Девочка сидела и плакала. Словно за стеклом из непрозрачного хрусталя соленых слез, перед ней на столе лежало письмо. Простое, со штампом небольшого городка Глушкова далеко в Курской области. Без каких-либо художественных излишеств. Простое письмо, миллионы которых разносят каждую неделю почтальоны, добрые, жизнерадостные и трудолюбивые. Они никогда не знают, что за весть принесут в чужой дом, в дом, на порог которого они может больше и не зайдут. Они просто выполняют то, что им предписано профессией "почтальон". Сумка с письмами-склад, где перемешалось все: горе и радость, встречи и разлуки, сострадание и счастье. Это кладезь новых идей и впечатлений, ниточка, соединяющая многих людей вместе без их ведома.
За окном светило солнышко. Где-то на окраине деревушки пел пьяный гармонист, возвращающийся наверное после какой-то гулянки богатеев с туго набитыми брюхами. Гармонь выводила мелодию, и мощный голос пел:
...-эх коль голову сложу
На чужбине дикой...
Золотились яблоки, наливались осенним соком крупные плоды шиповника; на калитке грелся серый кот, ленивый и с виду неповоротливый, но в любую минуту готовый вскочить и броситься прочь от клюки бабы Сони.
На улице старый дворник сметал сор в кучу; смел, и пошел отдохнуть на скамеечку, свернув папироску.
...-я бы выпил за радость,
но радости нет...
Слезы стирали все, и яблоки, и кота, и шиповник; остался лишь свет, преломляющийся в мокрых полуоткрытых ресницах. Он грел глаза и пытался осушить слезы, но не мог. Он хотел утешить, успокоить, прибодрить чем-то, но ничего не получалось.
Тихо открылась входная дверь, и миниатюрная женщина с зачесанными назад волосами, тонкими чертами лица и большими голубыми глазами заглянула в комнату.
-Оленька, что с тобой?
Она быстро вошла вовнутрь.
-Ты что плачешь? Пойдем на улицу! Последние солнечные деньки.
Девочка повернулась и заикаясь от долгого плача, махнув рукой в сторону письма на столе, заплакала еще пуще.
-Мама, папу убили...
Подул ветер, и сор разлетелся по всей улице.
Продолжалась война.