надо заметить, что вся бригада рыбаков, все четыре человека были загорелые и одеты в тёмные рубахи и брюки. Мы же с Мишей имели на себе только плавки, а девочки были в купальниках. Мы здесь отдыхали, рыбаки – работали.
- Нет, мы не знаем такого студента, - отвечаем извиняющимся тоном, – В Одессе 16 вузов, знать всех студентов невозможно.
- Понятно. Но вот то, что вы далеко зашли на лодке в море – это большой риск. Ведь если подует ветер с берега, вас унесёт в море. Выгрести очень трудно. Да и лодку вашу легко захлестнёт волна, - сказал бригадир, покачивая головой.
- Но погода прекрасная, ветра нет и волн тоже, - возразил Миша.
- Это – Черное море, оно за пять минут может преобразится, появится и ветер, и волны, и тучи. Его безмятежность очень обманчива и об этом нельзя забывать, - сурово добавил седой рыбак.
Мы поняли, что действительно рисковали, что ласковое море запросто становится бурным и грозным, происходит такая перемена очень быстро, предугадать её невозможно. То, что об это нам говорили рыбаки, говорили спокойно и буднично, придавало их словам особый вес.
- Вы, студенты, наверное проголодались, приглашаем вас отведать с нами уху.
Только, к сожалению, у нас нет хлеба, - объявил смущенно бригадир.
- У нас хлеб есть, - обрадовались мы тому, что сможем внести свою лепту в предстоящую трапезу, - Вот, возьмите буханку.
Около куреня на костре дозревала уха. Проголодались мы изрядно, ведь чтобы раньше взять лодку и уйти в плаванье пропустили сегодня обед. А свежий воздух, работа на вёслах, впечатления от погони здорово возбуждают аппетит.
Через некоторое время бригадир вручил нам алюминиевые миски с желтой, наваристой ухой. Это была густая юшка, без картофеля, без морковки, без специй, но с луком. Вкус у ухи был потрясающий. Оказывается и без специй у неё может быть превосходный аромат. Мы сидели с рыбаками в рядок на завалинке около куреня и наслаждались янтарной ухой. Ничего подобного отведывать ранее не приходилось.
Такая уха редкость и у рыбаков – тройная с осетром. Варят сначала мелюзгу: бычки, ставриду. Затем рыбу вынимают, а в котел с ухой закладывают и варят камбалу, скумбрию. Сварив, их тоже вынимают и, наконец, начинают варить в той же ухе осетра. Последний не так уж часто встречается даже у рыбаков. Просто нам в этот день везло.
На второе шел осетр, разваренный, дымящийся. Белое его мясо само по себе пресное, поэтому макали рыбу в красную подливу из помидор, приправленную солью и перцем, рыбаки называли её соломур. Осетр с соломуром приобретал сказочный вкус, являясь заключительным аккордом ухи. Эта уха навсегда осталась в нашей памяти.
Пора возвращаться в лагерь. Солнце уже клонилось к закату. Мы тепло попрощались с рыбаками, сфотографировались с ними на память и начали грести к нашему причалу. Шли около берега. Ну и далеко же мы забрались. Наконец, впереди появился знакомый, обрывистый берег, вдоль которого выстроились свечки тополей. Вот и наш причал.
Ещё несколько минут и лодка мягко уткнулась в песок прямо перед стоявшими на причале его начальником Колбасиным, боцманом и дежурными студентами. Мы ожидали хорошей взбучки за наш многочасовый поход. Солнце заходило, наступали сумерки. Но нам опять повезло.
- Все в порядке? – коротко спросил Колбасин, когда мы затягивали лодку под навес.
Но наказание нас все же не минуло. Правда, мы считали его заслуженным и даже слишком мягким. Тем более, как потом выяснилось, пограничники звонили на причал.
- Лодку три дня не выдавать! – распорядился Колбасин.
На этом инцидент был исчерпан.
31.03.04
Шапарев Н.К., - Одесские ступени. Стихотворения . Проза, - Одесса: Принт – Сервис, 2005.