— Правда, что женщина любит ушами? – спросил сказочник, ласково глядя Кате в глаза.
В данный момент она сидела на траве, прислонившись к березе, а он удобно расположился, положив ноги на кротовый холмик, а голову ей на колени.
— Правда, - ответила волшебница Катя, - особенно если она плохо видит.
— Ты шутишь. Я сказал что-то не то?
— А правда, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?
Сказочник сладенько заулыбался.
— Правда, моя конфетка. Дай я тебя скушаю.
Ответная улыбка была прозрачной и наставительной.
— А правда в том, что когда человек любит, то любит всем телом, я уже не говорю про душу.
— Про душу, - эхом повторил сказочник, вглядываясь в бесконечную голубизну неба. – Бессмертная душа обещана смертным, чтобы им было не так страшно умирать. А есть ли душа у бессмертных? Зачем она им?
— Ты хочешь мне что-то сказать? – спросила волшебница Катя, ласково проводя по пшеничным волосам сказочника, почему-то он предпочитал шевелюру именно такого цвета.
Сказочник сменил голубой простор неба на темную глубину Катиных глаз. Глубина улыбалась и манила, один раз даже подмигнула; а может, сморгнула слезу. Но глаза были ближе и теплее неба, и он сказал:
— Я думаю, что бессмертные должны целиком состоять из одной души. Как по-другому объяснить этот феномен?
— А разве душа не прозрачная?
— Души разные бывают. У кого-то прозрачные…
— А у кого-то черные.
От возникшего рядом колдуна повеяло холодом.
— Вы обо мне забыли, - пожаловался он.
— Мы не нарочно.
— И на том спасибо. Мне так надоел холод! Я решил вас найти. И вот я здесь. И вы здесь. Вам хорошо сидеть под деревом?
— Нам хорошо? - спросил сказочник у Кати, волшебница кивнула. – Нам хорошо.
— Я к вам присоединюсь?
— Пожалуйста. Деревьев много — выбирай, - указал сказочник на лес на другой стороне поля.
— Вы злые.
— Мы злые? – снова спросил сказочник.
Катя не ответила, она просто смотрела в его глаза.
— Нам слишком хорошо сейчас вдвоем, чтобы лечить от депрессии психически неуравновешенного колдуна.
— Мне уйти? – нахмурился колдун.
— Иди, - махнул рукой сказочник.
— Я ухожу, - сказал колдун.
— Ты еще не ушел? – спросил сказочник.
Колдун повернулся и, ссутулившись, побрел вниз по склону холма. Проводив его удаляющуюся фигуру глазами, влюбленные снова встретились взглядом.
— Поцелуй меня, а?
— Это будет волшебный поцелуй, - прошептала Катя.
И им снова было хорошо. Птицы щебетали в ветвях, они умеют радоваться чужому счастью.
— А знаешь, пожалуй, мы нехорошо поступили с колдуном, - сказала Катя, вдруг обрывая поцелуй.
— Что? – сказочник сел и посмотрел на подругу с удивлением.
— Сперва мы оставили его одного, а теперь, когда он к нам пришел, мы его прогнали.
— Мы не звали его ни в первый, ни во второй раз.
— Зачем делать из друга врага?
— Я просто не хочу, чтобы враг становился другом! «Простите меня, я больше не буду» — не пройдёт!
— Если человек хочет измениться, зачем толкать его назад?
— Потому что мне противно его общество! Пусть изменяется в другом месте!
— Тогда я пойду одна! – Катя решительно поднялась с земли и отряхнула юбку.
— К нему?
— Да. После того, как ты исчез из ледяной пещеры, я обещала вернуться, когда найду тебя.
— Вот так давать поспешные обещания колдуну, - проворчал сказочник, но встал и поплелся вслед за волшебницей.
Она пересекла поле и подошла к первым деревьям леса, как вдруг оттуда выскочил медведь, заревел и показал лапой назад.
— Что? – переспросила Катя.
— Там какой-то сумасшедший превратился в лед прямо посреди малинника! – выпалил медведь и от удивления прикрыл лапой рот. Затем несколько раз открыл и закрыл пасть и добавил, - Вот здорово!
— Что здорово? То, что из-за этого дурака погибнет малина?! – воскликнул сказочник.
— Нет, - медведь затряс головой, - то, что я могу говорить, как люди.
— Как нам его найти? Того замороженного? – спросила Катя.
— Идите по моему следу.
— Ты что, опять шел напролом?
Вместо ответа медведь опустил морду и сделал вид, что ему вдруг захотелось понюхать цветок. От попавшей в нос пыльцы он чихнул так, что цветок сорвался с ножки и улетел.
— Ясно, - прокомментировал сказочник.
— Я больше не буду, - сказал медведь.
— Так я и поверил!
— Я по-другому не умею. Я пробовал. Честно.
Сказочник многозначительно посмотрел на Катю, но та только поджала губы.
— Ты куда сейчас идешь? – спросила волшебница медведя.
— К ребятам, в колонию.
— Куда?
— Они так называют поселок. А себя — колонистами.
— Серьезно? Ну, иди. Я думаю, они обрадуются возможности с тобой поговорить, - Катя потрепала медведя по мохнатой шее.
*
По тропе, проложенной медведем, они вскоре вышли к малиннику, листья которого почернели и съёжились, а ветки покрылись инеем. Посреди этого безобразия стояла ледяная фигура колдуна.
— Видишь, что ты натворил! – воскликнула Катя, обращаясь к сказочнику.
— А я-то как виноват в том, что у этого бессмертного суицидальные наклонности?! – возмутился сказочник. – Скажи еще спасибо, что он не решил взорваться!
Катя тем временем обошла фигуру кругом и дотронулась до нее пальцем, но тут же его отдернула.
— Он холодный, как лед!
— Это потому, что он и есть лед.
— Что же с ним делать?
— Отправить на Северный полюс.
— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьёзно отвечаю. Что опять не так?
— Нам надо его оживить.
— И что потом?
— Попросим у него прощения.
— За что?!!
— За то, что не помогли ему в трудную для него минуту, - назидательно сказала Катя и снова дотронулась до статуи. – Как же его оживить?
— Станцуй перед ним стриптиз.
— Но он же не видит нас.
— Он все видит и слышит. Вот стоит сейчас и смеется над нами. Но все же нездоровая у него склонность к консервации.
— Одна из ее разновидностей. Я его оживлю.
— Как ты собираешься это сделать?
— Ну, если ты говоришь, что он нас слышит, то это очень просто. — Я тебя люблю!
— Да, милая, я тебя тоже, - прильнул сказочник к Кате.
— Это я ему говорю, чтобы он ожил. Отойди, не мешай, - волшебница мягко оттолкнула сказочника.
— А, понятно. Но это заклинание не действует без поцелуя.
— Ты уверен?
— Сейчас я тебе покажу, - он шагнул к ледяной статуе.
— У тебя не получится.
— Да, - вздохнул сказочник, - но теперь ты видишь, что я для тебя готов на всё. А теперь давай, оживляй его, а то весь малинник замерзнет.
*
Мягкие, теплые облака укутали солнце, словно вата хрупкую ёлочную игрушку, и мягко светились. Воздух был теплым и душистым. Пахло свежестью, мокрой землей, оживающими деревьями и чем-то еще еле уловимым, возможно, оттаявшими сердцами.
— Ну, разве не прелесть эта весна?! Разве не здорово вот так просто пройти по улице с друзьями, шлепая по лужам и ничуть этому не огорчаясь?! У меня промок левый ботинок. А у вас? Нет? Да ладно, не обращайте внимания, я всегда много говорю, когда мне хорошо. Я рад, что вы меня спасли. Подумать только, я ведь мог навсегда остаться во льду! Но вы меня не бросили! Вы пришли на помощь бедному несчастному существу, коим я в тот момент являлся, и вот я здесь вместе с вами! Какое приятное место! Где это мы? Эй, бабушка, не подскажете, что это за место? Правда? А какой это город? Серьезно? А не подскажете, который час? Как это нет часов?! Посмотрите, что это вдруг появилось у вас в кармане? Какие красивые! Как это не ваши? А чьи?..
Молодой человек, я почему-то уверен, что без очков вы видите гораздо лучше! Что? Правый минус три, левый плюс шесть? Да вы шутите! Снимите очки. Снимите, снимите, вам давно пора их выбросить. Я прав? За что мне спасибо? Да не за что.
По весеннему городу, не спеша, шли три фигуры в длинных черных плащах и черных широкополых шляпах. Черные сапоги звякали об асфальт стальными подковами. У двоих шляпы были надвинуты на глаза, третий же весело приставал ко всем встречным, и люди, завидев его, спешили перейти на другую сторону улицы, но и это не всегда помогало.
— Эй, мужчина в ужасном синем пальто, зачем вы перешли на другую сторону, вы ведь живете в этом доме! Вы не хотите поздравить меня и моих друзей с началом весны? Идите же к нам, не огорчайте меня! – кричал колдун через улицу. – Хотите, ради праздника избавлю вас от вашего заикания? Правда, хотите? Ну что же вы так несмело киваете головой? Ваше желание исполнено! Правильно я говорю? – обратился он к одному из своих спутников.
Солнцу все же удалось пробиться сквозь облака, и на шее колдуна засверкала золотая цепь.
— Нам обязательно было так наряжаться? – прошептал сказочник, наклоняясь к Кате.
— Мы согласились, что колдун устроит для нас праздник.
— Я не знал, что это будет карнавал. Ты как хочешь, а я меняюсь.
Легким движением сказочник скинул плащ и снял шляпу, оставаясь в джинсах, свитере и легкой куртке, с болтающимся на шее фотоаппаратом, а сапоги как-то незаметно трансформировались в кроссовки. Завернув шляпу в плащ, он уже примерился к ближайшей урне, но колдун выхватил у него сверток и тут же вручил его первому встречному, который пожал плечами и понес его к другой урне.
— Я те выброшу! – рявкнул колдун и так профессионально сверкнул глазами, что парень сразу ссутулился, прижал сверток к груди и ускорил шаг. – Если узнаю, что ты выбросил подарок моего друга, я из-под земли вылезу и тебя достану! Понял? – напутствовал он, распахнув полы плаща и уперев руки в бока, чтобы был виден висящий у него на поясе меч. – Вот так всегда, к ним по-хорошему, со всей душой, так сказать, а они не ценят.
Сказочник вскинул фотоаппарат и сфотографировал колдуна.
— Зачем ты меня щелкнул? Я был не готов. Я не успел улыбнуться!
— Зачем ты устраиваешь этот балаган?
— Я ведь обещал вам праздник! Мне весело, я хочу, чтобы и другим было весело. Умей веселиться! Умей радоваться жизни!
— Приходя в чужой мир, мы принимаем местные правила.
— А кто сказал, что мы не можем их чуточку нарушить? Расслабься. Я ведь не бью стекла, хотя это тоже может быть приятным, никого не трогаю, я даже не взорвал здесь ни одной атомной бомбы! Я просто веселюсь, а что может быть плохого в веселье? Кстати, здесь, по-моему, люди живут для денег и ради денег. У меня где-то есть немного валюты.
Сунув руку в карман, колдун извлек несколько смятых купюр.
— Где тут у них обмен валюты?
— Хотите поменять? Устрою по самому лучшему курсу! Хотите?
Маленький человечек вынырнул из-за ближайшего дерева и теперь доверительно заглядывал в глаза колдуну.
— Лучше нигде не найдете! Это я вам говорю! Можете мне верить! Вы иностранцы, да? Туристы?
Меняла обвел взглядом всю троицу.
— И сколько ты готов дать? – с видом знатока спросил колдун.
— Один к пяти.
Колдун изобразил недоверие.
— Можете проверить, в банке четыре и восемь, - затараторил человечек.
— Давай.
Меняла ловко извлек из кармана перетянутую резинкой пачку и принялся быстро отсчитывать купюры.
— Вот, можете пересчитать.
— Трюльника не хватает.
— Да что вы говорите? Неужели просчитался? Как же это я так? Дайте, я еще раз пересчитаю. Да, всё верно. Вот еще три. Теперь всё как надо.
Колдун обменялся с человечком бумажками.
— Глянь, как потолстела пачечка! – радостно покрутил он деньгами перед сказочником.
— Пересчитай-ка еще раз, - сказала Катя с легкой довольной улыбкой.
— Ух-ты! – колдун ошарашено посмотрел на волшебницу. – Тут меньше половины! Это как? Он же считал прямо на моих глазах?
— Что, зомби так не умеют? – пробормотал себе под нос сказочник.
Колдун взглянул на него, но сделал вид, что не расслышал.
— Он меня надул! Ты представляешь? – он посмотрел на ухмыляющихся спутников, потом свернул деньги и засунул их в карман. – Зато меня теперь не будет мучить совесть, - заявил колдун, извлекая из другого кармана недавно отданные купюры. – Идемте в этот грязненький ресторанчик, отпразднуем это дело. Ты представляешь? Я-то колдовал, а он — опа! — и злой колдун остался в дураках! Как это называется? Ловкость рук?
*
В Лапе был праздник.
Вообще-то деревенька называлась Еловая лапа. Но шутники прозвали ее Ежовой лапой, намекая на строгость деревенского старосты. А когда Захар-дровосек, свалив на дрова сухую осину, придавил ее стволом медведя, деревня сменила название на гордое: Медвежья лапа.
Во избежание путаницы с так часто меняющимся названием, оставили неизменное: Лапа. А какая она — уточнять местным жителям. Зимой — Замерзшая, весной — Цветущая, летом — Потная, осенью, во время сборки мёда — Сладкая, да мало ли можно придумать названий?
Вульф предложил остановиться здесь. Хоть и сделали крюк в пять верст, но зато не придется в лесу ночевать.
Звуки бубна и гармони путники услышали еще загодя. Нестройные ритмы разносились по лесу, заставляя зверьё настороженно озираться.
На небольшой площади, окруженной несколькими бревенчатыми домами, вокруг тесаных столов с угощением собрались люди. Телега подъехала к веселящимся селянам. Тим соскочил с нее, радостно озираясь. С маленького любил он народные гуляния. Что может быть веселее праздничной толпы? Когда все тебе улыбаются, а ноги сами так и просятся в пляс. Но Макар придержал мальчика возле себя.
— Глянь-ка, - кивнул он на гуляющий народ, - ты нам ужасы рассказывал, а народ ликует и здравствует.
Вульф не ответил. Он прошел прямиком к столу с яствами, выставленному перед хатой старосты.
— Здравствуйте, люди добрые, - обратился он к сидящим за столом. – Долгих лет и веселья! По какому поводу праздник?
— Здоров, путники. В добрый час привела вас дорога. Присядьте с нами и разделите нашу радость! – сказал староста, стараясь, вопреки хмелю, выглядеть солидно.
— Так с чем же вас поздравить? Ответьте…
*
— …чего молчишь, сказочник? Я спрашиваю, что есть будешь? Изучи меню, а то выберу по своему специфическому вкусу, а тебе не понравится.
— Тут такого не подают, - захихикала Катя.
— А ты откуда знаешь, что я есть люблю? – ухмыльнулся колдун. – Ты не о том подумала.
Сказочник взял меню и пробежал глазами.
—Я буду… погодите, это на каком языке?
— Понятия не имею, но ресторан называется китайским.
— Но это не китайские иероглифы.
— Думается, сюда не часто заглядывают знатоки иероглифов. Читай под ними мелкими русскими буквами.
— Катя, ты гурман? – спросил сказочник.
— Да.
— И я знаю, ты долго жила в Поднебесной. Будь другом, выбери из этой абракадабры что-нибудь съедобное…
*
— …Вы сперва присядьте да откушайте с нами. Медка выпейте, Вася отличный мед варит. Кто ж с порога хозяев расспрашивает?!
Отличное жаркое из крольчатины, свиные ребрышки с чесноком, пареная репа, тыквенная каша, редька и лук — простая, но вкусная еда. А мёд оказался и вправду недурен. Для пацана вынесли квасу. Путники ели, пили, и мир вокруг наполнялся спокойствием и благополучием.
— Сын мой вернулся, - сказал староста, когда гости осушили по второму ковшу мёда.
— Далеко ездил что-ли?
— Да уж дальше не бывает — на том свете побывал.
— Где? – переспросил Макар.
Сидящий рядом со старостой седеющий мужик заулыбался.
— Хворал долго, - пояснил староста, приобняв сына за плечи, - потом вроде как помер. Навалили мы над ним холм. А сегодня утром пришел. Руки только ободрал, когда вылазил. Да не говорит ни слова. Но живой! Вот он, смотрите! Как же такое счастье не отметить?..
*
— …Что?
— Я говорю, вина надо взять. Я сегодня, можно сказать, воскрес! Как же такое дело не отметить!
— А тут дают хорошее вино? – засомневалась Катя.
— У нас ведь деньги! За деньги все можно купить!
Сказочник приподнял бровь.
— Да ладно тебе, - отмахнулся колдун. – Сегодня можно и помечтать.
*
— Дядя Вульф, это то, о чем вы говорили? – спросил мальчик.
— Не могу сказать точно. Может, у него был просто летаргический сон. Знахарь мог и не различить, вот и закопали. А он взял и проснулся. Бывает. А вот пахнет от него только землей. Это плохо.
— Естественно, он землей пахнет. Он же недавно вылез из могилы, - возразил Макар.
— От человека не может пахнуть только землей. У каждого есть свой запах.
Тим засопел, втягивая воздух носом.
— А почему я ничего не чувствую? – спросил он. – Я ближе сижу!
Макар покосился на Вульфа.
— Это дело привычки. Нюх нужно тренировать также как и мышцы, - улыбнулся Вульф. – Я охотник, родился, вырос и уже половину жизни прожил в лесу. Уверен, ты и видишь и слышишь хуже, чем я.
— А я могу научиться, так тонко различать запахи?..
*
— …Конечно, можешь! Но я угробил на это почти триста лет, выпивая только в этом мире. Я различаю по запаху около двенадцати тысяч элитных вин. По вкусу могу определить не только сорт, но и где рос виноград, из которого изготовлено вино. Ну и конечно, имя винодела.
— У нашего колдуна полно скрытых талантов, - съехидничал сказочник. – Я тоже, попробовав вино, могу сказать, нравится оно мне или нет.
— Вот и славненько, - не стал обижаться колдун, - попробуй вот это и оцени.
Сказочник взял бокал. Густая темно-красная жидкость всколыхнулась. Он пригубил напиток. По пищеводу пробежало тепло и разлилось в груди. Сказочник не удержался и сделал еще глоток, от которого теплая расслабляющая волна пробежала дальше, окутывая тело ласковым коконом. Он вздохнул и улыбнулся.
Колдун удовлетворенно кивнул.
— Это любимый кагор одного моего знакомого вампира.
— Одну минутку, я сейчас приду. – Сказочник поставил бокал и встал.
— Я что-то не так сказал? – спросил колдун, провожая его взглядом. – Катя, я что, чем-то его обидел?
— Я думаю, он просто пошел в туалет, - ответила волшебница. – Сейчас вернется…
*
— Одну минутку, я сейчас…
— Куда ты?
Вульф не ответил. Пробираясь сквозь толпу гуляющих, он обходил стол, чтобы приблизиться к старосте и его воскресшему сыну.
— Что он задумал?
Между тем Вульф, подойдя вплотную к виновнику торжества, произнес:
— Позвольте поздравить вас со столь чудесным возвращением в мир живых! Живи сто лет!
Протянув руку, он похлопал мужика по плечу. Тот закивал, улыбаясь и не переставая жевать.
Вульф вернулся к своим попутчикам.
— Ну и как?
— Он не живой.
— Но он же… - опешил Макар, он перевел взгляд с Вульфа на сына старосты и обратно, - двигается, ест, улыбается…
— Да, все верно, но ответь мне на один вопрос.
Вульф глянул на Тима, тот слушал, затаив дыхание, но делал вид, что его больше интересует танцующая толпа.
— Что сделает человек, если его уколоть в плечо?
— Ну… не знаю.
Вульф протянул руку и коснулся Макара.
— Ой!
— Вот видишь, - назидательно произнес он, - ты вскрикнул, кто-нибудь еще дал бы мне в морду, а этот даже не вздрогнул. Он не чувствует боли.
— Подумаешь, - Макар постарался сохранить нейтральное выражение лица, - был у нас в селе дед, мог руки над огнем держать и не морщиться, такая у него сила воли была.
Он почесал уколотое плечо и снова глянул на восставшего из могилы.
*
— …Послушай, сказочник, не умеешь ты радоваться! Вот и сейчас вернулся какой-то задумчивый. Так ты никогда не научишься расслабляться. Чтобы было весело, забрось все свои мысли в самый темный и пыльный чулан своего мозга и радуйся жизни, как ребенок…
*
…А веселье меж тем кружилось полным ходом. Разудалая музыка заставляла ноги приплясывать, голова кивала в такт, а кружащиеся пары манили присоединиться, завертеться в бешеном танце, забыв все заботы и невзгоды…
*
…Катина ладонь легла на руку сказочника.
— Пойдем, потанцуем?
*
— Папа, - сказал Тим, - я пойду танцевать.
— Иди, пляши, малыш, - ответил Вульф, видя, что Макар задумался и не услышал вопроса.
Тим кивнул и, радостно вскочив, присоединился к толпе.
— А куда это он? – очнулся Макар.
— Пускай развлечется. Гляди, он уже с девчонкой! - Вульф потянулся и прогнул спину так, что хрустнули позвонки. – Может и нам…
*
…Музыка плыла, покачиваясь и завораживая. Сказочник ласково обнял Катю, а она опустила голову ему на плечо. Они целиком отдались на волю музыки. Поток звуков нежил и баюкал. Сказочник вдруг понял, что чувствует, как бьется Катино сердце, как вздымается и опадает ее грудь. И как переплетаются их души…
Ударившись об пол, салатница разлетелась с громким стеклянным хрустом. Закаленные в ресторанной жизни музыканты мерно продолжали вести тему, но разговоры на миг смолкли, и головы посетителей дружно повернулись на звук. Колдун с довольным видом развалился на стуле и с улыбкой рассылал воздушные поцелуи.
— Я почувствовал себя забытым, - с укором заявил он, вернувшимся Кате и сказочнику…
*
…Резкий девичий визг взвился над деревней, неся в себе безумие и панику. Бубен, упав на землю, жалобно звякнул. Музыка оборвалась. Люди недоуменно переглядывались, не желая знать, что случилось и, не желая верить. Источник визга приближался.
На площадь выбежала девушка. Взгляд прекрасных глаз безумно блуждал по согражданам. Вплетенные в косу яркие ленты, как живые шевелились на легком ветру. Загорелая кожа резко контрастировала с белыми волосами.
Внезапно крик смолк, из открытого рта теперь доносилось лишь шипение.
— Все хорошо! Продолжайте веселиться! – опомнился староста. – Иван, Сеня, чего вы стоите? Уведите ее! Все хорошо!
Истерический женский голос позвал девушку по имени, толпа загомонила.
— Да, праздник завершился досрочно, - сказал Вульф, отправляя в рот грибок.
— Ты видел? Она была седая! И, похоже, еще совсем молодая! - воскликнул Макар, мужественно стараясь держать себя в руках, но по-настоящему спокойным в деревне выглядел только Вульф и недавно оживший сын старосты, продолжавший поглощать пищу.
— Как мало нужно человеку, чтобы потерять присутствие духа и запаниковать. Они ведь еще даже не видели и не знают из-за чего весь сыр-бор. Что же будет с ними, когда…
На этот раз к женскому визгу присоединились и мужские крики. Толпа заколыхалась и, сбивая друг друга с ног, люди бросились врассыпную.
— Стойте! – закричал, поднимаясь, Вульф. – Нельзя расходиться! Вы должны быть вместе!
— Тим!!! – закричал Макар, заглушив увещевания Вульфа…
*
…Колдун встал и неспешной походкой отправился к эстраде, по пути щедро рассыпая комплименты дамам. За то время, что они пробыли в ресторане, скатерти на столах стали бархатисто-белыми, на стенах появились канделябры с горящими в них свечами, тарелки украсились вычурным рисунком с позолотой, бокалы превратились в серебряные кубки тонкой работы, а официанты нарядились в ливреи, что, по всей видимости, соответствовало представлению колдуна о ресторанном комфорте.
О чем-то посовещавшись с музыкантами, он влез на эстраду и запел. Колдун умел петь. Все затихли, ловя каждый звук, хотя и не могли понять слов.
Колдун пел о любви. Об ушедшей любви. О потерянной любви. О глупом фильме под названием жизнь, который, будь у него выбор, он не стал бы смотреть ни за что. Ведь что такое жизнь без любви?
Танцующие пары замерли.
Но надежда, не желая умирать, мучительно борется с разумом, который гибнет, понимая, что ничего не вернуть. Никогда. И что такое вечность без любви?!!!
— Это ад, - сказал парень, стоявший до этого и заворожено глядящий на певца, и поцеловал свою подругу. Грохнули литавры, и дробно зачастил барабан.
— О, это рай! – сказала она, когда поцелуй завершился. В последний раз взвизгнула скрипка, и колдун под гром аплодисментов сошел с эстрады…
*
…В наползающих сумерках бегали люди. Мелькали лица, сливались звуки. Мольбы о помощи мешались с бранью и иступленными воплями.
— А вы мне не верили, - сказал Вульф и отправил в рот щепоть квашеной капусты. – А я предупреждал, желая облегчить вам неизбежную встречу. Мир катится в пропасть. Это уже не мои слова, но мне нравится, как это звучит.
— Тим! Где Тим? Ты его видишь? – Макар крутил головой, пытаясь разглядеть сына среди обезумевших от ужаса людей. – Ки-и-ир! - опрокидывая посуду, он влез на стол и увидел ИХ.
— Согласись, ты до последнего думал, что я спятил, - сказал Вульф, утирая губы.
С дальней стороны площади и справа из-за домов дергано-механическими движениями надвигались темные фигуры. Их было много. Выбеленные временем и кое-где запачканные землей, и гнилые и вонючие, теряющие части себя — все они приближались с неумолимостью осени и с голодом огня внутри.
— Они есть хотят, - просветил Вульф. – Не знаю почему. Скорее всего, голод — это самый сильный из наших инстинктов, и поэтому даже ожившие мертвецы хотят есть; и скелеты будут кусать, хотя им и переваривать-то нечем. Это похоже на желание калеки почесать давно оторванную медведем ногу. Интересное явление.
— Вульф! Помоги мне найти Тима!
Вульф резко вскочил и кинулся в толпу. Макар продолжил кричать, вглядываясь со стола в густеющую темень.
— Держитесь вместе! Бейте по голове! – раздалось оттуда.
Вульф вскоре вернулся, неся Тима на плече.
— Упал в обморок. Чуть не затоптали, - пояснил он кинувшемуся к ним Макару. – И никуда мы не поедем, на ночь глядя. Надо организовать селян, победить и до утра отдохнуть. В сказках часто правду говорят, и одна из них — утро вечера мудренее. Знаешь такую сказку? Потом расскажу. Стереги сына. И смотри, оставайся в сознании. Я видел у тебя в телеге под дерюгой дубинку. Пора ее достать.
Вульф снова убежал. Макар посмотрел в сторону старосты. Тот сидел с выражением абсолютного счастья на лице и шептал своему, не прекращающему есть сыну:
— Сынок мой, у меня ведь кроме тебя никого не осталось. А ты — ну вылитая Клава, царствие ей небесное. Ты для меня самый лучший. И я тебя буду любить, что бы с тобой ни случилось на этом и том свете. Даже когда я умру, я и мама всегда будем рядом с тобой…
*
— Чего вы на меня так смотрите? Я не пьяный. И я не забыл, зачем мы здесь собрались. Сейчас будем веселиться. Сейчас. Только выпью…
*
— Согласись, веселящий газ — это нечестно, - сказал сказочник, когда они, наконец, покинули содрогающийся от музыки и хохота ресторан. Катя уже произнесла атнизаклятье, но люди все еще продолжали веселиться. Казалось, теперь они делают это искренне и с азартом, а газ только помог им войти во вкус.
— Никто кроме тебя не остался в претензии, значит веселье удалось. А если хочешь, могу предоставить тебе еще один повод для хорошего настроения.
— Мы тебя слушаем, - серьезно сказала Катя.
Колдун забежал чуть вперед и, обернувшись, остановился. При этом у него был такой вид, будто он собрался открыть им великую тайну. Он выставил перед собой руки, будто призывая к тишине большую аудиторию, потом сделал несколько пасов, как фокусник, перед тем как вынуть из шляпы кочан капусты. Встретив скептические взгляды сказочника и волшебницы и несколько недоуменных взглядов прохожих, он изрек:
— Подарок — одна из наимощнейших и наираспространеннейших причин радости. Ибо несет в себе не только удовлетворение от обладания новой вещью, но и, по сути, является жестом дружеского расположения дарителя к одаренному. Во все времена подарки делались и принимались. Подарок — одна из основ мироздания! Подарите мне что-нибудь.
Катя со сказочником переглянулись и протянули колдуну по перевязанной ленточкой яркой коробочке. Колдун просиял и, схватив подарки, принялся с нетерпением сдирать с них обертку, которая как всегда в подобных случаях не хотела сниматься. Но вот коробочка открылась, и на колдуна взглянули два выпученных желтых глаза.
— Жаба! – воскликнул колдун.
Дарители снова переглянулись.
— Ты тоже?
— А что, по-моему, лучший подарок для колдуна.
Колдун тем временем развернул вторую коробочку и извлек оттуда еще одну жабу.
— Ребята, а как вы догадались, что я давно мечтаю о домашнем любимце? А теперь у меня их двое — Таня и Ваня! Как здорово! Я позову вас, когда у них выведутся головастики.
Колдун так неподдельно восхищался, что друзья улыбнулись.
— А теперь стойте смирно — я буду вас одаривать!
Какое-то время он стоял и смотрел на них, потом поднял глаза к небу, затем посмотрел на Ваню и Таню, будто спрашивая их совета, наконец, громко вздохнув, он опустил взгляд к земле и спросил:
— Что можно подарить тому, у кого все есть? После того, как вы преподнесли мне самое необходимое, я боюсь подарить что-то, что в скором времени может пополнить один из мусорников.
— А ты можешь оставить нас… - сказочник хотел сказать «в покое», но, посмотрев на, выглядящего сейчас виноватым, колдуна, передумал и закончил, - … наедине.
— Вы, правда, этого хотите? Это можно назвать подарком?
— Да, - кивнула Катя.
И когда колдун исчез, они обнялись и рассмеялись без всякого веселящего газа.
— Боюсь, это ненадолго.
— Что?
— Наше уединение.
Мимо шли люди, но для обнявшейся пары они будто бы не существовали.
— У него теперь есть о ком заботиться.
— Думаешь, он… а вот и он.
Колдун, улыбаясь во весь рот, вышел из соседней витрины.
— Я создал для них пруд, лето и комаров. Как вы считаете, они счастливы?
— Ты их оставил там вдвоем? Они счастливы.
*
— Постой, Настя. Вот так!
— Что такое?
— Не двигайся.
— Да в чем дело!
— Когда ты так стошь, у тебя нимб над головой.
— Где?
— Нет, подожди, Настя…
— Ничего у меня над головой нет. Ты смеешься надо мной!
— Солнце светило сквозь твои волосы, и они сияли волшебным светом.
— Серый, ты здоров? Раньше ты таким не был.
— Раньше я все время был голодный. Есть хотел. Ну, ты знаешь. А теперь…
— Что теперь?
— Теперь я другой. Это ты правильно заметила. Я тебя поцелую. Ты не против?
— Ты сперва догони меня!
Радостный смех разлетелся по роще.
— Эй, детишки, лбы не порасшибайте! Березы, они ведь твердые, - послышался голос старика, сидящего на бревне под окном избы.
— Оставь их, дед Боря. - Димка вытащил из колодца ведро, вода из него расплескалась пригоршней бриллиантов. Мальчик отпрыгнул в сторону — холодная вода. – Тебе что, заняться нечем?
Дед глянул на него и вздохнул.
— Нечем. Ну, посуди сам: водки здесь нет, табака нет, конопля, и та не растет. Ну чем занять себя приличному человеку? Вшей бы половил, да и те разбежались. Что за жизнь такая?
— Глупый ты человек. Дурак, можно сказать, - Димка наклонился и отпил прямо из ведра. Проглотил и втянул воздух через зубы — вода прямо ледяная. – Да здесь сам воздух пьянит! Ты только вдохни поглубже! Воду пить удовольствие! Хочешь?
— Сам пей, водохлёб. Водка воде рознь. Ты не поймешь. Наверное, хорошо это. О, слышишь? – Боря поднял вверх указательный палец. – Тихо стало. Поймал, стало быть, девку, стервец. Поймал, - он прищурил левый глаз и посмотрел на проплывающее в вышине облако. Склонил голову к плечу, улыбнулся. – Куда воду тащишь?
Димка уже почти скрылся за домом, когда его догнал вопрос.
— Виноград полить.
— Виноград, говоришь, полить? Это хорошо, с одной стороны.
Димка уже занес ногу для следующего шага, но снова опустил.
— Что опять не так, дед Боря?
Старик перевел взгляд и теперь щурился на парня.
— А плесни-ка этой водицей себе на ноги.
— Так ведь холодная ж она, прям ужас как. Ноги сразу и отмерзнут.
— О!
— А-а…
— Поставь на солнце, пусть нагреется. Я те дам, виноград морозить!
— Ладно. Пойду, дрова поколю.
— А где все? – задал новый вопрос Боря.
— С Мишей. Он теперь говорящий. Говорит, сказочника в лесу встретил.
— А ты почему не с ними? Или каждый день с медведями беседуешь?
— Да о чем с ним говорить? Дед Боря? Ну и скажешь! Он же зверь. Темный. Книжек не читал. Телевизор — и тот не смотрел.
— Ну, как знаешь, - дед закрыл глаза и надвинул на лоб свою соломенную шляпу. – Вот только он в лесу родился и вырос. Думается, и тебе будет чему поучиться у мишки.
Димка скрылся за углом, но через минуту вернулся.
— Дед Боря, не спишь еще?
Старик что-то пробурчал из-под шляпы.
— Дед Боря, скажи, а почему сказочник к нам больше не приходит? Ведь три года уже… - Он подошел и присел перед дедом на корточки, стараясь заглянуть под шляпу. – Мы что-то не так делаем?
*
— Знаешь, Настя, я хотел бы, чтобы у нас с тобой был свой отдельный дом или хотя бы квартира, комната, на худой конец!..
Девочка хихикнула, но Серый не обратил внимание.
— И чтобы у этой комнаты была железная дверь с крепким замком…
— Как в тюрьме, что ли? В камеру захотел?
— С тобой, Настя, хоть в камеру. Лишь бы вместе. Понимаешь?
— Это что же, – девочка привстала на локте и посмотрела Сергею в глаза, - ты меня любишь?
— Люблю, Настя!
Долгий взгляд ее синих глаз стал теплым и ласковым.
— Я больше не буду убегать.
*
— А знаете, мне сейчас действительно хорошо! – улыбнулся колдун и прищурился на яркое весеннее солнце. – У меня на душе светло, как на этой звезде. Она каждую секунду другая, но все такая же яркая. А этот запах весны! Вы замечали, как пахнет пробуждающаяся природа? Весной она пахнет! Да, весна — время любви! – Он перевел взгляд на притихших сказочника и волшебницу и снова улыбнулся. – Знаете, я после солнца вас почти не вижу. Только ваши силуэты, более темные на светлом фоне. Вы ведь любите друг друга, правда? Не говорите мне ничего, просто любите. Это так здорово! И знаете еще что…
Резкий истеричный визг тормозов заглушил его последние слова. Вскрикнули сразу несколько голосов. И звук… тот самый страшный мокрый, хрустящий звук. Потом на мгновение тишина — и снова гомон голосов.
— Нет!!! – Колдун выбежал на дорогу и упал на колени перед телом. – Нет, не надо, не умирай! Я все еще плохо вижу! – он зажмурился и потер глаза, вытирая слезы. – Как он?
Девушка лежала возле машины, за рулем рыдала другая. Колдун дотронулся до шеи пострадавшей, повернул ее голову и снова закричал:
— Сделайте же что-нибудь! Кто-нибудь в этом мире верит в чудо?!
— Она жива, - сказочник положил руку на плечо колдуну. – Она даже не успела испугаться, а через пару минут будет снова совершенно здорова, даже насморк пройдет.
— Ты… - колдун медленно повернул голову, - ты властен над смертью?
— Нет, - сказочник замялся, но все же сказал, - друг, мне подвластна только жизнь. Я вылечил, я не воскрешал. А ты мне помог.
Колдун кивнул, удовлетворенный ответом, и снова склонился над девушкой.
— Света? – ахнул он — глаза пришли в норму. – Светик, Светочка, ты меня слышишь? Все будет хорошо. Прямо, как в сказке. Не волнуйся, Светик, я с тобой. Я здесь. Я рядом.
— Откуда, - она открыла глаза, - вы… ты знаешь мое имя?
— Ты мой сон. Мой сбывшийся светлый сон! Моя самая заветная мечта! Моя радость! Света моей жизни.
— Но мы ведь совсем не знакомы… то есть мы… раньше не встречались?
— Разве это так важно, если мы больше никогда не разлучимся? Вставай, - он протянул ей руку.
— А где я? Что случилось?…
*
— Это она? – спросила Катя.
— Очень похожа.
— Ты веришь в переселение душ?
— Не знаю. Возможно. А может это просто случайность?
— В случайности я верю еще меньше. Хотя это — счастливая случайность.
— Да. Теперь ему будет не до нас.
— Он еще появится поблагодарить.
— Да, мы их еще увидим.
Волшебница Катя и сказочник пробрались сквозь радостно вздыхающую и недоуменно пожимающую плечами толпу зевак и, держась за руки, пошли по аллее, между просыпающимися деревьями.
*
— Мама, это абрикоса цветет?
— Да, сынок, что-то рано в этом году…