ЗА РЕКОЙ САМБАТИОН
(Приключенческая повесть)
Загадки Бермудского треугольника мало кого оставляют равнодушными. Самолет с героями повести, под воздействием этого парадоксального явления, с трудом приземляется в отдаленном, неизвестном районе земного шара. Там существует своеобразный затерянный мир, обитатели которого еще пребывают в древности.
Они пришли сюда в библейские времена, оказались отрезанными от цивилизации катаклизмами и аномалиями в земной коре и остались на том же уровне развития.
Путешественники становятся свидетелями и участниками жестокой и кровавой войны между людьми и злобными, коварными человекообразными существами, порожденными природной аномалией.
За рекой Самбатион
Стан израильских колен...
За рекой Самбатион
Век за веком длится плен...
Глава 1
Туннельный эффект
Ровно в шесть часов утра одномоторный,трёх местный самолёт разогнался на взлётной полосе частного аэродрома в небольшом городке Дейтона – Бич, что на атлантическом побережье Флориды, поднялся в воздух и взял курс на восток, в сторону океана.
Был конец сентября 1941 года. В Европе уже полным ходом шла Вторая мировая война, а Америка ещё наслаждалась мирными днями, но их оставалось немного. Её ожидал кошмар Пёрл – Харбора.
Рубинового цвета солнце всплывало из глубин океана прямо по курсу самолёта. Ещё касаясь воды нижним краем, оно окрашивало ярко-малиновой краской и воду, из которой только что вынырнуло, и небо над собой, покрытое лёгкими перистыми облаками. Цвет этот постепенно, по мере подъёма солнца, превращался в кроваво–красный. Казалось, что пройдя над растерзанной, кровоточащей Европой,светило пропиталось кровью войны и теперь несло Америке красноречивое, откровенное предупреждение.
- Когда солнце красно поутру – моряку не по нутру, - сказал Грегори Розен, сорокалетний пилот самолёта. Он достал из небольшого ящичка, под приборной панелью, чёрные очки и надел, вправив дужки под наушники кожаного шлема. Грегори оглянулся на двух пассажиров, сидящих сзади. Лица были розовыми, но солнце, видимо, особенно не досаждало.
- А что, довольно красивое зрелище! – промолвил Стив Вильямс, - прогноз погоды не предвещает никаких неожиданностей. Иначе бы мы не вылетели.
Он находился справа от пилота и, позёвывая, оглядывал необъятную панораму моря, открывавшуюся с высоты полёта.
- Проснитесь, инженер, такой восход нечасто можно увидеть! – Вильямс слегка подтолкнул локтем соседа слева, который посапывал, уткнувшись в тёплый шарф. – Когда ещё вы встретире рассвет на высоте, почти в километр, между морем и небом, подобно птице.
Он посмотрел на циферблат приборной панели, показывающий высоту.
Третий пассажир, инженер–геофизик Альфред Бланк, открыл глаза и огляделся:
- Слишком много красного. Мне не нравится этот цвет.
Он поежился от,пробиравшегося в кабину, холода и снова прикрыл глаза. Летать Бланк не любил и даже побаивался. Если бы не выгодное предложение Стива Вильямся, бизнесмена и предпринимателя, он никогда бы не отправился в такой дальний полёт, да ещё в кабине одномоторного самолёта.
Машина набирала высоту. Стало прохладнее. При дыхании выделялся лёгкий пар. Пассажиры застегнули куртки на все пуговицы.
- Скоро покажутся Багамские острова там, вдалеке справа, - сказал пилот, - правда, ничего особенного не увидим, слишком далеко, так, какие-то смутные очертания.
Море лежало внизу, как огромная плоско-выпуклая раковина, края которой, раскрашенные жёлто-зелёными полосами с розовыми прожилками, сливались с голубым горизонтом. Под самолётом плоский купол отсвечивал cине – зелёной, глянцевой эмалевой толщей.
Океан своей колоссальной массой насыщал атмосферу благоухающей, всепроникающей свежестью. Морской воздух, тщательно отфильтрованный огромным объёмом паров солёной влаги, заполнял кабину самолёта и люди, вдыхая его во всю силу лёгких, в просторе неба ощущали себя крохотными частицами неизведанного,неразгаданного мира,и их охватывало нарастающее предчувствие удивительных и опасных событий, неотвратимо несущихся навстречу.
Солнце поднималось.Цвет его сменился на светло–розовый, оно уменьшилось в размере, стало ярче, жёстче и всё назойливей лезло в глаза.
Пилот потянул за рычажок под приборной панелью и над кабиной опустился небольшой козырёк.
Владелец самолёта,удачливый предприниматель Стив Вильямс,к пятидесяти двум годам так и не обзавёлся семьёй,хотя был дважды женат.Он считал, что всё ещё впереди...
Среднего роста, несмотря на некоторую тучность в талии, энергичный и подвижный, бизнесмен слыл заядлым яхтсменом, охотником и рыболовом.
Конечным пунктом полёта был канадский город–порт Голифакс, на берегу Атлантики. В двухстах километрах от него, в океане, в районе обширных мелей близ острова Сейбл, полтора года назад потерпел катастрофу и затонул пароход, перевозивший золотой запас одной небольшой европейской страны, пытавшейся сохранить его в Америке от притязания нацистов.
Предварительные результаты определения места затонувшего корабля оказались недостаточными. Именно, для уточнения этих результатов на месте, Стив Вильямс вёз с собой инженера–геофозика Альфреда Бланка, автора нового геофизического метода разведки полезных ископаемых, при-годного и для поиска затонувших кораблей. Бизнесмен спешил получить лицензию и начать работы по подъёму корабля до наступления осенних свирепых штормов.
Выпускник Берлинского университета, Альфред Бланк считался одним из ведущих геофизиков,что не спасло молодого учёного от преследования нацистским режимом, поскольку мать его была еврейка. Альфред не скрывал этого, хотя, в наследство от отца получил нордическую внешность: высокий рост, светлые волосы и голубые глаза. Лишённый работы, Бланк с женой и двухлетним сыном поспешно покинул Берлин, буквально за месяц перед тем, как нацисты перекрыли границу. Альфреду было тридцать три года, он уже неплохо говорил по английски, и с радостью принял предложение Вильямса, нашедшего его по объявлению. Бизнесмена увлекла идея использования геофизического метода для поиска затонувшего корабля и, в случае успеха, он обещал Бланку приличное вознаграждение.
- Капитан затонувшего корабля, - сказал Вильямс, - который мы пытаемся поднять, рассказывал мне, что когда они снимались с якоря в Бресте, собираясь отплыть в Америку, радист получил странную радиограмму, причём открытым текстом. Голос с немецким акцентом предупреждал: «Двум кораблям, - и он назвал наш корабль и ещё один, выполнявший подобную функцию, но из другой страны, - покидающим гавань, мы не рекомендуем отправляться в столь опасное плаванье. Если же вы отважитесь, то желаем попутного ветра». - Последние слова были произнесены с издевательским оттенком. Море кишело немецкими подводными лодками, но корабли охраняли два английских эсминца. И всё же, во второй половине пути произошла авария, которая и привела к крушению. Удалось спасти только команду, а золото ушло на дно вместе с кораблём.
Стив Вильямс мельком глянул на часы и повернулся вправо, надеясь рассмотреть цепь Багамским островов:
- Вроде, уже время что-то увидеть, но кажется, сегодня атмосфера мало прозрачна, не видно ничего.
-Мы летим точно по курсу.Смотрите внимательно.Возьмите бинокль, - посоветовал пилот.
Бизнесмен достал из кожаного футляра, сверкнувший линзами, бинокль и приставил к глазам:
- Да, вижу, какие-то пятна и точки. Это и есть, наверное, Багамы.
Облака ушли,небо очистилось, стало голубым и ясным. И таким же голубым, но с зеленоватым оттенком, лежал внизу океан. Бескрайний, бесконечный: впереди, справа и слева. Вильямсу вдруг показалось, что они никогда не преодолеют этот простор. Что можно так лететь долгие часы, дни и месяцы, и не достичь берегов.
- Как вы думаете, Грегори, - он обратился к пилоту, - мы к обеду приземлимся на Бермудах?
- Сплюньте через левое плечо, мистер Вильямс, пилоты не любят таких вопросов. Погода стоит прекрасная, прогноз оправдался. Надо надеяться, что всё будет, как запланировано.
А планировалось к часу дня приземлиться в Гамильтоне, столице Бермудских островов, дозаправиться, сделать профилактику мотора, переночевать в гостиннице и утром следующего дня взять курс строго на север, в Голифакс.
- Да, если ехать поездом, по суше, то потеряли бы несколько дней, не успели подать документы к началу тендера, - многозначительно произнёс Вильямс, - в современном бизнесе необходимо иметь собственный самолёт и такого надёжного пилота, как вы, Грегори.
- Благодарю,вас, сэр, - Грегори слегка улыбнулся. Он был доволен похвалой, впрочем, на другое и не расчитывал. Вот уже пять лет работал у Вильямса и у того не было причин сомневаться в своём пилоте.
А лётчиком он стал не сразу. Эмигрировав в Америку из Одессы вместе с семьёй, в возрасте двеннадцати лет, Гришка Розенберг проделал длинный и нелёгкий путь,пока не обрёл свое место в жестоком мире равных возможностей. Кем он только не был! Где только не работал. Но всегда с тоской смотрел на пролетающие самолёты,прислушивался к гулу моторов и, словно, ощущал у себя крылья. Он давно понял, что рождён быть птицей.И,не жалея сил,устремился к своей цели. Собрав деньги, закончил школу пилотов и стал мастером своего дела.
По просторам Соединённых Штатов разбежались дороги двух братьев, ушли в мир иной родители, а его, в небольшом домике в Джексонвилле во Флориде, ждут жена, сын и дочь.
Мотор работал ровно и надёжно.Горючего вполне достаточно.Полёт спланирован и расчитан до минуты. Погода стоит прекрасная,но в душе у Грегори какая-то червоточина:они летят в самом центре небезизвестного Бермудского треугольника,в котором происходят непонятные, непостижимые вещи, - неизвестно куда исчезают корабли и самолёты. И тут, словно подслушав его мысли, заговорил Альфред Бланк:
- Хоть бы скорей добраться до Гамильтона. У меня такое чувство, будто за нами кто-то наблюдает.
- До Гамильтона ещё два часа лёта. Мы увидим его издалека. Это очень красиво: белый город на самом большом из Бермудских островов. Я летал здесь не раз, так что не стоит волноваться, - успокоил геофизика пилот, хотя у самого слегка заныло внизу живота.
- Ведь мы летим по Бермудскому треугольнику, - как-то очень спокойно сказал Бланк.
- Пустое, не обращайте внимания на эти басни. Аварии случаются всегда и в любом месте, - покровительственно заявил Вильямс. – Главное – содержать технику в порядке, быть специалистом и верить в себя.
- Такое впечатление, будто в кабине есть кто-то четвёртый, - промолвил опять Бланк.–На душе,словно кошки скребут,какое-то тягостное чувство. Не люблю это состояние: находиться между небом и землёй, когда от бездны отделяют несколько миллиметров алюминия. Обратно ни за что не полечу, поеду поездом.
-Зря волнуетесь,-Стив Вильямс слегка похлопал его по колену. – Посмотрите в окно: какая красота, какой простор, душа поёт! Что может произойти в этом прекрасном мире?!
-Не такой уж он и прекрасный, -сказал Бланк.–Сколько жестокости и несправедливости происходит в нём. Наш мир построен на бескомпромисной борьбе за выживание. В Европе полыхает ужасная, катастрофическая война. Я думаю,много стран будут втянуты в неё и Америке не отсидеться за океаном. Вступила она в первую мировую войну, окажется втянутой и во вторую. – Бланк замолчал и вдруг подумал, что вся огромная планета, с её войнами и вечным противоборством, осталась где-то далеко, в его воображении, а реально существует лишь эта, небольшая кабина и они трое, между небом и землёй в крохотном, затеряннм мире, и никому нет дела до них, и им нет дела ни до кого...Тело стало лёгким,как в невесомости,пустым и непослушным: руки и ноги, словно из ваты. Он слегка пошевелил пальцами ног, убеждаясь, что может управлять своими конечностями.
- Пусть бы корабль какой-нибудь показался там, внизу на воде. Веселей было бы. Хоть не одни в этой невероятной, необозримой пустоте, - геофизик уставился в окно кабины.
- А вы откройте вашу папку, посмотрите документы, расчёты, карты, отвлекайтесь! Так и время пройдёт, - посоветовал бизнесмен. Он закинул ногу за ногу, в мягких сапогах из коричневой, блестящей кожи. – Жаль, что курить нельзя в этой тесноте. Вот прилетим, отведу душу.
Бланк послушался совета. Он вынул из,стоящего между ног,портфеля большую розовую картонную папку, развернул её, пролистал несколько страниц.
- Любопытное место, этот остров Сейбл, он словно оправдывает своё название: напоминает по форме саблю, - сказал геофизик, раскрывая карту.
- Да, остров интересный, - поддержал Вильямс, - посреди океана, на сотни квадратных километров тянутся песчанные мели, и среди них этот остров, возвышается всего на несколько метров над водой; этакая коса, длиной около пятидесяти километров, и шириной километр – два, заросшая травой и кустарником. Там есть небольшой маяк и, что удивительно, на этой косе, уже около сотни лет, обитает табун диких лошадей.
- Как они там выживают, что едят, что пьют? - спросил пилот.
- Животные в дикой природе умеют приспосабливаться.Травы там достаточ-но,вода,видимо дождевая,скапливается в небольших озерцах.Правда, зимой сильные ветры и холода. Но живут. Численность табуна регулируется количеством пищи, - ответил Вильямс.
- Получается, что для обитания табуна в 100 – 150 голов, площади этого небольшого острова вполне достаточно, - сказал пилот, - там они рождаются и умирают, переносят засуху, голод и суровые зимы, это своеобразный заповедник: природа ставит свои опыты.
- Интересно бы посчитать, сколько там особей женского пола, - вставил Бланк, - ведь именно от них зависит продолжение рода. Эти лошади живут в своём, затерянном мире и им нет дела до происходящего где-то, за океаном. Они переживут все войны и прочие катаклизмы.
- Есть и люди, - заявил бизнесмен, - которые всю жизнь прожили в своём посёлке или хуторе и им даже не верится, что существуют большие города и другие страны, так что затерянный мир не такое уж редкое явление. Большинство людей имеют довольно ограниченный круг общения, и это тоже своеобразный, затерянный мир.
- Как же туда, на эту косу, за сотни километров от берега попали лошади? – развёл руками Альфред.
- Скорей всего, с корабля. Перевозили лошадей из Европы, корабль сел на мель, затонул, а лошади выплыли, выбрались на сушу и освоились. Там,на мелях довольно часто, особенно в прошлом веке, гибли корабли, - пояснил бизнесмен.
- По-видимому, если бы мы, приблизительно, не знали место гибели нашего парохода, его точные габариты, а главное, массу, то мой метод оказался бы бессилен в этих мелях, - заметил физик.
С севера, почти на высоте самолёта появилось небольшое бело-серое облако в виде правильного круга. Оно стремительно приближалось, увеличиваясь в размере. Грегори Розен, как загипнотизированный, повернулся в его сторону. Облако, в считанные секунды, подлетело к самолёту и накрыло его, словно огромная простыня. Люди в самолёте замерли и онемели от неожиданности. Пилот глянул на приборную панель:стрелки на всех циферблатах бешенно вращались в разные стороны. За окнами кабины ничего не было видно, кроме серо-белой пелены, которая всё сгущалась. Самолёт вдруг стало трясти, сначала мелко, снизу вверх, а затем сильно, задрался хвост и резко опустился. Мотор натужно загудел. Самолёт завертелся вокруг оси и пошёл штопором куда-то в сторону. За окном кабины стало темно, как глубокой ночью. Раздался резкий металлический скрежет, завывание от бешенной скорости и ужасный грохот. Люди в кабине потеряли сознание...
Пилот Грегори Розен очнулся, открыл глаза и не поверил увиденному. Самолёт летел среди могучих, огромных гор,вершины которых венчали снежные шапки,а склоны покрывали ледники и ослепительно белые снежные поля.
- Невероятно! Что это происходит! Откуда взялись эти горы?! Куда девалось море? Как я здесь оказался?.. – произносил он, с ужасом оглядываясь вокруг.
Прямо по курсу,вдруг стал надвигаться,закрывая всё обозримое простран-ство, склон горы, покрытый, вырастающими на глазах, громадными острыми выступами скальной породы. Грегори навалился на штурвал, одновременно, изо всех сил нажимая ногой на руль высоты, пытаясь уйти вверх – влево и избежать столкновения. К счастью, самолёт слушался рулей, и страшные скалы, едва не пропоров брюхо самолёта, остались позади.
«Если бы я очнулся несколькими секундами позже, то вряд ли удалось вырулить», - обливаясь холодным потом, подумал Розен. Сидящие сзади пассажиры не издавали ни звука и пилот понял, что они ещё не пришли в сознание. Он подумал, что так и лучше, потому что их реакция на происходящее мешала бы управлять самолётом.
Стрелки приборов на передней панели либо зашкаливали, либо метались из стороны в сторону, словно обезумев. Мотор работал натужно. Самолёт всё время, как бы проваливался, с трудом выбираясь из воздушных ям. Грегори почувствовал, что трудно дышать. Лёгкие с шумом втягивали воздух, он открыл пошире рот, ему хотелось заталкивать воздух руками. Сзади сопели пассажиры, всё также не приходя в сознание. Как всегда, в трудную минуту, пилот ощутил себя составляющим одно целое с воздушным кораблём: он был его головой, его мозгом, фюзеляж – телом, а крылья – распростёртыми руками. И они теряли опору в разрежённом воздухе. Казалось, вот – вот, он камнем упадёт вниз, в глубокие расщелины между гор.
- Нужно спуститься, как можно ниже и постараться где-нибудь сесть, - твердил он про себя, вглядываясь в склоны и отыскивая подходящую площадку для посадки. О том, что произойдёт дальше и что они будут делать в этих диких, невесть откуда взявшихся горах, пилот и не думал. Главное, посадить самолёт, потому что каждая минута полёта может быть последней. Ему ещё раз, почти чудом, удалось избежать столкновения и, к счастью, обогнув очередной выступ, Грегори увидел, что расстояние между склонами значительно расширилось. Он начал снижение. Воздух стал плотнее и крылья обрели более надёжную опору. - Это какая-то чертовщина, идиотизм, - шептал он,до боли в глазах вглядываясь в складки гор,но,тем не менее, обретая уверенность, что всё должно закончиться благополучно, что он должен найти место для посадки. Грегори спустился ниже и вот, справа показались террасы, словно огромные ступени, и на нижней вполне приличная, ровная площадка,кажется,метров 150 – 200, вполне достаточная для приземления. Нужно только удачно развернуться для захода на посадку.А вот это – цирковой номер на таком узком пространстве между гор, но выполнимый. И он обязательно сделает разворот. Ведь он – хороший пилот, отличный пилот, мастер своего дела.
Грегори Розен слился с самолётом. Впаялся в него, ощутил края крыльев, словно кончики своих пальцев. Глазомер точен, до сантиметра. Он поднимает правое крыло над самым склоном, чтобы максимально увеличить радиус, дозирует газ, будто на аптекарских весах, координирует рулём вираж, как фигуру высшего пилотажа, ставка – жизнь. Скала проносится мимо в нескольких метрах. Разворот выполнен и он идёт на снижение, на посадку, ед-ва не задевая крылом скальную стенку уступа. Колёса касаются земли, небольшой прыжок, толчок, ещё толчок, тряска и вот машина остановилась. Он приземлился...
- Чёрт возьми! Где это мы находимся?! – раздался удивлённый голос Стива Вильямся сзади.
- Горы? Откуда взялись эти горы посреди Атлантического океана? – сдавленным голосом произнёс Альфред Бланк.
- Мне бы тоже хотелось это знать, - устало выговорил Грегори Розен.
- Невероятно,неслыханно!Что за профанация?!Грегори,какого дьявола вы приземлились в горах? Вы что не знаете, что нам нужно в Голифакс?! И непременно к вечеру завтрашнего дня! – бизнесмен орал, как ненормальный.
Бланк молчал,испуганно и удивлённо оглядывая нависающие горы.Он понимал,что пилот здесь не при чём.Но кроме этого, больше ничего не понимал.
- Сказали бы лучше мне спасибо,что я посадил на этом пятачке самолёт, - спокойно ответил Грегори.–Вы не осознаёте,что наша жизнь висела на волоске? Да и сейчас висит. Что мы будем делать в этих горах, как выбираться?
- Как же мы сюда попали? – уже притихшим голосом, изумлённо спросил Вильямс.
- Хороший вопрос, сэр, только кто может дать на него ответ? – пилот устало снял с головы шлем, и в его чёрных, с проседью волосах блеснула новая седая прядь.
Все трое обречённо молчали, разглядывая дикие, скалистые склоны, нависающие со всех сторон.
Остроконечные, заснеженные вершины вонзались в небо гигантскими клыками, словно разверстая пасть невероятно огромной акулы. Ярко – белый, сияющий цвет этих клыков, по мере снижения высоты и утолщения, приобретал фиолетово – розовый отлив, с серыми и чёрными пятнами, будто кариесные дёсна чудовищного животного.
- Горы такой высоты в Америке? Это могут быть только Анды или, как их ещё называют, Кордильеры. Но они в Южной Америке, на западе. А мы летели в Северной, и на восток, - рассуждал бизнесмен.
- А если это Скалистые горы у нас, в Соединённых Штатах? - сказал пилот. – Но они тоже на западе, и до них 4 тысячи километров. Мы не в состоянии туда залететь. У нас просто не хватило бы горючего, - он заметил, что изо рта у него и спутников, при дыхании выходит пар. - Что-то холодно стало. Мы, наверное, на высоте трёх тысяч метров над уровнем моря. Воздух то разряжённый, - Грегори опять надел шлем.
-Нет,это могут быть только Кордильеры.Скалистые горы не имеют такой высоты.Тут вершины по 5 – 6 тысяч метров.Мне приходилось бывать в Ска-листых горах.Ничего похожего,-сказал Вильямс и продолжил.–Да, действи-тельно, холодно. Нетрудно представить, как будет ночью. Можно замёрзнуть.
Давайте выбираться из самолёта, осмотрим местность и подумаем, что следует предпринять в нашем положении.
Ступив на землю, все трое, не разминая затёкшие члены, застыли в немой позе, задрав головы и раскрыв рты, рассматривая не привычную глазу, необычную панораму, развернувшуюся перед ними, охватывавшую всё видимое пространство. Они, словно находились в огромном колодце, стенами которого служили срмкнутые ряды высоченных, остроконечных гор.
Придя в себя, люди осторожно двинулись к краю террасы, и скрип подошв по скальной породе чётко отдавался в гулкой горной тишине.
Терраса, на которой приземлился самолёт, оказалась довольно ровной, усыпанной мелкими камнями,местами белели пятна плотного снега.Разрежённый,но насыщенный и наэлектризованный озоном воздух,казалось, шипел при каждом движении, словно распыленная, взрывоопасная смесь. Покрытые снегом вершины толпились со всех сторон,особенно выделялась одна, превосходившая высотой все прочие, - как огромный острый, белый клык, упиралась в небо, нависая над головой.
Эта, невероятных размеров скала, покрытая морщинистым чехлом ледника, возвышалась, как воздвигнутый природой, колоссальный, величественный монумент, демонстрирующий превосходство её созидательных сил над силами разрушения.
- Ну и высота! – восхищённо сказал Вильямс. – Не ниже, чем семь с половиной или восемь тысяч метров.
Только со стороны носа самолёта, между гор существовал не широкий разрыв. Вильямс подошёл к краю уступа, вынул бинокль и, крепко упёршись, выставленной вперёд левой ногой, принялся рассматривать, открывающийся в этом проёме, вид на плоскогорье, далеко внизу. Пилот и физик стали рядом, пытаясь тоже что-то разглядеть.
- Во всяком случае, я вижу орлов, которые парят почти на одной высоте с нами, - сказал Грегори Розен. – Выходит, мы здесь не одни, есть ещё живые существа.
- А я вижу кое-что более существенное, - изрёк бизнесмен. – Думаю, там внизу долина обитаема. Очень далеко, но мне кажется, кое-что из того, что я вижу, имеет вполне правильные очертания. Это могут быть какие-то строения или сооружения, сделанные рукой человека. Сине–зелёные пятна почти квадратные или прямоугольные, наверняка, возделанные поля, а может, искусственно посаженные леса или сады. Скорей всего, в долине внизу есть жизнь. Нам следует быстрее туда добраться. В горах погода может измениться в любую минуту. И если сейчас тихо, не стоит обольщаться.Внезапный сильный ветер или резкое похолодание не оставит нам шансов.Может быть,мы попробуем спуститься в долину на самолёте? – он повернулся в сторону пилота.
- Нет, к сожалению не получится,сэр. – Грегори отрицательно покачал головой. – Слишком разрежённый воздух. Необходима длинная взлётная полоса, которой здесь нет, нужно ещё, хотя бы, метров 50 - 60. Даже, оторвавшись от земли, мы тут же упадём в пропасть и разобьёмся. Так получилось, что я увидел эту долину на плоскогорье лишь сейчас, когда мы уже приземлились.
После короткого совещания было решено немедленно отправиться в доро-гу. К счастью, удалось отыскать место, подходящее для спуска с террасы, и экипаж самолёта начал готовиться к нелёгкому походу.
Из продуктов питания у новоявленных альпинистов оказались два, средних размеров бутерброда с сыром, которые дала в дорогу Альфреду Бланку жена,банка с яблочным соком да ещё фляга со спиртом из бортовой аптечки. Из той же аптечки предусмотрительно были взяты таблетки аспирина и белого стрептоцида, нового, весьма эффективного средства для лечения ран, нагноений и ожогов. Грегори Розен прихватил с собой железную монтировку из
бортового сундучка с инструментом; Бланка вооружили большим складным ножом.Прочную буксировочную верёвку,толщиной 2 сантиметра и длиной 20 метров,накрутив на, согнутую в локте,руке в круговой моток,Розен повесил через плечо.У Стива Вильямса было более современное оружие:револьвер Смит-Вессон,с шестью патронами в барабане,бизнесмен всегда брал с собой в поездки.И ещё,конечно,спички,несколько сигар,бинокль в футляре на тонком ремне через плечо.Очень пригодились путешественникам хлопчато-бумажные куртки на тёплой подкладке, специально надетые перед полётом. Ведь на каждые 100 метров высоты над уровнем моря температура воздуха понижается на 0,70 градуса.
Бланк взял портфель со своими расчётами. Вильямс и Розен сначала недоумённо переглянулись, но промолчали и приняли, как должное.
Первым спускался,невысокого роста, широкоплечий крепыш Грегори Розен, упираясь раздвоенным концом монтировки в скальную породу;рифлёные каучуковые подошвы прочных ботинок хорошо тормозили на скользком грунте.Стивен Вильямс продвигался следом за ним, иногда помогая себе руками в кожаных перчатках, когда приходилось приседать и опираться на землю. Замыкал шествие Альфред Бланк. Волоча за собой портфель, геофизик старался не отставать.
Путь лежал по пересечённой местности. Приходилось обходить большие камни, выступы, на крутых участках сползать задом наперёд на четвереньках. В разрежённом воздухе движение вызывало повышенную потребность в кислороде.Перехватывало дыхание.Пульс бился учащённо и воздух со свистом проходил в лёгкие,в висках стучало, колотилось сердце. Путешественники часто останавливались,чтобы отдышаться. Очень пригодилась, запасливо взятая пилотом, длинная и прочная верёвка. По совету Бланка,при спусках тот, кто оставался сверху и удерживал верёвку, при помощи которой передвигались вниз остальные, потом перебрасывал её за какой-нибудь прочный камень или выступ и спускался сам, держась за прижатые, как двужильный провод, оба конца. Затем, просто вытаскивал за один конец, поскольку верёвка не была привязана.
Между тем,унылая природа немного оживилась.На камнях стали появляться первые виды растительности:сизый мох и пепельно-серые лишайники. Изредка попадались мелкие грибы со шляпками, покрытыми пятнистым, серо-зелёным камуфляжем, и даже очень мелкие цветы блекло-голубого цвета. Вильямс сорвал грибок на небольшой, покрытой мхом площадке, растёр в руках и понюхал:
- А ведь пахнет, действительно, грибом. Может, они и съедобные. Не пора ли нам сделать небольшой привал? Кажется, у нас есть бутерброды.
Путники уселись на мох,прижавшись спиной к большому, покатому,поросшему лишайником камню. Бланк,плеснув из фляги на руки немного спирта, протёр их,достал из портфеля, завёрнутые в бумагу,бутерброды с сыром.Один тут же положил обратно,а второй,поменьше, разрезал ножом на три части.
- Когда в последний раз мы видели под собой море? – медленно жуя, сказал бизнесмен.
И тут все трое,словно по команде,посмотрели на свои ручные часы. Часы стояли и стрелки показывали половину двенадцатого, точное время того момента, когда их накрыло серое облако.
Было очень светло, солнце пряталось где-то за вершинами, и определить время не представлялось возможным.
- Как вы думаете,который час,сколько прошло времени:часы,дни,а может быть, годы? Я почему-то чувствую себя постаревшим, - продолжал Вильямс.
- Это усталость,скорей всего,от недостатка кислорода,-сказал Бланк,-а время мы можем приблизительно определить по биологическим часам,на которые никакие катаклизмы не влияют,- он похлопал себя по щекам. – Я побрился рано утром,перед полётом.Как видите,щетина не появилась. Сле-довательно, у нас тот же день, что и день вылета из Дайтона-Бич. Сейчас, примерно, середина дня. Если учесть, что мы спускаемся час – полтора, то весь процесс перемещения от точки, в которой нас накрыло облако над морем, в горы, сюда в Кордильеры, за 5 - 6 тысяч километров, занял всего несколько минут.
- Каким образом? Вы считанете это возможным? – воскликнул Грегори Розен. –А может быть,мы вообще,непонятно в каком мире и на каком свете, может быть, мы уже умерли и то, что происходит вокруг, просто какое-то невероятное наваждение.
- Да нет, - ответил Бланк, - я хочу есть и пить, и я ем. Значит, я живой и нахожусь в реальном мире.
- Как же это можно объяснить? – Стив Вильямс, закончив жевать, потёр ладонями щёки и лоб.
-Не знаю.Видимо,это какой-то парадокс,-усмехнулся Бланк,но тут же стал серьёзным и сосредоточенным.–Но,вообще-то, парадоксы встречаются на каждом шагу, да-да, не удивляйтесь.Мы живём в мире парадоксов.Наш мир, если подумать,необычен.Просто мы к нему привыкли и не замечаем чудес, происходящих вокруг. А парадокс, буквально, сидит на парадоксе. Например, существование нашей планеты Земля в безбрежном,мёртвом космическом пространстве,это тоже парадокс,-он говорил чётко,с расстановкой,с лёгким немецким акцентом,словно читал лекцию студентам.–А как зародилась,вообще, жизнь на земле?Кто-нибудь знает ответ?Кто даёт команду развиваться растению из семени?По какой,и кем заложенной,программе это происходит?Как находят дорогу перелётные птицы после зимовки в тёплых краях? Как возвращаются домой кошки,увезённые за десятки и сотни километров? Разве это не парадоксы?Кто может дать объяснение?Да и мы с вами, люди, развиваемся из крошечной капли слизи,как и все животные.А как Человек Разумный из животного стал человеком?Как видите,необъяснимых вещей очень много.
- Ну, положим, как говорит Библия, в которую верят миллионы людей, человек создан богом по своему образу и подобию, - вставил бизнесмен.
- И вас устраивает такое объяснение? – иронически произнёс геофизик.
- Не только меня. Так многих воспитали. Такова традиция, на которой держится мораль христианского мира.
- Я не хочу покушаться на ваши религиозные чувства, господин Вильямс, - продолжал Бланк, - но непорочное зачатие – основа христианской веры, это тоже парадокс.
- По-вашему, религиозные люди, которых в мире гораздо больше, чем неверующих, просто дураки? – повысил голос Вильямс.
-Почему вы считаете,что их больше?–усмехнулся Бланк.–Каждая из религий,а их на земле очень много,считает себя единственно верной и отрицает все другие.Так что,в итоге мы имеем ноль.Действительно,есть огромное чи-сло людей,которым религия нужна, поскольку даёт простые ответы на самые сложные вопросы.Многие впитали эту традицию, как вы говорите, с детства и не могут расстаться с ней, как дети с соской-пустышкой. Впрочем, взрослые люди – это большие дети. Религия и наука должны идти не пересекаясь, поскольку каждая объясняет мироздание по своему, и человек может выб-рать, что ему по душе.
- Мои родители тоже были люди религиозные, - вмешался Грегори, - они пытались привить веру и мне. До 12 лет я посещал хедер в Одессе, изучал и хорошо знал древне–еврейский язык. Да и сейчас мы с женой и детьми отмечаем еврейские праздники, особенно Пурим–маскарад. Я сам делаю детям маски. Но вообще-то, я человек не верующий.В синагогу не хожу. В мире слишком много зла и несправедливости, и это зло часто не наказуемо, так что высшей моральной инстанции не существует.
- Мне кажется,что любой дикарь,поклоняющийся солнцу или ветру,имеет больше оснований на свою веру,чем монотеисты.Он своего бога видит, чувствует и от него зависит,-уверенно продолжал Бланк. –Монотеисты же, бога просто выдумали, скопировав его с узурпатора – диктатора. Но ещё никто не доказал существование единого бога, который ничем себя не проявил. Поэтому вся теология и прочие философские рассуждения, основанные на вере в бога, просто нонсенс. Ну, разве можно построить дом на фундаменте, если не доказано, существует ли он, - Бланк поглядывал на Грегори, видя в нём союзника.
- Но никто и не доказал обратного, - повышая тон, возразил Вильямс. – Не доказано, что бога нет.
- В судопроизводстве существует такое понятие, как презумпция невиновности: обвиняемому не нужно доказывать,что он не виновен. А вот следствие должно предъявить доказательства его вины.Атеисты не имеют никакой корысти от своих взглядов.Если строят храмы и монастыри, возносят денно и нощно молитвы, выпрашивая блага, то на каком основании? Никаких доказательств существования единого бога нет и,тем не менее, религию используют, как профессию, для получения дохода. Не кажется ли вам, что это попахивает обыкновенным мошенничеством?
- Позвольте, какое мошенничество? Повторяю,а как же Библия,на которой воспитаны миллионы людей?!
- Нашей планете 4,5 миллиарда лет, а по Библии мир создан всего 6 тысяч лет назад. Если представить эти отрезки времени в понятном масштабе, то они будут выглядеть,как целый год против нескольких секунд. Очевидно,что разница между реальностью и мифом Библии слишком велика.По науке,перед тем,как появился человек,на земле 170 миллионов лет бродили громадные ящеры,которые пожирали друг друга и более ни о чём не заботились,ни одной церкви, мечети и синагоги не построили и никто богу не молился, никто его не восхвалял и ни о чём не просил.
- Хорошо, а вера в бога не нужна, хотя бы, как мораль. Вы,разве,не слыхали про 10 заповедей:не убей, не укради, не прелюбодействуй, почитай родителей и т.д.Это что, плохо? Вы это тоже отрицаете?
-Мораль,основанная на обмане,аморальна.Тогда,давайте отменим полицию.Пусть разбирается с преступниками всевышний.Но,даже в мусульманских странах, где религия пронизывает всю жизнь общества, никто не отменял полицию и тюрьмы. Даже там не надеются на соблюдение морали по воле бога. Да, и вообще, все добрые дела верующий человек делает не за просто так, за это, мол, воздасться на том свете, который делится на ад и рай. Все хотят в рай.А по поводу 10 заповедей могу сказать,что к религии они отноше-ния не имеют.Это правила любого человеческого общежития. Они существуют у дикарей Амазонки и Новой Гвинеи,и даже у людоедов,где понятия не име-ют о едином боге.Иначе, они бы уже давно поубивали друг друга.Лицемерию и ханжеству культа нет границ. Представьте, случилось катастрофическое землетрясение,затонул пассажирский корабль, например, «Титанник», погибло безвинно множество людей: дети, женщины, беспомощные старики.И что же? Их родственники и друзья идут в храмы,возносят молитвы... Но ведь утверждается, что всё происходит по воле бога. И бог убил этих людей, совершенно безвинных. Но люди смиренно молятся богу, совершившему преступление.
- Позвольте, позвольте! Почему вы расцениваете дела бога, как человечьи? Бог – не человек! Нам не дано его понять. Пути господни неисповедимы!
- Нет уж,вы позвольте!Это я вижу в боге человека?Именно верующие относятся к богу,как к человеку.Как к завистливому,жестокому,злобному и жадному тирану с полным набором человеческих пороков.Без подарков, в виде жертв, униженных просьб и молитв к нему и не суйся!С какой только лестью и подхалимажем к нему не обращаются: «И да святится имя твоё»,и т.д. В какой-то еврейской молитве я насчитал 19 восхвалений бога в превосходной степени. Тут и блистательнейший,и благородный,и добрейший,и всё это с единственной целью:как бы не прогневить узурпатора и выпросить прощенья и блага.Да если пути божьи, действительно, неисповедимы, то зачем все эти помпезные храмы, монастыри, многочисленные службы, теологические академии.Всё это не имеет смысла,поскольку результат непредсказуем. Неисповедимость путей бога очень удобна для церковников,так как можно оправдать любое отсутствие какой-либо логики в его делах, любую бессмыслицу и несправедливость.
- Лихо вы закрутили. Выходит, что вы отрицаете существование высшего разума? А кто же тогда управляет всеми этими парадоксами? Кто их создал? – не сдавался бизнесмен.
- А что такое высший разум? Это тот же бог. Где и как он существует? Не на облаке же сидит. Значит,в космосе. В безвоздушном пространстве и температуре абсолютного нуля,минус 273 градуса. Вы считаете,что в таких условиях может существовать что-то разумное? Вспомните,каково было ды-шать в разрежённом воздухе? А там совсем нет воздуха и страшный, невооб-разимый холод. Природой управляют естественные и объективные законы, познанные наукой и ещё не познаннные. Парадокс – это явление не познанное пока. Но я всё же попробую объяснить наш парадокс, что с нами произошло, как мне это представляется. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.
- Вы берётесь раскрыть тайны Бермудского треугольника, господин геофизик? – съязвил Вильямс.
- Да. Представьте себе, есть у меня кое-какие взгляды на этот счёт.
- Это входит в программу вашей атеистической пропаганды? – продолжал в том же тоне Вильямс.
- Нет, я подхожу к этому вопросу, выдвигая научную гипотезу, и мой атеизм здесь не при чём, хотя он тоже основан на науке. Впрочем, если не желаете, могу оставить свои соображения при себе.
- Да нет уж, рассказывайте,мы вас охотно выслушаем. Может быть, это часть вашей теории геофизического поиска затонувших кораблей? – продолжал язвить Вильямс. – В Бермудском треугольнике их пропало немало. Вот и мы, тоже, оказались в их числе.
- Зря вы иронизируете, господин Вильямс. Наука может открыть любые двери.
-Мы вас слушаем,господин геофизик, - примирительно сказал Грегори.–Уверяю, что лично мне очень хочется узнать, что вы думаете по этому поводу.
- Мне тоже, - уже миролюбиво промолвил бизнесмен. - Нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности и, не сочтите за труд, объясните пожалуйста, что же с нами произошло.
- Хорошо, - Бланк кивнул головой, помолчал немного, чему-то улыбнулся, сел удобней, широко расставив ноги, согнутые в коленях, внимательно посмотрел поочерёдно на пилота и бизнесмена. – Случилось,на мой взгляд,следующее. По нашей планете постоянно прокатывается гравитационная волна, которая в определённых, но не постоянных точках, накладывается на гравитационные волны от планет и, особенно, солнца, образуя, как известно, резонанс.А там, где в земной мантии возникает разрыв, скапливается колоссальный разряд статического электричества, магнитный вектор которого взаимодействует с магнитным вектором гравитационного резонанса. При совпадении фаз это взаимодействие усиливается многократно и образует проводящий канал,пробивающий пространство.Таким образом, предметы, попадающие в такой канал, могут преодолевать колоссальные расстояния туннельным эффектом в очень короткие промежутки времени.
Грегори и Стив переглянулись с недоумённым видом.
-Ну,может быть,вам,господин геофизик,и понятно.А нам,не имеющим ваших познаний, не очень, - сказал Вильямс, - пожалуйста, как-нибудь попроще.
-Попробую объяснить немного иначе.Дело в том,что пространство и время, - категории материи,имеющие свои, определённые величины или потенциалы. Например,год имеет больший потенциал времени,чем день.А тысяча километров пути имеет,в тысячу раз, больший потенциал,чем путь в один километр. Преодоление этих потенциалов или,так называемых,потенциальных барьеров в некоторых точках или участках материи, видимо, может происходить не прямым путём.Например,в ядерной физике частица иногда может преодолеть потенциальный энергетический барьер,при переходе из одного уровня на другой, не достигнув потенциала барьера, а туннельным эффектом,проскочив под ним. Повидимому, что-то в этом плане может происходить и в нашем реальном макромире. В каких-то местах на земном шаре существуют аномалии пространства, нечто, вроде воронок, в которые втягиваются предметы, и они способны туннельным эффектом преодолевать огромные расстояния за очень короткий промежуток времени. Скорей всего, мы и были втянуты в такой туннель, и выброшены на его выходе, в горах. Просто повезло, что мы не застряли в каких-то карманах в этом проходе и не разбились о скалы, когда нас выбросило.
-Так вот,почему бесследно иногда исчезают корабли и самолёты в Бермудском треугольнике? – удивлённо протянул Грегори Розен. – Выходит, они застревают где-то, в тупиках этого туннеля, и уже никогда не смогут выбраться.
- Или же разбиваются о скалы,высоко в горах,и обломки могут лежать сотни лет,пока от них ничего не останется, - продолжал Бланк. – То же происходит и со временем. В нём также есть своебразные туннели, поэтому встречаются необъяснимые находки.Современные предметы обнаруживают в древних пластах земли, например, в каменном угле. Встречаются люди, которые говорят на, давно забытых, языках и помнят события прошедших веков. Да и каждому из нас знакомо ощущение, что мы в этом месте когда-то бывали или что-то подобное уже слышали и видели.
- Короче, будем считать, что нам невероятно повезло, - заявил бизнесмен.
- Я просто пытаюсь понять и объяснить, что с нами произошло, хотя и не считаю, что прав во всём.
- А я думаю, что нам пора двигаться дальше. До темноты осталось не так уж много времени, - сказал Грегори. Он поднялся, взял свою монтировку, огляделся и прислушался.
Высокогорная тишина висела в воздухе плотным, широким занавесом, и путники стояли и прислушивались, сознавая, что любая опасность прежде, чем настигнуть их, должна будет преодолеть завесу этой тишины.
По мере продвижения вниз, в более плотные слои атмосферы, самочувствие путешественников улучшалось. Дышалось легче, пульс стал ровнее, в висках уже не давило. На скальной породе лежал серо-чёрный грунт, напоминающий почву. Запах озона исчез, возник другой, не знакомый, но довольно приятный: запах высокогорных мхов,лишайников, прелого дерева и,насыщенного кислородом, воздуха. Появился редкий кустарник, зеленела трава. Между валунами замелькали ветки карликовых деревьев. Местность стала более пологой и вполне проходимой. Небольшой родник, бивший из-под камня, утолил жажду.
Внимание путешественников привлёк, лежащий на земле, крупный белый череп животного с большими рогами.
- Горный козёл или бизон? –спросил пилот Стенли Вильямса, зная, что тот заядлый охотник.
Бизнесмен ногой подвинул загнутый, тяжёлый рог, внимательно рассматривая находку.
- Для горного козла череп слишком велик, да и рога у него другой формы. На бизона тоже не похож.Бизоны не бывают так высоко в горах,и рога у них загнуты иначе.Есть только одно животное, которому может принадлежать такой череп, это як. Но яки не водятся в Кордильерах, что б это могло значить?
- Вы говорите, як? Каким образом он попал в Южную Америку, в Кордильеры? Опять парадокс? – произнёс Грегори Розен.
- Да нет, парадокс здесь не причём, - сказал Бланк. – Этот череп может означать, что...
- Что именно? – бизнесмен глянул на геофизика.
- А то, что яки водятся в Гималаях. Значит, мы с вами не в Кордильерах, а на Тибете.
- Так ведь это в два раза дальше, - присвистнул бизнесмен, - невероятно...
- Тут мы имеем дело с такими понятиями, которые нам осознать не под силу, - Бланк покачал головой.
- А может, этого яка занесло сюда через такой же туннель в пространстве, как и нас, - предположил Грегори.
- Скорей всего, его затащил сюда медведь, - сказал Вильямс. – Правда, гималайский медведь, тот, что с белым пятном на груди, невелик, да и, в основном, вегетарианец, или падалью питается, а вот бурый бывает до 300 кмлограмм, он и на человека напасть может...
В это время, неподалёку послышался громкий стон. Звук был глубокий, протяжный, страдальческий. Боль и тоска расставания с жизнью слились в нём в смертельную муку.
Путешественники удивлённо и испуганно переглянулись. Каждый из них схватился за своё оружие. Грегори приподнял монтировку, Альфред решительно раскрыл складной нож, а Вильямс вытащил из кобуры револьвер, снял с предохранителя и взвёл курок.
Сделав знак своим спутникам оставаться на месте,бизнесмен,с револьвером наготове осторожно двинулся в направлении этого загадочного и такого тягостного стона, - в нём сразу проснулся охотник. Пригнувшись, выставив вперёд револьвер, Вильямс медленно продвигался в сторону, покрытого мхом, валуна, возле которого росли две карликовые сосны.Заглянув за валун, он остановился. И по тому, как слегка отшатнулся чувствовалось, что увиденное поразило его. Немного помедлив и оглянувшись вокруг, Вильямс махнул рукой, призывая пилота и геофизика подойти.
Мучительный стон повторился снова и, когда Грегори и Альфред заглянули за валун, им предстало запоминающееся зрелище.
На земле,опершись затылком на большой,покатый камень,лежало человекообразное существо,покрытое серо–серебристой шерстью. В животе и груди торчали,глубоко проникшие в тело, две стрелы с оперением из серой, тонкой кожи. Это существо представляло собой нечто среднее между гориллой и человеком, но всё-таки больше напоминало человека. Около двух метров роста,мускулистое тело бессильно распласталось и пальцы с когтями впивались в землю, бурую от крови. Лицо, чистое от шерсти, искажала гримаса боли, прикрытые толстыми веками, тёмные глаза слегка блестели, большие, круглые ноздри широкого носа с трудом втягивали воздух. Полураскрытые широкие губы обнажали влажный,красный, почти человеческий язык и белые крупные зубы, с небольшими клыками. Исходил тяжёлый запах пота, крови и ещё чего-то острого, не знакомого. Это существо, почти человек, умирало. Он приоткрыл глаза, посмотрел с мольбой на, окруживших его, людей, ещё раз застонал, но уже тихо.
- Пойдёмте отсюда. Помочь мы ему не можем, - сказал Вильямс, и все трое осторожно, опасливо оглядываясь, отошли и остановились поотдаль.
- Это здешняя, человекообразная обезьяна. Мне этот вид не известен. Но уж больно похож на человека, - рассуждал Вильямс. - Видимо, аборигены охотятся на них.
- Нет, это не обезьяна, - сказал Альфред Бланк. – Скорей всего, мы видели, так называемого, снежного человека. Следы его находили именно в Гималаях. Вот вам ещё одно подтверждение того, что мы на Тибете.
- Как бы эти дикари не устроили охоту на нас, - предположил Грегори.
- Ну, что вы, не посмеют. Мы же люди, белые люди, разве не видно? – возразил Вильямс.
- А кто может им помешать? Кто знает, как далеко здесь до цивилизации? Нужно быть очень осторожными, - предостерёг геофизик. – Хотя нам всё-равно предстоит встреча с ними. Ведь мы к ним и идём, другого не дано. Нам остаётся продолжать путь к подножию горы.
Лишайник сменился сплошным травяным покровом. Появились высокие колючки и бело-жёлтые,похожие на ромашку и тысячелистник,цветы. Встречались целые рощи сосново-лиственных деревьев, с изогнутыми и корявыми, покрытыми мхом стволами. Незнакомые птицы с клекотом пролетали над головой. Помёт животных под ногами свидетельствовал о том, что местность обитаема.
Путешественники уже спускались несколько часов,вечерело.С севера,со стороны гор набежал, завывая, прохладный ветер. Небо затянулось серо-белыми кучевыми облаками. Они мчались с большой скоростью, наседали друг на друга, забивая голубое пространство так, что не осталось ни щёлочки; потемнели и налились свинцом.Сразу потянуло сыростью, казалось, вот-вот разразится ливень и, действительно, упало несколько крупных капель. Но затем стало быстро светлеть.Облака как-то рассеялись и ушли,и снова засияло голубое небо.Такая быстрая смена погоды, видимо, была особенностью местного климата.
Вдруг из, находящихся неподалеку, кустов раздались резкие, гортанные выкрики:
- Ацор, ацор*! – над головами тонко пропела стрела.Все трое,как по команде,остановились и подняли вверх руки.Из высоких кустов вышло около десятка человек,вооружённых луками со стрелами и копьями. Путешественники со страхом и любопытством смотрели на аборигенов.Это были люди среднего роста,крепкого сложения,черноволосые и чернобородые, с крупными чертами лица.Одежда состояла из,наброшенной на плечи,с прорезью для головы, шкуры,шерстью наружу,закрывавшей грудь и спину до колен, подпоясанной верёвкой. Волосатые, мускулистые руки и ноги оставались не прикрытыми. На ногах– грубые сандали.Головы защищали кожаные,круглые шлемы, тело - овальные, небольшие щиты из толстой кожи. У поясов некоторых из них висели короткие железные мечи без ножен. Эти мечи и железные наконечники стрел и копий, указывали на довольно высокий уровень развития, отличающий их от дикарей. Но ничего не напоминало о связи с современной цивилизацией.
Аборигены медленно,держа наготове своё оружие,приблизились, настороженно и удивлённо разглядывая американцев.Один отобрал у Грегори монтировку и,оценив в руке её тяжесть,передал другому,прицокнув языком.Склад-ной нож Альфреда переходил из рук в руки.Его внимательно осмотрели, и один из аборигенов положил в свою сумку, висевшую через плечо. Револьвер Вильсона, в кобуре под френчем, никто не принял за оружие, и он остался у владельца. Туземцы с любопытстврм трогали одежду и обувь американцев, переговариваясь на гортанном языке. Особое внимание привлекли очки на шлеме у пилота,и на носу Альфреда.Путешественники вели себя смирно,не сопротивляясь досмотру. Только Альфред, когда один из туземцев попытался, заглянув в портфель,взять его бумаги, воспротивился. К удивлению, его послушались и портфель оставили в покое.Затем, старший из аборигенов, но внешне ничем не отличающийся, сделал движение рукой, означавшее, что американцы должны следовать за ними. В сопровождении всей группы, путешественники двинулись к подножию горы.
- Куда они нас ведут и что с нами сделают? – тихо спросил Вильямс.
-По-видимому,это военный дозор.Но настроены они,мне кажется, миролюбиво и врагами нас не считают. А куда приведут – увидим, - отвечал Бланк.
Грегори всё время прислушивался к наречию туземцев,переговаривающих-ся на гортанном языке,оживлённо жестикулируя.Звуки были хриплые,извлека-емые из нижней части гортани. Казалось, они давились костью, глубоко застравшей в горле.
Грегори Розен, как ни странно, улавливал знакомые слова.
- А вы знаете, я кажется понимаю кое-что из того, что они говорят, - сказал пилот.
- Каким образом? – удивился Альфред и с иронией добавил. - Может быть, вы один из тех, кто путешествует по туннелю времени, и попали к нам из прошлых веков?
-Да нет,всё довольно прозаично.Ведь я до 12 лет в Одессе ходил в хедер и изучал древне-еврейский язык,и даже читал на нём Тору.Говорили,что у меня способность к языкам.А эти люди,мне кажется,говорят на древне-еврейском языке. Да вы посмотрите на них, семитские лица, они очень похожи на евреев.
- Ну, внешнее сходство ещё ни о чём не говорит. Да и как могли попасть в эти горы, в глушь Тибета, древние евреи? – сказал Вильямс.
- А как попали сюда мы? – усмехнулся пилот.
- Хороший вопрос и хороший ответ, - подитожил Альфред. – Только я не знаю, чем для нас всё это может кончиться.
- Но ведь нас куда-то ведут, вот и посмотрим. Хорошо, что они не обратили внимания на револьвер, - сказал Вильямс.
- Вы думаете, он вам поможет? – усмехнулся Бланк.
- Во всяком случае, я чувствую себя более уверенно.
Вечерело. Аборигены шли быстрым шагом, уставшие американцы едва поспевали. Спуск уже закончился. Среди валунов и камней, выступавших из земли, стояли высокие деревья, трава, местами, доходила до колен. Протоптанная, широкая тропинка, огибала препятствия и облегчала путь.
Шедший первым, туземец издал протяжный, громкий звук и из ближайшей, густой рощицы, последовал точно такой же ответ.Подойдя ближе, американцы увидели, среди ветвей, вооружённых людей, похожих на тех, что их сопровождали.
- Скорей всего, это какой-то пост, - предположил Вильямс.
- Не хватало нам ещё оказаться в зоне военных действий, - Бланк уже слегка прихрамывал.
- Ничего не поделаешь. Но мы будем соблюдать нейтралитет, - попробовал пошутить Грегори, пытаясь подбодрить товарищей.
Часть аборигенов осталась на месте, остальные повели американцев дальше, в долину.
Быстро стемнело, не было видно ни луны, ни звёзд. Лишь со стороны гор, что справа и слева, вдалеке, словно огромный, тёмный забор, ограждали долину, изливалось ядовито-фиолетовое, блеклое сияние. Путники едва различали друг друга, и на силуэтах людей иногда мелькали фиолетовые отсветы, создававшие впечатление нереальности происходящего.
Аборигены хорошо знали дорогу и ускорили шаг.По указанию старшего, несколько местных бесцеремонно подхватили под руки уставших и, спотыкающихся в густых сумерках, американцев, помогая им идти. Путь продолжался довольно долго. Наконец,подошли к, плохо различимой в темноте,какой-то стене из камня.Со стены раздался оклик.После ответа, в стене открылась узкая,как щель, дверь и путешественники оказались внутри укрепления. Старший группы сказал что-то в темноту и отошёл,а американцы остались в окружении, приведших их,аборигенов,на неширокой площадке.Тут же приблизилось несколько туземцев, принесли факел. Гостей внимательно разглядывали, удивлённо переговариваясь и жестикулируя. Американцы, в свою очередь, пытались рассмотреть,где они находятся. Смутно угадывались какие-то строения. Пламя факела тускло отсвечивалось на, сложенных из грубых камней, стенах.Вскоре их отвели в небольшую,вкопанную наполовину в землю, каменную постойку.Указали на широкое возвышение,застланное свежим, пахучим сеном и жестами дали понять, что они могут отдыхать.
Это было именно то,чего путешественники больше всего желали.Съев на ужин последний, оставшийся у Бланка бутерброд,американцы улеглись на мягкое,издававшее пряный аромат лугов,сено,с наслаждением вытянув нат-руженные ноги, не раздеваясь и не снимая обуви, так как опасались, что к утру её не обнаружат.
- Насколько я понял, убивать нас не собираются. Они захотят выяснить, кто мы и как сюда попали, - сказал Грегори.
- Во всяком случае, нам не угрожает опасность попасть к ним на обед, - поддержал пилота Вильямс.
- Это понятно из их поведения.Тем более,если мы попали к древним евре-ям,то они едят кошерную пищу, -Бланк устраивался удобнее, подгребая под себя сено. – Человечина, насколько мне известна, не кошерна. Моя мать еврейка, и я имею об этом представление. Да и Грегори может подтвердить. Хотя,возможно, древние евреи не имели понятия о кошерности – пищи ведь было не много.
- Вы совершенно правы. Человечина не кошерна, - усмехнулся пилот.
- Ваша мать эмигрировала в Америку вместе с вами? - спросил Вильямс Альфреда Бланка.
- Нет,она почему-то была убеждена,что фашизм – явление временное, и осталась в Германии. Я очень опасаюсь за её судьбу, писем давно уже нет.
-Грегори,я считаю,не следует показывать,что вы понимаете их язык.Возмож-но, это пойдёт нам на пользу.Ведь до конца не известны намерения туземцев. И вообще,не ясно,куда мы попали и на каком мы свете,- сказал Стив Вильямс.
- Я не могу утверждать, что понимаю их язык. Так, возможно, отдельные слова или фразы, остальное догадываюсь.
- Пока мы спасены и живы,а завтра – будь,что будет, - продолжил бизнесмен, и после этих слов раздался лёгкий храп.Вслед за ним засопел и пилот, лишь Бланк вяло ворочался с боку на бок, и события этого необыкновенного дня, который привычно начался в одной части земного шара и так необычайно закончился, за много тысяч километров, в другой, проплывали у него перед глазами, как в кино.
-----------------------------------------
* Ацор – стоять,остановиться
Глава 2
Новый Израиль
Утром следующего дня, путешественникам предложили на завтрак местную еду. Одетый в шкуры, подросток принёс на деревянном подносе три большие лепёшки из пшеничной муки и три глиняные чашки с молоком.Лепёшки оказались жёсткие, но вполне съедобные, когда Вильямс догадался размочить их в молоке. Молоко, скорей всего, от яка, имело незнакомый привкус, но было жирным и вкусным.
Затем американцы предстали перед местным начальником: грузный мужчина, с полуседой широкой бородой. На груди, на золотой цепочке висела небольшая золотая пластинка,с выбитой буквой,похожей на латинское прописное «n» (эн). С трудом скрывая любопытство, чтобы не уронить свой престиж в глазах, стоящих вокруг, подчинённых, он, с якобы безразличным видом, взирал на непрошенных гостей.Его глаза задерживались на одежде, обуви и,особенно,очках.Жестом показал,чтобы Бланк подал ему очки.Одев их на нос, толстяк сначала зажмурился,потом повернулся вокруг,не скрывая заинтересованности полученным впечатлением.Но,услышав приглушенные смешки,вернул очки Бланку.После чего велел, чтобы ему показали часы. Вильямс снял с руки свои часы и протянул аборигену. Он внимательно и, немного опасливо, оглядел, приложил к уху, послушал и даже понюхал.
- Ма зэ*? – в глазах толстяка горел интерес.
Вильямс показал рукой на солнце и сделал широкий круг. К удивлению американцев, начальник аборигенов понял назначение этого предмета.
- Зман**? – его глаза сверкнули. Он воткнул копьё в землю и провёл рукой круг, имитируя движение тени копья от солнца.
Вильямс кивнул головой.Повертев часы,толстяк,видимо,решил,что не сможет ими пользоваться и,с явным сожалением,возвратил владельцу.Потом он заинтересовался биноклем.Вынимая бинокль из футляра,висевшего на боку,Вильямс успел пальцем сбить фокус.Начальник повертел в руках бинокль,заглянул с обеих сторон,зрелище его не впечатлило и он,что-то пробормотав,передал бинокль по кругу. Аборигены, по очереди, осматривали бинокль, заглядывали в оккуляр и объектив,последний,разочарованно, отдал его Вильямсу.
Начальник аборигенов указал на американцев пальцем,потом сделал уди-влённое лицо и развёл руками,что на языке жестов означало:кто вы и откуда пришли.Отвечать ему,так же,на языке жестов,взялся Вильямс. Он повернулся, показал рукой на видневшиеся пики гор, что можно было толковать, мол, мы оттуда.
- Эйх***? – абориген поднял брови. Вильямс помахал руками, как птица, объясняя, что они прилетели.
- Эйх? – опять произнёс абориген, похлопал себя, через плечо, по спине и развёл руками, показывая,что у них нет крыльев.А дальше каждый начал говорить на своём языке,но уже никто ничего не понял.Только пилот Грегори Розен внимательно вслушивался в речь начальника аборигенов.Тот, убедившись,что его не понимают,тем не менее,руками,вполне красноречиво объяснил,что их отправят дальше, вглубь страны, а пока пусть ожидают. Аборигены, вдруг, о чём-то заговорили между собой, в голосах послышались жёсткие, тревожные звуки.Они направились в сторону ворот и американцы остались одни, внимательно и, в свою очередь, с любопытством оглядываясь вокруг.
Около десятка приземистых домов из дикого камня, скреплённого глиняным раствором, окружала стена. Сложенная из камней, более крупных и тяжёлых, чем дома,стена достигала 5 - 6 метров высоты.В поселении,видимо,обитало до полусотни человек,в том числе,несколько женщинЗакутанные с головы до ног в полотняные одежды,они издали,с большим любопытством наблюдали за пришельцами,не решаясь приблизиться. Американцы смотрели вокруг широко раскрытыми глазами и понимали,что находятся в древнем мире, 2 - 3 тысячи лет назад.И этот мир представился им вполне самодостаточным. Оказывается,человеку не так много нужно для нормального существования. Он может прекрасно обойтись без достижений и ухищрений цивилизации,с успехом используя для своего блага лишь то,что предоставила ему природа, опираясь на умелые руки,находчивость и наблюдательность.Женщины занимались приготовлением пищи;каменными жерновами,вручную мололи зерно, пекли лепёшки.В сосудах из обожённой глины,на очаге варили похлёбку.Воду доставали из, обложенного камнем, колодца, расположенного посреди селения, при помощи «журавля»: жерди с противовесом из камня – сооружения, практически не изменившегося до наших дней. Предметы обихода аборигегенов были простые, примитивные,но надёжные. Материалом для них служило дерево, обожённая глина, камень, кожа и кости животных. Железо, очень дорогое, использовалось для изготовления оружия и инструментов.
Свободно прогуливаясь по деревне, за одним из домов возле крепостной стены, американцы обнаружили яму, из которой шёл тяжёлый, амиачный запах. Там лежали и вымачивались в каком-то растворе шкуры животных – коров или яков.
- Зачем это делается? – спросил Грегори.
Вильямс разглядывал яму и слегка улыбался:
- Это искусство, оказывается, старо, как мир. А как вы думаете, зачем?
- Не знаю... Я даже не догадываюсь...
Бланк подошёл и поморщился:
- Ну и запах. Да ведь это – моча?!
- Совершенно верно, - продолжал улыбаться Вильямс. – Это – перебродившая моча.Точно так же обрабатывают шкуры животных эскимосы и в наше время.У них же нет химикатов. Хорошо вымоченная, в перебродившей моче шкура, становится мягкой и эластичной, из неё можно шить одежду, её легко обрабатывать. Запах мочи потом исчезает, но выделка остаётся.
Покинув отстойник cо шкурами, американцы продолжали осмотр поселения.
- Каким-то образом мы попали в древний мир, - сказал Грегори. – И чем больше я вслушиваюсь в речь этих людей, тем более убеждаюсь, что они разговаривают на языке, очень похожем на древне-еврейский. У меня нет сомнений, что это – древние евреи, израильтяне.
- Израильтяне? Древние евреи посреди Тибета? – удивлённо протянул Бланк.
- После того, что произошло с нами, я вообще уже ничему не удивляюсь, - заявил Вильямс.
- Я думаю, что скорей всего, эта деревня – укреплённый пункт, охраняющий границу от снежных людей, - подчеркнул Альфред Бланк.
- По-видимому, аборигены совершают рейды вглубь гор из таких баз, в которой мы находимся и охотятся на снежных людей, - предположил пилот.
- Охотятся? Но с какой целью? Они не взяли ни мяса, ни шкуры, - сказал Вильямс.
- А, может быть,снежного человека убивают лишь потому,что он представляет опасность, - продолжал Грегори Розен, - вы видели, какая мощь? Какой рост, вес, какая сила! Пожалуй, он может справиться и с гориллой.
- Снежного человека убили не аборигены, - со знанием дела заявил Вильямс. –Я обратил внимание на оперение стрел. У наших аборигенов, похожих на древних израильтян, оперения из перьев птиц, а те стрелы, что торчали из груди и живота несчастного снежного человека, имели оперение из тонкой кожи летучих мышей. Мне приходилось видеть такие стрелы в Африке, у племён, на землях которых есть глубокие, обширные пещеры, где обитают колонии летучих грызунов. Перепонки их крыльев лёгкие и эластичные, и используют для оперения, которые получаются нисколько не хуже, чем из перьев.Так что есть ещё кто-то третий,подлинный участник трагедии, разыгравшейся в горах, последствия которой мы видели.
- Может, вы намекаете, что мы оказались в Африке? – с удивлением предположил пилот.
В Африке нет гор такой высоты. Как известно, там самая высокая гора – Килиманжаро, около 6000 метров.Видимо, здешние дикари не уступают по находчивости африканским и удачно используют для оперения тот же материал.В это время раздались возбуждённые возгласы. Американцы поспешили посмотреть, что произошло.
От ворот,к центру поселения толпа аборигенов вела двух связанных, чело-векоподобных существ,но в том,что это люди,не оставалось сомнений, потому что ниже пояса их тела прикрывали куски ткани,хотя в облике этих созданий было что-то обезьянье,а спину и руки,по локти,покрывали серо серебристые волосы,но не шерсть,как у снежного человека.Их лица не могли не вызвать удивления.Огромные носы нависали над толстыми,выпяченными губами, чёрные глаза навыкате с веками почти без ресниц, глядели яростно и злобно. Большие уши с мясистыми мочками касалсь плеч. Низкие лбы, скошенные подбородки дополняли портреты этих, похожих,как братья, пленников.
- О, боже, что за создания! Но это не снежные люди! – воскликнул Вильямс.
- Это какие-то карикатуры, - побледнел Бланк, - именно так нацисты на своих плакатах и листовках изображают евреев. Так уродливо подчёркивают и искажают семитские черты лица!
- Ну, и уроды! – не смог скрыть отвращения Грегори.
- Вот, кто тот третий. Это они убили снежного человека, - заявил Бланк. Вильямс понимающе кивнул ему головой.
- Нытселаф, зэ нытселаф, - сказал, стоящий рядом абориген, указывая на дикарей.
Те затравленно и злобно озирались, и напрягали мощные мышцы связанных рук, проверяя на прочность верёвки.Один из охранников ударил тупым концом копья,как палкой, ближайшего пленника и резко прикрикнул. Дикари прекратили попытки освободиться и, нагнув головы, двинулись к каменной постройке, куда их повели конвоиры. Пленников затолкали в узкую и низкую дверь, закрыли и подпёрли снаружи колом. Один абориген остался охранять.
В полдень, обитатели поселения предложили своим гостям обед. В глиняной посуде дымилась густая похлёбка из варёных зёрен какого-то злака, в которой плавал кусок мяса с костью. Каждый получил по большой, круглой лепёшке и горсть сушёного винограда. Есть пришлось, помогая себе руками. Ложек и вилок не было, древний мир обходился пока без них.
После обеда и небольшого отдыха пришельцы, в сопровождении десяти вооружённых аборигенов, покинули деревню и направились вглубь страны.
Погода стояла сухая и тёплая. Американцы сняли свои куртки, перекинули через плечо и шли, с интересом разглядывая страну, открывшуюся взору. Солнце находилось почти в зените, означая, что долина расположена в юж-ных широтах, но довольно высоко над уровнем моря, поскольку лучи не об-жигали. Свежий ветерок нёс запахи незнакомых трав и растений.
Неизведанные до сих пор чувства овладевали путешественниками.Страх за свою судьбу и неизвестность, ушли куда-то на задний план. Каждый из них представлял себя открывателем новых земель.Чуть ли не Колумбом, Магелланом или Васко-да-Гамо. И совсем не важно было, что, в отличие от этих героев, они оказались среди людей, стоящих у истоков цивилизации, не по своей воле. И каждый испытал частицу того великого, неудержимого влечения, что ведёт, презирая опасности и трудности, к разгадкам, запечатанных расстоянием, тайн природы.
- Что за странный народ эти пленники, название которых и не выговоришь, полу люди, полу дикари? - сказал Бланк, глядя на, открывавшиеся невысокие, волнообразные, покрытые лесом холмы. - А лица, вы видели эти лица? Какая-то страшная породия на человеческое лицо. Словно кто-то, создавая их, просто поиздевался.
- Это, конечно, люди, очень сильные и злобные. Видимо, для защиты от них и снежного человека построено поселение, в котором мы были, - предположил Вильямс.
- Это опасные противники для людей, имеющих и более современное оружие, чем стрелы и копья, - заключил Грегори.
- Да, видимо, не простая задача у древних евреев, или израильтян, как вы их называете, - рассуждал Вильямс. – К нам, кстати, они отнеслись довольно дружелюбно. Не ограбили, не обидели, уложили спать, накормили...
- И даже предложили экскурсию по своей стране, - продолжил Бланк.
- Ну, предположим, цели этой экскурсии нам не ясны, - усомнился Грегори.
- Охрана, или стража у нас довольно внушительная, - оглядел, шедших рядом, аборигенов Вильямс.
- Скорей всего, это охрана. Бежать-то нам некуда, и они это прекрасно понимают, - Бланк покосился на ближайшего аборигена, рослого, угрюмого, с широкой чёрной бородой.
- У меня нет сомнения,что это израильтяне, - сказал Грегори, - я слышал, как они обращаются друг к другу. У них настоящие библейские имена. Хотите эксперимент? Я сейчас спрошу, как зовут этого, что идёт рядом со мной, на его языке.
-Не стоит, - промолвил Вильямс. – Пусть пока не знают, что вы понимаете их язык.
На плоскогорье небольшие,покатые холмы перемежались с низинами, зеленели луга и рощи деревьев.Примерно,через час пути, появились возде-ланные поля,стада пасущихся овец и огромных животных, покрытых чёрной, длинной шерстью с белыми пятнами. Несомненно, это были яки. Большие рога у них имели такой же изгиб, как на белом черепе, найденном при спуске с гор.
Вскоре,вдалеке на невысоком холме, показалось скопление каких-то строений. Когда подошли ближе, стало ясно, что это довольно большой город, окружённый внушительной каменной стеной.
Тропа расширилась и превратилась в, хорошо утрамбованную, дорогу со следами колёс.По обеим сторонам дороги лежали обработанные поля, зеленели плодовые деревья с жёлто-оранжевыми плодами. С некоторых площадей урожай уже был убран и к горизонту, закрытому цепью коричневых гор, тянулись широкие, ровные полосы вспаханной жирной земли. Тут же, рядом были участки, заросшие дикими, полевыми растениями,т.е. находились под паром. С ними соседствовали поля, где только появились всходы созрева-ющей пшеницы, участки с посевами чечевицы, моркови, лука и других культур. Земледелие осуществлялось, судя по всему, при естественном орошении, климат, видимо, позволял собирать по 2 урожая в год. Значительную площадь занимали, хорошо ухоженные, виноградники, посаженные ровными рядами, под шнурочек. Американцы с любопытством смотрели по сторонам.
- Мне кажется, - сказал Вильямс, что на этих полях чего-то не хватает,они какие-то бедные.
- И я того же мнения, - поддержал Грегори Розен, - наши плантации совсем другие, более разнообразные.
- Разделяю ваши мысли, - Бланк широко оглянулся. – Всё дело в том, что мы не видим, привычной глазу американца и европейца, кукурузы, картофеля, томатов, табака. Господа, ведь мы находимся в древнем старом свете, куда, завезенные с американского континента, культуры ещё не попали.
- Интересно, как они обходятся без картофеля и, особенно, без табака, - Вильямс похлопал по нагрудному карману френча, где лежали сигары.
- Я не курю, и меня это не волнует, да и их тоже, - Бланк кивнул в сторону, идущих рядом, охранников.
Навстречу двигалась толпа местных жителей. Когда они приблизились, американцы удивлённо переглянулись. Это были люди, которых аборигены называли нытселаф.Но охрана вела себя спокойно, да и нытселаф выглядели совсем иначе.Одетые в просторные полотняные одежды,они переговаривались на гортанном,протяжном языке,несли в руках деревянные грабли, плетёные корзины, лопаты и смотрели без злобы и ненависти. Скорей всего, это были сельскохозяйственные рабочие.
Увидев трёх,необычного вида,незнакомцев в окружении охраны, они оста-новились, возбуждённо загалдели и их вопли ещё долго были слышны.
Эта встреча озадачила американцев.Каждый из них подумал,что,видимо, у древних евреев с народом нытселаф непростые отношения. Да и, вообще, что это за народ? Где его страна, как он оказался среди евреев? Почему, вблизи гор нытселаф представляют опасность, а здесь, возле города свободно работают на полях?
Городская стена была сложена из больших, плохо обработанных камней, хорошо пригнанных и скреплённых раствором. Высота её достигала 6 - 7 метров. Рядом со стеной, вдоль неё шла широкая, не мощёная дорога, по обеим сторонам которой высились кучи мусора.С них, то и дело, взлетали большие птицы сизо-чёрного цвета. Видимо, это место за стеной служило городской свалкой.
Тяжёлые, деревянные ворота в город оказались закрытыми. Старший охраны американцев подошёл вплотную к тёмным, от времени, доскам ворот, стал кричать и стучать тупым концом копья. Наконец, на стене появился какой-то бородач и они вступили в словесную перепалку. Через некоторое время ворота открылись.
- Вы знаете, почему нас не впускали? - усмехнулся Грегори. – Я почти всё понял из их разговора.Этот бородач наверху–главный ключник, страж ворот. Он самовольно установил плату за вход и выход из города.Пропускает только за деньги или своих знакомых. А когда наш охранник стал ему кричать, что он нарушает закон и понесёт наказание, ключник ответил, что на закон ему плевать. Потому что градоначальник – его родственник, а он сам, если понадобится, купит любого судью. Я думаю, что он нас впустил бесплатно лишь из любопытства.
Дома в городе,одно- и двухэтажные из камня и глины стояли,тесно при-жавшись, образуя узкие, не мощёные улицы. Небольшие окна закрывали деревянные решётки. Плоские крыши, видимо, служили дополнительной площадью.Лишь некоторые богатые дома окружал каменный забор.
Американцев и их охрану сразу обступила толпа людей,одетых в однообразные, серые, полотняные накидки.Головные уборы чем-то напоминали восточные тюрбаны.На ногах у некоторых,верёвками были прикреплены сандали, большинство шествовало босиком.Толпа постоянно увеличивалась и возникла давка.Люди кричали, толкались, старались дотронуться до невиданных одежд странных пришельцев. Охрана с трудом, ругаясь, сдерживала толпу, в которой мелькали иногда длинные, толстые, уродливые носы нытселаф.
Грегори, находясь рядом с главным охранником, которого подчинённые называли Йосеф, прислушивался, как тот, ругаясь, обвинял градоначальника в том, что он не прислал подмогу и не может навести в городе порядок. По его словам, старый, толстый бездельник давно выжил из ума и держался на своём посту лишь потому, что назначил на все основные должности своих родственников.И главный казначей, и сборщик налогов, смотритель клад-бища, начальник стражи и даже, вроде бы, независимый главный судья – все взяточники и воры, все держатся друг за друга. А также следует разогнать весь продажный Синедрион, члены которого подкуплены и, благодаря которым, такие воры, как градоначальник, бессменно занимают свои места.
Но подмога всё-таки прибыла. Несколько десятков стражников в кожаных доспехах, с копьями и палками в руках, начали разгонять толпу.
Американцев, уже под охраной стражников, привели в большое здание с куполообразной крышей,напоминавшее дворец. В просторном зале с белыми, обложенными плиткой, стенами, на каменном мозаичном полу, посередине, стоял толстый, седобородый старик благообразного вида, в одежде пурпурного цвета,расшитой золотыми нитками.Головной убор его напоминал что-то, вроде кивера.Рядом с ним находились сановники в богатых одеждах, тоже, все грузные с выпирающими животами. Это был градоначальник и его приближённые. Он долго говорил с Йосефом,выясняя все подробности появления пришельцев. Потом подошёл к ним, внимательно оглядывая, каждого покрови-тельственно похлопал по щеке, потрогал одежду. Изумление у него вызвали очки,тикающие часы.Особенно заинтересовался биноклем. Подавая ему бинокль, Вильямс проделал тот же трюк – сбил пальцем фокус. Городской голова заглянул в оккуляр, объектив, но вид его не заинтересовал. Потом он попросил очки и нацепил на нос,подражая Бланку. Видимо,диоптрии ему не подошли. Толстяк снял очки, зажмурился, протёр глаза рукой и протянул очки рядом стоящему сановнику.Тот надел и завертел головой. Очки ему тоже не подошли и он передал их дальше. Последний чиновник, который убедился, что видит в очках лучше, чем обычно, долго их не снимал: вертел головой, причмокивал и не хотел отдавать. Бланк знаками попросил, чтобы ему вернули очки. Но чиновник куда-то спрятал их и как будто не понимал, что от него хотят. Однако, по указанию градоначальника, всё - таки отдал. После чего городской голова потребовал, чтобы самый крупный из американцев, Вильямс, снял свой френч. Стив неохотно подчинился. Старшина города хотел его примерить. К счастью для Вильямса, френч оказался мал и толстяк, убедившись в этом, вернул его хозяину. Заметив на поясе у биз-несмена, в кобуре револьвер, градоначальник захотел посмотреть, что это такое. Вильямс вынул из барабана патроны и подал револьвер. Внимание старика привлёк жёлтый цвет латунных гильз патронов. Глаза его алчно блеснули, он подумал, что гильзы золотые. Раскрытая ладонь жадно протянулась вперёд.Внимательно осмотрев патрон, он подбросил его в руке.Вес оказался слишком лёгким для золота, а городской голова в золоте разбирался. Отдав, без сожаления, патрон, он затем взял в руки револьвер. С умным видом, повертев, приставил дуло к губам и подул, приняв оружие за музыкальный инструмент.Звук был слабый и неубедительный. Старик возвратил револьвер владельцу, показав рукой: а ну, попробуй ты. Подыгрывая ему, Стив поднёс дуло ко рту и сильно дунул, крутнув при этом барабан. Раздалось, что-то наподобие свиста с вариациями.Подивившись странным музыкальным вкусам пришельцев, старшина города заговорил с чиновниками, обсуждая, что делать с неожиданными, незванными гостями. Жесты и мимика оказались настолько убедительными, что и без слов было понятно: хозяева в недоумении, как использовать их прибытие с выгодой. Потом, всё-таки решили, что пока не следует сообщать о пришельцах в столицу, в Синедрион, а поместить их на постоялый двор, под охраной, и с любопытных, за показ и посещение, брать деньги.
Грегори внимательно вслушивался в разговор чиновников, мимика и жесты служили ему хорошим переводом, и он значительно пополнил запас слов.
Распоряжение городского головы выполнялось быстро. Американцев, под охраной,отвели в отдельный дом,стоящей на краю города, у самой крепостной стены.
Строение, сложенное из камня, скреплённого раствором, оказалось довольно просторным и состояло из двух комнат. Одна, меньшая, предназначалась для сна, а большая служила гостинной. Во дворе, окружённом высоким каменным забором, под навесом располагался очаг для приготовления пищи. На деревянных полках и в нишах забора находились предметы обихода и быта. В небольшой пристройке, тут же, во дворе обосновались два охранника. Вечером они поделились с пришельцами своим ужином.Это были знакомые уже, твёрдые лепёшки, молоко яка, сыр и какие-то кисло-сладкие фрукты. Ночевать гости устроились в меньшей комнате, на возвышении, покрытом сеном. Одеялами служили несколько больших, мягко выделанных шкур яка с шерстью.
На следующее утро явилась молодая, черноволосая красивая женщина, назвалась именем Рут и знаками показала,что послана головой города: будет готовить пищу,убирать, выполнять все пожелания по обслуживанию, в том числе,если гости пожелают,и интимные. Чтоб было понятно,она, соблаз-нительно подняла свою накидку и показала белые ноги, намного выше колен.
Американцы были приятно удивлены.
- Ну, я, предположим, женат и мне неудобно пользоваться подобными услугами, - сказал Альфред Бланк. Тем не менее, он широко улыбался, глядя на приятную служанку.
- Я тоже женат, - промолвил Грегори, - но она может мне помочь в освоении языка. Думаю, нет смысла и дальше скрывать, что я кое-что понимаю.
- Возможно, вы правы, - согласился Вильямс и продолжил, - а вот я не женат и мне ничего не мешает познакомиться с этой дамой поближе. Тем более, что она в моём вкусе. Люблю женщин в теле, восточного типа.
Американцы не догадывались, что Рут была местной блудницей, которую отобрали, как самую красивую и смышлёную, с целью войти в доверие к незнакомцам и выяснить, кто они и подлинные их намерения.
Один из охранников принёс большую плетённую корзину с продуктами. Он разложил на полках полотняные мешочки с крупой, мукой, бобами, чечевицой, какими-то снадобьями и кореньями. Развесил связки лука, чеснока и сушёных грибов.В другой корзине лежали, вперемежку, красные, зелёные овощи и плоды. Запас растительного масла и виноградного вина был заготовлен в, закрытых деревянными пробками, глиняных кувшинах. Потом охранник на тачке, запряжённой ослом, привёз большую деревянную бочку с водой и несколько вязанок хвороста. Огонь для очага он ловко высек при помощи кремниевого огнива.
Рут занялась приготовлением пищи, а американцы решили подробнее осмотреть жилище и привести себя в порядок.
В жилой комнате, у стены располагалось широкое возвышение, устланное сеном, покрытым полотняной простынёй, на котором гости провели ночь. В центре стоял грубый деревянный стол и две скамьи. Два небольших окна, забранных решёткой из скрещенных прутьев, в непогоду закрывались плотными занавесками. В дальнем углу двора находилось отхожее место с выгребной ямой.
Бланк оказался аккуратистом, долго и тщательно приводил в порядок свой серый костюм-тройку и чёрные ботинки. В портфеле у него нашёлся небольшой кожаный футляр с портативным бритвенным прибором, включавшим безопасную бритву с запасом лезвий, зеркальце и даже брусочек мыла.
Бланк и Вильямс побрились,а Грегори решил,что будет отращивать бороду, чтобы угодить местным жителям. Это, якобы, поможет в освоении языка.
- Если этот дом что-то, вроде гостинницы, то я не вижу других постояльцев, кроме нас, - Вильямс скрестил руки на груди и посмотрел по сторонам.
- Скорей всего, нас поместили под домашний арест, -Бланк похлопал себя по выбритым щекам и поморщился, убедившись, что бритьё оказалось не очень качественным. Впрочем, его это мало волновало и Альфред удивился столь непревычному чувству безразличия к своей внешности.- Мне кажется, нас поместили в комфортабельную, по здешним нормам, тюрьму. Но только не понятно, с какой целью, - продолжил геофизик.
- Пока нас обслуживает такая привлекательная служанка, я готов терпеть, - Вильямс выглянул в окно и посмотрел в сторону очага, возле которого возилась Рут, - может, стоит пойти ей помочь?
- Она прекрасно справится без вас. Давайте лучше подумаем, что нам делать, как выживать в столь необычной ситуации, - Бланк вынул из внутреннего кармана пиджака кожаный бумажник, раскрыл, быстро просмотрел и положил обратно, застегнув карман на пуговицу. - Нужно, хотя бы, сохранить в порядке документы и стоит хорошо подумать над нашим положением.
- А что тут думать? - развёл руками Грегори. - Тут думай, не думай, ничего не придумаешь. Всё решают за нас. Пока я не вижу причин для беспокойства.
Главное, что мы живы, чувствуем себя хорошо, о нас заботятся, чтобы мы были сыты и ухожены, - пилот успехнулся, покосившись в сторону окна, выходившего во двор. - Просто нужно чем-нибудь заняться. Попробую-ка я вырезать для нас ложки к обеду. Ведь нас ждёт обед, не так ли?
- Занятие найдётся, - Бланк глянул на свой портфель. - Но меня совершенно не тянет к серьёзной работе. Словно, что-то отшибло. Я впервые ощущаю удовольствие от вынужденного безделья. Давайте представим, что все мы получили внеплановый, оплаченный отпуск и отправились в путешествие, невесть куда.
- А я, всё-таки, хотел бы знать, где мы находимся и чем это закончится, - нахмурился Вильямс.
- Не ломайте голову, сэр, - сказал пилот. - У меня предчувствие, что всё, каким-то образом, уладится и будет в порядке.
- А у меня такого предчувствия нет, - буркнул бизнесмен. - Я, наоборот, чувствую полную беспомощность перед этими, совершенно необъясними обстоятельствами.
- Но я же вам объяснил, что с нами произошло, -вмешался геофизик.
- Спасибо за ваши объяснения. Но знаете, мне от этого не легче. Происходит чёрт знает что. И как нас угораздило попасть в такую историю!
- Прекрасный вопрос, сэр, - усмехнулся Бланк. - Но давайте не будем отчаиваться. Вот, наш пилот говорит, что всё будет хорошо. А ведь это он нас сюда привёз. Он, наверняка, и вывезет... Шучу, шучу, - Бланк похлопал Грегори по плечу, видя, что тот изменился в лице. - Ну, конечно, вы не виноваты, Грегори! Наоборот,мы вам очень благодарны за мягкую посадку в этих ужасных,невесть откуда взявшихся горах. Мы оказались в затерянном мире. Да-вайте будем держаться вместе, не ссориться,не поддаваться ни на какие провокации. И постараемся как-то выбраться из этого невероятного приключения.
Напротив дома шли строительные работы по укреплению городской стены. В окно, выходившее на улицу,доносились грубые голоса и удары инструментов, дробивших камень.В полдень, к часу дня шум прекратился, стало очень тихо. Потом раздались возгласы.
- Карра, карра, карра! – небольшое затишье, топот ног, затем опять, - карра, карра!
Стив Вильямс и Бланк выглянули в окно.Странное зрелище предстало перед ними.Три группы нытселаф (ибо именно они работали на стройке) стояли по трое, обнявшись за пояса, напротив друг друга, образовав, таким образом, как бы треугольник, и с криками: - Карра, карра, карра, - бились лбами с большой силой и притопывали ногами.
Розен тоже втиснулся в окно и все трое американцев удивлённо смотрели на странный обряд.
- Карра, карра, карра! – бах, бах, бах – трещали крепкие лбы. Вдруг, у одного из разбитого лба пошла кровь. Крики «карра» прекратились. Нытселаф, по очереди, подходили к пострадавшему, зализывали ему рану, с возгласами умиления, у некоторых даже из глаз текли ручьи слёз. И было странно видеть этих грубых, сильных созданий с обильными, умилёнными слезами на глазах. Американцы переглянулись, соображая, что бы это могло значить.
- Скорей всего, это они так молятся своим богам, - догадался Альфред.
В это время зашла Рут и принесла три глиняные, глубокие тарелки с похлёбкой. В центре стола, на деревянной плетёнке уже лежала небольшая горка красных яблок, три лепёшки и тёмно-синие, мелкие сливы. Грегори, заранее готовясь к обеду, вырезал ножом из дерева три, вполне сносные ложки, и американцы приступили к еде этими ложками, а Рут удивлённо смотрела на них. Пока они ели, она подсаживалась то к одному, то к другому, обнимая за талию, и что-то щебетала. Но и её нежный голос не мог смягчить непривычное европейскому уху, гортанное произношение. Грегори и Альфред не отстранялись, а Стив даже положил руку ей на бедро, ощутив его округлость и податливость.
- Если вы не против, то я, с удовольствием после обеда уединюсь с ней, - сказал бизнесмен.
Возражений не последовало. Но после обеда зашёл охранник, и жестами пригласил американцев выйти в гостинную. Там их уже ожидало несколько местных жителей и, судя по одежде, это были богатые горожане. На чистых, белых одеяниях, отороченных хорошо выделанной кожей, висели украшения из драгоценных камней,серебра и золота.На ногах - кожаная обувь,с загнутыми кверху, острыми концами, напоминающая сапоги. Заправлял приёмом чиновник с выпирающим животом, обтянутым полосатым хитоном. Горожане, поочерёдно,подходили к американцам,трогали лица и одежду.Особое внимание привлекли пуговицы. Такой способ крепления одежды, при помощи пуговиц, продетых в петли, простой и удобный, вызывал восхищение. Они качали головами и причмокивали языками. Насмотревшись, богатеи тут же, не смущаясь, давали чиновнику небольшие, серебряные монетки, которые тот прятал в кожаный мешочек, поглаживая, после этого, удовлетворённо полуседую бороду. И тут же заводил следующих.
Сначала американцы удивились подобному обороту событий и даже хотели воспротивиться, но потом смирились: протестовать не имело смысла. В некотором роде, было интересно наблюдать типажи местных жителей, их одежду, поведение и реакцию, которая чаще всего сводилась к безграничному удивлению, но иногда это была настороженность, недоверие и даже злоба.
Когда приём закончился,чиновник приблизился к американцам и, сопровождая слова жестами,стал объяснять,что он извиняется за неудобства,но,мол, вас нужно содержать, кормить, а это стоит денег, так что придётся потерпеть.
После ужина, состоявшего из сыра, лепёшки и какого-то варева из фруктов, трав и кореньев с довольно приятным вкусом, Вильямс попросил выйти Бланка и Розена во двор и оставить его с Рут наедине.Ухмыльнувшись, пилот и геофизик выполнили его просьбу.
Быстро темнело,на небе,одна за другой зажглись яркие,крупные звёзды,вышла луна: большая, полная,круглая,с фиолетовым отливом,блестящая и холодная.Эти крупные, горящие, как факелы, звёзды и необычного цвета луна рядом с ними,на чёрном занавесе неба казались искусственными декорациями какого-то нереального спектакля,на котором американцы почувствовали себя случайными актёрами,оказавшимися на сцене не по своей воле.А вдалеке на севере,как часть декораций хорошо просматривался горный, заснеженный пик, острым клыком вонзающийся в, ещё светлое над ним, небо.
Из дома доносились, вполне характерные, женские всхлипывания, и Грегори, и Альфред почувствовали некоторую зависть, но, впрочем, каждый знал, что легко может оказаться на месте Вильямса.
Через некоторое время Рут вышла, улыбнулась пилоту и геофизику, поправила на широких бёдрах накидку и, махнув на прощанье рукой, сказала, что придёт завтра утром. Это было ясно по выражению её миловидного лица, но Грегори всё понял дословно. И, действительно, утром она пришла уже в новой, белой и более короткой накидке, открывавшей почти до колен красивые ноги в лёгких сандалиях. Американцы встретили её широкими улыбками. Женщина занялась приготовлением завтрака и уборкой в доме, но это не мешало ей присматриваться и прислушиваться к пришельцам.
Примерно, в час дня за окном опять раздались знакомые вопли: «Карра, карра, карра!» И американцы снова наблюдали, как люди, которых называли нытселаф,обнявшись,бьются лбами и,с умилением,слизывают кровь, появившуюся после ударов. Рут, оказавшаяся поблизости, услыхав эти звуки, презрительно скривила пухлые губки:
- Нытселаф, хайот, мэшугаот****!
И тут Грегори спросил у неё на древнееврейском:
- Скажи мне, кто эти нытселаф?
На личике Рут отразилось крайнее изумление:
- Ты знаешь наш язык?
- Да, я знаю. Учил в детстве, и вот теперь начал вспоминать. И ты мне в этом поможешь.
- Конечно, помогу, с большой радостью! – она подошла к пилоту, прижалась к нему и обняла за шею. Грегори тоже обнял её, ощутив большие, упругие груди,но тут же покосился на Вильямса.Однако,Стив отвернулся, делая вид, что это его не касается. Он понял, что для Рут безразлично, с кем обниматься.
Девушка начала что-то быстро говорить, сверкая белыми зубками, живо глядя на американцев, и на её бело-розовых щеках обозначились ямочки.
- Нет,не спеши,- остановил её Грегори. – Говори медленно, я плохо понимаю быструю речь.
Рут загорворила медленно:
- Нытселаф – дикари, полоумные, но среди них есть совсем нормальные, которые хотят жить в мире с нами. Они работают и никого не трогают. Другие нытселаф ушли в горы, собрались в банды и нападают на нас, убивают всё, что встречают на своём пути,людей и животных. Они говорят, что мы захватили их землю и они нас выгонят, или всех убьют. Но самое смешное, что нытселаф произошли от нас.Их родили израильские женщины... Если бы не мы, их не было бы на свете. А вы кто? Как вы сюда, к нам попали? Где ваша страна, ваш народ? Как вас зовут?
- Ну, на последний вопрос ответить легко, - сказал пилот. Меня зовут Грегори, вот – Альфред, а это – Стивен.
- Гре-го-ри, Аль-фред, Сти-вен, - медленно, по слогам, проговорила Рут, и показала пальцем на каждого. - О, Стивен! – она шагнула к бизнесмену и, улыбаясь, ласково провела по выбритой щеке. – Хороший парень!
Стивен улыбнулся и обнял её. Рут осторожно освободилась.
- А кто вы? Как попали в Новый Израиль, за реку Самбатион? Говорят, что вы прилетели из-за гор?Но в это никто не верит,горы не проходимые. Высоко в горах живут итэ,а ниже–банды злых нытселаф.А река Самбатион, в которой-течёт огонь и песок, - она показала рукой в сторону, противоположную горам, - через неё, тоже, никто перейти не может.Там кончается Новый Израиль. Как же вы к нам попали? Из какой страны? Кто вас послал? Зачем вы к нам пришли?
- Мы прилетели сюда на большой, железной птице. Нас никто не посылал, мы просто заблудились.
-Железная,живая птица?Где она,её можно увидеть?– Рут посмотрела с недоверием.
- Нет, она осталась в горах.
Рут недоумённо переводила взгляд с Альфреда на Стива.
- Это именно так. Мы прилетели из мира, где летают железные птицы по небу, по земле едут железные большие колесницы, а по воде плавают огромные железные лодки, на каждой из которых может поместиться 20 таких домов, но они не живые. Их сделали и ими управляют люди.
- Где этот мир?–Рут с сомнением смотрела на пилота.–Там знают о Новом Израиле?
- Он за горами, очень далеко, и он очень большой, но о вашей стране никто ничего не знает.
Вильямс и Бланк внимательно следили за беседой Грегори и Рут, удивляясь, что он почти свободно изъясняется на языке аборигенов,лишь иногда помогая себе мимикой и жестом.
- А есть ли в вашем мире страна Иудея? В ней два колена исповедуют закон Моисея, как и мы, и она осталась в той земле, откуда нас изгнали очень давно.
- Такой страны нет. Иудеев тоже изгнали враги, но позже вас. А народ, исповедующий закон Моисея есть. Он живёт среди других народов и стран. – Грегори решил не говорить, что он еврей, так как не знал законов страны, где оказался, и пойдёт ли это ему во вред, или во благо.
- Когда вы хотите вернуться обратно в ваш мир? Можете ли вы взять меня с собой? Я буду очень хорошо вас обслуживать. Посмотрите, разве я не красивая, разве я вам не нравлюсь?
Наивность и прямота Рут растрогали Грегори.
- Ты очень красивая, и всем нам нравишься. Но мы не знаем, когда сможем вернуться. Мы попали к вам случайно, сами не знаем, как.
На костре зашипело пламя, заливаемое кипящей водой из большого горшка, стоявшего на огне. Рут всплеснула руками и побежала к очагу; под лёгкой накидкой соблазнительно играли округлые ягодицы.
На обед она подала варёное мясо яка с приправами из кореньев и овощей, и кувшин виноградного красного вина.
А после обеда снова состоялся приём любопытных посетителей. На этот раз, среди аборигенов, пожелавших посмотреть на пришельцев, были не только жители города, но и обитатели окрестностей - богатые ремесленники и фермеры. Их выдавала более простая одежда и обувь, загорелые, обветренные лица, грубые, привыкшие к тяжёлой работе руки. Некоторые,как дети, изумлённо раскрыв рты, смотрели на, странно одетых, бритых людей, подходили и осторожно притрагивались к невиданной одежде и обуви. Другие же ничем не выдавали своих чувств. Но все исправно расплачивались с пузатым чиновником, который строго следил,чтобы никто не ушёл не рассчитавшись.
- Неплохо, чтобы и нам заплатили, - сказал Вильямс, когда приём закончился. – Они, самым бессовестным образом, зарабатывают на нас большие деньги. Вы видели, его кошель почти полон!
- А мне уже эта комедия стала надоедать, - возмутился Бланк. Мы что им, экспонаты для показа или животные в зоопарке? Сколько времени будем торчать здесь, взаперти, как в тюрьме?!
-Я думаю,надо потерпеть,-решил успокоить товарищей по заточению Гре-гори.–У нас нет выбора,мы во власти градоначальника.Он с нами мог обой-тись и похуже. Кормят неплохо, дали красивую, обходительную служанку, - он подмигнул Вильямсу.
-Да нет,мы должны,всё-таки,потребовать свою долю,-распалялся бизнесмен. -Кто знает, что с нами может произойти. Не будем же мы вечно торчать в этом доме. Придётся переходить на свои харчи.Я бы, например, смог здесь создать производство по изготовлению пуговиц.Вы видели,как они заинтересовались? Может, и одежды с пуговицами. А вы, Грегори, делали бы из дерева ложки.Ведь они едят руками, без ложек, пьют, просто поднося тарелку ко рту. Даже до таких простых удобств не додумались. А за удобства надо платить! Этот закон действует везде, и в древнем мире.
- Ваша предпринимательская жилка даёт себя знать. Вы нигде не пропадёте, - сказал Бланк.– А меня, - он глянул на Грегори, - больше интересует, о чём вы с Рут беседовали. Наверное, узнали много интересного, а нам так и не рассказали.
- Я, действительно,кое-что узнал и охотно расскажу. – Грегори уселся на скамью за столом, а Вильямс и Альфред расположились напротив и приготовились слушать...
Когда Грегори закончил, Бланк задумчиво сказал:
-Да,странные и опасные соседи у наших древних евреев.Но у меня, кажется, появилось ещё больше вопросов.
- Я надеюсь, что с помощью нашей симпатичной служанки раздобуду и другую полезную информацию, - заверил пилот. - Но вообще-то, начинаю понимать, где мы находимся.
- Так где же? Я просто сгораю от любопытства, - язвительно сказал Бланк, поскольку считал лишь себя способным раскрывать секреты.
- Зря вы иронизируете, Альфред, - бизнесмен достал сигару, но прежде, чем закурить,встал из-за стола и выглянул в окно,узнать,где Рут.Он не хотел новых вспышек любопытства. Она возилась у очага, готовя ужин. Стив, с наслаждением, затянулся:
- Последняя сигара осталась. Придётся, наверное, бросить курить. Давно хотел, но не получалось. Как говорится, нет худа без добра.Непонятные козни Бермудского треугольника помогли справиться с вредной привычкой.– Он снова сел за стол, напротив пилота. – Итак, мы вас слушаем, Грегори.
Розен сосредоточенно разгладил руками лицо, словно разгоняя морщины сомнений:
- У меня были кое-какие соображения по этому поводу и беседа с Рут всё подтвердила.Она сказала, что границей этой страны, Нового Израиля, явля-ются с трёх сторон горы, а с юга–река Самбатион, в которой течёт огонь.Я думаю, что это, скорей всего, расплавленная лава вулкана.
- Как вы сказали, река Самбатион? – такое название реки мне не известно, - Вильямс выпустил несколько колец дыма.
- А я что-то припоминаю, слышал какую-то легенду в детстве от бабушки, - сказал Адьфред, уже без иронии.
- Вот-вот, и я слыхал легенду в детстве, когда изучал Талмуд, но помню довольно хорошо. Она связана с историей древних евреев. И от нас, детей, требовали знать её твёрдо. Эта легенда удивительно совпадает со словами нашей служанки и с тем, что мы наблюдаем. Всё становится на своё место. Так что, если желаете, я к вашим услугам...
- Я не знаток Талмуда, - Вильямс снова выпустил густой клубок дыма, – но готов восполнить этот пробел.
- Будьте добры, освежите мою память, - Альфред помахал перед собой рукой, разгоняя густой сигаретный дым.
- Так вот, - завладев вниманием приятелей, продолжал Грегори, - Золотой Век Израиля, которым называют время правления царей Давида и Соломона, продолжался недолго - страна распалась на два царства: Иудею, на юге и, собственно, Израиль, на севере. В Иудее было только два колена из двенад-цати: очень многочисленное и сильное колено Иуды, и более слабое – коле-но Вениамина. Столицой Иудеи служил Иерусалим. А Израильское царство, со столицей Самария, состояло из десяти остальных колен. Надо сказать, что отношения между этими двумя еврейскими государствами были не очень тёплыми. Дело доходило до вооружённых столкновений и даже войн. Почти три тысячи лет назад северное царство – Израиль подверглось опустошительному нашествию могущественной, древней империи Ассирии. В жестокой войне Израиль потерпел поражение. Все десять колен за то, что оказывали упорное сопротивление, были выселены из своей земли и затерялись где-то, в необъятных просторах Азии. О их судьбе до сих пор ничего не известно. Но в Талмуде есть легенда, что эти десять колен не исчезли. Далеко на востоке, среди гор они живут за рекой Самбатион, несущей камни и песок среди огненной воды. Они ждут своего часа. И в конце времён, в реке Самба-тион огонь расступится, и израильские колена вернутся на свою землю обетованную. Такая трагическая, а может быть, и оптимистическая легенда.
- Действительно, очень похоже на то, что мы оказались среди изгнанных, десяти колен,- согласился Вильямс. –Да и название совпадает: «Новый Израиль”. Это, как Нью-Йорк, Новый Орлеан, Новая Зкландия, Новая Англия...
- А вот Иудея каким-то чудом уцелела, ассирийцы её не тронули, - добавил пилот.
- Получается, что все евреи, живущие сейчас по всему миру, - это потомки только двух колен? Почему же их так много? – спросил Вильямс. - А если ассирийцы выселили бы и иудеев, то евреев не было вообще?
- Получается, так, - заключил Грегори.
- Но тогда не было бы ни христианства, ни ислама, - предположил Бланк. – Ведь основы этих религий заложены иудаизмом. И кто знает, куда бы пошла культура европейцев, американцев и востока.
- Ну, я думаю, что мы не пропали бы, - Вильямс потушил и выбросил в окно окурок сигары.
- Конечно, нет, - согласился Бланк, - ведь прекрасно чувствуют себя китайцы, индусы, японцы и представители других религий. Но повторяю, всё было бы по другому, возможно, мы писали бы иероглифами.
- Японцы и китайцы пишут иероглифами, и нисколько от этого не страдают, - улыбнулся Вильямс.
- Я, лично, не представляю, как на пишущей печатной машинке можно установить 2 – 3 тысячи знаков, - развёл руками Бланк.
- Не переживайте, жёлтая раса не глупее нас и найдёт выход, - подчеркнул бизнесмен. - Но сегодня меня волнует, как нам найти выход из этого, непонятно где, существующего мира, в который мы попали непонятно каким путём. И оставаться здесь до «конца времён», как сказано в Талмуде, я не намерен.
- Мне нравится ваша решительность, - заявил Бланк, - но совсем недавно вы собирались открывать фабрику по производству пуговиц. Извините, шучу. Всё время кажется, что это просто сон, и мы вдруг проснёмся в нашем, хо-рошо всем знакомом и привычном мире, в двадцатом веке.
- Увы, переход из двадцатого века в древний мир, каким-то образом, состоялся, а как попасть обратно пока неизвестно, - вставил Розен.
- Хорошо, допустим – мы жертвы загадки Бермудского треугольника, а как же древние израильтяне оказались в этом замкнутом пространстве, оторванном от цивилизованного мира? У вас есть гипотеза на этот счёт? – обратился Вильямс к Бланку.
- По-видимому, после изгнания, в поисках земель, пригодных для существования, израильтяне встретили не ласковый приём местных племён, - предположил Бланк, - что и вынуждало их уходить всё дальше и дальше вглубь Азии. Может быть, этот поход продолжался не одну сотню лет. А когда они оказались на этом, пригодном для жизни и не занятом, плоскогорье, произошло землетрясение и, постоянно действующий, вулкан языком лавы отрезал их от прочего мира. Истекающая лава и есть «река Самбатион». Во время землетрясения образовалась аномалия земного пространтства, которая и завершила формирование этого затерянного мира, исключив всякую связь с ним.
- Но сведения о десяти коленах, оказавшихся где-то, на краю света, за рекой Самбатион, как-то попали в Талмуд, - не унимался Вильямс.
- Возможно, когда процесс ещё не завершился, кому-то всё-таки удалось вернуться обратно и сообщить о своих земляках, живущих в этом своеобразном плену, - другого объяснения нет, - заключил геофизик.
После ужина Рут не осталась. Мило улыбаясь, она попрощалась и заверила, что будет завтра утром. Вильямс не скрывал разочарования:
- Я уже предвкушал, что опять приятно проведу с ней время. Впрочем, если кто-то из вас желает, - готов уступить.
- А вы не боитесь получить от неё какой-нибудь “венерический подарок”? Слишком легко она идёт на сближение, - предостерёг Альфред.
- Не думаю. Европейцев здесь нет, пространство довольно замкнутое. Круг общения ограничен. Если бы, например, здесь был сифилис, то население,не имея притока свежей крови, давно бы вымерло.
- А, может быть, тут есть что-то своё, местное, - не сдавался Альфред. – И оно может оказаться губительным для пришельцев.
- Вряд ли. По тем же причинам последствия для местных жителей были точно такие же. Впрочем, я всё равно принял гигиенические, водные процедуры и думаю, что всё будет в порядке. Мне нравятся восточные женщины,- продолжал бизнесмен. - У них округлые формы и выпуклые линии тела. А тощие задницы наших голливудских красавиц вызывают отвращение. И что за дурацкая мода, морить женщин голодом!
- Я с вами согласен, - поддержал Бланк. – Думаю, что многие голливудские режисёры, по странной прихоти природы, просто гомосексуалисты. Они безразличны к женской крастоте, а может, просто хотят поиздеваться над нор-мальными мужчинами...
На следующий день охранник, который по утрам привозил воду, приехал с пустой бочкой. Он громко возмущался и размахивал руками.Грегори, внимательно выслушав его, что-то переспросил, а затем объяснил своим приятелям, что городской старшина повысил цену на воду. У водовода собралась большая толпа жителей, которые никого не подпускали, заявляя, что пусть лучше все умрут от жажды, но платить такие деньги за воду они не позволят.
Рут опоздала. Осветив американцев лучезарной улыбкой, принялась хлопотать по хозяйству, используя воду, оставшуюся со вчерашнего дня. Она грациозно двигалась по двору, соблазнительно играя формами, проступавшими сквозь тонкую накидку, словно говоря каждым движением: «разве я не красивая, разве я вам не нравлюсь, как можно быть ко мне равнодушными».
И американцы не были равнодушными. Вильямс смотрел на неё и предвкушал, как вечером с ней уединится. А Бланк и Розен, поглядывая на её стройную фигуру, размышляли о том, что жёны далеко, вряд ли о чём-то узнают, да и вообще, увидят ли они их когда-нибудь. Так что стоит ли напрягать себя воздержанием.
Охранник воду привёз только к обеду. Оказалось, глава города вызвал стражников, - они разогнали толпу, - но цену на воду так и не снизил.
Охранник–возница всё время хромал. Нога его ниже колена была обвёрнута повязкой с розово-жёлтыми разводами и распухла. Грегори подошёл к нему, когда он, сидя на камне, делал перевязку. Показалась сизо-красная, застаре-шая рана. Пилот попросил его немного подождать. Зайдя в комнату, Грегори достал из портфеля Бланка коробочку с таблетками белого стрептоцида. Положив таблетку в деревянную ложку, другой ложкой растёр её в мелкий порошок. Вернувшись к охраннику, присыпал рану и сказал, что нужно наложить свежую повязку. Охранник не возражал и подчинился, чувствуя превосходство неведомых пришельцев. И, действительно, через пару часов боль стихла и стала спадать отёчность.
В послеобеденное время опять состоялся приём любопытных,и они исправ-но наполняли кошель чиновника серебряными монетами.
Когда закончился приём, Грегори подошёл к Рут, которая готовила на оча-ге ужин:
- Сколько платят чиновнику за нас эти люди?
- Десять серебряных сиклей, - отвечала молодая женщина, - изящно повернув к нему свою головку с, завязанными сзади узлом, чёрными волосами.
- Это много?
- Три сикля стоят дрова, вода и еда для вас на целый день. По сиклю в день платят охранникам и мне.
- У чиновника полный кошель. Куда идут эти деньги?
- Городскому голове. У него большой дом, много детей, родственников, слуг, три жены. Всех надо кормить, одевать. У чиновников, тоже, хорошие
дома. Всё стоит много денег.
- А сколько получает от казны чиновник?
- Городской голова по 100 сиклей в день, его чиновники по 70 – 80 сиклей.
- Так много, и им не хватает?
- Нет, я же говорила, у них большие расходы.
- А кто главный в Новом Израиле? Царь?
- Да, главный – царь. Его зовут Симон,он в Самарии,но есть ещё синедрион– совет старейшин всех колен, есть первосвященник Элиазар и пророк Иаков.
- А кто главней: царь, первосвященник или пророк?
Рут засыпала в кипящую воду чечевицу, помешала большой, деревянной палкой и добавила щепоть соли.
- Главный – царь, но первосвященник, тоже, главный, а пророк Иаков – из народа. Он никого не боится и говорит народу правду. Царь и первосвященник его не любят. Иаков говорит, что богачи обманывают простой народ; чиновники получают из казны незаслуженно много денег; все главные посты передают по наследству или покупают за деньги, а по закону должны избираться жребием; что судьи подкуплены и судят в пользу богатых. Пророк Иаков также говорит, что всех нытселаф, что живут в наших городах и деревнях, нужно выселить в горы, откуда они пришли, и отгородиться от них высокой стеной. Но царь и первосвященник этого не делают, потому что нытселаф работают за пол сикля в день, а нашим израильтянам надо платить, по закону, не меньше сикля в день. Богатым очень выгодно, когда у них работают нытселаф.
- А почему пророк Иаков хочет выселить нытселаф?
- Они нас не любят, от них исходит большая опасность. Нытселаф говорят, что мы пришли на их землю и захватили её.
- Но ты же говорила, что нытселаф рождены от израильских женщин?
Рут промывала в глиняной посуде сушёные грибы. Нарезала их ножом и забросила в горшок, где варилась чечевица.
- Да, это так. Когда мы пришли в Новый Израиль, очень давно, нытселаф не было вообще. Только в горах жили итэ,большие волосатые люди. Они и сейчас есть,но их осталось мало. Нытселаф убивают итэ, хотя итэ – их отцы.
- Как же так?
- Итэ очень любят израильских женщин.Когда мы пришли в эту землю, итэ крали наших женщин, и от них стали рождаться нытселаф.Интересно то, что нытселаф размножаются только между собой, а от итэ или израильтян у нытселаф детей не бывает. И теперь вожди диких нытселаф, что живут в горах, говорят, что они хозяева этой страны, а мы должны убираться туда, откуда пришли. Много лет назад, когда я ещё не родилась, дикие нытселаф объединились с мирными, напали на наси с ними была большая и жестокая война. Наши воины победили и истребили, почти всех, нытселаф. И лишь в горах их осталось совсем немного. Но они очень быстро размножаются. Каждый год женщина–нытселаф рожает одного или сразу двух детей. И эти дети, через 12 – 15 лет сами начинают рожать. Их опять стало очень много. Нытселаф любят жить у нас.Есть целые деревни,заполненные этими людьми. У нас жить лучше, чем в горах. Здесь тепло и больше еды.
- А почему они кричат «карра» и бьются лбами?
- «Карра» на языке нытселаф означает кровь и имя их бога. Это бог крови. Они считают, что бог в крови. Нытселаф очень любят кровь, и бьются лбами до крови, так они молятся своему богу. Потом пьют кровь и думают, что соединяются со своим богом. И это особо отвратительно, потому что мы не употребляем в пищу кровь. Они молятся три раза в день:при восходе солнца, в полдень и на закате. Кто живёт рядом с деревнями нытселаф, слышит эти крики, разносящиеся очень далеко. Сначала у нытселаф бога не было, но они увидели, что мы молимся и придумали бога тоже. Они и обрезание стали делать, как мы, но в 15 лет, когда нытселаф считается взрослым и может жениться. Мужчина-нытселаф берёт столько жён, сколько прокормит. Они очень жестокие, своих несчастных женщин тоже обрезают. Оставляют лишь отверстие для зачатия и деторождения. А тех женщин, что не могут иметь детей, убивают, но убить должен только брат, отец или муж.
- А почему они называются «нытселаф»?
- Нытселаф на языке итэ означает «земля» или место, где они живут, и нытселаф стали себя так называть, их язык – смесь языка итэ и нашего.Все говорят,что сейчас в горах собралось очень много нытселаф.Они с гор про-никают к нам и селятся среди наших нытселаф, которых тоже много. Пророк Иаков говорит,что если не построить стену,скоро их будет больше, чем нас. И, если они объединятся, то нам не устоять.
- Так почему же не строят стену?
-Её уже начали строить, но очень медленно, богачи не дают. У них работает много нытселаф с гор, за небольшие деньги, и богачи наживаются на этом.
- Так они не понимают, что могут потерять всё?
- Нет. У кого много денег, тот хочет иметь ещё больше.
- Скажи, а как называется город, в котором мы живём, какое здесь колено?
- Это земля колена Манассии. Город называется Римон, - главный город колена. Есть и другие города, но меньше.
Ужин из варёной чечевицы с грибами, приправленной чесноком, пришёлся американцам по вкусу. Они ели и хвалили Рут, а она просто расцветала от этих похвал.
После ужина, Вильямс опять уединился с очаровательной служанкой, а Грегори и Альфред прогуливались по двору, поглядывая на, белую с фиолетовым отливом, луну, на, зажигающиеся вокруг, звёзды и на самую высокую, острую вершину на севере, которой они дали название «Пик Акулы». Вершина, действительно, напоминающая острый зуб, поблёскивая фиолетово-светлым оттенком, отражала свет луны, возвышаясь над горами.
- Это необычное фиолетовое свечение, по-видимому, результат сдвига слоёв земной мантии, - рассуждал геофизик, - что и привело к аномалии на земной поверхности, породившей туннельный эффект и другие необъяснимые явления.Мощный резонанс магнитных векторов токопроводящих слоёв земли с гравитационной волной от планет, поляризует, отражённый луной, солнечный свет, усиливая коротковолновую часть его спектра и выводит из строя все навигационные приборы. Как вы, наверное, помните из школьного курса, белый свет состоит из семи цветов: красного, оранжевого, жёлтого, зелёного, голубого, синего и фиолетового. Красный цвет - длинноволновая часть солнечного спектра, а фиолетовый - самая коротковолновая. Так вот, резонанс усиливает именно фиолетовый, что мы и наблюдаем.
Когда Грегори пересказал Альфреду содержание его беседы с Рут, геофизик, ухмыльнувшись, присвистнул:
- Деньги и в древнем мире имеют над людьми большую силу. Так всегда было и будет, но здесь власть не отдаёт себе отчёта, ведь они подрывают корни дерева, на котором сидят. Мы, видимо, попали в эту страну, за рекой Самбатион,не в самое подходящее время.Надо подумать,как отсюда выбираться, - он поврнулся, и почему-то посмотрел на Пик Акулы, который, даже в темноте ночи,сиял таинственной фиолетовой белизной. - Проблема в том, - продолжал геофизик,-что нытселаф не смешиваются с местным населением, и такая биологическая особенность этого вида обуславливает постоянный антагонизм между ними и древними израильтянами.Здесь всегда будет про-тивостояние, пока одни, окончательно, не победят, или не уничтожат других.
- Новый Израиль находится здесь, за рекой Самбатион, больше трёх тысяч лет. Но почему эта страна не продвинулась в своём развитии, не сделала никаких шагов к прогрессу, не изобрела ни пороха, ни бумаги, не говоря уже о паровых машинах или электричестве? Они остановились на стадии достижений древнего мира: луки и стрелы, колесо, но не более, - сказал Грегори.
- Но всё-таки есть колесо! – поднял вверх указательный палец Бланк. – Когда европейцы открыли Америку, то оказалось, что вся цивилизация инков и ацтеков, создавших на обширных территориях государства и построивших гигантские пирамиды, не додумалась до колеса. И как они без него обходились – ума не приложу.
- Обходились же, и не одну тысячу лет!
- Итог известен! Огромные государства не смогли устоять перед крошечной армией испанцев, в несколько сотен человек. Я думаю, что изолированный мир всегда будет отставать в своём развитии, даже, если он и очень велик, как Новый Свет. Ему просто некуда двигаться, нет общения, нет идей, нет конкуренции.Старый Свет оказался намного динамичней.Столкновение запада с востоком, постоянные войны, торговля, смена режимов, борьба идей и цивилизаций,переселение народов, - всё это двигатели техники,науки, прогресса. Всего этого в Новом Израиле нет. Но есть достаточно воды и земли для безбедной жизни, даже на примитивном уровне. Эта страна могла бы существовать ещё не одну тысячу лет, но сама породила себе смертельных врагов, благодаря беспечности и страсти к наживе.
- Вы думаете, против нытселаф израильтянам не устоять?
- Не знаю, но постоянное, жестокое противостояние им обеспечено.
Между тем, получив донос от Рут, городской голова решил посоветоваться со своими ближайшими сановниками, что делать со странными визитёрами. Городскй совет созывался редко, хотя, по закону Нового Израиля, должен был проводиться каждый месяц. Обычно, градоначальник говорил всегда сам и,в основном,о себе,а другим затыкал рты.И,если кто-то слишком настаивал и просил слова, то он просто всех разгонял.
Во дворце, на втором этаже, в просторном зале, за большим деревянным столом,где обычно устраивались пиршества по праздникам, сидел градоначальник, три его главных сановника и главный раввин города. Остальных членов совета - мелкую сошку - даже не пригласили.
Глава города рассказал, что, по словам Рут, пришельцы заблудились и прилетели на железной птице из мира, где ходят большие железные колесницы и плавают огромные, железные лодки, на которых может поместиться по двадцать домов, к тому же, один из них понимает и говорит на языке израильтян. Поражённые услышанным, чиновники притихли, испуганно вращая глазами. Все, конечно, знали, что там, за горами, за рекой Самбатион есть другой мир, но как-то уже забыли об этом. Связаться с этим миром было невозможно, да и оттуда никто не проникал уже много сотен лет.
-Быть беде, не верю, что они заблудились,- сказал главный казначей, грузный старик, страдающий отдышкой. Он занимал свою прибыльную должность потому, что был двоюродным братом градоначальника. Говорил он обычно мало, лишь поддакивал родственнику, но сейчас решил высказаться.
- Прикуси свой язык! – градоначальник побледнел и заёрзал на стуле. Да сохранит нас господь от всяких бед! Почему ты так думаешь?
- Когда Моисей хотел завоевать Ханаан,так что он сделал? Послал, прежде, разведчиков, - преодолевая отдышку проговорил главный казначей.–Это разведчики, шпионы, пришли высматривать, как укреплены наши города,какие у нас силы, чтобы потом завоевать нас. И один из них даже знает наш язык. Всё понимает. Надо убить их, сжечь тела, а пепел развеять по ветру.
- Правду говорит главный казначей, - сказал сборщик налогов. Высокий, худой,как жердь, хотя все знали, что ест он очень много. На застольях всегда объедал пол стола. Он купил свою хлебную должность за большу взятку. – Убить, и чтобы следа не осталось!
-Убить–дело не сложное, - вмешался начальник стражи, плотный, кряжистый мужчина, с широкой, чёрной бородой. Он приходился мужем старшей дочери градоначальника. – Как бы отвечать после не пришлось! Те, кто послал их на железной птице, посильней нас будут.
- Не верю я в железную птицу! – выпучил глаза главный казначей. - Железо тяжёлое, колесница из железа может быть, а чтобы птица, или лодка – не поверю. Обман это, запугать нас хотят!
- Но как-то же пришли они к нам, а вокруг горы непроходимые и река Самбатион огнём течёт. Птицы над ней не летают, место проклятое! – пробасил чернобородый начальник стражи. - Значит, знают дорогу, нам не ведомую. А если пришли они, придут и другие. Нельзя убивать их, спросят с нас за убийство.
- А что нам посоветует уважаемый рав и каббалист, - глава города обратился к, сидящему справа, священнослужителю, одетому в широкие, белые одежды. Это был очень крупный толстый человек. Настолько крупный, что любой другой член совета выглядел, по сравнению с ним, карликом. Он ходил медленно,тяжело переставляя толстые, как у слона, ноги, а когда садился, то всегда подозрительно оглядывал стул или скамью, справедливо полагая, что они могут не выдержать его веса.
Градоначальник не любил рава, поскольку тот получал из казны, равную ему, зарплату, считая его бездельником, дармоедом и хитрецом.
На могилах святых праведников подставные люди каббалиста продавали различные амулеты, обериги и свитки пергамента со святыми текстами, хотя первосвященник Нового Израиля и не одобрял такой деятельности.
- В святой Торе всё написано и всё определено: и то,что было,и то,что будет. Важно знать только, где написано и как разгадать эту запись, - тонким, почти женским фальцетом пропищал рав-каббалист и многозначительно поднял кверху указательных палец, который в ширину был такой же, как в длину. Сановники посмотрели на толстяка и каждый из них удивился, в кото-рый раз, почему из такой горы мяса, из такого толстого тела раздаётся такой тонкий голос.
Рав широченной ладонью пригладил свою жидкую бороду, чёрные волоски которой были длинные, но настолько редкие ,что никак не могли скрыть тройного, лоснящегося жиром подбородка. Слушая тонкий голосок каббалиста, глядя на его редкую бородку и жирную, женоподобную фигуру с нависа-ющей грудью и широченной задницей, каждый из сановников сомневался, а мужчина ли этот человек, имеет ли он право занимать высокую должность главного раввина города?
-А ты, уважаемый рав, можешь найти это место и разгадать его? Ты окажешь нам большую услугу, - глава города посмотрел на рава,а затем перевёл строгий взгляд на сановников и все они закивали одобрительно головами.
- Всякая услуга имеет свою цену, - пропищал толстяк, - за всё надо платить.
- Твоя услуга пойдёт на пользу городу и всему колену, - глава города предал голосу весомость, а про себя подумал: ”Ну и хапуга, он своего не упустит”.
- Мне бы хотелось определённости, - протянул рав.- Работа со священными текстами не может быть бескорыстной, ибо сказано: ”Всё, что делается впустую, заканчивается пустотой”. Важное и серьёзное дело должно быть подкреплено серьёзной оплатой.
- Но, уважаемый рав, ты на городском совещании, а не на рнке, и мы спрашиваем твоего совета, - сказал главный казначей. - Мы все высказались и никто не оценивал собственное мнение, никто не просил за него деньги.
- Своё мнение могу дать и я, но без ссылки на святое писание, только сомневаюсь, принесёт ли оно пользу.
- Сколько ты хочешь, чтобы найти в святом писании ответ на вопрос, что нам делать с пришельцами, - промолвил городской голова и опять посмотрел поочерёдно на всех членов совета,задержав взгляд на казначее.
- Денег мне не нужно, - фальцет каббалиста поднялся на самую высокую ноту и толстые, лоснящиеся щёки покраснели. - Я прошу на год освободить моё именние от налога.
Градоначальник удивлённо покачал головой, подумав: ”Ну, и загнул”.
- Это возмутительно! - главный казначей слегка ударил ладонью по столу.-Казна города и так пуста.
Каббалист захлопал толстыми веками, почти без ресниц, и примирительно сказал:
- Я согласен на 8 месяцев.
- Пол года, и ни дня больше! - прохрипел главный казначей, выразительно глянул на градоначальника, ожидая от него подтверждения.
- Пол года, - твёрдо заявил градоначальник, глядя каждому из сановников прямо в глаза.
- Я вынужден согласиться, но требую письменное подтверждение, - пропищал человек-гора и тут же поставил на стол небольшой, аккуратный ящик, оббитый кожей, из которого вынул писчие принадлежности: лист чистого пергамента, деревянную палочку-кисточку и костяную, плотно закрытую пробкой, чернильницу.
- Пиши 2 расписки, одну себе, одну казначею, - сказал градоначальник и тут же с удовлетворением подумал, что пошлёт донос первосвященнику, с приложением этой расписки и обвинит рава в вымогательстве и посягательстве на скудную городскую казну, итак страдающую от недостатка денег. Может быть, таким образом, ему, наконец, удасться избавиться от этого любителя погреть руки на чужой беде.
Каббалист, тут же написал на узких полосках пергамента (экономя дорогой материал) 2 расписки и приложил к каждой отпечаток, вымазанного в чернила, большого пальца.Ту же процедуру проделал и главный кахначей. Затем оба спрятали свои расписки.
После этого, удовлетворённый каббалист приступил к делу. Он велел,стоявшему за спиной служке, который всегда сопровождал его, принести свиток священного писания, хранящийся в специальном шкафу в молитвенном доме.
Пока служка ходил за свитком, сановники терпеливо ждали, коротая время за малозначительной беседой и поглядывая на каббалиста, который, шевеля толстыми губами, что-то высчитывал и делал пометки на навощенной дощечке. Когда служка принёс свиток, все расчёты были готовы.
Рав в своих манипуляциях применял свиток, как рулетку. Основой расчётов служило ключевое слово из,заданного ему, вопроса, поскольку в иудейском алфавите каждая буква является и числом. В данном случае, как ключевое, он определил слово ”пришельцы”. Каббалист сложил сумму первой и последней букв и разделил надвое. От свитка он отмотал количество витков, равное полученному результату. Из числа первой буквы вычел число последней. Поскольку, первое число было больше, чем второе, то разность получилась положительной, и он на витке отсчитал, равное ей число строк сверху. Если бы разность оказалась отрицательной, то отсчёт строк шёл бы снизу. Определив строку, рав ткнул в неё своим мясистым пальцем и прочитал, сначала про себя, а потом вслух. Фраза оказалась не имеющей никакого отношения к заданному вопросу. Сановники недоумённо посмотрели друг на друга. Но каббалист знал, что делает. Он поднял свою толстую руку и сделал успокоительный жест, что означало: смысл является скрытым и его следует объяснить.Рав разгадал его так, как посчитал нужным. Поскольку, фраза начиналась с муквы “м”, а заканчивалась буквой ”т”, то смысл её, по мнению каббалиста, означал “маввет”, то есть “смерть”.
- Пришельцев следует убить, так говорит святое писание, -сказал рав и многозначительно поднял кверху толстый указательный палец.
Градоначальник, который, обычно, говорил больше всех, на сей раз молча выслушивал чиновников. Он не знал, что делать и ждал, что, может, они подскажут, но не дождался. Вывод каббалиста, тоже, не убедил его.
- Тупицы вы, совета от вас не дождёшься, слова толкового не услышишь! Какие же они разведчики, если пришли, не таясь и отдались к нам в руки без сопротивления. Один из них знает наш язык и не скрывает этого. Как же можем мы их убить, если пророки наши говорят: «Не обижай пришельца». Отправлю я их в Самарию, в синедрион. Пусть старейшины нашего колена, заседающие там, да и другие, и сам царь решают, как поступить с ними.
Ма зэ* - что это
Зман** - время
Эйх*** - как
Нытселаф, хайот, мэшугаот**** - нытселаф, животные, полоумные
Глава 3
Под Пиком Акулы
На следующее утро охранники американцев и толстый чиновник, по имени Мисаил, что брал деньги за визиты с любопытных израильтян, были сильно встревожены. Они о чём-то долго, озабоченно говорили и размахивали рука-ми. Рут пришла с опозданием и объяснила:
- Прибыло известие о том,что вчера днём большая банда нытселаф, с запада, где земли колена Неффалим, сошла с гор и разгромила пограничное укреплённое поселение,-но потом добавила, - Неффалим – колено многочис-ленное, сильное и не раз уже отбивало нападение нытселаф, так что можно не беспокоиться, - но тень тревоги лежала на её лице.
Потом, она с грустью сказала, что после завтрака американцев отправляют в столицу, Самарию. Им предстоит встреча с синедрионом, а может, и с самим царём и первосвященником.
Рут прекрасно сознавала,что,именно,в результате её доноса, градоначал-ник принял решение поскорей избавиться от нежданных визитёров и сожалела о расставании,так как,несмотря на своё ремесло, успела привязаться к ним.
Рана у охранника-возницы затянулась, и удивлённый Мисаил знаками объяснил,что хочет знать, чем его лечили. Грегори вынес и показал картонную коробочку с таблетками белого стрептоцида. Чиновник осмотрел их, потрогал пальцем, понюхал и сказал, что купит все и заплатит по сикелю за каждую. По лицу его было видно, что он лукавит и старательно пытается скрыть большую, предполагаемую выгоду от этой сделки. Узнав о предлагаемой цене, Вильямс рассмеялся.
- Да что, он нас за дураков считает? Скажите ему, - он обратился к Грегори, - мы продаём ему 4 таблетки,и пусть заплатит по 30 сиклей за штуку и, кроме того, пусть даст нам на дорогу по 30 сиклей каждому. А то мы пожалуемся в синедрионе,что они тут на нас наживались и налог, наверное, не заплатили.
Когда Грегори перевёл слова Вильямся, Мисаил сначала испугался, но потом всё равно пытался торговаться. Бизнесмен, однако, стоял на своём, и чиновник уступил, отсчитал деньги, Стивен положил их в нагрудный карман френча.
После завтрака, состоявшего из, оставшейся с вечера, вкусной чечевицы с грибами, американцы собрались в дорогу. Их ожидала 4-х колёсная, открытая повозка,запряженная лошадью, и отряд конной охраны – полтора десятка человек. Привлекала внимание многочисленность охраны и её вооружение. Все были в кожаных панцирях, с копьями, луки и колчаны, полные стрел, висели за спиной. На бородатых лицах застыла суровая решительность. Они уже знали о нападении нытселаф на соседнее колено и приготовились к любому развитию событий.
Мисаил, оба охранника и Рут вышли провожать. Возница прижимал руки к груди, кланялся и горячо благодарил за исцеление. Чиновник на прощание помахал рукой, а Рут нежно обнялась с каждым. Грегори подарил ей деревянные ложки, Бланк – вызвавшее восторг, зеркальце из бритвенного набора, а Вильямс незаметно сунул в руку горсть серебряных сиклей. Глаза служанки увлажнились. Она мило улыбалась и говорила, что будет рада видеть всех, если они захотят вернуться.
Закончив процедуру прощания, небольшой кортеж двинулся в путь. Началь-ник стражи, бородатый мужчина среднего роста крепкого сложения, назвав-шийся Аароном, объяснил, что завтра, к концу дня они уже будут в Самарии, из чего следовало: размеры Нового Израиля совсем невелики.
Хорошо утрамбованная дорога проходила среди неровной долины. Справа и слева, вдалеке высились коричневые, заснеженные горы, а вдоль дороги, среди возделанных полей виднелись селения. Навстречу, то и дело попадались, запряженные лошадьми и ослами, гружёные телеги, группы людей ку-да-то спешили и в их движении чувствовалось напряжение и нервозность.
В основном, это были пожилые люди и женщины. Дети, кучками сидели на узлах с поклажей, с ужасом поглядывая назад широко раскрытыми глазами, некоторые плакали. Рядом с детьми сидели, совсем дряхлые, старики и калеки. Сквозь крики погонщиков, плач детей и скрип повозок, откуда-то издалека доносился тягучий вой, в котором чудилось злобное, кровожадное ликование.
Всё это было похоже на бегство, а люди напоминали беженцев. Аарон поговорил на ходу с некоторыми и лицо его помрачнело. Вероятно, сбывались самые худшие предположения. Колено Неффалим, одно из сильнейших и многочисленных в Новом Израиле, подвергшись нападению врагов, на этот раз не устояло. Как могло такое случиться не укладывалось в голове. Земли колена очень близко подходили к горам и его воины всегда были начеку. Но правдой было и то, что среди Неффалим расселилось много мирных нытселаф, которые усердно трудились за гроши, делали вид, что всем до-вольны и не показывали своей ненависти к израильтянам. Теперь пришло время платить за беспечность.
К вечеру дорога опустела, запахло гарью, над полями стлался чёрный дым, который расползался, заполняя всё видимое пространство. В прорехах виднелись неубранные поля, на которых уже не было ни души. По небу бежали высокие, лёгкие облака, на западе и востоке окрашенные в бледнорозовые тона, которые быстро сгущались и, отражая зарево пожаров,обретли малиновый цвет. В направлении зарева потянулись со зловещими, картавыми криками стаи больших чёрных ворон.
Впереди показалась группа всадников.Подъехав вплотную, они остановились. Американцы и их охрана увидели вооружённых людей недавно вышедших из боя: запылённых, окровавленных, со сломанными копьями и разбитыми щитами, у лошадей устало вздымались бока. Это были, оставшиеся в живых, воины колена Неффалим. Они сообщили ошеломляющие сведения. Армия колена разбита и почти вся истреблена, земли разорены. Население вырезано, лишь немногим удалось спастись. Огромное полчище нытселаф, на сторону которого перешли и мирные представители этого племени, крушит всё на своём пути. Главный город колена Афек взят и горит. Население уничтожено. Но самое страшное, - на соединение с врагами идёт большая банда нытселаф, спустившаяся с восточных склонов гор и разорившая земли колена Ефрема. Стране угрожает опасность оказаться разорванной надвое. Всадники, не задерживаясь, рысью направились дальше, чтобы донести грозную весть и предупредить об опасности.
Аарон дал команду остановиться и некоторое время раздумывал. Но потом приказал быстро ехать вперёд, надеясь проскочить в Самарию. Проехав несколько километров и не встретив ни души, кортеж опять остановился. Впереди подымался столб пыли. Дорога могла быть перерезана врагами. Быстро темнело. Со стороны полей доносился дикий вой. В его низких,злобных тонах клокотала ненависть и ненасытная кровожадность. У американцев пробежал мороз по коже. Начальник охраны растерянно оглядывался, явно не зная, что делать. Он хотел,было, повернуть обратно, но вой раздался и сзади, и нёсся уже со всех сторон. Кто-то из воинов отряда указал на, ед-ва видневшееся, строение в поле, примерно, в полукилометре от дороги. Аарон распорядился свернуть и направиться к этому строению.
Ворота в усадьбу были распахнуты. Следы разгрома не оставляли сомнения, что нытсэлаф уже побывали здесь и, самое страшное, на земле лежали растерзанные трупы людей и животных. У всех было перерезано горло.Трупы - какие-то выжатые, сплюснутые. Американцы испуганно, онемев, смотрели на это страшное зрелище. Аарон и его воины взирали угрюмо, но без удивления. Они понимали, что здесь произошло, но до сознания американцев ужасная правда доходила постепенно, - нытселаф выпили кровь своих жертв.
Разгром усадьбы служил некоторым утешением: если нытселаф побывали здесь, то уже не вернутся. Но Аарон сказал, что опасность остаётся. Нытселаф не предсказуемы. Усадьба могла привлечь, как место для ночлега уставших, пресытившихся кровью дикарей. Он приказал укрыть лошадей, затаиться и быть готовыми к любым неожиданностям.
Аарон, его помощник Цалмон и трое американцев собрались во внутреннем помещении, окна которого выходили во двор, окружённый стеной, и не были видны со стороны поля. Свет ярких, холодных звёздпроникал в узкие окна, создавая тёмно-синюю полутьму. С полей доносился злобный вой, то отдаля-ясь, то приближаясь. Вильямс нашёл на столе светильник, в котором оказа-лось масло. Он чиркнул спичкой, на фитиле вспыхнуло, сине-жёлтой бусинкой, небольшое пламя и тут же поднялось и осветило напряжённые, бледные лица израильтян и американцев. Израильтяне подивились столь лёгкой до-быче огня, хотя и знали о необычайных возможностях пришельцев. Первым заговорил Аарон:
- Мне сказали, что кто-то из вас знает наш язык. Пусть переведёт мои слова другим. Я буду говорить медленно и понятно. Колена Ефрема, наверное, тоже разгромлено, как и колено Неффалим. Мы не ожидали, что враги столь многочислены и нападут с двух сторон одновременно. Новый Израиль сей-час разрезан надвое в самом узком месте. Теперь нытселаф попытаются разбить нас по частям. Сейчас они, скорей всего, атакуют меньшую, северную часть нашей страны, где ещё остались два колена: Дана и Манасии. Но в районе Самарии есть шесть колен и пять больших городов. Там, наверное, спешно собирают войска. Мы неоднократно уже громили нытселаф, но на этот раз дикари хорошо подготовились, их очень много, а главное, они соединилисьс мирными, которые ударили нам в спину, хотя до этого притворя-лись нашими друзьями. Война будет жестокая и кровавая. Мы не дадим им выпить нашу кровь и всё равно победим. С нами бог! Он не допустит победы этих кровожадных тварей. Дорога на Самарию, думаю, захвачена врагами. Я больше не могу вас туда сопровождать. Мы, в зависимости от обстановки, или будем сражаться здесь, либо попытаемчя пробиться в Самарию, но надо признать, что мало кто туда дойдёт. Вы – чужеземцы и вправе принимать собственное решение. По возможности, окажу вам помощь, - с этими словами Аарон и его помощнок, Цалмон, удалились.
Американцы остались одни. Пламя светильника, колеблясь от дуновения сквозняка, плясало на угрюмых, сосредоточенных лицах. Когда Грегори перевёл слова Аарона, Вильямс сказал:
- К сожалению, мы ничем не можем помочь этой стране в её войне с кровожадными дикарями, даже, если бы у меня, вместо револьвера с шестью патронами, был пулемёт максим.
- Да, это так, - поддержал Розен, - но что же нам делать? Как выбираться из этой странной, но оказавшейся страшной ситуации.Ведь дикари, попади мы им в руки, нас, скорей всего, не пощадят.
- Я давно думаю над этим вопросом, - у Бланка на скулах вздулись желваки. Он подошёл к окну, прислушался к доносившемуся вою и, немного помолчав, продолжил. – У нас есть только одна возможность покинуть эту страну...
- Какая, какая у нас может быть возможность? – развёл руками Вильямс, в его голосе зазвучало неприкрытое раздражение.
- И, тем не менее, есть, - Альфред был твёрд. – Наша единственная возможность выбраться из этой страны – вернуться в горы и воспользоваться самолётом, что остался под Пиком Акулы.
- Самолётом? – разочарованно протянул Грегори. – Там недостаточно места для взлёта, мы упадём вниз, на камни, даже, если заведём мотор и оторвёмся от земли. Да и кто знает, что стало с самолётом. Может быть, дикари его давно растащили на кусочки.
- Да нет! – уверенно продолжал Альфред.– Скорей всего, самолёт цел и невредим. Вам не показалось странным, что мы, проделав довольно долгий спуск, не встретили ни одного нытселаф, а нашли лишь снежного человека, убитого ими. Как вы думаете, почему? А потому, что на севере, у Пика Акулы, их уже не было. Все они собрались на западном и восточном склонах гор, чтобы напасть с двух сторон на Новый Израиль.
- Объясните подробней, я не совсем понимаю, - засуетился Вильямс.
- Я тоже, - придвинулся ближе Грегори.
- Попробую объяснить, если получится, - сказал геофизик. – Из того, что нам рассказал Аарон, становится ясно, что плоскогорье, на котором находится эта затерянная страна, Новый Израиль, представляет собой, если смотреть в плане, сверху, как бы цифру восемь. Верхний круг восьмёрки, меньший, направлен головой на север. Шапочкой его является Пик Акулы. А нижний круг имеет больший диаметр, в центре его – столица, город Самария. Южную границу окаймляет дугой огненная река Самбатион. Таким образом, с севера, запада и востока – горы, а с юга – огненная река. Дикари собрались и напали на страну с запада и востока, у пояса восьмёрки, в самом узком месте, чтоб перерезать её пополам и разгромить сначала северную, меньшую часть, а потом южную. Так вот, на севере, откуда мы спустились, нытселаф нет, поэтому мы их не встретили и самолёт, скорей всего, цел. Горы мы не перелетим, они очень высоки, а вот огненную реку Самбатион по воздуху преодолеть вполне можно. Мы, правда, не знаем, что за ней, за рекой, но там нет непроходимых гор и, наверное, есть пути к цивилизации. Только хватит ли у нас горючего? – последние слова были обращены к пилоту.
- К столице Бермудов, Гамильтону оставалось лететь около получаса.Есть ещё запасной бачок, а если считать, что в туннеле мы горючего не расходовали и нас пронесла «нечистая сила», то на 200 – 250 километров хватит, - отвечал пилот.
- Плоскогорье небольшое, в длину, с севера на юг, не более 150 километров, - сказал Бланк
- Вопрос в том, что мы не сможем взлететь, короткая полоса разбега, под террасой сразу пропасть, камнем упадём вниз, - заявил Грегори.
- Да нет, не камнем, - возразил геофизик. - Самолёт какое-то время должен планировать. Грегори, вы видели парящих, почти на одной высоте с нами, орлов? Там есть потоки восходящего тёплого воздуха, и очень мощные, так как разница температур большая. Мы вполне можем поймать восходящий поток и в воздухе мотор наберёт достаточные обороты для подъёма. Это, конечно, риск, но другого варианта у нас просто нет. Сейчас в долине, на плоскогорье, многочисленные пожары, как это не прискорбно,но для нас – благоприятный фактор,поскольку увеличиваются восходящие потоки тёплого воздуха. Итак, друзья, решайтесь. Нам следует возвратиться к самолёту!
- Предположим, я согласен, - сказал Вильямс, - но как к нему добраться?
Как мы пройдём десятки километров по стране, захваченной дикарями? Да и, кроме того, мы просто не знаем дорогу. Кто нам подскажет, нытселаф?
- Дорога ясна. На север. Пик Акулы виден и ночью, и днём. Но вы правы, надо пройти не менее 30 – 40 километров, а кругом кишат эти вампиры, - засомневался Грегори.
- Задача не из простых. Но у неё должно быть решение. Давайте думать, - заключил Бланк. – Как говорят, утро вечера мудренее.
Аарон распорядился сложить трупы людей и животных отдельно, в дальнем углу двора с тем, чтоб захоронить утром. Часть солдат он отправил отдыхать, остальных выставил караулом. Сам, тоже, прилёг на просторной лежанке рядом с подчинёнными. За себя оставил Цалмона.
Вильямс, Бланк и Розен примостились по углам комнаты, забывшись в беспокойном сне, в предчувствии непредвиденных и опасных событий.
Бланк устроился, подложив под себя куртку, прислонившись спиной к каменной стене. Он безуспешно пытался уснуть. Страшные, высосанные трупы людей стояли у него перед глазами. С содроганием вспоминал он урод-ливые лица нытселаф, их сильные, полуобезьяньи тела, покрытые густыми волосами и думал, каким образом могли родиться эти звероподные нелюди; какие тайны хранит биология происхождения человека, какие мутации способствовали отделению от животного мира; по каким неведомым путям может пойти его наследственность при воздействии факторов аномалии земли на защитные мембраны механизмов зачатия, предохраняющие виды животного мира от смешания и вырождения. Совершенно ясно, что в нормальных природных условиях эти выродки не могли бы появиться на свет. Он чувствовал себя беззащитным и уязвимым в этом разорённом строении, стоящем недалеко от дороги, в стране, где хозяйничают злобные, беспощадные существа, порождённые природным катаклизмом.Соединение инстинктов зверя с умом и интеллектом человека сделало их особенно опасными. Он не находил выхода и положение казалось ему катастрофическим. Альфред вспоминал жену и детей и сожалел, что недостаточно уделял им внимания, даже иногда был резок и груб, ему становилось стыдно и он мысленно просил у них прощение. Вспоминал отца, который оставил мать с приходом нацистов к власти, его растерянное лицо с выражением вины и неловкости.Альфред думал о своей матери, ещё не старой и красивой женщине, спокойно встретившей решение отца и оставшейся там, в Германии, не имея возможности выехать. Он думал о том, что лощёные нацисты, щеголяющие выправкой, в принципе, мало отличаются от звероподобных нытселаф, уродливые лица которых используют для своей человеко ненавистнической пропаганды.
Недалеко от него, на земляном полу, подложив под голову руку слегка посапывал Вильямс. Казалось, что он спит, но бизнесмен лишь кратковременно впадал в забытьё и тут же, с сожалением просыпался, меняя позу, распрямляя затекшие руки и ноги. Вглядываясь в мутную тьму, прислушиваясь к тягучему вою,он ощупывал свой револьвер,сознавая,что шесть патронов дают некоторую гарантию и представлял, как будет всаживать пули в ужасные, уродливые головы дикарей.И сожалел,что не взял с собой дополнительные пачки патронов. Но и они, вряд ли помогли бы пройти десятки километров по территории, занятой нытселаф. И как добраться к спасительному самолёту, стоящему одиноко в горах, не имел ни малейшего представления. Эта задача казалась ему неразрешимой. Он вспоминал своих партёров и конкурентов по бизнесу и представлял,как каждый из них поведёт себя, узнав,что он, Вильямс пропал без вести в Бермудском треугольнике.Вспоминал своих бывших жён и женщин, с которыми был близок и, конечно, самым ярким было воспоминание о Рут и приятных минутах, проведенных с ней, её упругом, послушном теле, шелковистой, гладкой коже, и это ощущение явственно жило в его пальцах.
А в другом углу, на кучке какого-то тряпья спал Грегори Розен. Он недолго ворочался с боку на бок и уснул почти сразу.Первые сны были не ясные:какие-то тени и лошади.Под утро ему приснился странный сон:«Стоит ветренная, звёздная ночь. Он сидит в четырёхколёсной телеге и правит лошадью. Вдалеке, впереди, сияет острым белым зубом Пик Акулы. Он направляется к этому Пику, на север, так как знает, что там в горах - его самолёт. Дорога пустынная,луна и звёзды светят, как фонари, освещая дорогу. Но вот впереди появляется густая толпа.Слышен характерный,гнусавый,гортанный, протяжный говор. Это идут нытселаф. В руках у них копья, мечи и дубины. У Грегори сердце сжимается от страха, - не удалось избежать встречи с ними и ему уготована страшная участь. Но деваться некуда и он погоняет лошадь прямо на толпу,хотя и понимает,что прорваться не удастся. И тут происходит нечто непонятное.Нытселаф не бросаются на него,а улыбаются своими уродливыми лицами и приветственно машут руками. Грегори свободно проезжает через толпу вампиров и тут, с ужасом обнаруживает, что у него нос длинный и толстый, загнут концом к низу, как у нытселаф; он дотрагивается до ушей, -и уши у него такие же большие, как у этих дикарей. Вот почему нытселаф его не тронули, - приняли за своего! Но как же так? Почему у него лицо ныселаф? Получается, что он – и человек, и нытселаф одновременно. А, может быть, Грегори Розен превратился в дикаря? Эта мысль ужасает его, но тут же Грегори сознаёт - спасён, потому что он - нытселаф».
Подсознание человека – великое, неизведанное создание природы. Никто не знает, какие тайны и возможности скрываются в нём. Как накапливает оно и сохраняет информацию, заложенную в гены и переданную ушедшими поколениями. Создав базу данных предков, этот непревзойдённый компьютер, обрабатывая её, с учётом прожитого и увиденного человеком, как изощрённый Нострдамус, угадывает будущее и выдаёт распечаткой, в виде сна, - бери, разгадывай, пользуйся...
Ночь и её союзник - холод нехотя покидали,ещё недавно,прочно удерживаемые позиции. Они чувствовали: солнечные лучи уже на подходе и силам тьмы не устоять перед их нарастающей мощью. Предутренний ветер начал разгонять редеющую темноту.
Пилот проснулся. Прохладно. Сизый рассвет, светлея и голубея робко пробирался сквозь мутную пелену уходящей ночи. Предметы ещё не различимы. Слышен отдалённый вой. Грегори, дрожа, ощупал своё лицо и уши, неужели он стал нытселаф? Нет, всё в порядке, нос и уши у него обыкновенные, какими были, такими и остались. Он облегчённо вздохнул. И вдруг ударил себя по лбу, а по сердцу прокатилась тёплая волна: ему приснился спасительный сон, подсказавший, как можно добраться к самолёту. Уродливое лицо нытселаф – это ведь маска. А на праздник Пурим он сам делал детям маски для маскарада и вполне может изготовить маску нытселаф. Как подсказал сон, они поедут ночью на телеге, запряжённой лошадью, и наденут маски. В темноте, прикрытые местной, широкой одеждой, когда видны лишь силуэты, а мелкие и чёткие детали не различимы, можно вполне сойти за нытселаф. Нужен только сопровождающий, который знал бы язык дикарей и, при случае, мог бы сказать несколько слов или ответить на вопросы.
Медленно наступало холодное, неприветливое утро, но Грегори ждал его с нетерпением и в хорошем настроении, уточняя и обдумывая детали своего плана. Когда окончательно рассвело, он растолкал дремавших приятелей, рассказал сон и созревший у него план, как добраться к самолёту.
- Это довольно рискованно, - выслушав, сказал Вильямс, - но других вариантов нет. У нас просто нет выбора.
- Но сможете ли вы изготовить такие маски? – усомнился Бланк. – Ведь под руками нет почти ничего, из каких материалов вы собираетесь их делать?
- Как,ничего? Кое-что есть! – Грегори расстегнул пиджак и показал, что в подкладку отворота левого борта,внизу,по старой привычке, перенятой ещё у отца, была воткнута иголка с, намотанным на неё, запасом чёрной и белой ниток.
- Вы считаете, этого достаточно? – удивился Бланк.
- Мне ещё потребуется лезвие безопасной бритвы, остальное мы добудем из подручных материалов: глина, кожа, шкуры, обрывки тканей, - я думаю, всё это здесь найдётся. Ищите, всё, что считаете пригодным, несите мне.
И,действительно,у пилота оказались, на удивление, умелые руки. Из глины он сформировал уродливый,большой нос. Обтянул тонкой кожей так, что обозначился, загнутый книзу,набухший кончик и даже крылья ноздрей. Также были изготовлены большие уши с толстыми мочками. Эти, основные детали маски, Грегори ловко пришил к лоскуту шкуры, надевавшемуся на лицо, с прорезями для глаз и рта и со сбритой шерстью там, где были щёки и низкий лоб.
Когда Грегори натянул маску себе на голову, Вильямс и Бланк только ахнули от удивления. К сожалению, ещё две маски, изготовленные вслед за первой, оказались менее удачными: на них не хватило материала и они были забракованы.
- Впрочем, хватит и одной! – заявил Вильямс. - Её наденет возница лошади. Он будет сидеть впереди, остальные закутаются в покрывала, закрыв лица или притворятся спящими, ведь дело происходит ночью.
Пригласив Аарона, американцы показали ему маску. Грегори натянул её на голову и рассказал про свой план. Аарон удивился, потрогал маску руками, восхищённо покачал головой. Когда ему сказали, что нужен человек, знающий язык нытселаф, он заверил, что спросит об этом своих подчинённых, и вскоре привёл воина, худощавого, лет сорока, который назвался Асафом. Узнав, что от него требуется, Асаф замялся и сказал, что собирается в Самарию, а ехать в обратную сторону ему совсем не с руки. Тогда Вильямс вынул из кармана полную пригоршню серебряных сиклей, полученных от Мисаила. Асаф переступил с ноги на ногу, потом спросил, сколько ему дадут, если согласится.
- Все, - сказал Грегори.
Глаза воина сверкнули. Он заговорил о том, что жил недалеко от деревни нытселаф, с детства общался с ними, хорошо знает их язык и повадки. Но давно подозревал,что они подлые и лживые и всегда могут вонзить нож в спину.Потом спросил, сколько денег ему дадут прямо сейчас, если он согласится ехать ночью, на север, к горам, мол, это опасно и совсем в другую сторону.
Вильямс отсыпал половину горсти и передал ему. Асаф принялся тут же, считать, несколько раз сбивался, затем достал из-под своего кожаного панциря небольшой, полотняный мешочек, пересыпал в него деньги и спрятал. После чего заверил, что когда его позовут, будет готов ехать, куда скажут.
День выдался холодный, ветренный. Хмурые, серые облака, спустившись с гор, быстро проносились над долиной и солнце, мелькавшее в прорехах, грело не ласково, как злая мачеха. Со всех сторон несло гарью и смрадом. Широкий столб чёрного дыма подымался на севере и стлался над землёй. Туда же, с громкими, картавыми криками, слетались стаи чёрных, крупных птиц, похожих на ворон. Видимо, там шло сражение – была пожива.
Время прошло в подготовке к ночному выезду. Достаточного количества одежды, которую, для маскировки, можно было бы надеть поверх своей, американцы в разгромленном поместье не нашли, и пришлось кое-что снять с погибших. Асаф посоветовал её тщательно прополоскать, потому что нытселаф способны почуять запах даже нескольких капель крови.
Неглубокий колодец оказался в конце двора,нашлось и большое деревянное корыто. Пока одежда сушилась, разложенная на камнях под лучами солнца, американцы обдумывали план похода. Решили, что выехать следует после наступления полной темноты,но двигаться не по большой дороге,а по просёлочной, что вела от усадьбы сначала на запад, а потом сворачивала на север к небольшому лесу. Было собрано кое-какое количество еды: лежалые фрукты и лепёшки из пшеницы.Заготовили и воду в глиняной амфоре. Грегори положил в телегу моток из 10 метров верёвки, найденной в хламе.
Воины Аарона похоронили убитых людей, зарыли животных. Над людьми прочли молитву, после чего стали тоже готовиться к походу, но в другую сторону, на юг, пробираться в Самарию на соединение с израильскими войсками.
Большая центральная дорога хорошо просматривалась со стороны усадьбы. Раньше, видимо оживлённая, сейчас была пустынной, лишь иногда быстрым шагом проходили отряды вооружённых нытселаф из нескольких десятков человек. Одна группа, было, даже направилась к дому, где прятались бегле-цы, но кто-то им начал кричать с дороги, дикари передумали и вернулись. Воины Аарона уже приготовились к бою, хотя все понимали, что схватка для них и американцев могла бы закончиться плачевно, поскольку на помощь нытселаф пришли бы банды, что двигались по дороге. Правда,Вильямс был другого мнения. Ему не терпелось пустить в ход свой револьвер. Он считал, что при первых же выстрелах нытселаф разбегутся. Но неизвестно, как мог-ло бы обернуться дело и надолго ли хватило шести патронов, против много-численной орды вампиров. Во второй половине дня решили немного поспать: ночью предстоял нелёгкий путь. Устроились, кто где сумел. Сон не шёл.Время едва шевелилось, тянулось вяло, нудно, как нескончаемая прядильная нить.
Неподражаемыми качествами обладает время...Оно удивительным обра-зом изменяется от обстоятельств, но и обстоятельства, зачастую, зависят от времени. Время способно возвысить, высоко поднять человека, но и глубоко опустить и выбросить на задворки...Время летит с невероятной скоростью, но и ползёт, как букашка. Оно может отнестись к нам с отеческой лаской и оказаться злобной мачехой. Время – врачеватель и мучитель, оно бывает преданным другом и злейшим врагом. Но нить отмерянного времени у каждого своя и никто не знает и не ведает,сколько ей ещё тянуться и когда она закончится или оборвётся.
Наконец, на западе солнце скрылось за горами. Едва стемнело, засобира-лись в дорогу. Американцы и израильтяне пожелали друг друг успешно добраться к цели.
- Если там, в вашем мире есть народ, что исповедует веру Моисея, пере-дайте, пусть поспешат к нам на помощь, - сказал, расставаясь, Аарон. – Нытселаф окружают нас со всех сторон. Их очень много, и с каждым годом становиться больше, всё трудней справляться с ними.
Выехали, когда спустилась ночь. Управлял лошадью Асаф, надев маску нытселаф. Рядом, закрывшись одеждой, сидел Грегори. Он натянул вторую, менее удачную маску и выставил лишь нос. В телеге лежали, закутавшись в одежды, снятые с мёртвых, Бланк и Вильямс. Последний держал в руке, наготове, револьвер со взведенным курком.
Пик Акулы, озарённый светом луны, указывал дорогу, как путеводная звезда. Лошадь, хорошо отдохнувшая за день, шла бодро и её не нужно было понукать. Как и днём, несло гарью и смрадом. Над ухом пищали ночные насекомые, над головой, в тёмном небе, проносились тени летучих мышей. Пустынная дорога и тишина вселяли уверенность в благополучном исходе путешествия. И Грегори, сидевшему рядом с Асафом, показалось, что все страхи напрасны и, возможно, они так и доберутся к горам, никого не встретив. Но, к сожалению, только казалось. Обогнув рощу, они увидели, стоявший у дороги, разграбленный дом. Едва подъехали, за забором раздались крики, повалил дым и выплеснулись языки пламени. Из ворот двое здоровенных нытселаф выволокли за волосы совершенно голую, молодую женщину Она, подняв руки кверху, с рыданиями возносила молитву. Израильтянка, наверное, пряталась в пустом строении, но дикари, придя грабить, отыскали её.Прежде, чем убить и выпить кровь, они сорвали с неё одежду, чтобы надругаться. Прикрыв руками белую грудь, она, со слезами, обращалась к ним с мольбой. Но нытселаф только злорадно горланили на своём языке, предвкушая усладу и пиршество. Вырывавшиеся языки пламени хорошо освещали, залитое слезами, лицо женщины, искажённое страхом, и злобные, со сверкающими глазами оскалы нытселаф. Увидев на телеге Асафа в маске и приняв за собрата, дикари стали звать его участвовать в оргии. Асаф что-то ответил, но потянулся за луком со стрелами, лежавшими наготове, рядом. Едва нытселаф отвернулись и стали заламывать женщину, как израильтянин, в мгновение ока, всадил в каждого по стреле. Одному стрела попала в спину, другому – в живот. Пущенные с близкого расстояния, с большой силой, стрелы глубоко вошли в тело нелюдей. Когда они, издавая вопли, корчились на земле, Асаф соскочил с телеги и добил обоих большим, острым ножом. Женщине, ошалевшей от неожиданного спасения, сказал, что она свободна и пусть быстро скроется с этого места. Молодая израильтянка, прикрывая руками наготу, побежала к лесу.
- Хорошо, что их было только двое, - сказал Асаф, усаживаясь, как ни в чём не бывало, будто зарезал курицу. – Проклятые выродки, напали врасплох, но мы ещё до них доберёмся. Мы им такую кровь пустим, что захлебнутся в ней и запомнят на века. – Он натянул поводья, погоняя лошадь.
- А я уже хотел, было, стрелять, - сказал Вильямс, - но парень ловко управился. Видимо, это не впервой.
Грегори молчал, потрясённый, развернувшимся на его глазах, жестоким зрелищем, а Бланк перегнулся через край телеги, и его вырвало.
- Быстрей отсюда, - Асаф подгонял лошадь.
Дорога свернула за бугор, на котором стояло небольшое селение. Сердца беглецов опять затрепетали от страха. Навстречу телеге, по дороге от селения, большая группа нытселаф гнала толпу совершенно голых, плачущих женщин и детей, подгоняя их копьями и плётками. Поровнявшись с телегой, нытселаф что-то сказали Асафу, он им ответил, и дикари погнали людей дальше.
- Что они сказали тебе, - спросил Грегори, расслабляясь от напряжения.
- Приглашали меня, да и тебя тоже, испробовать израильских женщин и детей, и свежей крови. Я сказал, что у меня есть задание, - отвечал Асаф. – Их слишком много, мы ничем не можем помочь этим несчастным.
- Что они с ними сделают?
- Сначала надругаются над женщинами и детьми, а потом...Ты же видел, что случилось с людьми в усадьбе, из которой мы выехали...Эта земля коле-на Дана. Видно, все мужчины погибли в бою.
- Ну нет! – Вильямс поднялся с револьвером в руке. - Я это больше терпеть не намерен.
- Успокойтесь Вильямс, - сказал Грегори, - посмотрите дальше, вперёд.
И, действительно, навстречу спешила толпа нытселаф, ещё больше предыдущей, догоняя тех, что вели голых людей.
- Вампиров не меньше сотни. Ваши шесть патронов не помогут.
- Чёрт возьми, кто бы мог подумать, что их так много. Я-то надеялся, что мы никого не встретим. Сейчас ночь, что же тут делается днём, - пробормотал Вильямс, закутываясь в своё покрывало.
Нытселаф опять что-то сказали Асафу. Он ответил и они, возбуждённо горланя, прошли дальше.
- Надо было тех, что я убил, затащить в кусты и спрятать. Если дикари их увидят, станут искать, кто это сделал и могут подумать на нас, - сказал Асаф и подстегнул лошадь.
Дорога шла под уклон,т елега покатилась своим ходом, а лошадь, освобо-дившись от нагрузки, побежала хорошей рысью.
На небо надвинулись тучи и закрыли звёзды. Стало очень темно, но Пик
Акулы, тем не менее, был виден. Он значительно приблизился. Дорога сузилась и петляла между невысоких холмов. Смутно угадывались постройки,из которых не исходило ни звука. Вдруг Асаф остановил лошадь и прислушался.
- Кажется, нас догоняют. - Он спрыгнул с телеги и прильнул ухом к земле. Поднявшись, сказал: - Скачут во весь опор. Но их немного, пять или шесть всадников, - речь свою он подкреплял выразительными жестами.
– Что будем делать? – Вильямс глянул на Грегори и Бланка. – Отлично, моих шести патронов должно хватить!
- Поберегите ваши боеприпасы, господин Вильямс. Есть одна задумка, - Грегори указал пальцем на два дерева, что росли по краям дороги, почти напротив друг друга. Он пошарил в телеге, достал, свёрнутую в круг, верёвку. – Эта вещь, конечно, пригодилась бы нам и в горах, но и здесь хорошо послужит.
С этими словами, он быстро натянул верёвку между деревьями, на уровне полу метра над дорогой. Остаток верёвки забросил в телегу.
- Чем темнее ночь и быстрей они скачут, тем больше шансов, что никто из них не уцелеет, - Грегори глянул на тёмное небо. Луну и звёзды скрывали густые облака. – Мы можем ехать, и теперь пусть догоняют, если смогут.
Телега покатилась дальше и,через несколько минут,донёсся, в тишине но-чи, приглушенный расстоянием, грохот падения тел, ржание лошадей, рёв и визг.
- Может,стоит вернуться и добить , - предложил Вильямс.
- Нытселаф уже не до нас, никто из них не уцелел, - сказал Грегори. – Надо найти место, где пересидим днём, через час – полтора начнёт светать. Звёзды уже погасли, когда на небольшой возвышенности нашли пустой дом, в котором решили затаиться и дождаться следующей ночи. В одной из комнат, разгромленной, как и все остальные, обнаружили трупы старика и старухи. На горле у них не было надрезов, но головы, лица и тела покрывали кровоподтёки, видимо, несчастных забили камнями и палками.
- Кровь стариков они не пьют, - сказал Асаф, – любят молодых, особенно женщин и детей. Нытселаф считают, что молодая кровь принесёт им здо-ровье, силу и потомство. Будь прокляты эти злодеи во веки веков,до седьмого колена! Видно, мы сильно согрешили, если Бог послал на нас таких дьяволов.
- А где же остальные обитатели дома? - Бланк посмотрел по сторонам. - Может быть, они спрятались где-то в подвалах или погребах, нужно поискать, вдруг кто-нибудь остался жив.
Американцы, было, двинулись на поиски, но Асаф понял их намерения и остановил, замахав руками.
- Никуда не ходите и не ищите. Их всех увели. Уцелевших мужчин, перед тем, как убить, заставят выполнять тяжёлую работу, а над женщинами и детьми совершат глумление и злодейскую расправу.Нравы нытселаф известны. Пощады от них не ждите. В доме никто спрятаться не сможет. Нытселаф найдут всех. Они, как звери.
Когда Грегори перевёл слова израильтянина, Бланк и Вильямс остановились, растерянно глядя друг на друга.
- Неужели,древним евреям не было ясно, кто живёт рядом с ними? Как они допустили, чтобы целые деревни дикарей селились вблизи городов? - Вильямс вынул из кобуры свой револьвер и, прокручивая барабан проверил,на месте ли патроны.
- Нытселаф оказались хитрыми и коварными.Притворились работниками, за гроши,но видимо,давно вынашивали свои планы, - предположил пилот.
- Израильтяне слишком понадеялись на своё превосходство,да и соблазн иметь, почти даровую рабочую силу тоже велик.
- Теперь они расплачиваются за свою недальновидность,а мы вместе с ними, непонятно за что, - Вильямс вложил револьвер в кобуру, прихлопнул рукой и продолжил. - Мне кажется, что и Европа сейчас тоже расплачивает-
ся за свою страусинную политику. Делали вид, что не замечали, как Гитлер наращивает военную мощь и всё время уступали его притязаниям. Отдали Чехословакию, Австрию...
- Вы думаете, Америка лучше, - вмешался Бланк, - отношения с Японией всё ухудшаются, а огромное число японцев свободно перемещается от Аляски до Флориды и многие из них, скорей всего, шпионы.
- Ну, и дела, - покачал головой пилот. В любой момент мы можем стать жертвами дикарей-вампиров, а всё думаем об Америке с Европой, которые остались где-то там, неизвестно где...
- Мы постараемся туда вернуться, - твёрдо сказал Бланк, - во всяком случае, сделаем всё, что в наших силах.
- Дай-то бог, - усмехнулся Вильямс, но глаза его оставались холодными, а взгляд тяжёлым и задумчивым.
- На бога надейся, да сам не плошай, - сказал Грегори Розен.
- Не оплошаем, я твёрдо уверен, что всё будет благополучно, - заверил Бланк, - у меня есть предчувствие. Так уже было, когда мы выбирались из нацистской Германии. Тоже, казалось, что все пути отрезаны. Но я знал, что выберусь и, как видите, так и случилось.
- Ну, вот, а вы отрицаете существование высших сил, -заметил Вильямс.
- Высшие силы здесь не при чём. Надо верить в свои силы. Не отступать и не сдаваться, - заявил геофизик.
Телегу и лошадь спрятали за подсобными помещениями, во дворе, а сами решили дежурить посменно. Первым заступил Вильямс, а Розен, Бланк и Асаф, скудно позавтракав, устроились отдыхать на, уцелевшей в спальне, широкой лежанке .Обходя усадьбу, бизнесмен, осторожно выглядывая из окон, осматривал в бинокль окрестности. Недавно, густо населённые деревни, цветущие поля, теперь были разграблены, сожжены, вытоптаны. Не было видно ни людей, ни животных. Лишь большие, чёрные птицы густыми стаями пролетали по небу и там, где они, с криками, садились на землю, скорей всего, лежали не захороненные трупы. Следовало опасаться нытселаф-мародёров, даже несмотря на то, что из предметов обихода ничего ценного не осталось и, скорей всего, они побывали здесь не раз.
День прошёл в тревожном ожидании, но беглецов никто не побеспокоил. Под вечер, поблизости появились несколько бесхозных ослов и бродячих собак. Порывы ветра доносили трупный смрад, запах горелого мяса.
Выехали, когда стемнело. Пик Акулы светился уже совсем близко. На востоке небо полыхало красно-оранжевыми бликами и доносился гул, шедший, как бы из-под земли. Видимо, орда нытселаф штурмовала главный город колена Манасии – Римон.
«Как там Рут, - вспоминал служанку Вильямс, - жива ли. Жаль, что я её больше не увижу».
Звёзды и луна скрывались за тёмными, ночными облаками. Дорогу совсем не было видно. Даже Пик Акулы иногда не просматривался, заслонённый уже близкими склонами гор. Асаф правил лошадью, ориентируясь по, лишь ему одному, известным признакам.
Впереди, недалеко от дороги, белело какое-то большое пятно. Когда подъехали ближе, стало ясно, что это лежали разбросанные, как попало, голые трупы женщин и детей. Исходил кислый, мясной запах. Асаф молча подхлестнул всхрапнувшую лошадь, а американцы, в ужасе, отвели взор от растерзанных тел.
Они ещё несколько раз встретили нытселаф, но маска, надетая на Асафа, работала безупречно. Всё обошлось благополучно и, к середине ночи, беглецы подъехали к подножию гор. Здесь они тепло попрощались с Асафом, Вильямс передал ему оставшиеся серебряные сикли, и израильтянин, не снимая спасительной маски, отправился в обратный путь.
Сверху потянуло прохладой и воздух, лишённый гари и трупного смрада,очищенный дуновением с горных лесов и пастбищ, показался упоительно-сладостным. Ощутив дыхание огромного, горного массива, путешественники немного сникли, в памяти возник недавний, нелёгкий спуск. Они понимали, что подъём – гораздо труднее. Но проблема была не только в этом. Отыскать террасу, на которой одиноко стоял оставленный самолёт, в неведомых, не хоженных и не исследованных горах, где, кроме того, возможна встреча с кровожадными дикарями, представлялась задачей более сложной, чем найти иголку в стоге сена. Надежда держалась на том, что хорошо было известно направление поиска.И это направление указывала высоченная горная вершина – Пик Акулы. Решено было не дожидаться утра и идти немедленно.
Несмотря на темноту, сначала шли довольно быстро, но когда подъём стал круче, темп движения заметно снизился. Пик Акулы, заслонённый склонами и растительностью, периодически, то исчезал из поля зрения, то по-являлся снова. Американцы упорно пробирались вверх, обходя препятствия и помогая друг другу. Предгорье преодолели к концу ночи. Когда рассвело, выбирали направление по мху на северной стороне валунов и деревьев. Опасались встретить дикарей, возможно, не все они спустились в долину, и Вильямс держал револьвер наготове. Как-то, услышав шум, они затаились за большим камнем, припав к земле. Но оказалось, то шёл, задевая боками кусты, тяжёлый могучий як. Несколько раз они думали, что заблудились,но спасительный Пик Акулы, вновь, появляясь из-за склона горы, указывал дорогу.
Когда, оставив самолёт, американцы спускались в долину, пугала неизвестность, словно шли в какую-то неизведанную бездну. Сейчас цель была обозначена, это прибавляло силы, служило допингом,толчком к действию и всякие сомнения отметались. И всё же, дорога в гору была необыкновенно трудной и ставила перед путешественниками задачи, решение которых требовало напряжения всех физических и моральных сил. Кто знает, чем закончился бы этот подъём и поиск самолёта, если бы на помощь не пришла редкостная удача. Когда стало ясно, что они всё же заблудились,так как Пик Акулы, просто нависая над головой, уже не указывал направление, Грегори обратил внимание на какой-то белеющий предмет, шагах в тридцати сорока. Они подошли: знакомый, белый череп яка, с большими загнутыми рогами лежал на своём месте. И сразу всё вокруг стало знакомым. Американцы чётко оп-ределили, где находятся.Узнали все большие камни, что стояли на пути, и даже нашли свои следы. А вот и родник, который утолил жажду при спуске. Возле него устроили получасовой привал.
Чистые, сияющие струи скользили по гладким, отполированным вековой работой, розово-тёмным камням с ласкающим слух, лёгким шёпотом. В этом шёпоте тысячелетий слышалась непогрешимая мудрость природы, с её неразрешимыми загадками и великое таинство совершенства, проникнуть в которое не дано никому и никогда.
Прохладная, слегка минерализованная вода, хорошо утоляла жажду и придавала бодрость и силу уставшим, изрядно пропотевшим путникам. Путешественники улеглись возле родника, на сизый мох, с наслаждением раскинув руки и ноги, прислушиваясь к чарующему шёпоту струй, и на душе у каждого было легко от сознания того, что они на правильном пути и цель близка. Дальше дорогу уже знали, но идти стало тяжелей. На крутых подъёмах забивало дыхание,гудело в висках, колотилось сердце.Впереди шёл Розен.Он хорошо ориентировался и находил более пологие и удобные мес-та. За ним следовал Вильямс. Замыкал, как всегда, Бланк, со своим неизменным портфелем. И вот, во второй половине дня, когда ноги и руки гудели от усталости, они поднялись к терассе, на которой должен был стоять самолёт. Подтянувшись на руках, Грегори заглянул за край выступа и радостно вскрикнул:
- Самолёт на месте! Стоит, не тронутый. Браво! Мы, всё-таки, нашли его.
Самолёт, действительно, красовался на том самом месте, где они оставили его 8 дней назад. Подумать только, всего 8 дней, а как много событий произошло. Они столько увидели, узнали, пережили – всего за 8 дней.
Грегори осмотрел самолёт. Всё в порядке, горючее есть, лишь в системе охлаждения нет воды. Ну, конечно! Он же слил воду, когда уходил, и правильно сделал. В горах ночью мороз. Вода бы замёрзла и разорвала трубы. Но где взять воду, чтобы залить в радиатор? Решение пришло сразу: в инструментах нашли небольшой котелок. Облили бензином камень, подожгли и в котелке растопили снег, что лежал под ногами. Несколько котелков – и радиатор полон. Розен попробовал завести мотор, но безуспешно. Вильямс подошёл к краю террасы. Казалось, он недавно стоял на этом самом месте и смотрел вниз, на долину, угадывая вдали какие-то постройки. Несомненно, он видел город Римон, где идёт, наверное, жестокое сражение. Сейчас ничего не было видно, кроме пятен серого дыма, лишь на одной высоте с террасой парили орлы. Подошёл Бланк:
- Посмотрите, орлы. Они парят в восходящих потоках воздуха. Сейчас,к вечеру, потоки особенно сильные, долина нагрелась. Кроме того, видите, сплошной дым внизу. Как не прискорбно за Новый Израиль, который там горит, но это усиливает восходящие тёплые потоки. Если мы заведём мотор, обязательно их поймаем. Как там у вас, Грегори? Может быть, нужна наша помощь?
- Помощь нужна,- Грегори возился в кабине. – По моей команде, резко крутаните пропеллер и сразу же отойдите в сторону. И держитесь от него подальше.
Бизнесмен и геофизик подошли к пропеллеру и взялись за лопасть обеими руками.
- Итак, приготовились... Начали! – пилот махнул рукой. - Раз-раз-раз! Ещё... Раз-раз-раз.
Мотор слегка чихнул и затарахтел. Сначала с перерывами, но всё ровнее и ровнее.
- Теперь поднимите чуть задние крылья, - продолжал Розен. – Я дам задний ход, отъеду к краю терассы, чтобы увеличить длину разгона.
Когда самолёт откатился к дальнему краю террасы, Грегори вылез из кабины и все трое стали убирать камни с полосы разбега: они могли погасить скорость. Длина полосы равнялась, примерно 120 - 150 метрам, явно, недос-таточно для взлёта.
- Не хватает ещё, как минимум, пятидесяти метров, - определил, на глаз, пилот. – Ну, что ж, садитесь, попробуем взлететь, - слегка побледнев, он направился к самолёту, на своё место.
- Прямо сейчас? – Альфред Бланк почувствовал, что у него сдавило сердце, подкосились ноги и задрожал подбородок. Так страшно ему ещё никогда не было. Дыхание перехватило. По спине пробежал холодный озноб, сверху вниз и снизу вверх. Он в нерешительности остановился, чувствуя, что не может сдвинуться с места. Мелькнула мысль, что сейчас самолёт не взлетит, а упадёт вниз, в пропасть, и разобьётся в этих, никому не известных горах, и никто, ни жена, ни дети, ни друзья не узнают, куда он делся и что с ним произошло.
Вильямс посмотрел на геофизика и понял, что с ним происходит. У самого, тоже, дрожали колени.
- Откладывать нельзя, всё готово, ночью здесь будет так холодно, что мы замёрзнем.Это ваша идея, господин геофизик, - бизнесмен нетвёрдой поход-кой направился к самолёту и забрался в кабину.
«Деваться некуда. Головой прямо в омут, - подумал Бланк, - не оставаться же здесь. Мы должны поймать тёплый, восходящий поток. Самолёт должен спланировать».
Он пошёл к самолёту, медленно передвигая, словно чужие, ноги.
Когда все сели, Грегори ещё несколько минут прогревал мотор.
- Ну, с богом! – пилот нажал на газ и пропеллер завертелся с такой быстротой, что его не стало видно. Самолёт, всё ускоряя ход, побежал по террасе. Подкатившись к краю, он спрыгнул, пролетел несколько десятков метров по воздуху и завис, медленно планируя и покачивая крыльями. Пилот максимально выжал газ. Самолёт по покатой дуге пошёл вниз, как бы скользя, проскочил в проём между горами и взмыл в воздух.
- Браво, Грегори! Браво, Альфред! Ваша идея сработала! Мы, кажется, летим, - воскликнул Вильямс.
Вдруг, самолёт начал снижаться, но мощный восходящий поток подхватил его и стало ясно, что крылья имеют опору.
- Посмотрите на приборы, - сказал пилот. - Разве можно нормально продол-жать полёт...
Стрелки приборов метались по шкале.
- Мы, видимо, находимся в самом эпицентре земной аномалии. Человек этого не замечает, зато чувствуют приборы, - промолвил Бланк и продолжил. - Пока мы летим в зоне прямой видимости, в приборах нет необходимости. Нужно перелететь через реку Самбатион, это, от силы, 200 - 250 километров.
- А что же мы будем делать дальше? - спросил Вильямс. - До цивилизации могут быть сотни и тысячи километров. Где возьмём бензин? Заправочных станций там нет.
- Больше оптимизма,сэр, - Бланк похлопал бизнесмена по плечу, - самолёт, скорей всего, придётся оставить. Будем надеяться на себя. Вы же охотник, вам ли бояться путешествий по дикой природе? Я думаю, за огненной рекой магнитная аномалия ослабеет, а то и вовсе закончится. Это будет видно, когда заработает компас. Мы снимем его с самолёта и будем пробираться на юг, в сторону Непала. Через 10 - 15 дней пути, надеюсь, встретим лю-дей: пастухов или охотников. У нас, конечно, мало продуктов, но если удасться вам подстрелить горного козла,то...
- То это будет весьма редкая удача, - невесело сказал Вильямс. Подстрелить горного козла из револьвера - пустая затея. Он ближе, чем на 150 - 200 метров к себе не подпустит. Я вам, как охотник, говорю. Револьверная пуля не имеет убойной силы на таком расстоянии.
- Нам предстоит нелёгкий переход, - заявил пилот. - Будем идти и бороться за выживание.
Рядом, сопровождая, летела стая орлов, разглядывая невиданную, огромную птицу. Предгорье осталось позади. Под крылом уже простиралось плоскогорье. Глазам путешественников открывался широкий вид на долину, покрытую дымом от сплошных пожаров. В прорехах дымовой завесы проглядывали вытопченные поля, разгромленные селения и отдельные усадьбы. С высоты полёта создавалось впечатление, что по стране прокатилось разрушительное землетрясение.
Мотор работал стабильно. Ровный гул двигателя внушал путешественникам уверенность, настроение с каждой секундой улучшалось. Заметно повеселевшие, они с интересом рассматривали панораму местности.
Вдруг, самый крупный орёл, сделав крутой разворот, ринулся в атаку. Гордая, сильная птица приняла самолёт за соперника, либо за чужака, вторгнувшегося в её владения. Удар пришёлся прямо в нос самолёта. Пропеллер с резким свистом разметал серо-чёрные перья. Машина вздрогнула и мотор, словно поперхнувшись телом птицы, заработал с перебоями. Некоторое время, аппарат ещё летел по прямой, по инерции и, клюнув носом, пошёл вниз. Напрасно Грегори жал на газ,самолёт продолжал падать. Пилот и пассажиры с расширенными от ужаса глазами смотрели, как земля приближается к ним. Они вдруг увидели, совсем близко, большую толпу нытселаф, на которую пикировал самолёт. Дикари с искажёнными от страха лицами, задрав уродливые головы, разбегались в разные стороны, спотыкаясь, вопя и падая. Самолёт был уже в 10 -15 метрах от земли, и несколько нытселаф пустили в него стрелы из лука. Но тут мотор, громко чихнув, словно выплюнул застрявшую и душившую его кость, заработал чётко и стал увеличивать обороты. Машина выровнялась и пошла вверх, стремительно набирая высоту. Американцы закричали от радости. Неожиданно возникшая, смертельная опасность, так же неожиданно отступила.
- Птицы всегда представляли угрозу для воздухоплавателей, - сказал, облегчённо, пилот. - Из-за них происходит множество катастроф, даже с военными самолётами. Эта проблема, у которой пока нет решения. Не хотят пернатые делиться с человеком своим господством в воздухе.
- Какой смелый орёл, подумать только! Ведь самолёт в десятки раз превышает его по размерам. Абсолютно безрассудную отвагу надо иметь, чтобы атаковать такого врага! – восхищённо поизнёс Бланк. – У него, видимо, совершенно нет инстинкта самосохранения.
- Судя по тому, что мы решились сесть в самолёт и спрыгнуть с такой высоты, полагаясь только на восходящий поток воздуха, у нас тоже этот ин-стинкт отсутствует, - заявил Вильямс.
- Но мы – люди, наши действия осознаны, у нас просто не было другого выхода, - вставил пилот и добавил. – Посмотрите вперёд. Это, скорей всего, город Римон, он ещё держит осаду.
Действительно, впереди, на большом холме был виден, окружённый стеной, город: скученные, стоящие почти рядом постройки с плоскими крышами. Вокруг стлался серо-чёрный дым. Подлетев ближе и немного спустившись, американцы увидели, как толпы нытселаф с копьями, кольями и лестницами в руках, штурмуют стены. Увлечённые боем, и атакующие, и осаждённые, не обратили внимание на самолёт.
- Несчастная страна, - сказал Вильямс.– Если она и устоит сейчас под натиском вампиров, то неизвестно, что ожидает её в будущем..
- Будущего не знает никто, - поддержал Бланк, - но израильтяне сами создали себе проблемы, позволив размножиться своим ужасным родственникам, и жить рядом.
Стрелки приборов на передней панели перестали метаться из стороны в сторону и теперь глубоко зашкаливали. Погода стояла ясная, по чистому, непривычно синему с фиолетовым оттенком небу, плыли кучевые облака, как небольшие кораблики с поднятыми белыми, ватными парусами. Бланк смотрел на приборную панель с запавшими стрелками приборов, на сюрреалистическое небо и думал о том, что они сейчас, вероятно, в самом центре геомагнитного резонанса. Геофизик прислушивался к своим ощущениям, но ничего не говорило, что он находится под воздействием мощных, гравитационных и электромагнитных сил. Лишь какое-то беспокойство, которое можно было отнести к пребыванию в полёте в небольшом и не очень надёжном самолёте, томило его.
Пилот Грегори Розен не думал ни о чём. Полёт был смыслом его жизни. Ещё недавно, казалось, он навсегда расстался с любимым делом. Но любое препятствие преодолимо и может отступить, если приложить упорство и старание. Считалось, что взлететь невозможно, но он взлетел; был подбит орлом, но выровнялся и летит и, скорей всего, должен вырваться из этого затерянного мира.
Вильямс с тревогой вспоминал Рут, о том, как она просила взять её с собой: «Что будет с ней, если город не устоит?И почему Самария не спешит на помощь своим гражданам? Непонятная страна! Да, и страны этой мы, по сути, не видели. Большую часть времени сидели взаперти, как в тюрьме, и нас, как в зоопарке зверей, показывали за деньги. Бизнес есть бизнес, но беда, когда нажива затмевает разум».
Они пролетали уже над серединой плоскогорья, и впереди открывался вид на, ещё не разорённые, земли. Зеленели прямоугольники возделанных полей и фруктовых садов.Сине-фиолетовыми зеркалами отражали высокое небо, лежащие в низинах, овалы озёр. Селения и города, словно кучки разбросанных крошечных детских кубиков, соединяла паутина дорог. Где-то, далеко впереди, блеснула оранжевая, узкая, извилистая полоса.
- Огненная река Самбатион, - сказал пилот. – Совсем невелика эта страна, Новый Израиль. Ведь мы в полёте не многим более получаса.
С запада, со стороны остроконечных, покрытых снегом гор, надвигалась широкая полоса плотного тумана. Круглое, серое облако внезапно налетело на самолёт и накрыло его, как огромная простыня. Машину затрясло и завер-тело, раздался треск, гул и скрежет...У людей в кабине перехватило дыхание, сдавило виски и они потеряли сознание.
Пилот Грегори Розен очнулся и открыл глаза.Он летел над морем...
Самочувствие было вполне нормальным, если не считать некоторой сухости во рту и небольшой тяжести в затылке. Первым делом, глянул на приборную панель: стрелки не метались и не зашкаливали, все приборы работали.
Вокруг, со всех сторон отсвечивало, под яркими лучами солнца, эмалево-стеклянной толщей сине-зелёное море.А впереди он увидел знакомые очертания Бермудских островов.
- Господа, мы подлетаем, - как ни в чём не бывало, громко сказал пилот.
- Что это? Где мы? Мы над морем? – раздался сзади изумлённый возглас Вильямса. - А где же горы? Куда подевались горы, они провалились?
- Какие горы? О каких горах вы говорите, - иронично произнёс Бланк.
Ответа не последовало...
Через пол часа они приземлились в аэропорту столицы Бермудских островов, Гамильтоне. Выйдя из самолёта и размяв ноги, все трое удивлённо разглядывали друг друга. На щеках у Вильямса и Бланка чернела трёхдневная щетина. Грегори провёл рукой по зарождающейся бородке. Вильямс похлопал себя по щекам:
- Последний раз я брился в Римоне, перед тем, как попрощался с Рут.
- Где, в каком Римоне? – спросил с недоумением Бланк. Он не помнил ничего.
Грегори молча, по привычке, как он делал это всегда по прилету, обошёл самолёт, постучал ногой по скатам колёс. Он заметил, что под хвостом торчит, впившаяся в деревянную обшивку, стрела.
Узнав в порту, какое сегодня число, Вильямс раздражённо взмахнул руками:
- Вместо восьми часов мы летели восемь дней. Восемь дней болтались где-то, по Бермудскому треугольнику.
Он уже понял, что время упущено, скоро начнутся в районе Ньюфаундленда свирепые, осенние штормы, и все работы по подъёму корабля, хочешь не хочешь, а придётся отложить на год.
Альфред Бланк, как не пытался, не мог вспомнить ничего, и таинственные восемь дней списывал на счёт необъяснимых загадок Бермудского треугольника. Он выдвигал различные теории и даже делал расчёты о том, что время – это тоже материя и имеет свои, необъяснимые парадоксы.
Грегори Розен всё прекрасно помнил. Когда он рассказывал знакомым и друзьям о приключениях в стране, затерянной в горах Тибета, за огненной рекой Самбатион, ему просто не верили, а некоторые вертели пальцем у виска. Тогда он показывал, как доказательство, стрелу, вытащенную из брюха самолёта. Но скептики и на это утверждали, что он купил её в антикварной лавке, на Бермудах, где в таких поддельных стрелах недостатка нет.
Детям и жене Грегори ничего не рассказывал, опасаясь, что странные и страшные приключения могут повлиять на их психику, опоздание на 8 дней он объяснял поломкой и ремонтом самолёта. А стрелу повесил дома, над письменным столом, повторяя версию, что купил её в антикварной лавке, в Гамильтоне.
Стивен Вильямс погрузился в свой бизнес. Но как-то, в углу кармана френча обнаружил серебряный сикель. Он очень обрадовался находке, и иногда, отдыхая от дел, закурив сигару, поглядывая на небольшую монетку с изображением семисвечника, вспоминал Рут, и волна тёплого бальзама накатыва-лась на его сердце.
А вскоре, 7 декабря 1941 года, Япония атаковала базу американского военного флота в порту Пёрл–Харбор на Гавайских островах. Америка вступила в войну, и новые заботы поглотили воспоминания о Новом Израиле.