Лётчик-истребитель
Лётчик-истребитель
(господь посылает человеку только те испытания, которые он может выдержать…)
Тема пьянства за рулём – стара, словно глиняный мир. Но, тем не менее, сей факт, имеет место быть и присутствует на нашей прекрасной и многострадальной планете, как кость в горле.
* * *
Ной Калиныч был весь кодированный перекодированный, водку пить ему было нельзя, ну прррросто – совсем! Ни чуть, ни по чуть, ни чуть-чуть и вовсе никак. Он, это знал! Но самое интересное, что знал и делал, несмотря на то, что водка мозги ему сразу, как бомба взрывала...!
Как-то под вечер Ной Калиныч возвращался домой на своих стареньких «Жигулях». Он, хотя был и лишенец за пьянку, но иногда на машине, знаете - ездил, была у него такая необходимость, что душу рвала на части. (м-да, просто так за руль лишенный - не сядешь).
А сегодня, в первый день весны - первое марта, когда вовсю уже светило яркое солнышко, отливая от нетронутой, снежной белизны такими яркими и дурными лучами, от которых водители на трассе как коты сильно жмурились, опускали козырьки и надевали солнцезащитные очки, только лишь для того, чтобы не видеть слепого сияния. Когда в предчувствии весны планета неслась по орбите, как бы слегка пританцовывая, и когда много чего ещё не было… У Ноя Калиновича ровно в 17-00 заканчивался очередной срок годичный кодировки от пьянства. Домой он торопился не просто, прихватив из райцентра литровую бутылку водки с досылкой, он стремился именно к 17 часам, намереваясь хорошо отметить это столь знаменательное событие. Но к указанному времени Калиныч чуть-чуть припоздал, закрутился он там с делами в этом райцентре и завертелся.
Увы-с, указанное время он встретил - в пути…
На "сухую" Калинич себя как-то жалел, жалел, что он народился, так как его характер представлял собой законченную субстанцию определённых идиллий. Он слыл этаким мужичком-червячком, хотя без пьянки его душа и входила в нужное русло жизни, но вот беда, трезвым ему жить было скучно, день на день был похож и совсем нечего было вспомнить. Не было никаких встрясок и угрызений, в общем – одна суета и серая бытовуха. Трезвым, он жил на авось, его жизнь не была полна маленьких внутренних радостей и удовольствий. Ему казалось, что люди вокруг него только и делают, что друг другу дышат в затылок.
Ной Калиныч молился всем ликам святых, с большим нетерпением ожидая тот момент и тот час, когда кончится срок его кодировки и всего этого проклятого душевыматывания на «сухую». Всё это было не то, он снова хотел почувствовать жизнь "по-настоящему"! А что такое настоящая жизнь…? (спросит дорогой мой читатель?). Настоящая жизнь, это, прежде всего - первооткрыватель в себе! А тут, ни-ка-ко-го тебе душевного комфорта, который он так любил и к которому сильно стремился, всей силой воли и силой веры и силой тяги. Настоящий душевный комфорт, по его мнению, был только тогда, когда ты сначала совсем по чуть-чуть, по самую малость, по двадцать пять грамм, когда душа становится тоненькая, словно нить в паутинке, когда она вся звенит и ты уже начинаешь дышать его величество - бездной…!
Правда, кроме этого недостатка у Калиныча был и другой, он никогда не думал о разных последствиях. Когда он последний пользовался роликом туалетной бумаги, то новый никогда не вешал на место, что доставляло много проблем вошедшим за ним. Вошедшие, за думами не сразу хватались за отсутствие столь нужного им предмета, о чём после сильно жалели и очень переживали на тему, как быть и что делать…? Но всё это была ерунда, по сравнению с полётом мыслей под действием алкоголя, кем только не представлял себя Ной Калинович в эти часы под этим ядреным воздействием. (ядрёный, исходит от слова, наверное – яд).
***
Указанное время он встретил в пути, до дома ему оставалось не много, но тут как говорится, пунктуальность – королева точности. Ной Калинович свернул на обочину, хотя мог бы и не сворачивать, а доехать, дотянуть-таки и до дома, а там уже "залудить" её окаянную. Но, однако, свернул и остановился, видать его терпение лопнуло как мыльный пузырь, нервы сдали, а силы - не выдержали…!
В машине по радио пел хор церковной песни адаптированный для современного слушателя, и Ной Калиныч под него, под этот хор, прямо из горлышка ровно в 17-00 приложился, точнее, не приложился, а врезал, винтом закрутив её окаянную! От чего нутро обожгло, душа стала звенеть словно струна, и он полной грудью уже задышал этой бездной… После перекурив, он снова откупорил бутылку, высоко вскинул бровь, и ещё ка-а-а-а-а-ак… отхлебнул самую малость! Точнее допил, что в бутылке осталось.
***
Тем временем в попутном направлении мимо него прорычал «Маз» панелевоз, в котором дядя широкой ступнёй надавил на акселератор, из выхлопной трубы повалил черный-черный такой дым. Видать, тяжело было панелевозу с бетонными плитами ехать вдоль по дороге.
С твёрдыми мыслями, что остальное он допьёт дома, Ной Калинович решительно включил передачу и тронулся с места. Он хотел догнать и обогнать панелевоз, но у него это не получилось, не потому, что у его «Жигулей» не хватило скорости, а потому, что он ещё много раз тормозил на обочине, принимая каждый раз совсем по чуть-чуть её окаянную, уже из новой бутылки, с такими вот мыслями: - «Авось я доеду». Но, когда запасная бутылка была обнулена, Ной Калинович вдруг (на этот раз) представил себя лётчиком-истребителем, а впереди идущий панелевоз – тяжелым вражеским самолётом бомбардировщиком, который на своём борту несёт смертоносный груз, намереваясь в пух и прах разбомбить всю Россию!
(ну, что тут можно сказать? на «горячую многае» можно представить!)
Вечернее солнышко за окном уже радовалось, сигарета в зубах Ноя Калиныча пела и припевала, а дерзкий ветерок жизни уже начинал срывать - радость победы! Видать не сработала запасная система в самом центре его организма, и Ной Калиныч всей правдой характера стал вживаться в образ военного лётчика-истребителя.
Он включил четвёртую передачу и стремительно пошел на рисковый обгон тяжелого панелевоза "бомбардировщика"!
Оооооооо… - великая сила лихой пьяной мысли, да что же она с людьми делает…! (да что только не делает).
Ной Калинович взял "штурвал" на себя, перед манёвром крепко затянулся очередной сигаретой, и уже было, поравнялся с панелевозом: - Ах вы шайбочки-шаёбочки! – стукнул он кулаком по торпеде. - Щаззз я зайду ему сбоку, этому вражине проклятому… - даванул он на газ со всей дури.
- Вжжжжжжж… - со всей дури взревел мотор его Жигулей. - Вжжжжжжж… - провернулись задние колёсики на гололёде.
Лёгкие «Жигули» Ноя Калиновича занесло, их развернуло и стало попеременно бить о панелевоз и металлический отбойник, который разделял шоссе надвое, в задачу которого входило предотвращение выброса транспортного средства на полосу встречного движения. Какое-то время «Жигули» Ноя Калиновича швыряло между панелевозом и отбойником, может минуту, может быть две, но тут на перекрёстке металлический отбойник закончился, и «Жигули» выбросило, как раз под встречную фуру… - О, Боже!
На панелевозе дядя глянул в зеркало заднего вида, и, почуяв неладное, убрав нугу с газа, он со всей силы стал давить на тормоз, тяжелый панелевоз, скрипя тормозами, стал нехотя останавливаться.
В те самые золотые мгновения, Когда «Жигули» как щепку бросало между панелевозом и отбойником, в салоне у Ноя Калиновича вдруг что-то тревожно защёлкало.
- Обычно так щелкает перед выстрелом катапульта… - подумал про себя Ной Калинович и дёрнул ручной тормоз.
Он вылетел на перекрёсток, перевернулся, но руль "штурвал" в руках удержал, и уже было поехал дальше, как… встречная фура судьбу решила иначе!
У водителя встречной фуры, который всю предыдущую ночь только и делал, что буровил фарами темноту, хоть и было развито чувство патологической ответственности, но сделать он уже ничего не мог, он в страхе закрылся руками, здоровенная фура с лёту страшно ударила хрупкие «Жигули», разломив и отбросив их в сторону вечности…
В марте обычно быстро темнеет, короткие сумерки тем временем уже подходили к концу…
Пока водители фуры и панелевоза отходили от шока, пока кинулись спасать пострадавшего, которого они к своему удивлению так и не обнаружили, пока вызвали милицию и скорую, пока расставили знаки аварийной остановки… Стемнело совсем.
- Слушай, куда мог деться мужик с «Жигулей»…? – друг друга спрашивали водители фуры и панелевоза, в очередной раз, обходя то, что осталось от разбитой машины.
Один водитель предположил, что пострадавшего выбросило, он убежал и в страхе кружит словно раненный зверь по тёмному лесу, но кругом была снежная нетронутая целина, и сколько они не светили по снегу фонариками, никаких следов в стороне от дороги они не нашли. Тогда они стали осматривать колёса под фурой, ожидая увидеть там кровавое месиво, но и там не было ничего, впрочем, под панелевозом тоже не было ни-ко-го.
- Не могли же «Жигули» сами по себе ехать…? – до приезда скорой с милицией удивлялись водители. - Да… Здорово мы «Жигулёнок» поковыряли - продолжали они разводить руками в недоумении.
Подъехавшая скорая с милицией тоже долго искали водителя «Жигулей», светили повсюду фарами-искателями, но толку опять – не было никакого. В милицейском акте об аварии уже было записано, что водитель пострадавшей машины без вести пропал, как там высоко, в минутной тишине над дорогой послышались слабые стоны: - "Ох ё… твою…". Со скорой фару-искатель подняли вверх, на сколько это было возможным, и увидели сидящего на дереве мужика, который крепко обхватил руками ствол здоровенной ели.
- Ты кто…?! – спросил его снизу врач.
- Я – лётчик-истребитель… - сверху ответил Калинович.
- А что ты там делаешь…?
- Я неудачно катапультировался…
- С «Жигулей»… что ли…?
- Угу… С них самых… - кивком головы подтвердил мужик с высокого дерева, - у меня был страшный бой с тяжелым бомбардировщиком…
- Надо же, как высоко забросило его от удара… - удивился врач скорой помощи, - надо как-то его оттуда снимать? Как же он высоко залетел? А мы внизу его искали…
Даже подоспевшие спасатели достать его не могли, пока не приехали пожарные с лестницей. Врачи помогали пожарным, обступили дерево люди в белых халатах.
- Сейчас он над нами, ждёт нас в вышине… - с сарказмом хохотнул один из врачей.
Когда Ноя Калиновича снимали с дерева, он продолжал уверять своих спасителей, что он настоящий лётчик и истребитель. Он говорил, но самое интересное, что сам в это верил…
Да! Выдержал Ной Калинович посланные испытания, выдержал, как самый настоящий, боевой истребитель.
Андрей Днепровский – Безбашенный. (A. DNEPR)
4 марта 2007г