Сегодня я опять плакала всю ночь. Во сне слезы душили меня, я задыхалась, но не могла открыть глаза. Дочка хозяйки, Лида, трясла меня и звала: «Аза! Азочка! Проснись! Что с тобой?» - но я только всхлипывала в ответ. Я так и не открыла глаза. Лида ушла спать. А я потом до утра смотрела в темноту, прислушивалась к ночным шорохам и думала о своей жизни.
Я живу в доме на берегу огромного озера. Дом стоит на пригорке, и сверху озеро кажется (смотря по настроению) или гигантской слезой великана, оп-лакивающего свою одинокую жизнь, или следом от каблука того же великана, который прошел мимо, не оглянувшись, а в углубление нападал дождь – вот и получилось озеро. А то, что озеро напоминает чашу, - это совсем неинтересно. Но это только я так размышляю, а дети и взрослые, плещущиеся у самого края бездонной чаши слез, совсем не думают об этом. Они поднимают яркие брызги, они кричат, плавают, ныряют. И лица их совершенно счастливы, хотя они совсем-совсем в слезах. Они кричат мне: «Иди сюда, Зизи!» Я знаю, что меня зовут «Аза», но не могу сказать им этого, я просто бегу на их зов. Они бросают в воду цветные камушки, ракушки, разноцветные мячики, а я ныряю на желтое песчаное дно и достаю им все эти вещи.
Если кто-то еще не понял, то объясняю, что Аза – мое имя, а на самом деле я водолей, то есть не водолей, а водолаз (все время путаю эти слова!) Лида рассказывала подругам, пока я дремала рядом, что водолазов называют еще очень трудным словом ньюфаундленды. Они очень спокойные, величественные и сильные. И еще я слышала, что английский художник Эдвин Лендзир нарисовал картину «Достойный член человеческого общества», где изобразил своего любимого друга водолаза. У хозяев в гараже очень много книг. Но среди них такой картины я не нашла. Я, конечно, не читаю книги, хотя иногда смотрю на них. Но часто лежу там и по запахам стараюсь определить… нет, не содержание! До этого даже водолеи (ах, опять!), то есть водолазы не додумались. Я определяю читателей. Среди многих запахов чаще всего я ощущаю один и тот же. Хоть я член человеческого общества, но не в полной мере. Как бы мне описать точнее? Это запах кофе, какого-то дыма, одеколона… Я пытаюсь вспомнить, знаю ли я такого читателя. Но нет, никогда к нам такой не приезжал. Уж своих я всех знаю.
Но когда я ощущаю этот запах, вижу одну и ту же картину: черный щенок бежит по зеленой траве. Ему навстречу бежит мальчик и кричит: «Аза! Аза!» Больше ничего не вспоминается. После этого – только озеро, веселые крики детей, камушки, ракушки и цветные мячи. Я не стараюсь забыть эту картину. Она сама легко стирается, как только я выхожу из гаража. Я все-таки водолаз (наконец-то!), и мое дело – не сидеть в гараже, размышляя, а спасать отдыхающих, развлекать их, ныряя в воду снова и снова. Когда они все напрыгаются и набегаются, – то садятся на свои лежанки (сами они почему-то называют их шезлонгами. Вот уж совсем непонятное слово!). Я тоже ложусь рядом. Взрослые начинают рассказывать друг другу истории о фоксе Микки или о Шарике, который стал Шариковым. Но эти две книжки я давно уже знаю: они лежат у Лиды на столе. Одна пахнет конфетами, а другая – духами. Я очень умная и начитанная собака, поэтому читающий и пишущий фокс или тем более дворовый Шарик не вызывают у меня восхищения или зависти.
Зато у меня есть тайна. Я никому не говорю про мальчика и щенка, даже Лиде. Не только потому, что не умею говорить, как Лида (она меня всегда понимает!), а просто мне приятно обладать тайной. Она моя. И я могу думать об этом, когда другие считают, что я просто валяюсь на солнышке. Никто не знает про мою тайну, про мой сон, от которого я всегда плачу. Во сне мальчик уходит от меня. Впереди него виднеется фигура большого мужчины. Слышу только его голос, не видя лица: «Молодец, Аза. Умница. Хорошо!» Я бегу за ними в своем сне, но не могу догнать. Они идут быстрее меня. Они уходят. Они всегда уходят во сне, оставляя запах кофе, дыма и одеколона. А я просыпаюсь и не сплю до утра, слыша, как тикают часы, как вздыхает во сне Лида, как шуршат под полом мыши и как плещется огромная чаша слез, названная людьми озером.
Так же было и сегодня ночью. Все думают, что собаки не умеют плакать. Но я плакала во сне. Я не обманываю.
Под утро я все-таки заснула. А проснулась от запаха кофе. Кофе! Я вскочила и бросилась из дома. Мужчина стоял около большой машины и курил. От него пахло дымом и одеколоном. «Какая огромная собака!» – сказал он. Я оглянулась, но никого не увидела. Мужчина размахнулся и бросил в озеро камешек. Я помчалась вниз и стала искать, распугивая рыбешек, бабочек и медленных стрекоз. «Этот камешек пахнет одеколоном», - думала я, забыв, что теперь он пахнет лишь водой и рыбой. Я нашла камень далеко от берега, схватила его и помчалась наверх. Там не было никого. Только следы от машины. Машина! Какая же была машина? Люди думают, что мы, ньюфаундленды, не различаем цвета. А я прекрасно знаю, что машины бывают красные, зеленые и черные. Но какая была эта машина? С камнем в зубах я выбежала на дорогу. Я слышала еще, как хозяйка ворчала на Лиду: «Научили собаку таскать камни! Вот зубы сточит – как будет есть?» Но дальше голоса утонули в шуме дороги. Я бежала, заглядывая в проезжающие машины. Камень из зубов не выпускала. В соседнем поселке машин было много. А из каждого дома пахло кофе, дымом и одеколоном. И в разных направлениях шли мужчины.
Я вернулась домой. Я спрятала камень в гараже, рядом с книгой. Потом долго нюхала воздух. Запахи кофе и дыма растаяли. Но остался одеколон. Я очень не люблю, когда Лида наливает духи себе на руки, а потом гладит меня. А сейчас я вдыхала запах одеколона и наслаждалась им. Потому что я знала теперь, что мужчина и мальчик – это мои первые хозяева, они отдали меня новому хозяину на берегу озера, а теперь мужчина не узнал меня.
Вечером я пошла в поселок. Я заглядывала в окна, из которых запахи дыма и кофе были сильнее, чем из других. Но запах одеколона исчез. Я ходила в поселок каждый вечер. «Молодец, Зизи! Хорошая Вега! Умница Найда!» - слышала я от разных людей. Они не знали моего имени. Не страшно! Они не знали, что я хотела не этих слов. Я хотела услышать другое: «Ты хорошая, Аза! Я люблю тебя!» Мне никто не говорил таких слов.
Я возвращалась домой. К тайне книги и сна прибавилась тайна камня и запаха. Я умная, опытная собака. Я люблю своего хозяина и Лиду. Я люблю свой дом и свое озеро. Я люблю свои тайны. И я крепко люблю мужчину и мальчика. Люблю их запахи, их машину. И я жду их. Я знаю, они вернутся и скажут мне: «Хорошая Аза! Мы любим тебя!» - и я побегу в гараж и принесу им камешек, от которого тонко пахнет одеколоном, кофе и чуть-чуть дымом.