Глава 6: СКОРБНОЕ ИЗВЕСТИЕ
Всякий раз, когда Светозар оказывался в своем родном замке во Многокабани, уже двадцать лет являвшимся резиденцией нынешнего Многокабанского князя Гремислава и его жены Брониславы, на него накатывались щемящие воспоминания об отце и матери, безвременно ушедших из жизни. Со временем, гнев на убийц и черная горечь утраты, сменились пропитанными светлой печалью эфемерными картинами прошлого, но никогда, ни сразу после смерти родителей, ни сейчас, в почтенном сорокалетнем возрасте, они не оставляли его навсегда, и Великий князь, безмерно радовался этому обстоятельству. В каждое посещение Многокабани Светозаром, Гремислав по их молчаливому договору, уступал, своему владыке и бывшему воспитаннику, княжеский покой, некогда принадлежавший отцу Светлого князя. Живя в нем в течение месяца, повелитель беричей, словно набирался новых сил от этих уже довольно старых и много повидавших на своем веку деревянных стен.
Подходила к концу, третья неделя пребывания Великого князя Беревского в его родном городе. Очень скоро, Светозар собирался отправляться в обратный путь, к столице, поскольку в назначенное время, на западной оконечности Острова Грез, его флотилию должен был ожидать корабль Ладалины. При воспоминании о жене, лицо князя озарила блуждающая улыбка. В дверь апартаментов постучали, нарушая иллюзию блаженного покоя. Светозар вернулся к реальности и тяжко вздохнул.
- Входи, Дарстейн. - В дверях появился молодой воин, сменивший на должности постоянного телохранителя Великого князя, уже староватого для такого дела отца. - Какие новости?
- Великий князь, - юноша поклонился, - князь Гремислав, просит твоей аудиенции.
Светозар еще не до конца пришедший в себя, задумчиво покивал головой, а после, как бы спохватившись и сделав небрежный приглашающий жест рукой, добавил:
- Пусть заходит, я жду.
Дарстейн удалился, а вскоре, вместо него, в комнату вошел Гремислав. Светозар не мог сказать, что двадцать лет княженья, пошли на пользу фигуре и физическому состоянию его старого друга. В отличие от двух других бывших воспитателей Великого князя, Трувора с Мечиславом, по-прежнему являвшихся его телохранителями и даже в своем почтенном, более чем шестидесятилетнем возрасте, продолжавших регулярно заниматься воинскими упражнениями и умудрявшихся побеждать в состязаниях куда более молодых противников, Многокабанский князь, выглядел скорее зажиточным негоциантом или ростовщиком, нежели воином, коим, безусловно, был когда-то. Располневшее туловище довольно высокого князя, едва протиснулось в дверной проем. Отдышка и раскрасневшееся пухлое лицо хозяина Многокабани, красноречиво свидетельствовали о нешуточных усилиях, приложенных им, для того, чтобы подняться по лестнице на второй этаж, в покои Светозара. На Гремиславе был длинный, почти до пят, прикрывавший красные сафьяновые сапоги с заправленными в них штанами, желтый расшитый золотыми нитями и украшенный драгоценными камнями, кафтан с разрезными рукавами, опушенный собольим мехом. Рукава льняной рубахи, слепили глаза своей белизной. Ни кольчуги, ни оружия, князь уже давно не носил - теперь они могли только обременять его. Золотой княжеский обруч с крупным рубином, довершавший наряд Гремислава, смотрелся на его голове почти комично, однако Великий князь, давно уже успел убедиться в правильности выбора приемника на Многокабанский престол. Как в свое время в воинском ремесле, новый правитель княжества добился поразительных результатов в искусстве управления. Об его успехах на этом поприще, лучше всего говорили осевшие под весом даров Многокабани, чуть ли не по самые поручни, грузовые корабли Великого княжества беричей, которым вскоре предстоял обратный путь в Дивоморск.
Следом за Гремиславом, зашли еще три человека. Эти выглядели не в пример воинственнее самого князя, но при этом, были крайне молоды. Их кольчуги, блистали начищенной сталью, а на алых плащах, многокабанский вепрь, устремлялся в свою бесконечную атаку. Оружие, как и полагалось предписанием Трувора, они сдали телохранителям Светозара еще в приемной.
- Здравствуй, Светлый князь. - Гремислав низко поклонился, что в его теперешнем состоянии, равнялось невероятному подвигу.
Следом за ним, отбили земной поклон и все молодые воины.
- Здравствуй, Гремислав, здравствуй. - Светозар улыбнулся. - Не уж-то те молодцы, что стоят за тобой, и есть твои сыновья, которых я видел три года назад? Служба в степной крепости, явно пошла им на пользу.
- Да, Великий князь, да. - Гремислав смущенно ухмыльнулся. - Они, они. Это Родослав и Велеслав - близнецы в честь богов Родомысла и Велеса, а это младший, Ольгерд. - Он по очереди подтолкнул всех троих в сторону кресла, на котором сидел Великий князь.
- Помню, помню.
- Вот...- Нерешительно промолвил Многокабанский владыка. - Все как один, просятся в столицу, к тебе на службу. Мечтают о воинских подвигах, полки водить в битву желают. А здесь у нас, тишь да гладь, да турова благодать, почитай со времен Великой войны с темными армиями. Идили и носа не кажут. Даже в окрестностях степного форпоста не появляются. Всего и бед-то, когда волки расплодятся и рыскают в холодные зимы по деревням да селам.
- Да, преданные и смелые воины мне нужны. - Светозар помрачнел, вспомнив потери, понесенные его дружинами в бывшем Огнеграде. - Тем более теперь, когда я лишился многих своих лучших дружинников в темном городище. К тому же, неспокойно на западных границах. Арии стали небезопасными соседями с тех пор как свергли Конрада, а нынче еще в купе с имперцами в заговор против хоривов вступили. Боюсь, без нашего военного вмешательства там не обойдется. Я отправил в Хорив, для переговоров с Робертом и Антонидой, Изяслава, но почему-то не дождался от него ни одного гонца. Странно... - Гремиславу показалось, что Великий князь скорее разговаривает сам с собой, чем с ним. - Работы хватит для всех.
- Да, только... - Старый князь замялся. - Всех троих не отдам. - Смутившись, закончил он. - Бронислава места себе не найдет, если все сыновья из отцовского дома в Берев уедут. - Пояснил Гремислав. - Родослава и Велеслава разлучать нельзя, вот разве Ольгерда?
На лицо Светозара вернулась добродушная улыбка.
- Понимаю твои чувства, почтенный Гремислав. Что ж, Ольгерда, так Ольгерда. Подойди поближе, отрок. - Позвал Беревский повелитель младшего Гремиславого сына.
Ольгерд шагнул, было вперед, но тут раздался настойчивый стук в дверь. От неожиданности, все гости Великого князя порывисто обернулись, а Светозар окликнул телохранителя:
- Входи, Дарстейн.
Появившийся сын Трувора, виновато пояснил свое вторжение:
- Посыльный из гавани к могучему князю Гремиславу. Я объяснял, что князь занят, но он ничего не хочет слушать. Говорит, крайне важное и срочное известие.
Гремислав повернулся к Светозару, взглядом испрашивая его разрешения поговорить с гонцом.
- Конечно, конечно, старый друг. Дела государства, прежде всего. - Ответил на молчаливый вопрос Великий князь. - О будущем твоих сыновей, договорим после. Пусть идут.
- Ступайте. - Немного резковато бросил Гремислав своим наследникам, озабоченный неожиданным и таким странным появлением посланника.
Молодежь удалилась, а вместо них, вошел один из дружинников Многокабанского князя, прибывший из гавани.
- Могучий князь. - Воин, приложив правую руку к сердцу, склонил голову.
Заметив, сидевшего в кресле Светозара, он резко обернулся к нему и припал на одно колено.
- Светлый князь!
Повелитель беричей оборвал его.
- Говори.
Дружинник поднялся.
- К гавани приближается флотилия военных кораблей Восточной империи. Не менее двадцати больших галер, правда, под белым посольским флагом.
- Ну, наконец-то. - Великий князь слегка улыбнулся, складки на его высоком лбу почти разгладились. - Похоже, эта черная вдова Антонида и ее союзники, пошли на попятную, и, зная, что я во Многокабани, поспешили покаяться безотлагательно.
- Да, - с сомнением в голосе протянул Гремислав, - но причем здесь военные корабли?
- Ты забываешь о идилях, друг мой. - Добродушно отозвался Светозар. - Каперы каганата, уже давно стали значительной военной силой на море Чар. Великая императрица, - он иронично покачал головой, - не может позволить себе, рисковать собственной драгоценной жизнью.
- Светлый князь, - тихо и даже как-то смущенно вмешался в разговор повелителей посланник, - ни на одной из галер, нет императорского штандарта.
Светозар задумался. Морщинистые складки, вновь пролегли меж его глаз. Помолчав около минуты, он снова обратился к Многокабанскому князю:
- Ладно, там видно будет. Ступай Гремислав, встречай гостей. И позови ко мне Дарстейна, Трувора и Мечислава.
Когда князь и гонец вышли, оставив повелителя беричей в раздумьях, Великий князь, как обычно с ним бывало в моменты сомнений, погладил рукоять Турлинга. Вскоре, на пороге возник Дарстейн.
- Скажи слугам, пусть несут парадное великокняжеское облачение, а после возвращайся.
Воин, поклонившись, ушел, а Светозар снова оказался в одиночестве.
***
Просторный главный зал многокабанского замка, в котором происходили все важнейшие аудиенции и празднества княжества, был почти пуст. На небольшом возвышении у дальней стены, в еще отцовском резном княжеском кресле, восседал Великий князь всех беричей, Светозар. Рядом с ним, по правую руку, стоял Многокабанский князь Гремислав. У них за спиной, расположились Трувор, Мечислав и Дарстейн. Кроме них, пустоту зала нарушали только телохранители Великого князя, разместившиеся вдоль остальных стен и в дверном проеме с обнаженными мечами. Дверь входа отворилась и вошедший первым глашатай, объявил:
- Король ариев Роберт Регенский и военный регент Восточной империи, Валерий сын Мануила из Кесориполиса. - Закончив свою краткую речь, он отступил в сторону, пропуская вышепоименованных особ со свитой.
Вместе с Робертом и Валерием, в зал вошли несколько рыцарей короля и десяток легионеров. С позволения Светозара, им всем разрешили пронести оружие внутрь.
- Приветствую Великого князя беричей, Светозара. - Напыщенно произнес Роберт.
При этом все присутствующие заметили, что он не назвал Светозара, Светлым, как обычно его именовали иноземные послы и правители. Валерий остался стоять молча. Великий князь, воспринимавший посольство ариев и имперцев как просителей, проигнорировал их приветствие.
- С каких это пор, король ариев, пользуется для нанесения визитов, военными галерами Восточной империи?
Нисколько не смутившись негостеприимным отношением Великого князя, Роберт ответил:
- С тех пор, как Восточная империя, стала основным стратегическим партнером нашего королевства.
- Так, так. - Светозар покачал головой. - И для каких же целей был образован, сей союз?
- Для самых простых. - Арий изобразил невинную улыбку. - Таких, например, как распространение веры Спасителя, ну и..., - здесь Роберт выдержал эффектную паузу и закончил, - установление контроля двух наших стран, как единственных представителей истинной веры, над всем Светлым миром.
Даже невозмутимые телохранители Светозара, стоявшие вдоль стен, оказались потрясены словами, произнесенными королем ариев. Гремислав сделал порывистый шаг вперед. Его лицо, как и лица Трувора с Мечиславом, побагровело от гнева, а юный Дарстейн, выхватил меч из ножен. Светозар же, только поднял руку, призывая всех к спокойствию, взгляд его посуровел. Еще после первых слов этого самоуверенного, напыщенного ария, ставшего королем, после того, как он предал собственного законного монарха, Великий князь понял, что ошибся. Посольство Роберта и Валерия, прибыло просить не мира. Теперь же и вовсе, в отличие от других, он осознал, что на руках у ариев и имперцев, есть козыри, о которых пока не подозревает никто. Иначе, почему они ведут себя так нагло? Они ведь не могут не понимать - не завуалированные угрозы Великому княжеству беричей и уж тем более всему Светлому миру, могут вынудить его нарушить законы гостеприимства. Иногда, в таких случаях, смерть наступает раньше, чем наглец заканчивает свою речь, но не сейчас. Светозар решил выждать.
- Ты дерзок, арий. - Только и заметил Великий князь. - Но говори дальше. Я слушаю.
- Ты слушал до этого. - Тон речи Роберта, похолодел до уровня явного пренебрежения к собеседнику. - А теперь, посмотри, берич.
Светозар выдержал и это. Только желваки, четко очертившись, заиграли на его скулах. Король ариев взглянул на Валерия, а тот в свою очередь, резким взмахом руки, подал сигнал кому-то за открытой дверью. В зал втолкнули человека. На него был наброшен и перевязан на поясе грязный мешок. Войдя, человек пошатнулся, но Роберт не позволил ему упасть, нарочито бережно поддержав под руку.
- Снимите мешок с этого почтенного мужа. - Грозно приказал он своим рыцарям. - А вы, там, - крикнул арий уже за дверь, - принесите дары для Великого князя Светозара Светлого. - На этот раз, при перечислении титулов Светозара, в словах Роберта прозвучала неприкрытая насмешка.
Два рыцаря, быстро развязав веревку, освободили узника от мешка. В первый момент, Светозар не поверил собственным глазам. В разорванном в клочья кафтане, с телом, сплошь покрытым синяками и кровоподтеками, слепо нащупывая рукой опору, перед ним стоял Изяслав. Только внимательно всмотревшись в лицо старика, Великий князь заметил, что тот слеп. В пустых глазницах искалеченного лица, запеклась кровь - след от раскаленного железа. Изяслава подхватили под руки, находившиеся рядом беричские дружинники, и подвели к Светозару. Тот порывисто вскочил с кресла и усадил туда старика.
- Что случилось, Изяслав? Что случилось? - Повторял Великий князь, слегка встряхивая своего секретаря, но тот только молчал в ответ.
- Не утруждай себя понапрасну. - Широко улыбнувшись, заметил Роберт. - Я же сказал, смотри, а не слушай. К сожалению, почтенный Изяслав, не может говорить. У него вырезан язык. - Широко раскрытыми от ужаса глазами, Светозар уставился на красавца ария, с улыбкой рассказывающего о том, как искалечили человека. - Но я сказал, смотри, не только поэтому. Кроме всего прочего, ты ведь еще не видел подарков, моих и императрицы Антониды.
К этому времени, имперские легионеры, уже внесли в зал более тридцати больших амфор, закрытых широкими крышками и амфоры все продолжали прибывать. Светозар припомнил, что раньше уже видел такую амфору. Случилось это, почти двадцать лет назад, и тогда в ней, хранилась голова Мануила, отца Валерия. Когда амфор оказалось ровно сто, Роберт приказал открыть их. Еще до того, как Великий князь увидел содержимое, он уже знал, что хранят эти сосуды. Бросив лишь беглый взор в открытые кувшины, Светозар отвернулся.
- Да, да. - С деланным сочувствием покачал головой король ариев. - Они все здесь. Все сто твоих лучших дружинников. Вернее их головы. - Наигранным, поспешно-ироничным тоном поправился он.
Роберт, конечно же, знал, чего стоила смерть ста воинов Светозара. Больше трех сотен легионеров Антониды и дюжина его собственных рыцарей, уже никогда не пойдут в бой, однако сейчас это было неважно. Не дожидаясь приказа Великого князя, Трувор подал знак телохранителям, и те мгновенно обнажив мечи, двинулись на легионеров Валерия и рыцарей Роберта. Сгрудившись вокруг своих командиров, имперцы и арии приготовились защищаться. Наблюдая за всем этим, Роберт сохранял надменное внешнее спокойствие и даже слегка улыбался. В глубине души, Светозар оказался потрясен таким оборотом событий и возможно впервые в жизни, после гибели отца с матерью, почувствовал растерянность, соперничать с которой по силе чувства, мог только гнев. Нечеловеческим усилием воли, Великий князь подавил в себе навалившееся с невероятной силой желание, позволить Трувору и его людям, искрошить негодяев на мелкие кусочки, выбросить эти кусочки в море и забыть обо всем, что сегодня произошло, раз и навсегда. Еще не понимая причин, он интуитивно чувствовал - Роберт Регенский, пришел не просто посмеяться над ним. Вряд ли не имея про запас серьезных аргументов, каким бы смельчаком или безумцем, не был этот арий, он решился бы преподнести Великому князю беричей, такие дары. Повинуясь поднятой руке князя, беричские воины остановились. Смесь гнева и недоумения, вызванная решением Светозара, превратила из лица в причудливые гротескные маски. Великий князь, старался не встречаться с ними глазами. Ни в саму Великую воину с армиями Чернобога, ни за прожитые после ее окончания два десятилетия, беричи не прощали врагам подобных оскорблений. И вот сейчас, их Великий князь, вынужден смирить гордыню и ждать, когда ему, наконец, объяснят, в чем дело. Справившись с эмоциями, Светозар приказал отвести Изяслава к лекарям, да бы ему оказали необходимую помощь, а сам тяжело уселся обратно в княжеское кресло.
- Слушаю тебя, арий. - Уже спокойным голосом произнес он. - Судя по твоим дарам, тебе есть что сказать.
- Вот именно. - Роберт понял, что теперь к нему отнесутся серьезно, и настал час раскрыть карты до конца. - Сказать по совести, здесь недостает еще нескольких голов, но они пошли на дно моря Чар, вместе со своими хозяевами и кораблем на котором плыли. - Смутные догадки, проступившие на обличии Великого князя, придали арию уверенности. - Ладья Великой княгини беричей Ладалины, не достигла Острова Грез. По досадному недоразумению, военные галеры Восточной империи, атаковали ее, взяли на абордаж и потопили, спутав с идильским капером, которые так часто досаждают мирным торговым судам. - Заметив движение руки Светозара к рукояти меча, король ариев поспешно добавил. - Однако Великая княгиня жива и невредима. В данное время, она гостит в плисконесской резиденции императрицы Восточной империи Антониды.
Рука Светозара бессильно рухнула на колено, а Роберт смахнул рукавом предательскую струйку пота, стекшую со лба. Несмотря на внешнее спокойствие, он и на пятьдесят процентов не был уверен, что сумеет выйти живым из главного зала Многокабанского замка. Переведя дыхание, король ариев продолжил:
- Теперь выбор за тобой, Светозар Светлый. Либо Великая княгиня еще надолго останется гостьей императрицы, либо,... В общем, есть одно условие, при соблюдении которого, императрица Антонида, согласится расстаться со столь важной и почетной гостьей.
- Говори. - Голос Великого князя прозвучал безучастно.
В это время, в голове Светозара один за другим возникали и рушились планы мести. Так и не придумав ничего стоящего, он решил отложить месть на потом, а пока обсудить условия освобождения Ладалины.
- И условие-то пустяковое. - Продолжал излагать свои требования Роберт. - Так, проявление доброй воли могучего монарха беричей.
- Не тяни, арий. - Резко оборвал его Светозар.
- Ну что ж, раз так... - Роберт выдержал паузу. - Императрица Антонида, просит в подарок от тебя, меч. Тот самый, что сейчас у тебя за спиной, тот, что вы, беричи, считаете принадлежащим вашему ложному богу Туру. Ведь это совсем немного за жизнь и здоровье Великой княгини беричей. Я думаю, избавь нас от этого Спаситель, если с ней что-нибудь случиться, ее родственники и ваши союзники, огненные волки с Острова Грез, останутся, крайне недовольны.
В сравнении с пленением Ладалины, требование Роберта и Антониды отдать им Турлинг, не показалось Светозару таким уж удивительным, и все же, оставался вопрос, требующий разъяснений.
- Скажи мне, арий, а зачем императрице Антониде, понадобилось оружие нашего вседержителя Тура? Лунный меч не станет служить людям, не почитающим повелителя богов Небесного мира.
- Владение таким артефактом, ценно само по себе. К тому же, насчет твоего утверждения, у императрицы есть свое собственное мнение. Да это и не важно. Тебе предложен обмен. Его условия, не подлежат обсуждению. Меч на Великую княгиню. Оружие на живое существо. Кусок металла на вечную любовь - разве это не честно?
- Я должен подумать. - Сдался Светозар.
- Думай. Но не слишком долго. Если Великая княгиня станет злоупотреблять гостеприимством императрицы, то Антонида может познакомить ее со своим некромантом. Боюсь, даже лесной деве с острова Грез, такое знакомство не покажется приятным.
- Не угрожай мне, арий. - Глаза Великого князя вновь сверкнули гневом. - Ты и так достаточно оскорбил меня и моих подданных в моем собственном доме. Если станешь продолжать в то же духе, то можешь не дожить до того момента, когда императрица Антонида, хотя бы издали увидит лунный меч повелителя богов Небесного мира. - Осознав, что он перегибает палку и вправду рискует расстаться с жизнью, Роберт тут же замолк. - И еще один вопрос. Почему в присутствии военного регента Восточной империи, за императрицу Антониду говорит король ариев?
Ему ответил сам Валерий:
- Императрица Антонида, поручила вести переговоры с Великим князем беричей Светозаром, своему союзнику, королю ариев Роберту Регенскому. Я здесь только для того, что бы подтвердить его полномочия. - Голос регента звучал ровно, и все же Светозару не составило особого труда заметить скрытое недовольство Валерия, происходящим на его глазах шантажом.
На несколько мгновений, повелитель беричей задержал взгляд на открытом, мужественном лице имперца, но тот, внутренне сгорая от стыда, отвел глаза в сторону. Светозар покивал своим мыслям, а затем, решительно отбросив задумчивость, резко бросил Роберту:
- Все, арий. Считай, что ты свою работу исполнил. Я выслушал требования императрицы Антониды. Ответ получите позже. А теперь убирайся, пока я не передумал. - Он указал рукой на выход.
Впервые за все время разговора, Роберт, король ариев, не нашелся что ответить. В его душе, зародилось сомнение в реальности, затеянной им и Антонидой авантюры. Неуверенно пятясь, окруженный тревожно озирающимися по сторонам легионерами и рыцарями, держащими в вытянутых руках обнаженные мечи, он покинул главный зал Многокабанского замка. Последним уходил Валерий. Уже находясь в дверях, он обернулся и отдал Светозару прощальный поклон, Великий князь, едва заметно кивнул в ответ.
***
Не успела захлопнуться тяжелая дверь, как в зале возник тревожный, угрожающий гул голосов, переговаривающихся между собой дружинников. Светозар, не обращая на происходящее вокруг него, ни малейшего внимания, тяжело уселся в княжеское кресло.
- Трувор. - Голос князя, был пропитан усталостью, в нем явственно слышалась просьба.
- Молчать! - Густой бас старого, но по-прежнему могучего сканда, долетел до каждого воина в помещении. Гул мгновенно затих, и дружинники, со смесью смущения, удивления и даже страха, воззрились на командира телохранителей Великого князя. - Все вон! - Уже спокойнее произнес Трувор, но что бы не возникло никаких сомнений в сущности приказа, еще раз добавил. - Вон!
Зная крутой нрав сканда, а в особенности, когда он был чем-то раздражен или расстроен, воины поспешили исполнить его указание.
- Спасибо, Трувор. - Мягко поблагодарил друга Светозар. - А вы с Мечиславом и Гремиславом, останьтесь. Дарстейн, ты свободен.
Когда юноша ушел, в зале повисла напряженная тишина. Оставшиеся как в былые времена наедине со Светозаром, его старые друзья, воспитатели и телохранители, молчали, не решаясь заговорить первыми. Таким подавленным и беспомощным, они не видели Светозара, с тех времен, когда вместе с ним, еще мальчишкой, бежали из разоренной идилями Шомук-Идиля Многокабани, на Остров Грез. Молчал и Великий князь. Внутри него, вели жестокую, непримиримую борьбу, два человека. Один, повелитель Великого княжества беричей, требовал несмотря ни на что, сохранить лунный меч, а наглецам ариям и имперцам, преподать жестокий урок, силой оружия беричских войск. Другой же, романтично влюбленный в Ладалину юноша, каким Светозар оставался все эти годы, собирался пожертвовать всем - лунным мечом, жизнью и даже Великим княжеством, ради любимой. И медленно, с кровью, болью и угрызениями совести, второй, брал верх над первым. Однако даже почти побежденный влюбленным правитель, давал о себе знать. Оторвавшись на время от своих личных чувств, Светозар заговорил с тихо стоящей возле его кресла троицей:
- Мечислав, ступай в гавань, собери капитанов ладей и прикажи собираться в путь. Послезавтра, мы возвращаемся в Берев. Выдели три десятка кораблей, пускай сопровождают галеры Роберта до Острова Грез, а потом перекроют подступы к его гаваням, не заходя в Прибрежные воды и не отправляя посланников на остров.
- Но, Великий князь, - нерешительно вступил в разговор Гремислав, - еще не вся дань, прибывшая в город, погружена на суда. Мне необходима еще неделя, чтобы все закончить.
- Сейчас это уже не важно, Гремислав. Сейчас для меня самое главное - время. - Светозар на мгновение замолчал, а после продолжил. - Да, прикажи Ольгерду собираться. Вот так, друг мой, - он печально улыбнулся, - неожиданно сбываются мечты молодых. Он мечтал водить в бой полки, вот и поучится. Похоже, войны не избежать. Я забираю твоего младшего сына с собой. - Гремислав поклонился. - Трувор, узнай, что там с Изяславом, найди волхвов, пускай попытаются с ним пообщаться, у них есть свои собственные методы. Может быть, узнаем что-нибудь важное. Но в любом случае, он тоже едет с нами. - Князь провел рукой по своим длинным волосам, и неожиданно наткнувшись на эфес Турлинга, почти испуганно вздрогнул. - Проклятое оружие. - Подумал он, а в слух произнес. - А теперь, оставьте меня. Я должен подумать.
***
Как и предсказывал Светозар, спустя два дня, флотилия беричских кораблей, вышла из Многокабанской гавани и взяла курс на Дивоморск.
--
Глава 7: НЕКРОМАНТ
Захватив в плен Ладалину; Антонида, Роберт, Валерий Зутунг и их свита, ненадолго задержались в Плисконесе, куда прибыли имперские галеры. Ровно настолько, чтобы подготовить все необходимое, для отъезда в Менандрополь. Императрица опасалась возможных морских набегов идилей и во избежание различных случайностей, решили перевести пленницу вглубь страны. Административный центр провинции Менандрополя и Лиопа, показался ее подходящим, как нельзя более кстати. К тому же, она не могла с уверенностью предвидеть реакцию Светозара на сообщение, которое отвезет ему Роберт, поэтому Менандрополь, виделся более надежным, чем приморские Кесориполис, Плисконес, Лиоп или Траполь. Отправляясь далее, императрица оставила короля ариев и Валерия, дожидаться, когда из Хорива, перевезут останки дружинников Великого князя беричей и его личного секретаря Изяслава, покалеченного, но оставленного в живых. Эти дары, она собиралась использовать для доказательства серьезности своих намерений. Как только прибудет караван из Хорива, Роберт вместе с имперским регентом, отправятся во Многокабань, дабы доставить Великому князю беричей ультиматум императрицы Восточной империи.
***
Всю дорогу от Плисконеса до Менандрополя, Ладалина оставалась в том же парализованном состоянии, в которое, перед тем как перенести на флагманскую галеру, погрузил ее Зутунг. Лесная дева, не могла управлять ни единым членом своего тела, однако сохраняла ясность мысли и зрение. Не слишком беспокоясь о ее удобстве, Антонида распорядилась бросить Великую княгиню на старую скрипучую телегу, в которой она и провела весь путь. Все это время, Зутунг ехал рядом с ней на огромном вороном жеребце. С почти ласковой улыбкой, салнит расписывал своей жертве, каким пыткам он подвергнет ее по прибытии в Менандрополь, подспудно пытаясь усыпить бдительность Ладалины и покопаться в ее мыслях. Некромант ясно понимал, что в их с Антонидой и Робертом замысле с лунным мечом Тура, есть один существенный недостаток. Все сведения об этом оружии, имевшиеся в их распоряжении, были почерпнуты из хроник Великой войны, написанных либо насмерть перепуганными хронистами Восточной империи, либо восторженными ариев и хоривов, воевавших тогда в союзе. Видения же лунного меча, во снах преследовавших Антониду и Роберта, Зутунг считал малоинформативными. Во снах, Турлинг призывал и требовал, а волшебник размышлял о том, как им управлять. Ему казалась дикой мысль, что такое оружие можно отпустить на бесконтрольную свободу. Через Ладалину, жену Великого князя Светозара, да еще к тому же и лесную деву, волшебницу Острова Грез, он собирался получить необходимую информацию. Однако пока, все его усилия, пропадали даром, и Зутунгу приходилось под маской язвительной уверенности, скрывать свои разочарование и злобу.
Антонида же предпочла предоставить все заботы волшебнику, а сама ехала с комфортом в просторном палантине, на плечах двух десятков своих телохранителей салнитов. Девять дней от Плисконеса до Менандрополя, показались ее легкой, приятной, увеселительной прогулкой в последние, уже не такие жаркие дни лета, после напряженной борьбы предыдущих месяцев и даже лет. Наконец-то в одиночестве, без давно уже надоевшего Валерия и выводившего из себя своей назойливостью Роберта, она спокойно могла предаваться раздумьям и мечтам о своем будущем величии.
Только в самом Менандрополе, она вызвала Зутунга, чтобы задать ему вопрос о том, какие же сведения, он получил за это время. Однако похвастать некроманту оказалось нечем. Без физического воздействия, он не мог разрушить барьер, возведенный Ладалиной в своем собственном мозгу. Впервые в своей жизни, салнит столкнулся с волшебной силой, пускай и не превышающей его, но все же достаточной, для противостояния его воздействию, а собственная беспомощность, раздражала Зутунга, куда сильнее чужой мощи.
- Зутунг, - голос императрицы от гнева и удивления, звенел словно лед, - ты же обещал, что сумеешь сделать большую часть работы еще до того, как мы достигнем Менандрополя! И что же ты говоришь? За полторы недели, мы не на шаг не продвинулись в нашем деле! - Вопросительное выражение на лице и широко разведенные в нетерпеливом жесте руки, выдавали крайнюю степень раздражения.
Некромант потупился.
- Все оказалось не так просто.
Зутунг сам был в ярости, но вместе с тем, испытывал мучительное чувство стыда. Никогда еще ему не приходилось нарушать своих обещаний, связанных с вопросами магии. Обычно резкий, насмешливый, скрипучий голос мага, приобрел непривычные, извиняющиеся нотки.
- Прежде я никогда не сталкивался с чарами этих созданий с Острова Грез. Ладалина первая. Кроме того, что она лесная дева, а они все владеют магическим даром, она еще и княжеского рода, в котором, по данным людишек из ордена воинов Спасителя, многие мужчины становились магами. Ее сила велика, но однобока. Она не может атаковать - только защищаться, а в битве с настоящим волшебником, это равносильно поражению. Рано или поздно, я сломлю ее сопротивление, тем более, здесь, где есть орудия физических пыток. Боль ослабит ее концентрацию и это станет началом конца. Мы узнаем все.
Произнося свою речь, салнит сам словно черпал из нее силы и к ее окончанию, глаза Зутунга снова горели огнем уверенности. Заметив это, Антонида немного успокоилась.
- Спеши, Зутунг, спеши! Роберт с Валерием уже наверняка на пол пути к Лиопу. Как только они прибудут в Менандрополь - мы выступаем, а это значит, что к тому моменту, секрет управления лунным мечом должен быть раскрыт.
- Я успею, императрица. - Зутунг склонил голову и покинул покои Антониды.
Очутившись в коридоре, некромант в бешенстве ударил кулаком в стену. Его отчитали, как нашкодившего мальчишку, и что самое обидное, он заслужил взбучку. Что ж, тем хуже для лесной колдуньи. В подвалах темницы, железо уже калится на жарких углях.
Вернув на лицо обычную маску непроницаемости, Зутунг уверенно зашагал к выходу.
Наблюдавшие за этими метаморфозами салниты Антониды, остались, как всегда, молчаливы и безучастны.
***
Просторный пыточный каземат Менандропольской темницы, освещался неярким светом смоляных факелов, расположенных по одному на каждой из стен помещения. Такого освещения, хватало только для того, чтобы несчастные узники могли рассмотреть зловещий антураж камеры - глухие, толстенные без окон стены и десятки угрожающего вида пыточных приспособлений, с удобством размещенных в комнате. Обычно в каземате, могли работать, не мешая друг другу, шесть, семь палачей, что приводило пытаемых в еще больший ужас. Однако сейчас, в камере находился один единственный узник - лесная дева с Острова Грез. Отсутствовали и сами палачи, справлявшие здесь свое мерзкое и презренное ремесло. Подготовив все необходимое и привязав Ладалину к дыбе, они уступили место некроманту императрицы. Даже бывалые мастера заплечных дел, содрогались при одной мысли о том, что может сделать с пленницей чародей Антониды.
Великая княгиня беричей, не могла видеть появления салнита. Кроме того, что ее тело по-прежнему сковывал магический паралич, к дыбе ее привязали спиной к двери. Руки, скованные за спиной, палачи с помощью лебедки и блоков, подняли настолько, чтобы лесная дева могла стоять, едва касаясь кончиками пальцев ног каменного пола каземата. Правда покамест, она не испытывала той боли в суставах, которую вызывало такое положение, а спасал ее, паралич наложенный Зутунгом.
- Ну что же, - зловещий скрипучий голос некроманта, звучавший в тишине камеры, заставил бы Ладалину вздрогнуть, ни будь ее члены скованы волшебством, - наконец-то пришло время, лесная колдунья.
Маг медленно двигался вокруг дыбы, наслаждаясь видом унижения Великой княгини. По его приказу, Ладалину подвесили на дыбу обнаженной.
- Теперь-то мы поговорим по душам.
Зутунг оказался прямо напротив лица своей жертвы и заглянул ей в глаза. Понаблюдав за реакцией лесной девы несколько мгновений, некромант левой рукой, крепко сжал ее плечо и произнес заклинание. Паралич мгновенно отпустил мускулы тела княгини. От неожиданной резкой боли в вывернутых руках, Ладалина вскрикнула и закусила губу. Боль в калечимых суставах, усугублялась еще и застоявшихся за время паралича мышцах всего тела, восстанавливающего кровообращение. Голова княгини бессильно опустилась на грудь, а длинные рассыпавшиеся волосы, немного прикрыли ее наготу.
- Ты растеряна, Ладалина, тебе больно, я знаю. - Некромант говорил тихо и спокойно, словно сочувствуя своей пленнице. - Я сам когда-то висел на дыбе, не в силах помочь ничем себе помочь. Я не мог колдовать. Мои руки и ноги, были скованы браслетами, блокирующими магический дар, а имперские палачи, творили с моим телом такое, что тебе никогда не привидится в самом кошмарном твоем сне. Но я выжил, выжил и отомстил. Я и мои тюремщики, находились в неравных условиях, тебе же ни что не мешает колдовать. Давай, защити себя, если сумеешь.
Зутунг вовсе не собирался давать лесной деве шанса на освобождение. Он только хотел проверить, может ли она использовать свой дар не только для защиты своих мыслей, но и для атакующего воздействия на него самого. Некромант не боялся магического поединка, но ему хотелось увериться, что в момент наивысшей концентрации, он не получит контр удара, способного испортить все дело. Немного понаблюдав, Зутунг зашел Ладалине за спину - там располагалась лебедка, управляющая дыбой. Слегка повернув ручку, он еще больше выкрутил ей руки. Боль в суставах усилилась и лесная дева чувствовала что вот-вот потеряет сознание, а этого она допустить не могла. В бессознательном состоянии, магический барьер, воздвигнутый ею в своем мозгу, исчезнет, и она окажется абсолютно беззащитной перед силой некроманта. Он сможет безнаказанно и беззастенчиво копаться в ее мыслях и воспоминаниях, словно воришка в чужом белье, в поисках кошелька с золотом. Поэтому Ладалина воспользовалась своей силой целителя, для усмирения боли. Через несколько секунд, она уже не чувствовала своих рук, словно никогда их не имела вовсе. При этом на лице она сохранила ужасающую гримасу боли, чтобы Зутунг не догадался о ее уловке. Некромант некоторое время понаблюдал за реакцией лесной девы, а после, вернувшись к лебедке, ослабил натяжение веревки настолько, что Ладалина почти рухнула на едва державшие ее ступни ног.
- Что ж, колдунья, тебе не откажешь в сообразительности. - Чародей усмехнулся. - Гораздо полезнее беречь силы, нежели попусту растрачивать их в открытой схватке со мной.
Он неверно истолковал поведение Ладалины, приняв ее пассивность за нежелание сражаться. Будучи некромантом, Зутунг не представлял себе магического дара, неспособного наносить вред противнику. В сущности, он считал такое волшебство совершенно бесполезным.
- Ну да ничего. Это всего лишь означает, что наше с тобой приятное общение немного затянется. Давай не будем откладывать и начнем немедленно.
- Чего ты хочешь, некромант? - Измученная княгиня едва шевелила губами.
- О, - изумился Зутунг, - ты знаешь о моей власти над смертью?
- Конечно, я же волшебница, жрица Ипабога. - В свой ответ, лесная дева вложила сое презрение к темному искусству салнита.
- Тогда ты понимаешь, что я могу сотворить с твоей душой?
Зутунг хищно улыбнулся, предвкушая ужас, который обязан был зародиться в сердце жертвы. Однако вопреки его ожиданиям, женщине ни сколько не испугалась, наоборот, на лице Ладалины заиграла легкая, хотя и слегка вымученная улыбка.
- Глупец, моя душа неподвластна твоей магии. Души лесных дев, служащих Ипабогу, после смерти неспособна удержать в Светлом мире ни одна магия, даже Чернобога, не говоря уже о твоей.
Зутунг казался слегка озадаченным. Он не собирался убивать Ладалину - это не входило в планы Антониды - он хотел ее напугать. Разум, скованный ужасом, не способен к сопротивлению. Теперь же, чародей понял - единственным его оружием осталась боль. Салнит встряхнулся. Необходимо действовать.
- Ты спрашивала, что мне нужно? - Проигнорировал большую часть разговора некромант. - Я тебе отвечу. И если ты поведешь себя благоразумно, то возможно мы обойдемся без дыбы, каленого железа и острого кинжала. Расскажи мне все, что знаешь о лунном мече. Что это за оружие, каково его воздействие на живые существа, а главное, как им управлять. Только не вздумай лгать. Я легко смогу отличить правду от твоих выдумок.
Услышав слова Зутунга, Великая княгиня удивилась и даже испугалась. Уже двадцать лет подряд, после решительной битвы с темными армиями, хранил ее муж волшебное оружие Тура, ни на секунду не выпуская его из ножен. Лесная дева, все эти годы видела, как тяготит Светозара бремя хранителя. Великий князь очень редко разговаривал с ней о мече, но Ладалина не нуждалась в словах, чтобы видеть, как тяжко ему приходится. Давным-давно, рассказал он ее о желаниях Турлинга и потому, даже ее не покидала смутная тревога за судьбы Светлого мира, попади меч в чужие, или, пусть не допустят этого светлые боги, злые руки. И вот, похоже, призрак несчастья начинал материализоваться, да еще и в самом гадком своем проявлении - в лице некроманта на службе Восточной империи.
Зутунг выжидал. Ладалина же, решила пойти на хитрость. Она прекрасно понимала, что не сумеет обмануть салнита, слишком сильна его магическая искра, однако же, говорить о мече только часть правды, ей никто не мог помешать.
- Зачем тебе лунный меч Тура, некромант? Ты же поклоняешься Леду. Меч повелителя богов Небесного мира, не станет служить тебе. К тому же, его невозможно контролировать. - И это была чистая правда с ее стороны. - Даже избранный богами хранитель Турлинга, не освобождает волшебное оружие без нужды.
Здесь Ладалина покривила душой, стараясь внушить чародею мысль об уникальности Светозара, как владельца Турлинга. Зутунгу вовсе не следовало знать, что Великий князь беричей, вовсе не хозяин, а скорее тюремщик лунного меча. Салнит криво усмехнулся.
- Что до того, зачем мне лунный меч, то он нужен вовсе не мне, а императрице Антониде и ее союзнику, королю ариев Роберту. И целей своих, они не скрывают. Править всем Светлым миром, вот их заветное желание. А все, что необходимо мне, это магическая сила, да свобода моей родной Салнитии. А управлять мечом можно, я уверен в этом, так же как и в том, что знаешь, как им управлять. - Маска добродушия на лице чародея растаяла, словно от дуновения ветра. - Не упорствуй, нелюдь. Я куда сильнее тебя и ты сама уже это почувствовала. Расскажи и останешься жить. - Ладалина в ответ промолчала. - Ну что же. - Зутунг тяжело вздохнул. - Ты сделала свой выбор.
Неуловимо быстрым движением, он вплотную приблизился к пленнице и легко, почти любовно погладил лесную деву по бедру. От прикосновения руки некроманта, она вздрогнула, словно по ней проползла змея.
- Не бойся, - поспешил развеять ее страх маг, - я не собираюсь тебя насиловать. Меня не привлекают твои женские прелести, впрочем, как и достоинства всех остальных женщин Светлого мира. Мне просто нужно было узнать, так ли гладка и нежна твоя кожа на ощупь, как видится глазу. Да, гладка и нежна. Подумай.
Зутунг шагнул к жаровне, надел толстую кожаную перчатку и достал из угольев раскаленный стальной прут. Поднеся прямо к лицу Ладалины пышущее жаром железо, чародей снова улыбнулся.
- Представь, как этот прут, коснется твоего нежного тела, как вздуется, безобразным черным волдырем ожег, как жгучая, невыносимая и неутолимая боль, заполнит все твое существо, как мерзко завоняет здесь пригоревшим мясом. - Выражение брезгливости возникло на невозмутимом лице Зутунга. - Мерзкий, очень мерзкий запах, но что поделать - необходимый. - Несколько раз, медленно взмахнув прутом перед глазами жертвы и оценив ее реакцию, некромант резко опустил железку в корыто с водой, где она ужасающе громко зашипев и выпустив густое облако серого пара, быстро остыла. - Я дам тебе еще один шанс одуматься. Тишина каземата, очень располагает к размышлениям. Однако же поспеши, я скоро вернусь и тогда, пощады не будет. - С этими словами, резко отвернувшись от узницы, маг вернулся к двери, вынул зажженный факел из стенного кольца и вышел прочь, прошелестев своими просторными одеждами.
Пройдя мимо двух салнитов Антониды, некромант даже не заметил их присутствия, его мысли занимали иные вопросы. Как не спешил Зутунг покончить с этим делом, понимая, что запас времени, отведенный ему Антонидой и Робертом, неумолимо истекает, все же, форсировать события он не считал возможным. Необходимость сломить волю Ладалины в короткий срок, как это ни парадоксально, заставляла волшебника медлить. Он хорошо и не понаслышке, знал - ожидание пытки, зачастую убивает волю, смелость и разум, куда быстрее и вернее самих физических мучений причиняемых палачом.
- Завтра, завтра он войдет в камеру и возможно, все решиться без ножей и каленого железа.
***
Оставшись в одиночестве, в тусклом свете догорающих на стенах факелов, Ладалина испытывала ужасающее, смешанное чувство облегчения, страха и осознания скудности выбора. Как страшно, как безмерно страшно и несправедливо расставаться с жизнью, не пройдя и десятой части своего долгого жизненного пути, как пугающе черна пустота по ту сторону, когда здесь, впереди, стоит только протянуть руку, столько света и тепла. Жгучие слезы отчаянья, вопреки желанию, оросили бледное, измученное чело лесной девы. Однако приступ слабости, продлился всего лишь несколько мгновений. Железная воля, скрывавшаяся под хрупкой плотью дочери Ипабога, вновь заставила мозг оперировать категориями разума, а не чувств. Еще во время пытки, Великая княгиня поняла, что рано или поздно, ее сил станет недостаточно для одновременного сдерживания физической боли и поддержания магической защиты своего разума. Слишком силен, оказался этот салнитский некромант. И хотя, нужных ему сведений о лунном мече, Зутунг получить не мог, по причине ее неведения в этом вопросе, Ладалина знала, что, копаясь в ее голове, темный маг нанесет непоправимый ущерб ее душе. Мерзкое волшебство Темного мира, оставит свои грязные, нестираемые следы, и тогда ее небесный отец Ипабог, не сможет принять свое дитя в сверкающих чертогах богов Небесного мира. Дабы избежать такой печальной участи, Ладалине пришлось принять нелегкое, страшное решение расстаться с жизнью. Ужасно умирать в расцвете лет, но еще ужаснее лишать себя жизни самой. Облегчение же, Великая княгиня испытала потому, что знала, попытка покончить с собой в присутствие Зутунга, была обречена на провал. Темный маг, ни за что не позволил бы ей себя умертвить, после чего, наверняка, с помощью физических мучений, сломал бы построенный ею магический барьер. Теперь же, намереваясь сломить ее волю, Зутунг допустил непоправимую ошибку, воспользоваться которой, Ладалина была обязана. Слезы, которыми лесная дева оплакала свою жестокую судьбу, словно сами собой высохли у нее на глазах. Скорбное выражение лица, приобрело черты твердости и решительности. Прикрыв глаза и опустив голову на грудь, лесная дева с каждой секундой все больше и больше отрешалась от окружающей ее действительности, погружаясь в ауру своего собственного тела. И когда свет факелов в пыточном каземате померк, а слабый писк тюремных крыс, доносившийся из углов комнаты, перестал достигать ее разума, перед закрытыми глазами Великой княгини, возникло бледно-розовое свечение - цвет ее жизни. И тут же, она услышала гулкие удары собственного сердца.
Тук. Тук. Тук.
Перед мысленным взором Ладалины, пробегали, сменяя друг друга, словно в волшебном калейдоскопе, подаренном ей в далеком детстве главой клана магов, картины родины лесных дев и огненных волков - Острова Грез. Собственная жизнь, день за днем, мелькая, уносилась вдаль. Прекрасная, чарующая музыка волшебного живого дворца владык в Турограде, величественные, невиданные более нигде во всем Светлом мире деревья Немизы, вдоль дорог от столицы к гаваням, хороводы лесных дев в священной роще Ипабога, мать, отец, братья. И вдруг, маленький мальчик, человек, в видавшем виды алом плаще с изображением атакующего вепря, он оборачивается, их взгляды встречаются - это уже молодой мужчина в броне Острова Грез, но ветер, по-прежнему развевает у него за плечами алый, словно кровь плащ.
Тук... Тук...
Удары сердца заметно замедлились. В перке Вечной весны бушует, рвется наружу соками цветущих деревьев, жизненная сила природы. Они вдвоем у берега озера, душевная боль, слезы, парк Вечной осени, пронизывающий ветер, рвет пожелтевшие листья с почти голых ветвей. Осада. Тысячи людей в блестящих доспехах, маршируют от гаваней к Турограду, уничтожая на своей пути волшебные, неповторимые леса острова. Победа. Вереницы понурых пленных в стенах столицы. Смерть отца. Светозар и лунный меч.
Тук.........
В последний раз, сердце разогнало кровь по слабеющему телу лесной девы. Взявшись за руки, она и Светозар покидают священную рощу Ипабога. Пустынный берег моря Чар и ковер из алых цветов на безжизненном песке, над могилой Многокабанского князя Творимира, отца Светозара. Море, багровое в лучах восходящего солнца. Сын, дочь. Дворец владык в Турограде, братья и сними ее маленькая Миролина, так похожая на людей, но лесная дева, по сути. Светозар, бегущий по веслам плывущих рядом ладей. Прощальный взмах руки мужа, предназначенный ей одной. Сикиргайло, распростертый в луже собственной крови и словно распятый тремя дротиками имперцев. Тьма. И вновь Светозар, уже немолодой, с крапинками седины в волосах, бороде и сетью морщин на усталом лице.
- Прости, любимый и прощай!
Одинокая слезинка, скатившись по щеке Ладалины, разбилась о каменный пол пыточного каземата, тело Великой княгини обмякло, повиснув на веревках дыбы.
Тишина. Сердце остановилось и душа еще совсем молодой, по меркам Острова Грез, лесной девы, оставшись незапятнанной черной волшбой, отправилась в небесные чертоги Ипабога, божественного отца всех лесных дев.
--
Глава 8: ОБМАН
Вернувшись поутру в пыточный каземат и увидав мертвую Ладалину, Зутунг пришел в ярость. Все многомесячные усилия пошли прахом. Мало того, что ничего не прояснилось в вопросе с лунным мечом, так вдобавок ко всему, он потерял заложницу - возможно единственное существо во всем Светлом мире, ради спасения жизни которого, князь Светозар мог отдать им Турлинг. Лесная дева все-таки победила его. Пусть такой ценой, как собственная жизнь, но все же победила. И, несмотря на охватившее некроманта бешенство, против своего желания, он не мог не восхищаться мужеством и сверхъестественной силой воли этого странного создания с Острова Грез. Опытному волшебнику, хватило одного единственного взгляда на тело Ладалины, чтобы понять - она использовала свою магию для разрешения вопроса жизни и смерти. Однако как не расстроила некроманта смерть заложницы, все же она уже стала свершившимся фактом, повлиять на который у него не имелось ни малейшей возможности. Поэтому очень скоро к Зутунгу вернулась ясность мысли не затуманенная гневом. Необходимо что-то срочно придумать. Окончательно успокоившись, Зутунг уверенно шагнул через порог камеры и плотно затворил дверь.
- Никого сюда не впускайте, - строго, но без излишнего волнения в голосе, приказал он стоявшим на страже каземата салнитам, - и сами не вздумайте заходить.
Как всегда, воины ответили непроницаемым молчанием.
***
Войдя в приемную Антониды, Зутунг нетерпеливым жестом руки подозвал к себе Давгара.
- Где императрица?
- Мой господин, повелительница империи, еще не покидала своей опочивальни, думаю, она еще спит. - С готовностью ответил командир телохранителей.
- Беспечная государыня! - Подумал про себя некромант. - Ни о чем не думает, ни о чем не беспокоится. - Нерушимая уверенность Антониды в его магическом искусстве, ранее так льстившая его самолюбию, вдруг стала раздражать мага. - Я не всесилен, не всесилен! И не всеведущ! - Кричало его сознание. - Пускай теперь думает она и этот ее ничтожный дружок, арий, пускай поломают голову. - Вслух же приказал. - Иди, доложи повелительнице, что я хочу говорить с ней.
Давгар с поклоном удалился, а Зутунг устало опустился в одно из кресел стоявших неподалеку и прикрыл глаза ладонью, вновь возвращая себе душевное равновесие.
Ожидать ему пришлось довольно долго. Антониде нравилось проявлять свое императорское достоинство, заставляя ждать аудиенции даже друзей и соратников. Более чем через час, императрица, гордая и холодная, в свободном голубом, почти до пят платье, оставлявшем открытыми руки, плечи и спину, унизанная невероятным количеством золотых украшений, дополненных не меньшим количеством драгоценных камней и увенчанная величественной имперской короной, легкой походкой прошла через приемную и с удобством расположилась за огромным письменным столом. Убранство покоев, на время пребывания в Менандрополе Антониды, изгнанного из своего дворца наместника Федосия, казалось хозяйке империи убогим и малоподходящим для величия ее персоны, однако большого выбора у нее не имелось, поэтому приходилось мириться с этим курятником, как она про себя величала отведенные ей помещения. В момент когда она наконец смогла оторваться от своих размышлений об окружающей обстановке и своей царственной персоне, Антонида неожиданно обнаружила, что Зутунг даже не поднялся из кресла, дабы поприветствовать ее. Не успела она вопросительно поднять бровь, как маг резко заговорил:
- Давгар, выйди в коридор и забери остальных. Я должен побеседовать с императрицей наедине.
Удивление императрицы, сначала переросло в возмущение наглым и бесцеремонным поведением некроманта, а после, совершенно неожиданно для нее самой, в страх. Салниты, ее послушные рабы, эти восставшие из мертвых куклы, беспрекословно повиновавшиеся слабому взмаху руки повелительницы, ее едва заметному изменению выражения лица, не дожидаясь ее разрешения, немедленно исполнили распоряжение Зутунга. Выходит так, что вовсе не она распоряжалась собственными телохранителями, а ее мрачный придворный чародей. И так было всегда. Однако Антонидины гордость и все возрастающий гнев, помогли императрице подавить возникший ужас, не дать ему захватить разум, прорваться наружу. Сверхъусилием воли, она загнала свой страх в самые отдаленные уголки собственного темного естества.
- После, с этим она разберется после. - Как только Давгар закрыл за воинами двери, Антонида вспыхнула. - Как ты смеешь, Зутунг, распоряжаться в моем присутствии моими телохранителями?! Твое нахальство неслыханно! Да, ты мой приближенный, советник, даже друг, но...
Договорить она не успела. Некромант бесцеремонно оборвал ее напыщенную, горделивую тираду:
- Я никогда не был твоим приближенным, а уж тем паче другом, женщина.
Страх, вновь вырвавшийся на свободу из закоулков ее души, удушливой волной подкатил к горлу, заставил судорожно сглотнуть неожиданно ставший поперек горла ком. Так маг не обращался к ней с того самого дня, когда она, еще беспомощная и слабая жена Клемента II, освободила полумертвого чародея из подвала дворцовой тюрьмы Кесориполиса. Не найдясь, что ответить, Антонида сочла за лучшее, слушать Зутунга далее. Удовлетворившись ее реакцией, салнит продолжил:
- Правильнее будет сказать, все это время, я оставался твоим должником, однако теперь, я считаю свой долг оплаченным. Ты ведь не станешь отрицать моих заслуг в твоем возвышении? - Антонида снова смолчала. - И так, - после некоторой паузы заговорил маг, - наши личные счеты покончены. Отныне, моя судьба и жизнь, принадлежат лишь мне самому. Надеюсь, у тебя нет возражений? - Не в силах вымолвить ни слова, императрица лишь бессильно покачала головой в знак согласия. - Отлично. Далее. У нас с тобой, осталась еще одна общая проблема. Свобода моей родины - Салнитии. Меня вовсе не интересует власть над всем Светлым миром. Вы с Робертом, при всей вашей прагматичности, излишне романтичны, я же, строгий практик. И хотя ты обещала освободить салнитов от ига империи, как только станешь ее повелительницей, я и теперь не стану требовать немедленной свободы для своей страны. Ты спросишь, почему, и я тебе отвечу. Никогда я не нарушал своих обещаний, но в нашем последнем деле, я допустил ошибку. - Зутунг поморщился, даже самому себе, не хотел он признаваться, что устроил весь этот спектакль, только ради того, чтобы прикрыть свою неудачу с Великой княгиней. - Лесная дева - мертва, - наконец выпалил он, главную фразу разговора, - а мое искусство некроманта, не властно над ее душой. У нас осталось только тело - бесполезная оболочка. Тайны лунного меча, она унесла с собой.
Антониду словно молнией поразило. Оцепенение, вызванное дерзкой речью Зутунга, растворилось без остатка.
- Так вот в чем дело. - Мысли неслись галопом, наскакивая одна на другую, толкаясь, суетясь и мешая сосредоточиться на главном. - Вот для чего все эти речи о свободе родины. Только для того, чтобы не отвечать за допущенную оплошность. Так, так, маг. Но что же теперь станет с их делом, как поступать с мечом, как защититься от могущественного Великого князя беричей Светозара, который наверняка придет в ярость при известии о смерти жены? А ведь есть еще и огненные волки, они-то уж точно не простят империи гибель члена их княжеского дома.
Положение казалось безнадежным. Видимо, на какой-то момент, она настолько ушла в себя, что перестала слышать некроманта. Неожиданно она очнулась оттого, что Зутунг яростно тряс ее за плечо, призывая ее внимание.
- Очнись, Антонида. - Императрица вздрогнула. - Все это я сказал тебе для того, чтобы ты поняла - я не собираюсь служить тебе вечно. У нас разные дороги, но в этом деле, я тебе все же помогу. А взамен моей помощи, ты дашь салнитам свободу от Восточной империи, и не просто свободу, ты отдашь ее мне во владение.
От услышанного, к Антониде мало помалу, начали возвращаться спокойствие и былая надежда на успех.
- Конечно, конечно, она отдаст ему Салнитию, отдаст все, что маг пожелает. Сейчас, как никогда ранее, он был ей нужен. Все стояло на грани краха и возможно только Зутунг с его магическим искусством и дьявольской изворотливостью, мог спасти ее, Роберта, империю, а может быть и не только спасти, но и привести к триумфу. Главное заполучить лунный меч, не важно как. - За оружие Тура, она была готова обещать салниту не только его родину, но и добрую половину провинций империи в придачу. - Пусть его, лишь бы помог, а уж потом, она сумеет с ним разобраться. Когда Турлинг окажется в ее руках, ни какая магия Зутунга не спасет. Предатель! А ведь она ему так верила. Еще один урок. Не доверяй никому. Но все же, как поступить с мертвой Ладалиной?
От раздумий ее снова оторвал Зутунг:
- Ну, так как, согласна? - По-прежнему изображая испуг, и почти ликуя в душе, Антонида согласилась. - Прекрасно, просто прекрасно. - Обрадовался некромант. - Теперь необходимо скрепить наше с тобой соглашение, одним документом. - В ответ на удивленный взор императрицы, маг, нисколько не смутившись, закончил. - Императорский указ, дарующий салнитам свободу и передающий власть над их землями мне.
- Но... - Начала было Антонида.
- Никаких но, женщина. - Жестко прервал некромант, готовую сорваться с ее уст отповедь. - Я хорошо тебя знаю, Антонида. Не стоит притворяться, ловчить и изворачиваться. Не будет указа, не будет и моей помощи. Решайся.
- Хорошо. - Обиженно поджав губы, все же согласилась Антонида. - В конце концов, - подумала она про себя, - это будет первый, но не последний имперский указ, который в последствие придется отменить. Императрица Восточной империи, хозяйка собственного слова, а такие дикари как салниты, недостойны, называться свободными людьми, к тому же, они слишком воинственны, а значит, опасны. - А вслух произнесла. - Нужно позвать писцов.
- Не нужно. - Небрежно бросил Зутунг. - Все необходимое, я захватил с собой.
Из обширных складок своего балахона, маг достал два чистых листа пергамента, несколько прекрасно оточенных перьев, маленькую бутылочку черных чернил и крошечный кусочек красного воска для печати. Положив все письменные принадлежности на стол перед Антонидой, он широким жестом указал на них:
- В качестве же писца, нам вполне послужит Давгар.
Изумлению императрицы не было предела:
- Да ведь он, мало того, что неграмотен, так и на языке империи говорит едва, едва. Только и знает, что вашу варварскую салнитскую трескотню.
- Ничего. - Заверил е Зутунг. - Можешь мен поверить, он справится.
Вернувшийся по зову чародея Давгар, грузно уселся за письменный стол напротив Антониды, расправил пергаментный лист, аккуратно окунул перо в чернила и застыл в ожидании. Зутунг подошел к нему сзади, опустил ладони рук на могучие плечи воина и закрыл глаза, сосредоточиваясь. Через мгновение, по телу командира телохранителей, прокатилась судорога, взгляд утратил осмысленность. Рука с пером, опустилась на пергамент и салнит начал быстро писать, не забывая своевременно опускать перо в чернила. В течение каких-нибудь пяти, семи минут, текст императорского указа, написанный каллиграфически ровным почерком, без единой ошибки и помарки, лежал перед Антонидой. Зутунг забрал перо у Давгара, сам окунул его в чернила и услужливо подал императрице. Автоматически приняв перо из его рук, Антонида помедлила, пробегая глазами текст документа:
- Я, милостью Спасителя, сына единого бога нашего, императрица Восточной империи Антонида, данной мне властью, дарую свободу народу провинции Салнития, в границах ее нынешней территории, при условии безоговорочного принятия им в качестве единовластного правителя, достойного, возлюбленного мной Зутунга из Кесориполиса.
Так же, Салнития освобождается от всех обязательств и повинностей перед Восточной империей и ее императорами, в том числе воинской, продовольственной и данной, отныне и вовеки веков.
Волею единого бога нашего и именем Спасителя.
Дочитав до конца, Антонида подписала листок своей размашистой, элегантной подписью, которой она очень гордилась. Некромант поднес к пергаменту сжатую в кулак руку и вскоре между его пальцев, закапал на указ, расплавленный магическими силами воск. Наконец, решив, что достаточно, маг убрал руку, предоставляя Антониде поставить на документе завершающий штрих. Недолго думая, императрица дохнула на императорский перстень, красовавшийся на ее правой руке, и оставила его оттиск на еще не застывшем воске. Зутунг молча забрал лист, молниеносно взглянул на подпись и печать, после чего аккуратно свернув его в трубочку, бережно спрятал в широком рукаве своих одежд.
- Ну вот, все формальности исполнены и снова можем перейти к нашим текущим совместным делам! Давгар, ступай в коридор. - Когда свирепый варвар ушел, волшебник продолжил. - И так, лесная дева мертва. Да, кстати, я ее не убивал. Она использовала свой магический дар и лишила себя жизни сама. Моя ошибка в том, что допустил такую возможность. К тому же, ничего не удалось узнать о свойствах лунного меча, ровным счетом ничего. Вот такие у нас реалии. Есть какие-нибудь мысли?
Уже окончательно пришедшая в себя Антонида, все время, пока Зутунг при помощи Давгара писал указ об освобождении Салнитии, пыталась найти выход из сложившейся ситуации и, казалось, нашла.
- Скажи мне, Зутунг. - К императрице вернулась ее прежняя горделивая самоуверенность и царственный тон. - Хотя бы над телом этой лесной колдуньи, ты имеешь власть? Можешь ты заставить его ходить, стоять, сидеть, дышать?
- Могу, - равнодушно пожал плечами некромант, - но что нам это даст? К тому же, я все время должен находиться неподалеку, чтобы проделывать такие трюки. Самостоятельно тело ничего не сможет сделать и говорить оно тоже не будет.
- Говорить необязательно. - Задумчиво протянула Антонида. - Хватит и того, что оно сможет двигаться.
Некромант внимательно разглядывал ушедшую с головой в раздумья женщину. Порой она удивляла его, ставила в тупик. Красивая, умная, невероятно честолюбивая, фантастически изворотливая, императрица совершенно не была связана никакими законами, условностями или хотя бы внутренними барьерами морали и нравственности. В сущности Зутунг понимал, что нажил опасного врага, но не видел иного выхода, более того, он всегда знал - рано или поздно, их дороги разбегутся в разные стороны. Маг кривил душой, убеждая Антониду в исключительно патриотических мотивах своего участия в деле с лунным мечом. Конечно, свобода Салнитии была важна, но Турлинг интересовал не меньше, чем императрицу и короля ариев. Но в отличие от Антониды и Роберта, мага волновало не обладание артефактом как таковое, а гигантская магическая сила, несомненно, крывшаяся в мече. Подчинив ее, он мог стать непобедимым, однако спешить с этим не собирался. Не зная секретов управления волшебным оружием, вместо того чтобы стать его повелителем, вполне возможно оказаться его рабом, а он вовсе не так глуп. Нет, не зря ведь Светозар Беревский, всегда держит меч в ножнах. Он поможет государям Антониде и Роберту отнять Турлинг у Светозара, но за дальнейшими событиями, предпочитает смотреть со стороны. Пускай беричи, арии и имперцы, растрачивают силы, сокрушая друг друга, он начнет копить свою мощь, а в нужный момент, останется единственным победителем.
В это время, Антонида закончив составление плана, вновь обратилась к Зутунгу:
- И так, что мы имеем. Ладалина мертва - этого уже не исправить. Светозар ультиматум и наверняка сейчас во весь опор скачет к Береву. Пару дней у него уйдет на принятие решения, однако, несомненно, он согласится обменять Турлинг на любимую жену. Поскольку времени у него в обрез, большую дружину ему собрать не удастся, возьмет то, что окажется под рукой. Значит, мы должны оказаться там, где его военная сила не сумеет возобладать над нашей. На данный момент, единственно такое место, это Хорив - там сейчас основные силы империи, да и ариев тоже. Один вопрос решен. Местом нашей встречи со Светозаром Светлым, станет Хорив.
Некромант слушал молча, не возражая. Антонида говорила быстро, воодушевленно, что означало - план готов во всех подробностях:
- Далее. Роберта и Валерия ждать не станем. Сегодня же отправим нарочного в Лиоп. Пуская сразу по прибытии, направляются в Кесориполис, там и встретимся. - Заметив удивленный взгляд Зутунга, она пояснила. - Другой сухопутной дороги на Хорив не существует, а путешествие морем сейчас слишком опасно. К тому же в столице за время моего отсутствия, наверняка накопилось множество мелких нерешенных проблем. Так что, пока дождемся Роберта с Валерием, я займусь их разрешением. Да, и нужно отправить гонца в Берев, сообщить Светозару о месте и времени встречи.
Зутунг понимал - все, о чем говорит Антонида верно, но это были исключительно технические вопросы, не касавшиеся главного - как обменять мертвую Ладалину, на лунный меч. Тем временем, императрица продолжала:
- Необходимо действовать стремительно. Нельзя позволить беричу опомниться, осмысленно проанализировать ситуацию. Он должен постоянно находиться под воздействием обуревающих его чувств, тогда мы сумеем осуществить то, что я задумала.
- И что же это за великая идея? - С едва прикрытой иронией поинтересовался некромант.
Антонида подняла на него взгляд прищуренных, спокойных, но таящих в самой своей карей глубине, яростную злую искорку, глаз:
- Приедем в Хорив, узнаешь.
- Как будет угодно повелительнице. - Шутливо склонившись перед императрицей, маг резко выпрямился, развернулся к двери и стремительным уверенным шагом покинул приемную.
Еще некоторое время после его ухода, Антонида сидела неподвижно, странно потерянным взором рассматривая замысловатый резной узор на закрывшейся за волшебником двери, потом крикнула Давгара и с головой окунулась в раздачу распоряжений к подготовке отъезда в Кесориполис.
***
Путешествие до столицы Восточной империи, уже не показалось Антониде таким легким и приятным, как путь от Плисконеса до Менандрополя. Знойное лето, уже сменилось первой прохладой осени, в полях, садах и виноградниках империи, начинался сбор урожая. Ночи стали холодны, и поскольку Антонида наотрез отказалась ночевать в наспех расставляемых шатрах, приходилось заранее подыскивать ночлег в какой-нибудь деревеньке, или небольшом городишке, что задерживало их продвижение и безмерно раздражало саму императрицу. Но не это обстоятельство, являлось главной причиной ее повышенной раздражительности. К беспокойству за исход авантюры с лунным мечом, теперь добавилась и озабоченность внутренним расколом в ее коалиции. За две недели пути, Антонида ни разу не откинула занавесей своего палантина, ни разу не призвала Зутунга для беседы или совета. Да и сам маг, старательно избегал ее общества, на своем вороном жеребце, отрываясь от общего каравана на пол дня пути вперед в мрачном одиночестве. Императрица по-прежнему путешествовала на плечах салнитов, не отказываясь от их услуг, однако теперь, она чувствовала себя скорее их пленницей, чем хозяйкой и чувство постоянной опасности, не покидало ее ни на минуту. Поэтому, едва переправившись через узкий пролив, отделявший большой Салнитский лиман от моря Чар, на противоположном берегу которого привольно раскинулся шумный и могучий Кесориполис, Антонида, воспользовавшись очередной отлучкой некроманта, не теряя времени, бросилась в резиденцию Верховного церковного иерарха империи и главного служителя Спасителя всего Светлого мира, Автонома, находившуюся в трех кварталах от императорского дворца. Последнее время, после падения Хорива под натиском имперских легионов и рыцарей королевства Ариев, патриарх церкви Спасителя, которому императрица наконец-то разрешила вернуться в столицу, находился в блаженном состоянии подсчета доходов, уже поступивших в казну церкви от конфискации имущества заговорщиков и будущих, обещанных ему Антонидой - военная добыча в Хоривском царстве была обильна, хотя и не слишком притязательна. Неожиданное появление Антониды у стен его дворца, с просьбой о немедленной встрече, удивило и взволновало пожилого, уставшего от жизни священнослужителя, однако внешне спокойный, он вышел к императрице в своей парадной белой, подпоясанной пурпурным поясом рясе. Только на гладко выбритом, худом, даже тощем лице с тонкими, аристократическими чертами, маленькие, злые, темные глазки, горели недоверием. Стараясь соблюсти внешнее спокойствие, чтобы сопровождавшие ее салниты, ничего не заподозрили, императрица приказала им подождать за дверями приемной иерарха. Сейчас многое зависело от того, как поведет себя Давгар, и Антонида внутренне вздохнула с облегчением, когда командир телохранителей не возразил на ее распоряжение. Хотя обиталище Автонома и охранялось воинами ордена Спасителя, Антонида ясно видела - в случае вооруженного конфликта, личной охраны верховного иерарха недостанет, что бы справиться с варварами. Захлопнув дверь прямо перед носом у секретаря Автонома, почтенного Никодима, собиравшегося пройти следом, она словно вихрь ворвалась в кабинет патриарха и порывисто бросилась ему навстречу. Удивленный и растерянный священник уже собирался в соответствии с этикетом поприветствовать владычицу Восточной империи, но слова приветствия, так и застыли у него на устах. Императрица опередила его:
- Нет времени, Автоном. Лучше скажи мне, есть ли в твой кабинет, еще хотя бы один вход? - Заметив ее замешательство, она горячо продолжила. - Не бойся, Автоном. Сейчас не тебе, а мне может угрожать опасность. И я вовсе не собираюсь выведывать секретов твоей цитадели. Мне некогда сейчас объяснять тебе сложившуюся ситуацию, но правда заключается в том, что я более не могу доверять своим салнитам. Ну, так как?
- Конечно, есть. - Нехотя ответил Автоном.
- А вызвать твоих воинов сюда, чтобы этого не заметили в приемной, можно?
- Можно, но зачем? Тех, что дежурят в приемной и коридоре, вполне достаточно, чтобы расправится с твоими варварами.
- Ты ошибаешься. - Антонида была готова кусать ногти от волнения и воздерживалась от этого поступка, только чтобы не выказать Автоному, как она возбуждена и испугана. - У тебя там не более тридцати солдат, а нужно не меньше сотни. - Удивленно вскинутые брови священника, императрица оставила без внимания. - Спеши, Автоном, спеши. Не то не только мне, но и возможно тебе, придется туго.
Все еще не очень уверенно, церковный иерарх подошел к одной из колонн, красиво задрапированных тяжелым алым бархатом, и потянул за спрятанный в складках материи шнурок. Секунды последовавшего за этим ожидания, тянулись для Антониды бесконечно долго, но все же, окончились. Из искусно скрытой в дальней стене комнаты низенькой дверцы, почти беззвучно появился человек, в одеждах воина из ордена Спасителя. Бесформенный алый балахон, надежно скрывал мягкую грацию движений тренированного тела. Остановившись в нескольких шагах от императрицы с Автономом, он тихо и смиренно поздоровался с властителями страны:
- Господин мой, Автоном, Великая императрица.
Воин поочередно поклонился каждому, но не слишком низко. Это была скорее дань уважения равного равным, чем униженно приветствие слуги перед хозяевами. От внимания Антониды не ускользнуло то обстоятельство, что воин-фанатик, обратился вначале к Автоному, а уже после к ней, повелительнице империи, и это ей очень не понравилось. Однако она ни единым жестом не или выражением лица не выдала своей уязвленности.
- Пока не время. - Решила она.
Автоном, взволнованный визитом императрицы, не обратил на поведение вошедшего, ни малейшего внимания. Забыв даже ответить на приветствие, он рассеяно представил его:
- Брат Захарий, третий магистр ордена воинов Спасителя, комендант моей резиденции.
Мало кто во всей империи, за исключением самых высокопоставленных воинов-фанатиков, знал, что, несмотря на преклонный возраст, верховный иерарх церкви Спасителя, принадлежал к числу членов ордена, и являлся его первым магистром. Выше него в иерархии ордена, стоял только Великий магистр Теренций - личность настолько мрачная и таинственная, что даже императоры, удостаивались лицезреть его, считанное число раз за время правления, а Автоном, хоть и в мыслях не решался признаться сам себе, но все же изрядно побаивался духовного лидера воинствующих священнослужителей. Антонида в свою очередь, не только не встречалась с Теренцием, но даже и не подозревала о его существовании. Между тем, верховный церковный иерарх Восточной империи Автоном, хотя и не носил одеяния воина-фанатика, главный символ принадлежности к ордену - заговоренный отравленный кинжал, хранил свято, не расставаясь с ним ни на мгновение.
Антонида торопливо кивнула в ответ на приветствие и представление. Сейчас ее свобода, а возможно и жизнь, находились в руках наигранно смиренного фанатика и престарелого патриарха церкви.
- Брат Захарий, - в тихом бесцветном голосе Автонома, явственно проскользнули нотки злорадного торжества, - Великая императрица Восточной империи, простирающая свою длань над половиной Светлого мира, просит о помощи святую церковь Спасителя и орден его воинов.
- Как только все немного успокоится, - пронеслось в голове у Антониды, - нужно будет нанять для личной охраны скандов, как поступают многие. Ни воинам церкви, ни имперским легионерам, доверять нельзя. И те и другие, как только моя политика пойдет вразрез с их желаниями, а она обязательно пойдет, предадут не задумываясь. Только наемники, если им вовремя и много платить, служат не за страх, а за совесть.
В этот момент, на обращение Автонома ответил Захарий:
- Всемерная помощь царствующему дому, святая обязанность воинов господа нашего. - Смиренность речи, не слишком вязалась с изучающим взглядом его острых, пронзительных и вместе с тем странно бесцветных, незапоминающихся глаз. - Однако же, чем может помочь Великой императрице святая церковь и наш смиренный орден, когда в ее распоряжении не жалкая кучка наших смиренных братьев, но все могучие армии Восточной империи?
- Для меня сейчас сотня ваших людей, драгоценнее всех моих легионов, почтенный Захарий. И если я смогу в последующем что-нибудь сделать для ордена за его услугу, то сделаю это с превеликим удовольствием и благодарностью. - Императрица сразу догадалась, куда клонит третий магистр.
- Воинам Спасителя, лично для себя, ничего не требуется. - Наставительным тоном возразил Захарий. - Все что нам нужно для жизни и усердного служения богу, нам дают жертвы верующих святой церкви. Однако же, думаю, церковью Ваш дар отвергнут не будет и пойдет на благие дела. Но это Вы обсудите после, со святым отцом Автономом. Меня же интересуют исключительно практические аспекты дела.
В разговор императрицы и магистра, вмешался иерарх Автоном:
- Великая императрица, решила отказаться от услуг своей личной охраны, состоящей из варваров салнитов, поклоняющихся мифическому богу войны Леду. При этом она полагает, что не совсем вольна в принятии такого решения и просит орден, взять на себя обязанности по обеспечению безопасности ее персоны.
Захарий кивнул:
- Понятно. Сколько салнитов находится в здании?
- Два десятка. - Ответила Антонида.
- Тогда зачем сотня воинов Спасителя? - Удивился третий магистр. - Вполне достаточно по одному члену нашего братства на каждого варвара. Думаю при всей свирепости и военном умении ваших телохранителей, два десятка моих бойцов вполне с ними справятся.
- Я уже говорил об этом обстоятельстве повелительнице, но она настаивает на сотне. - Заметил Автоном.
- Можно узнать почему?
Не найдя способа обойти прямой вопрос, императрица решила вопреки своему желанию, рассказать правду о людях Зутунга и Давгара:
- Дело в том, что это не обычные люди. Они живы, только благодаря магии моего некроманта Зутунга. А в силу некоторых обстоятельств, я не могу более, полностью ему доверять, а значит и им.
Едва закончив, она явственно почувствовала сгустившиеся вокруг нее, исходящие от иерарха и магистра недоверие и неприязнь. История о живых мертвецах, не слишком обрадовала этих двух почтенных мужей. И все же внешне, Автоном и Захарий, пытались скрыть свои чувства до поры, до времени.
- Хорошо. Сто, так сто. - Резюмировал за обоих, начальник охраны. - Я сейчас пойду отдать распоряжения, а Великая императрица пускай пока не покидает апартаментов почтенного иерарха Автонома.
Еще раз, слегка поклонившись, Захарий исчез за той же дверью, через которую вошел, а Антонида с Автономом, в гробовой тишине, остались дожидаться его, думая каждый о своем. Ждать пришлось не долго. Вскоре, в кабинете главы церкви Спасителя, вновь появился Захарий, а следом за ним, помещение стало заполняться воинами-фанатиками. Молча, деловито, не обращая на окружающих внимания, они выстраивались в каре, поместив в его середину Антониду и Автонома. В их руках не блестело оружие, но императрица прекрасно знала, в нужный момент, оно обязательно появится. Она так же заметила, что сам третий магистр, не вошел внутрь каре, а поспешил занять место во главе строя. Едва, едва, последний солдат успел занять свою позицию в строю, как дверь из приемной неожиданно распахнулась, и в комнату ввалился Давгар, посчитавший аудиенцию у иерарха слишком затянувшейся. Следом за командиром, вошли и остальные варвары. По обнаженным мечам многих, лилась кровь, на некоторых тоже остались отметины от недавней стычки, но свирепые лица всех до одного, оставались спокойны. Все воины ордена Спасителя, охранявшие приемную, остались лежать там же, мертвыми. Из салнитов, добраться до кабинета Автонома, не смогли только трое, получившие слишком тяжелые ранения. Отрава же, не подводивших никогда фанатиков кинжалов, на них не подействовала вовсе. Автоном и Захарий, увидев вооруженных и окровавленных людей, пришли в неистовство, но вместе с тем, испытали пугающее чувство страха, обычно не присущее воинам из ордена Спасителя. Двадцать салнитов, так быстро и легко расправились с охраной приемной, что третий магистр, даже засомневался, совладает ли с ними его сотня. Недоверие к словам Антониды. Мгновенно улетучилось, оставив лишь ненависть, да досаду на самого себя за излишнюю самоуверенность. Все это мгновенно промелькнуло в его мыслях, а в следующее мгновение, уже овладев собой, Захарий отдал невидимый для салнитов приказ к атаке. Каре сделало синхронный шаг вперед, но наступление было прервано появлением на месте возможной битвы, еще одного действующего лица. В проеме распахнутых дверей, возник Зутунг. Сердце Антониды, в котором уже затеплилась надежда, вдруг замерло.
- Это конец. - Пульсировала единственная мысль в ее растерянном сознании. - С Зутунгом им не справиться.
Однако, подавив ужас перед смертью, затуманивающий разум, императрица придала лицу надменное и насмешливое выражение победителя. Она собиралась сыграть с некромантом в игру, ценой которой, могла стать ее свобода, а возможно и жизнь.
- Зутунг, - голос Антониды отдавал сталью и вместе с тем, надсмехался, - ты всегда врываешься силой туда, куда тебя не приглашали, да еще и убиваешь хозяйских людей?
Пропустив первую часть вопроса, чародей почти вплотную подошел к каре, охраняющему Антониду с Автономом, и ответил на вторую:
- Я никого не убивал, моя госпожа. - В его глазах плясали озорные огоньки. - Те трупы, что лежат в приемной, оставила твоя личная охрана. Все же, мимо кого прошел я, по-прежнему живы.
- Бывшая личная охрана, Зутунг, бывшая.
Внутри Антониды, все нарастала уверенность в победе. Да, она перехитрила мага, вовремя избавившись от опеки салнитов. Теперь он уже не имел шансов воспользоваться ею, как марионеткой, а убить ее сейчас, не рискнет - слишком много свидетелей, убрать которых ему не удастся. Императрица торжествовала, не скрывая своего ликования. Между тем, Зутунг вовсе не собирался ее убивать. По достоинству, оценив ее ловкий ход и слегка поругав себя за беспечность, некромант успокоился. В любом случае, он решил помочь Антониде довести до конца дело с лунным мечом, а уже после решать, какую роль в последующих событиях выбрать для себя. Сила Турлинга, волновала чародея, заставляла задумываться об обладании им, но отталкивала своей необузданностью. Поэтому-то, до времени, Зутунг почел за лучшее подождать. Разыграв легкое удивление, он спросил:
- Почему же моя госпожа, собирается отказаться от защиты своих верных телохранителей? Чем они заслужили подобную немилость повелительницы? Кто из них провинился? Давгар? - Не получив ответов от Антониды, маг обратился к предводителю варваров, но тот лишь угрюмо молчал, даже своим скудным умом осознавая допущенную оплошность.
- Нет, нет, дорогой Зутунг. - Антонида собиралась довести игру до конца, соблюдая все внешние приличия, ибо, несмотря на размолвку, некромант по-прежнему оставался ее важнейшим союзником, без него, вся затея с лунным мечом и мертвой Ладалиной, грозила обернуться кошмарной катастрофой. - Никакой вины Давгара, или кого-нибудь еще из моих верных салнитов здесь нет. Просто верующих, как гражданских, так и военных и даже наших союзников ариев, смущает присутствие подле меня, ревнителя и защитника истинной веры, идолопоклонников салнитов, не приобщенных к благодати господа нашего. Куда больше мне пристал эскорт из воинов ордена Спасителя, хотя они, возможно, они и не так сильны, как бойцы Давгара. - Императрица не преминула вставить шпильку Автоному и Захарию, чувствовавшим себя заметно неуютно в присутствии салнитов и некроманта. - Наступают решающие дни, когда я должна стать центром, объединяющим всех истинно верующих, для решительной победы над всеми лжерелигиями Светлого мира, и даже самая незначительная тень на моем светлом образе, может помешать осуществиться нашей великой мечте. Впрочем, для тебя, Зутунг, мое решение обернется к лучшему. Я дарю тебе, моих салнитов.
Со стороны, подарок выглядел царским, что и говорить, однако никто не знал, что маг когда-то сам подарил салнитов Антониде. Теперь, получая подарок обратно с такой помпезностью, Зутунг в душе восхищался смелостью, находчивостью, но более всего, наглостью и нахальством своей союзницы.
- Благодарю тебя, Великая императрица. - С легкой иронией ответил некромант. - И хотя моей скромной жизни, ничто не угрожает в пределах твоей могучей империи, я принимаю твой дар. - Отвесив Антониде полушутливый, полусерьезный поклон, Зутунг шагнул к двери и уже оттуда, находясь спиной к императрице, бросил. - Прощайте, все. Встретимся в Хориве. - И дал знак Давгару, чтобы салниты следовали за ним.
Когда последний варвар покинул кабинет Автонома, а вконец перепуганный произошедшей в приемной бойней, секретарь иерарха Никодим, заглянул в покои хозяина, Антонида отошла к большому письменному столу и опустошенная борьбой, устало присела в кресло, принадлежащее патриарху, не удосужившись даже испросить разрешения у владельца. Все время, пока императрица приходила в себя, каре из ста воинов-фанатиков ордена Спасителя, продолжало держать боевой строй.
***
В тот же день, поспешно собравшись, и прихватив в придачу к людям Захария еще пару сотен братьев из ордена, а так же половину отборного первого легиона империи, по-прежнему базировавшегося в Кесориполисе, Антонида выехала в Хорив. Еще во дворце, она узнала, что Зутунг не взяв никакой охраны, кроме своих салнитов, верхами направился к столице царства Хоривов. Как он и обещал, с Антонидой, до самого ее прибытия к месту грядущих событий, они более не встречались.
***
За время, потраченное Антонидой и Зутунгом на разрешение своих противоречий, Великий князь беричей Светозар Светлый, успел вернуться в Берев. Предложение Трувора и Мечислава, заглянуть по пути на Остров Грез и поведать обо всем случившемся владыке огненных волков Игвольфу, он отверг резко и бесповоротно, сразу обрубив все возможные пересуды по этому вопросу. Только лишь в столице, во время совета из ближайших к Великому князю людей, где помимо Трувора и Мечислава, присутствовала вдовствующая княгиня Борислава, уже согбенная годами, но все еще здравая мыслью, да верховный жрец Тура всех беричских земель Добромысл, нисколько, на удивление всем окружающим, не изменившийся за минувшее двадцатилетие, только седая ухоженная борода, стала еще длиннее, а при ходьбе, он чуть сильнее опирался на свой неизменный, тяжелый деревянный посох, сканд решился повторить свое предложение:
- Великий князь. И все же, огненные волки имеют право знать о случившемся. Ладалина не только Великая княгиня беричей, но и член правящего дома Острова Грез. Это, во-первых. Во-вторых, смею напомнить, во время нашего похода к пещере Огненной колесницы, воины острова составляли треть отряда, и если бы не их помощь, вполне возможно, что мы бы не достигли даже Северного хребта. Поэтому, думаю, мы обязаны выслушать хотя бы мнение средних детей Тура о судьбе оружия повелителя богов Небесного мира.
Умом, Светозар понимал справедливость замечаний Трувора, но страх за жизнь Ладалины, поселившийся в его сердце, после визита Роберта и Валерия, мешал ему размышлять трезво, требовал действий, а не раздумий, заставлял поступать спонтанно и импульсивно. Даже сейчас, во время совета, внутренне беспокойство и раздражение, которые он пытался тщательно скрыть под маской суровой сосредоточенности, мешали воспринимать речи ближних. Для себя он уже все решил, а гул назойливых, сочувствующих, увещевающих и советующих голосов, казался князю всего лишь глупой, бессмысленной задержкой.
- Я отдам им лунный меч.
Весь опыт прожитых лет, кричащий ему об обратном, Светозар старательно задвинул на самые задворки сознания. Главное спасти жену, о том, что будет после, он старался не думать. Все время, что он владел Турлингом, Светозар опасался возникновения такой ситуации, когда ему придется выбирать между сохранением лунного меча, а значит, и покоем Светлого мира, и жизнью кого-нибудь из близких. Даже в мыслях, боялся он признаться сам себе, какой он даст тогда ответ. И вот, время пришло, и ответ стал очевиден. С ролью бесчувственного хранителя волшебного оружия, он не справился.
- Нет, Трувор. Игвольфу мы ничего сообщать не станем. В первую очередь, Ладалина моя жена, а значит, ее пленение мое личное дело и оскорбление нанесено не Острову Грез, а Великому княжеству беричей. Что касается лунного меча, то решение принято независимо от того, каким был бы совет огненных волков. Так зачем же терять время на бесплодные переговоры? Я отдам меч императрице Антониде.
Все присутствующие пораженно притихли. Доброе лицо старого волхва, заметно посуровело:
- Надеюсь, Великий князь отдает себе отчет в том, что присутствие лунного меча вседержителя Тура в Береве, является залогом мира и спокойствия во всем Светлом мире. Вот уже два десятилетия, с тех пор, как Светлый князь стал хранителем Турлинга, ни песиголовцы, ни людвиги, не говоря уже об идилях, сакалах или скандах, не тревожат покоя Великого княжества беричей.
- Все знают, что Турлинг подчиняется только моим приказам, - не задумываясь соврал Светозар, - и уж конечно не станет служить людям, не поклоняющимся великому Туру. Очень скоро, я верну меч и накажу тех, кто оскорбил меня, Великое княжество и самого Тура вседержителя.
- Возможно Антонида и король Роберт, и не смогут воспользоваться магической силой Турлинга, - возразил Добромысл, - но если поклонники Чернобога и других темных богов проведают, что лунный меч покинул хранителя, история двадцатилетней давности вполне может повториться, но уже с куда более плачевным концом. Ведь даже мы не знаем всех свойств меча. Возможно все же существует способ заставить его служить темной стороне.
- Нет, не существует. - Не имея в этом полной уверенности, безапелляционно заявил Светозар. - И хватит разговоров. Великий князь слушает каждого, до того как принимает решение. Когда оно принято, то обжалованию не подлежит.
После резкой отповеди князя, никто не решался нарушить тишины великокняжеского покоя. Почти осязаемое молчание, прервал Мечислав:
- И каковы же будут распоряжения Светлого князя? Объявлять мобилизацию? Оповестить князей? Какое количество воинов, и в каком месте, и в какое время собрать?
- Никакой мобилизации. - Поспешно ответил Светозар. - И никого не нужно оповещать. Более того, никто, кроме присутствующих здесь, не должен знать, когда и куда мы отправляемся. Все должно оставаться в строгом секрете. Я возьму с собой две тысячи отборных бойцов из моей беревской дружины. Этого вполне достаточно. Отправляемся завтра ночью. Трувор едет со мной, Мечислав остается в Береве. А теперь, все свободны.
Первыми, удивленные, но привыкшие доверять мнению Светозара и выполнять его приказы, ушли Трувор и Мечислав. Времени для подготовки двухтысячной дружины, Великий князь дал им не слишком много. За ними, сокрушенно покачивая головой, покинул комнату Добромысл. Только Борислава, осталась сидеть там, где сидела. Дождавшись, когда дверь за волхвом закрылась, одетая, как и двадцать лет назад в черные одежды траура по мужу пожилая княгиня, приблизилась к Светозару, понуро опустившему голову и не замечающему ее присутствия. Ласково погладив его волосы старческой рукой, она тихо, почти шепотом обратилась к нему:
- Послушай, сынок. Я прожила долгую жизнь. Познала вместе с твоим дядей радость и страх, великий успех, и горькие разочарования. Как и ты, изведала боль утрат. - При последних словах, Светозар вздрогнул, и Борислава успокаивающе погладила его по голове. - Не гневайся на то, что я тебе сейчас скажу. Ты ведь и сам не веришь, что Ладалину можно спасти. Эта Антонида, не человек, она настоящий мясник. Ты же видел, что случилось с твоими людьми. Но она не глупа и понимает - жена, единственная возможность шантажировать тебя, единственная возможность обуздать твой праведный гнев. Не отдавай ей меч. От этого станет только хуже. На самом деле, для нас Ладалина давно мертва, сынок, и с этим нужно смириться.
- Во многом ты права, тетушка. - Глухо промолвил исподлобья Светозар. - Однако пока есть хоть капелька надежды, я не отступлюсь. И горе тем, кто встанет на моем пути. Я верю, что Ладалина жива, иначе мне самому незачем больше жить. - Борислава хотела возразить, напомнить о бремени ответственности за княжество и весь Светлый мир, но он опередил ее. - Прости, тетя. Я должен побыть один и немного отдохнуть. - Понимающе покивав головой, она смиренно удалилась.
Оставшись один, Светозар почти мгновенно вышел из своего задумчивого оцепенения и принялся быстрыми, нервными шагами мерить комнату. Все его возбужденное существо, кричало:
- В Хорив!
***
Осень, сполна насладившись игрой в прятки с летом, все же начала брать свое. В Хориве, привыкшие к теплым зимам своей родины имперцы, уже поеживались от утренних холодов, плотно кутались в подбитые мехом длинные военные плащи и отправлялись куда-нибудь в кабачок, заглушить зябкость и скуку несколькими кружками местной браги или кисловатого вина. Антонида, в отличие от своего покойного мужа Клемента II, оказалась рачительной хозяйкой и не уничтожала захваченные города, посады и деревни с их населением, а только облагала данью. Вместо местного самоуправления, она вводила военные имперские протектораты, железной рукой выбивавшие эту дань из хоривов, в то время как на половине Хоривского царства захваченной ариями, творились ничем не обузданные разбой и беззаконие. Роберт Регенский, не утруждал своих вассалов необходимостью поддерживать хотя бы видимость порядка на занятых территориях.
Зима была не за горами, и Антонида уже неделю маявшаяся бездельем в покоях не так давно принадлежавших царю Велимиричу, начала опасаться, что Светозар решил отказаться от сделки и готовит крупномасштабную военную операцию против ее и Роберта армий. Однако на девятый день ее томления в Хориве, с границы прискакал посланец, принесший утешительные новости. Великий князь беричей Светозар светлый, с двумя тысячами конных воинов, под белым посольским флагом, переправился через реку Дуй и там ждет императрицу Антониду и короля Роберта для дальнейших переговоров. Сейчас же императрица повелела вызвать к себе Роберта, Зутунга и Валерия, а спустя несколько часов, они все, во главе трех сотен Антонидиных телохранителей из ордена воинов Спасителя, а так же личной охраны некроманта и короля ариев, Вов весь опор скакали к границе Хоривского царства и Великого княжества беричей. Основные военные силы как ариев, так и имперцев, уже давно дожидались их там.
***
Антонида со свитой, прибыла в лагерь своих войск под вечер, о чем Светозару сразу же доложили разведчики, во множестве кружившие неподалеку от ставки имперцев и ариев. Однако вопреки ожиданиям, императрица Восточной империи, решила отложить встречу с Великим князем беричей до утра, желая заставить его еще больше терзаться сомнениями. Выпив большую чашу подогретого сладкого красного вина со специями, она спокойно уснула в своем шатре, под десятком теплых меховых одеял. Ночью ей снова приснился лунный меч. Его торжественная, ликующая песнь, его чарующие обещания и соблазны, сладкой музыкой радости отдавались в ее ушах и утро, пробудившее ее ото сна, застало на лице Антониды, лучезарную, сияющую улыбку. Впрочем, само утро, оказалось куда как несоответствующим торжественности момента и настроению Великой императрицы, простирающей ладонь над половиной Светлого мира. Хмурое, болезненное солнце, едва выглянув, сразу же спряталось за косматые черные тучи, согнанные холодным северным ветром. И по воле Велеса - пастыря небесных стад, небо обрушило на землю, потоки ледяного дождя. Впрочем, Антониду это обстоятельство не слишком взволновало. Позавтракав в полном одиночестве в своем шатре, она отправила одного гонца к беричам, дабы уведомить Светозара о времени встречи, а другого к Роберту, Зутунгу и Валерию, чтобы они успели приготовиться.
Спустя пол часа, в палантине, занавешенном непромокаемой и не допускающей внутрь порывов холодного ветра тканью, на плечах воинов-фанатиков, императрица в окружение мокнущей под дождем свиты и непременного теперь каре из воинов Спасителя, выехала на позиции своих войск. Желая усилить психологическое воздействие на Светозара, подавить и унизить его, она потребовала, чтобы Великий князь беричей, явился к ней в ставку с охраной не более чем в сто мечей.
Ждать пришлось не слишком долго. Вскоре, Антонида разглядела сквозь пелену тумана, группу всадников. Рядом с злотым великокняжеским штандартом, покачивался белый посольский флаг. Внимательно присмотревшись, она сумела различить во главе отряда, самого Светозара. Императрица жадно пожирала глазами человека, которого собиралась сегодня предать, и которого раньше не видела ни разу в жизни. Длинные волосы повелителя беричей, охватывал золотой великокняжеский обруч с крупным алмазом посредине. Простая, ничем не украшенная родовая кольчуга Великих князей Берева, плотно облегала его тренированное тело, и длинный широкий меч в простых ножнах, в такт движениям лошади, похлопывал его по левому бедру. Однако внимание Антониды приковывало совсем другое оружие. Она не могла видеть, но угадывала его силуэт за спиной Светозара, скрытый золотым плащом с парящим орлом Тура. Турлинг там. Императрица ни на секунду не сомневалась в этом. Ей даже казалось, что она физически ощущает приближение лунного меча. И тут ее обуял ужас:
- А вдруг, берич неожиданно решит воспользоваться мечом. Тогда она окажется полностью беззащитной перед его гневом и никакое войско, никакие священники, никакие некроманты не спасут ее. Но нет. Этого не может быть. Двадцать лет оставался Турлинг в ножнах, останется и теперь. Светозар не станет рисковать жизнью жены. Не станет, не станет... - Повторяла она словно заклинание. - Вместо того чтобы позорно трусить, нужно подавить его своей волей, своей уверенностью.
Отряд Светозара, остановили телохранители Антониды. Пред светлые очи императрицы, допустили только его самого, Трувора, Дарстейна, да еще десяток дружинников. Уже поблизости от палантина их вновь остановили воины из ордена Спасителя. Из-за их шеренги, появился Роберт Регенский. Струйки воды, обильными ручьями стекали по его лицу, плащу и доспехам, волосы под королевским венцом, насквозь промокли и обвисли. Внешность монарха ариев, утратила обычную гордость и заносчивость. Под дождем, в мокрой одежде и в присутствие Светозара, Роберт чувствовал себя непривычно робко. Сам себе он казался неуклюжим и жалким еще и оттого, что Антонида, умостившись в сухом, теплом палантине, выставила его, своего союзника, на холод и ливень.
- Приветствую Великого князя беричей Светозара. - Негромко, без иронии или сарказма, присущих ему ранее, обратился Роберт к Светозару.
Великий князь, не менее промокший и промерзший, чем арий, по-прежнему сохранял величественный вид. Окинув небрежным, презрительным взглядом жалкого короля и не удостоив его ответа, он перевел свой взор на палантин Антониды и замершую возле него свиту. В одном из воинов, Светозар узнал Валерия, одиноко мокнущего в своих золоченых доспехах и шлеме с пурпурным плюмажем в стороне от основной группы. Встретившись с ним взглядом, Великий князь кивнул ему в знак приветствия. Выделил Светозар из общей массы и еще одного человека. Зутунг широко улыбаясь, наблюдал за всеми этими мокнущими под дождем и, несмотря на холод, потеющими от страха людьми. Его салниты, пропитались влагой, как и все остальные, но на самого мага, не упало ни капельки дождя. Про себя отметил это и Светозар:
- Вот он, некромант Антониды. Нужно быть начеку. - Завершив осмотр, князь наконец-то заговорил с Робертом. - Арий, с тобой я разговаривать, не намерен. Где твоя хозяйка?
Король едва не задохнулся от гнева, но его уже готовую вырваться тираду, предвосхитила Антонида, до которой донеслись слова Светозара. Ее даже порадовал такой оборот дела:
- Захарий, пропустите Великого князя. - Повелительный голос звонко прорезал пространство.
Воины-фанатики расступились, и Светозар уверенно шагнул вперед, приказав охране оставаться на месте.
- Приветствую Великого князя беричей Светозара. - Повторила ритуальное приветствие Роберта, Антонида.
Пренебрегая неудобствами, вызываемыми ветром и холодными капельками дождя, проникающими в палантин, она раздвинула занавески, не решаясь разговаривать со Светозаром через балдахин.
- Приветствую императрицу Восточной империи Антониду. - Едва сдерживая отвращение, спокойно ответил Великий князь.
Ее красота, не волновала его. Сейчас он думал только о том, что она сделала с его посланниками, и в душе тихо закипал гнев. Между тем, Антонида собиралась решительно перейти к сути вопроса:
- Не будем играть в прятки, князь. - Уже более фамильярно обратилась она к Светозару. - Все мои требования тебе известны. За прошедшее время, в них ничего не изменилось. Меч, в обмен на жену - разве это не справедливо?
- Жизнь моей жены, стоит всех мечей Небесного, Светлого и Темного миров.
- Вот и отлично. Тогда ближе к делу. Так, где же мой меч?
- Меч здесь. - Успокоил императрицу Великий князь. - Но ты опасно ошибаешься, пологая, что он твой. - Светозар даже позволил себе улыбнуться - возможно, стоило попытаться напугать этого самоуверенного мясника в женском образе. - Даже я, избранник богов, вовсе не владею Турлингом, а всего лишь храню его.
- Да, да. - Антонида нетерпеливо взмахнула рукой. - Всю эту чушь о богах Небесного мира и особенностях меча я уже слышала. Называй, как хочешь - хозяин, хранитель, мне не важно. Я хочу иметь это оружие. Вот что главное сейчас для нас обоих.
- Ну что ж. Думаю, ты неплохо изучила историю меча и понимаешь, обнажи я его сейчас, и ничто не спасло бы ни тебя, ни твою армию, ни твоих союзников. - Внимательно следивший за Антонидой Светозар, заметил испуг, промелькнувший на ее лице. - Но я не сделаю этого. Я отдам тебе меч, ибо знаю - воспользоваться им, ты не сумеешь. Но прежде, я должен убедиться, что Ладалина жива.
Стоявший в нескольких шагах от них и внимательно прислушивающийся к беседе Зутунг, дал знак своей охране. Два салнита, вывели из второго палантина, спрятанного невдалеке за деревьями, Ладалину. Тяжелый, непромокаемый плащ, скрывал фигуру лесной девы, но чтобы Светозар не сомневался, некромант откинул капюшон с ее головы. Струи дождя, стекали по мраморно каменному лицу, немигающий взор, казалось, смотрел в саму пустоту. Великая княгиня не моргала, даже чтобы стряхнуть капли с ресниц, застилающие ее глаза, ее руки безвольно обвисли вдоль туловища, а тело словно одеревенело. Увидев, в каком плачевном состоянии, находится его жена, Светозар пришел в смятение. От его сдержанности и рассудительности, не осталось и следа. Он рванулся ее навстречу, но увидел перед собой лишь обнаженные широкие клинки салнитов Зутунга, да ухмыляющуюся физиономию чародея. Ему невероятно сильно захотелось ударить варвара, превратить в кровавое, бесформенное месиво эту смеющуюся, гротескную маску, но все же, он сумел сдержать себя и вернуться к палантину Антониды.
- Что вы с ней сделали? - В ушах Светозара, стоял какой-то странный звон, он едва слышал свой собственный голос. - Если хотя бы один волос упал с ее головы, все кто к этому причастен, погибнут ужасной смертью. Клянусь Туром вседержителем. - Знобливая дрожь, сотрясала тело Великого князя, кулаки непроизвольно сжались.
Внутренним чутьем, императрица угадала - наступил решающий момент. Сейчас ее уверенность, должна убедить берича, развеять его сомнения.
- Не беспокойся. - Услышав свои слова, Антонида с радостью отметила, что внутренние переживания, не отразились на строгом и уверенном тоне ее голоса. - С твоей женой все в порядке. Она сама ввела себя в транс, когда мои легионеры захватили ее ладью. С тех пор, она находится в таком состоянии. Ни моему магу, ни людям из ордена Спасителя, не удалось вывести ее из него.
Светозар немного успокоился. Речь Антониды очень походила на правду. Ладалина действительно могла впадать в состояние транса по собственному желанию, и он. Как никто другой, прекрасно об этом знал.
- И так. Как видишь, я свое слово держу. Великая княгиня доставлена в целости и сохранности. Теперь дело только за тобой, Великий князь. Я жду.
Светозар не спеша, расстегнул перевязь, крепившую Турлинг у него за спиной, и достал меч из-под плаща, укрывавшего оружие от дождя. Крупные водяные капли, сейчас же забарабанили по ножнам и рукояти, откованной из удивительного, даже в такую погоду сверкающего собственным светом, первометалла. Ножны не давали мечу говорить с Великим князем. Этому обстоятельству, он радовался как никогда прежде. Светозар не был уверен, что сумеет справиться с искушениями, предлагаемыми оружием Тура и на сей раз. Бросив на меч последний взгляд, он бросил его в грязь перед палантином.
- Забирай!
Охранник из ордена Спасителя, немедленно подобрал оружие, обтер своим балахоном и бережно подал императрице. Ничего не ответив Светозару, мгновенно подхватив ножны с мечом, Антонида поспешно задернула занавеси палантина. Такое ее поведение, послужило условным знаком для Захария. Тут же, между носилками императрицы и Беревским князем, возник двойной заслон воинов-фанатиков, а носильщики, подняв палантин на плечи, бегом понесли Антониду вглубь расположения выстроенных в боевые порядки имперских легионов. Однако Светозар, ничего этого не замечал. Он бросился навстречу Ладалине, мимо расступившихся салнитов. Не видя и не слыша ничего вокруг, он обнял жену, шепча ей на ухо слова утешения и ободрения, надеясь звуками своего голоса достучаться до сознания лесной девы, вывести ее из оцепенения. Все его мысли, занимала исключительно Ладалина, поэтому не увидел он, как поспешно вскочил в седло Зутунг и бросился прочь, а следом за ним, его салниты, как, пятясь, медленно отступают воины Захария и Роберта, прикрывая отход своих хозяев. Все окружающее, потеряло для него всякий смысл. Словно в бреду, он подхватил Ладалину на руки, чувствуя даже сквозь плащ, холодную одеревенелость ее тела и побрел в сторону своих телохранителей. Озабоченно наблюдавший за суетой имперцев Трувор, уже раздавал спешные приказания охране, когда в глубине позиций армий Антониды и Роберта, заиграли боевые трубы и забили атаку барабаны. Стройные имперские легионы, оберегаемые на флангах рыцарской конницей ариев, перешли в наступление. Как всегда бывало в минуты опасности, сканд перешел на менее официальное обращение к Великому князю:
- Надо спешить, Светозар! Похоже, нас обманули. Через несколько минут, здесь окажется вражеский авангард, а у нас всего десяток дружинников. Дарстейн, - обратился он уже к сыну, видя, что князь не обращает на сою безопасность должного внимания, - труби остальным готовность. Они должны прикрыть наш отход к главным силам.
Дарстейн мгновенно исполнил приказание. Почти силой усадив Светозара на коня и кое-как пристроив перед ним Ладалину, Трувор отдал сигнал к отступлению. Беревская дружина Великого князя, ждала возле реки, построенная в боевые порядки, а небольшое суденышко, призванное перевести его и ближних на другой берег Дуя, находилось в состоянии постоянной готовности. Предусмотрительный Трувор, даже не надеялся на счастливый исход встречи Светозара с Антонидой.
В это время, императрица, решив, что уже находится в безопасности, приказала носильщикам остановиться и опустить палантин на землю. Выйдя из носилок прямо под дождь, она торопливо вынула Турлинг из ножен и с вожделением уставилась на блестящее лезвие, в лихорадке возбуждения не замечая потоков льющейся на нее с небес воды. За этим занятием Антониду и застал нагнавший ее, наконец, Зутунг. Некромант осадил своего скакуна, перед самым носом, загородивших стеной хозяйку, воинов Спасителя. Его салниты, столпились за спиной предводителя, их лошади нетерпеливо били копытами, изредка пытаясь исподтишка укусить своих соседок и даже седоков. Маг внимательно, но с иронией несколько мгновений понаблюдал за бывшей союзницей и окликнул ее:
- Ну вот, Антонида, я и выполнил все свои обязательства. Меч у тебя, так что, теперь ты обойдешься и без бедного чародея. - Ухмыльнулся он.
Антонида ничего ему не ответила и даже не отвела взора от чудесного оружия.
- Что же. - Зутунг смешно сложил губы бантиком. - Будем считать, слова благодарности прозвучали. Прощай, Великая императрица. Боюсь в Светлом мире, мы с тобой уже не встретимся. Разве что в Темном, в чертогах моего бога Леда. - Так и не дождавшись реакции императрицы, некромант развернул коня. - Салниты. - Тихо обратился он к своим воинам. - Мы свободны. Возвращаемся домой, в Салнитию. - С силой, вонзив шпоры в бока коню, он во весь опор поскакал навстречу наступающим имперским легионам.
Едва только Турлинг покинул ножны, Светозар вышел из оцепенения, словно пробужденный как ударом, громким голосом лунного меча:
- Здравствуй, смертный! Давненько ты не слышал моего голоса. Ну, так как? Кто победил, а кто проиграл? Впрочем.., все еще можно исправить. Мне противно помогать этим жалким людишкам. Обещай мне пойти до конца и не вкладывать меня в ножны, пока весь Светлый мир, все его народы и расы, не падут ниц перед Великим Туром вседержителем, моим создателем! Решайся, иначе я уничтожу тебя!
- Нет! Нет! Ты не посмеешь, проклятое оружие! - Как в бреду отвечал мечу Великий князь.
От волнения, он не замечал, что разговаривает с Турлингом вслух. Скакавший рядом Трувор, думая, что Светозар обращается к нему, обеспокоено переспросил:
- Что, что? Что ты говоришь, Светозар? Я тебя не понимаю.
Светозар промолчал, вновь подавленный голосом меча:
- Посмею, смертный, посмею. Ради вседержителя Тура, я уничтожу любого, даже тебя, его избранника, если ты вздумаешь мне перечить. Я жду ответа!
- Нет! Никогда! Никогда! - Голос князя возвысился и сканд снова бросил на него встревоженный взгляд.
- Посмотрим, что ты запоешь вскорости. - Зло пропел Турлинг и неожиданно смолк.
Некоторое время, Светозар и его ближние скакали в полной тишине. Вскоре, за пеленой дождя показалась водная гладь, и Трувор вздохнул спокойно. Добравшись до берега, Великий князь бросил поводья подбежавшему стременному, соскочил с седла и аккуратно, словно хрупкий бесценный груз, снял с коня Ладалину. Их тут же окружили телохранители во главе с Трувором. Сканд, тревожно озираясь, отдал приказ двигаться к кораблю. Когда Светозар, по-прежнему несший Ладалину на руках, уже собирался подняться по трапу на борт, он вдруг почувствовал, как остававшееся все время одеревенело твердым тело жены, безвольно обмякло. Надеясь, что перемены к лучшему, князь поставил ее на землю, а потом, придерживая одной рукой, другой порывисто сдернул свой золотой плащ, бросил его в грязь и бережно уложил на него Ладалину. Опустившись перед ней на колени, он с надеждой заглядывал ей в глаза, пытаясь уловить там хотя бы слабую искорку сознания, но тщетно. Трувор увещевал его, подумать о себе, о государстве, но Светозар его не слышал и не слушал. И тут, его глазам предстало ужасающее, леденящее кровь в жилах зрелище. Плоть Ладалины, неожиданно стала разлагаться, источая мерзкое зловоние, покрылась язвами, потом обвалилась кусками, обнажив белые кости, пока лишь скелет лесной девы, ни остался лежать в смрадной, гнилостной жиже. Это Зутунг, уверившийся, что уже достаточно далеко убрался от места грядущего сражения, снял магические чары с мертвого тела Ладалины. Светозар, в ужасе отшатнувшись от представшей перед ним картины, обратил свой гневный, полный безумия взор туда, где, по его мнению, находилась Антонида. Не в силах облечь обуявшую его ненависть в слова, он просто достал дедовский меч из ножен и зашагал в сторону наступающих под бой барабанов и вой боевых труб легионеров. Трувор и Дарстейн, мгновенно оказались рядом с ним.
- Великий князь, одумайся. - Пытался уговорить его Дарстейн. - Все здесь поляжем. Нужно отступить, собрать армии. Мы отомстим. - Но Светозар все так же молча шел вперед.
Трувор, окончательно уверившись, что словами делу не поможешь, а их повелитель не отвечает за свои поступки, у него за спиной дал знак Дарстейну. Сообразив, что от него требуется, воин навалился сзади на Светозара и повалил его на землю. Великий князь отчаянно сопротивлялся, выкрикивая угрозы на их головы, и дюжему Дарстейну, едва удавалось его удержать. Трувор мельком взглянул на атакующих и увидел, как передовые отряды кавалерии ариев, уже сшиблись с великокняжескими дружинами. Как опытный стратег, он понял - долго им не продержаться. Враг очень скоро сомнет их жиденькие цепи и вырвется к реке. Нужно спешить. Сканд медленно приблизился ко все еще сопротивляющемуся Светозару и, заглянув в его безумные глаза, попросил прощения за то, что собирался совершить:
- Прости, Светозар. Я должен это сделать. Иначе ты погибнешь, да и мы вместе с тобой. А ты обязан жить, хотя бы ради памяти Ладалины, ради наказания виновных в ее смерти, в конце концов, ради своих детей и всех беричей. Надеюсь потом, ты поймешь меня и простишь.
Улучив момент, когда отчаянно мотавший головой Светозар, обессилев на мгновение, затих, сканд, могучим ударом закованной в латную рукавицу руки, оглушил его. Обмякшего повелителя, телохранители отнесли на корабль, и ладья отчалила от берега. Останки Ладалины, бережно укутанные в плащ Светозара, Трувор спрятал в трюме. Убедившись, что судно удалилось от берега на безопасное расстояние и стрелы до него уже не долетят, он велел Дарстейну трубить дружине отступление. Победить многотысячное войско имперцев и ариев сегодня они не смогут, а губить лучших воинов за зря, сканд не привык. Устало, привалившись к мачте, Трувор прикрыл глаза, прислушиваясь к мерным всплескам воды под веслами и монотонным выкрикам кормчего. Ни он, ни кто другой, во всем Светлом мире, кроме Светозара, не мог слышать яростного, смертельного клича лунного меча и почти слившегося с ним, хриплого смеха черной судицы, раздававшихся в небесных и подземных сферах. Не мог слышать их и сам Светозар, милосердно лишенный Трувором сознания. Темные предсказания, данные при рождении Великого князя, продолжали сбываться, настигая его, через десятилетия.
--
Глава 9: РАСКАЯНЬЕ
Пока не наступили настоящие зимние холода, императрица Восточной империи Антонида, собиралась решительно завершить беричскую кампанию в свою пользу. Заполучив лунный меч повелителя богов Небесного мира, она хотела воспользоваться временной растерянностью и беспомощностью своего противника, при этом еще и сыграв на почтении и страхе людей перед Турлингом. Окрыленные ее удачей имперские легионы и рыцари ариев, смяв противостоящие им мизерные силы Беревского князя и приграничные беричские дружины, перешли в наступление по большому участку юго-западной границы Беревского княжества с царством Хоривов, проходящей по реке Дуй. Потратив некоторое время на форсирование, армии Антониды и Роберта, скорым маршем двинулись в сторону Берева. Однако очень скоро, встретившаяся им на пути еще одна водная преграда в виде более полноводной реки Смоль, обойти которую не имелось ровным счетом никакой возможности и достаточно большая дружина Великого князя Светозара, расположившаяся на противоположном берегу, остановили их победную поступь. Сходу форсировать реку не удалось. Поэтому, императрице и королю ариев, пришлось, скрипя зубами от нетерпения и злости, в течение более чем недели ожидать подхода основных сил и обозов с лодками, плотами, а так же другими средствами переправы. Беричи получили короткую передышку, и Светозар собрал в столице совет Великого княжества Беревского, поскольку собирать Большой совет Великого княжества беричей, времени у него не имелось.
Наряду с Трувором, Мечиславом, вдовствующей княгиней Бориславой и волхвом Добромыслом, на совете присутствовал пятнадцатилетний Творимир, сын и наследник Светозара. Кроме ближних князя, в тронном зале великокняжеских палат, собрались полководцы, старшие дружинники, княжеские советники. Среди них, находился и Гава-Иджил, брат сакальского князя Бага-Иджила, служившего Светозару и погибшего в темном городище Огнеграда. Гава-Иджил, стал главой рода, до того момента, когда достигнет совершеннолетия сын его брата Алык-Бага. На это время, за его именем, вместо имени их с Бага-Иджилом отца, Така-Иджила, будет, произносится название всего клана Иджилов (в переводе с сакальского наречия - бесстрашных). Появление в тронном зале Великого князя, облаченного в родовые доспехи, свидетельствовавшие, что совет предстоит военный, мгновенно прекратило все разговоры и перешептывания среди присутствующих. Светозар медленно, не обращая ни на кого внимания, прошел к своему золотому трону и грузно опустился на него. Второй трон, ранее принадлежавший Ладалине, остался незанятым. За считанные дни, прошедшие после того, как Светозар узнал о смерти жены, казалось, он постарел на годы. Его фигура, до того всегда прямая и стройная, как-то жалко горбилась, плечи поникли, а из-под золотого великокняжеского обруча, выбивались длинные, но почти совсем седые волосы. Только густая и тоже почти седая борода, помогала Великому князю, скрыть след, оставленный милосердным, но могучим ударом Трувора - огромный, темно-фиолетового цвета синяк. В задумчивости, Светозар погладил все еще ноющую скулу и отрешенно погрузился в воспоминания, не замечая встревоженных, нервных и выжидательных взглядов собравшихся, устремленных на него.
***
Очнулся Светозар, лишенный сознания Трувором, только на третий день, когда его небольшой отряд во главе со скандом, во весь опор скакал по направлению к Береву. Трувор усадил князя в седло перед собой, как это часто бывало в детстве Светозара и всю дорогу, заботливо, словно ребенка, поддерживал его. Придя в себя, Светозар почувствовал сильное головокружение и тошноту. Голова гудела, будто растревоженное гнездо диких лесных пчел. Едва ворочая распухшей нижней челюстью, он прошептал:
- Остановись, Трувор.
Сканд отдал приказ к привалу и весь отряд телохранителей Великого князя с облегчением натянул поводья своих скакунов. Они мчались более суток, останавливаясь только для того, чтобы пересесть на заводных лошадей.
Едва Дарстейн помог отцу снять князя с коня, как он, опустившись на колени, мучительно вырвал. Легче ему не стало, поэтому, выпив немного воды из меха поднесенного дружинником, Светозар позволил сканду обтереть себе лицо мокрой тряпицей и усадить обратно в седло. Сразу после этого, все снова уселись на лошадей и двинулись дальше, но уже гораздо медленнее, чтобы не доставлять излишних неудобств князю. Вскоре они добрались до паромной переправы через Смоль. Во время скачки, уже прейдя в сознание, Светозар продолжал молчать, терзаемый физической и душевной болью, но, очутившись на палубе парома и заботливо уложенный на толстые медвежьи шкуры, заговорил с Трувором:
- Где она?
Верный сканд, прикладывавший в этот момент ко лбу повелителя холодный компресс, ответил не сразу:
- То, что от нее осталось, мы везем с собой в Берев.
- Хорошо. - Коротко одобрил его действия Великий князь.
Говорить ему удавалось с большим трудом. Склонившись прямо к его уху, Трувор тихо, так чтобы мог услышать только он, произнес:
- Прости, Светозар, но у меня не было иного выхода. Ты просто обезумел от горя. Теперь ты снова можешь мыслить трезво.
- Не извиняйся, старый друг, ты ни в чем не виноват. Ты все сделал правильно.
Светозар действительно чувствовал то, о чем говорил. Чувствовал, как безумное желание убивать, крушить все на своем пути, которое не могло принести ему ничего кроме гибели, сменилось холодной, расчетливой яростью полководца стремящегося к победе. И хотя окончательно обрести душевное покой он уже не мог, все же, ему удалось унять, сердечные муки и уснуть. Сон требовался ему, чтобы отдохнуть и восстановиться. Он это знал и сумел себя заставить.
Еще день, после переправы через Смоль, Светозару приходилось пользоваться услугами Трувора, после чего, он пересел на собственного коня. Вскоре, Великий князь вновь почувствовал прежнюю уверенность в себе и принялся отдавать приказания и рассылать гонцов.
***
Теперь, сидя на золотом троне, Светозар вспоминал все случившееся за последние две недели, и душевная боль нахлынула с новой силой. Однако при таком стечение людей, он не мог позволить себе отдаться чувствам и потому, могучим усилием воли, Великий князь беричей Светозар Светлый, загнал боль, в самые потаенные, личные уголки своей души, после чего, вернулся к тому, для чего собрал всех этих людей в тронном зале. Он не спешил начать разговор, хотя не только видел, но словно кожей ощущал напряжение собравшихся. Еще и еще раз, внимательно всматривался он в до боли знакомые лица. Трувор, как всегда спокойный и уравновешенный; Мечислав, внешне безразличный, но внутри все еще хранивший обиду на Светозара за то, что он оставил его в Береве, перед поездкой навстречу с Антонидой; тетушка Борислава, сидящая на скамье как всегда прямо, никто так, не чувствовал душевный настрой Великого князя, как она. Взгляд повелителя беричей остановился на сыне, и сердце воина дрогнуло. Творимир - это все, что осталось ему в память о Ладалине. Правда была еще дочь Миролина, но Остров Грез, давным-давно стал ее домом, надежнее любых расстояний разделив их. Внешне, Творимир выглядел абсолютно так же, как любой огненный волк - заостренные уши, длинные клыки, тонкие черты лица и стройное, гибкое тело, однако сын человека и лесной девы, в отличие от своей сестры, обликом ни чем не отличавшейся от беричских девушек, не унаследовал от матери ни единого волшебного свойства средних детей Тура, и уж конечно, никогда не превращался в волка. Удивительный, ранее невиданный в Светлом мире брак, породил странных детей. Люди с трудом привыкли к внешности Творимира, возможно за исключением Трувора и Мечислава, у которых среди огненных волков имелось множество друзей, но принять его окончательно, как своего соплеменника, так и не смогли. Светозар очень переживал за будущее сына, который рано или поздно, должен был сменить его на золотом троне Великих князей Берева. Впрочем, во время отсутствия Светозара, Творимир, при помощи Мечислава, вполне приемлемо управлял княжеством, что, безусловно, говорило в его пользу.
- Похоже, - подумал Великий князь, - пришло его время увидеть родину матери.
Еще раз, окинув взором тронный зал, Светозар, внутренне вздохнув, приступил к делу:
- Не стану тратить время на пересказ того, что случилось со мной и моими дружинниками на границе Хоривского царства. Думаю, все вы еже проинформированы об этом. И хотя наше сегодняшнее собрание формально является советом Беревского княжества, должен сообщить вам, что все стратегические решения мною уже приняты и вы здесь для того, чтобы их выслушать. - В зале послышалось тревожное шевеление, но никто не решился возразить Великому князю вслух. - И так. Великая княгиня мертва. Это факт, которого изменить не в силах никто.
Теперь, когда забота о жизни Ладалины больше не застилала разум Светозара, он снова мог размышлять быстро и трезво. С очевидной простотой, в его мозгу вырисовалась мысль, что Турлинг, лунный меч повелителя богов Небесного мира, пытался примитивно, и Великий князь должен был признать, не безуспешно, шантажировать его. Со смертью жены, он ясно осознал, что больше не собирается идти на поводу у волшебного оружия. Он твердо решил пресечь все попытки вовлечь себя в глобальную борьбу светлых сил с темными.
- Я оказался не прав, отказавшись от советов Трувора, княгини Бориславы и почтенного Добромысла, сообщить о пленении Ладалины, владыке Острова Грез Игвольфу. Я собираюсь исправить эту ошибку. - Князь выдержал паузу, наблюдая за советом, а потом поинтересовался. - У кого-нибудь, есть возражения?
С лавки поднялся Трувор:
- Великий князь, когда я советовал обратиться за помощью на Остров Грез, война еще не пришла на беричские земли, как это обстоит теперь. Нынче у нас нет времени на посольство к Игвольфу. Войска Восточной империи и королевства Ариев, стоят на правом берегу реки Смоль и возможно вот-вот сумеют ее форсировать, после чего, начнут продвигаться вглубь наших земель. Те, кто отправятся в Туроград, могут оказаться отрезанными от наших основных сил. Между тем, у меня не возникает сомнений, что Великий князь, самолично собирается возглавить посольство, а рисковать его жизнью, а так же безопасностью всего Великого княжества, мы не имеем права. Прошу меня простить.
- Твои соображения верны, Трувор, только в том случае, - возразил Светозар, - если Антонида и Роберт, сумеют переправиться через Смоль. Однако пока не прейдут настоящие зимние холода, и лед на Смоли не станет пригодным для перемещения людей и лошадей, им это не удастся. Уже сейчас, к Смоли собраны почти все дружины Беревского княжества, скоро прибудут щековцы, а уж там и бориславцы с ратиславцами подоспеют. Брячиславцам же и вовсе рукой подать. До второго месяца зимы, имперцам и ариям, Смоли не перейти. А как перейдут, так и поглядим, чьи мечи крепче.
Трезвая очевидность сказанного князем, до того незамеченная ни кем из присутствующих, вновь убедила ближних Светозара в том, что рассудок, казалось изменивший повелителю после гибели жены, наконец-то полностью вернулся к нему. Явственно сгустившееся в тронном зале великокняжеских палат волнение и тревога, заметно уменьшились и напряжение, читавшееся на всех без исключения лицах, пропало. Впрочем, никто не разделял желания Великого князя отправиться на Остров Грез. Большинство беричей, так и не приняли Ладалину, как свою, считая брак Светозара с лесной девой, всего лишь странной прихотью великого человека - безобидной, но абсолютно бесполезной. Теперь же, когда и эта слабая ниточка, связывавшая Великое княжество беричей с волшебным Островом Грез, оборвалась, многие, даже из близкого окружения князя, считали не нужным вмешивать в дела людей, пусть и дружелюбно настроенных, но все же, нелюдей, даже не смотря на то, что кровь огненных волков и лесных дев, текла в жилах наследника Светозара. Трувор, не входил в число тех, кто считал средних детей Тура и дочерей Ипабога чужаками, однако, резонно подозревая Светозара в желании лично сообщить о случившемся владыке Игвольфу и другим братьям Ладалины, собирался по возможности помешать этим намерениям Великого князя. Наступал сезон зимних штормов на море Чар и плаванье к Западной гавани Острова Грез, просто опасное, на обратном пути могло превратиться в самоубийство, даже притом, что за каждые пять дней, проведенных Великим князем на волшебном острове, в Светлом мире будет проходить всего лишь один день. Но более всего, могучего сканда беспокоили не опасности путешествия, а возможность конфликта между Светозаром и родственниками Ладалины. Конечно, он не верил, что Игвольф или кто бы то ни было из огненных волков, захочет умышленно убить Светозара, однако неосторожное слово или косой взгляд, вполне могут привести к схватке телохранителей Великого князя и владыки Острова Грез, с самыми непредсказуемыми последствиями. Поэтому, надеясь прикрыть свои настоящие опасения наличием вполне реальных возможностей развития событий, он снова заговорил:
- Великий князь, на носу, сезон зимних штормов. Воды моря Чар, превратятся в ревущую, кровожадную ловушку для кораблей. Тот, кто отправится с известием в Туроград, рискует неминуемой гибелью и...
Сканд не успел закончить свою мысль, его прервал Светозар:
- Я сам возглавлю посольство к князю огненных волков Игвольфу. Это послужит наилучшим примером моей уверенности в благополучном исходе плавания. При необходимости, беричские ладьи, ходили по морю Чар и в более сложных погодных условиях. Тебе, Трувор, как никому другому, должно быть это известно. Давным-давно, мы с тобой плыли из Многокабани к Восточной гавани Острова Грез и добрались вполне сносно.
Трувор покрылся румянцем. Великий князь напомнил ему событие, незаживающей раной поразившее его сердце. Сканд по-прежнему винил себя в гибели отца Светозара, Многокабанского князя Творимира, хотя и не имел для этого ровным счетом никаких оснований. Картина бегства из разоренной Многокабани и последовавшего за ним путешествия на Остров Грез, словно каленым железом запечатлелась в его мозгу. Правда сейчас, воспоминания прошлого отошли на второй план, жестоко вытесненные проблемами настоящего. Трувор выругался про себя. Вместо того чтобы убедить Великого князя не ездить в Туроград, он своими собственными руками, предоставил ему лишний аргумент в поддержку плавания. Правда, оставалось еще одно возражение, которое старый воин, не преминул высказать:
- Все это так, повелитель, - начал он с притворной покорностью в голосе, - но есть еще одно соображение. Только всемогущим Туру и Макоше, да еще богине Доле известно, сколько времени уйдет на посольство в Туроград, и за это время, может случиться многое. Да, я согласен, имперцы и арии не смогут перейти Смоль, но Дивоморск, наш единственный пригодный для швартовки больших судов порт на северном побережье моря Чар, легко может оказаться отрезан от столицы и наших основных сил. И если даже судоходство по Смоли и Днеру все еще будет возможно, Великий князь все же рискует не добраться не только до Берева, но и до Кривова. Антониде и Роберту, если в их извращенные умы придет такая мысль, не составит особого труда организовать либо речную, вниз по Дую, либо сухопутную экспедицию к Дивоморску, а все, чем обладает этот город, после того, как часть дружины отправилась защищать Смоль - полторы тысячи бойцов, тогда как враги могут выставить без всякого риска десять и более тысяч воинов. Им даже не придется штурмовать город, достаточно просто блокировать его. Тогда все пути, и речные, и сухопутные, в сердце княжества, окажутся перекрыты.
Возможно впервые после гибели Ладалины, Светозар улыбнулся, и хотя улыбка вышла вымученной и имела скорбный оттенок, Трувор в тайне порадовался такому явному признаку душевного равновесия князя.
- Я отлично понимаю, мой добрый Трувор, твое бескорыстное желание обезопасить мою персону. Это не только твоя работа, как начальника моих телохранителей, но и личное отношение ко мне, как к сыну погибшего друга, да и как к другу тоже, но и то, о чем ты только что поведал нам, тоже не аргумент за отмену посольства. Конечно, полторы тысячи Дивоморска, хватило бы для защиты стен города, даже от десятитысячной армии, в случае если они не придут с моря, на что у Антониды и Роберта не достанет ни времени, ни решительности. Все-таки шторма. И, конечно же, полтора тысяч бойцов абсолютно недостаточно для предотвращения блокады Дивоморска, но эта задача решается крайне просто. Трехтысячная многокабанская под командованием дружина сыновей князя Гремислава - Велеслава и Родослава, со дня на день прибудет в Дивоморск. Надеюсь, что в самом скором времени там окажусь и я. Вместо того чтобы идти к Смоли, помогать охранять переправу, я прикажу Велеславу и Родославу, выдвинуться вперед и перекрыть участок суши между Дуем и Смолью, в самом узком месте. Эта местность, почти полностью покрыта лесами. Большая армия по лесам быстро перемещаться не сможет, поэтому единственной заботой многокабанцев, останется контроль над дорогами, да обеими реками. Думаю, с этим справятся небольшие разведывательные разъезды, которые смогут оперативно информировать главные силы о приближении неприятеля. К тому же, беричская конная дружина, будет куда мобильнее имперской пехоты и рыцарской конницы ариев, и потому сумеет оказываться в нужном месте гораздо раньше врага. Так что, три тысячи бойцов Гремислава, вполне удержат и десяти и пятнадцати тысячную армию. - Трувор сдавшись, опустился на лавку. - И так, еще какие-нибудь возражения есть? - Выждав несколько минут и не дождавшись ответа, Великий князь продолжил. - Теперь о том, кто составит мне компанию в этом походе. Возможно, мое решение кое-кому придется не по нраву, - Светозар пристально и сурово взглянул на Трувора и Мечислава, сидевших рядом и недоуменно переглядывавшихся, - однако решение уже принято и обсуждению не подлежит. Ни Трувор, ни Мечислав на Остров Грез не поедут. - Оба воина при этих словах князя, едва не подскочили с лавок, но сдержались. - На время поездки, команду над моей личной охраной принимает Дарстейн. Творимир так же отправляется со мной, он должен увидеть родину своей матери, а также проводить ее душу в последний путь, в покои Ипабога. - Хмурый Творимир, все еще подавленный смертью матери, до этого момента следивший за происходящим в тронном зале рассеянно, сосредоточился и твердо кивнул отцу соглашаясь. - Дарстейн, тебе придется отвечать не только за мою, но и за Творимирову безопасность. Включи в список его телохранителей, сына князя Гремислава - Ольгерда. Они с Творимиром почти погодки. И тому и другому, потребуется товарищ в дороге, а Ольгерд узнает, как там родные во Многокабани. Трувор и Мечислав, на время моего отсутствия, назначаются равноправными регентами Великого княжества беричей, со всей полнотой полномочий Великого князя. Силу будут иметь приказы, подписанные ими обоими. И последнее. Трувор и Мечислав, отправьте гонцов в Дивоморск, пускай почтенный Доброслав распорядится снарядить и держать в готовности до моего прибытия пятнадцать больших ладей, а ты, Дарстейн, отбери тысячу воинов из моей личной дружины в качестве эскорта. Это все. Совет окончен. Все свободны. Я прошу остаться только Мечислава и Трувора. Я должен отдать им последние распоряжения.
Когда зал опустел, а тяжелые двустворчатые двери плотно затворились за стражей, Светозар примирительно обратился к двум своим друзьям и воспитателям:
- Не обижайтесь, други мои. Знаю, нет у вас большей службы, чем быть рядом со мной, оберегать меня от опасностей и невзгод мира. Да уж не обессудьте, пришел мой черед позаботиться о вас. Годы проходят и берут свое. Вы оба уже не молоды, не отрицайте. - Прервал Великий князь их протесты. - Вы знаете, на волшебном острове, время бежит в пять раз быстрее, чем во всем остальном Светлом мире. Мое посольство, продолжится чуть больше месяца. Не менее месяца я проведу на Острове Грез. Для вас это всего лишь шесть семь дней. Раньше, пока все мы были молоды, это обстоятельство не имело такой важности, но сейчас вы мне дороже здесь, чем на землях огненных волков. Для молодых же напротив, путешествие станет возможностью быстрого мужания, а у меня появится лишнее время на размышления. Кроме всего прочего, в мое и Творимирово отсутствие, должен же кто-то блюсти дела государства, а главное, его оборону?
Поднялся Мечислав:
- Светлый князь. В присутствие других, я не решался говорить, но теперь... Боюсь, владыка Игвольф придет во гнев, узнав о гибели сестры и том, что мы утаили от него факт ее пленения имперцами. Кабы с тобой не вышло чего худого на острове. - Мечислав озвучил тайные страхи Трувора, которые тот не рискнул высказать сам. - Отмени поездку, Великий князь, всеми богами Небесного мира молю.
Светозар тяжело вздохнул, и лицо его посуровело:
- Это невозможно, Мечислав. - Воин тут же, словно утратив силы на продолжение разговора, молча уселся на место. - Посольство не прихоть, а мой последний долг перед Ладалиной и ее родственниками. Я чувствую вину за собой. Я вырвал ее из привычного мира, в пять раз, сократил срок ее жизни, но не это главное. Я принял на себя все заботы по ее охране от опасностей Светлого мира и оказался совершенно неспособен защитить ее. Игвольф будет вправе бросить мне упрек, и я безропотно приму его. Не сумев уберечь Ладалину, перед ее памятью я обязан доставить ее останки на благословенный остров, чтобы душа, могла отправиться в чертоги небесного отца лесных дев Ипабога, и я сделаю это, несмотря ни на что. Вы оба, должны меня понять, как никто другой.
- Но лунный меч? - Робко заметил Трувор. Все это время он будет оставаться в руках Антониды и Роберта. Как быть с этим?
- О мече я подумаю после. - Твердо ответил Светозар. - Турлинг не станет служить им. Не станет.
- Великий князь. - Трувор решился высказать последний оставшийся в запасе довод. - С севера прибывают гонцы и несут недобрые вести. Возле Дикова, кружат скандские отряды. Стоило конунгам прознать, что ты отдал меч имперцам и ариям, так они тут, как тут. Говорят даже, что бориславские разведчики видели людвигов на нашем берегу Идили.
Светозар нервно прикусил указательный палец сжатой в кулак правой кисти, затем раздраженно одернул руку:
- Слетаются коршуны. Стоило только слегка ослабить вожжи, как кони понесли кто куда. Ну да ничего. Мы им напомним о былом. Отправьте посланников. Пускай князь Любослав со своими щековцами разберется со скандами, а бориславцы князя Владислава, пусть организуют постоянное патрулирование нашего берега Идили со стороны Северного хребта. А там видно будет. Да, и как там, на границах с Идильским каганатом?
- Там все спокойно, Светлый князь. - Ответил Мечислав. - Кочевники не беспокоят беричских пределов ни в Бориславском, ни в Брячиславском, ни во Многокабанском княжествах. Марза-Идиль, по-прежнему крепко держит данное им двадцать лет назад слово.
- Что ж, отличная весть. Наверняка идили были в числе первых, кто узнал, что лунный меч перешел в другие руки. Если они не напали сейчас, думаю, не нападут и после.
- Мы уже давным-давно не направляем лазутчиков в идильские кочевья, - заметил Трувор, - однако ходят слухи, что кагана и большинства степных воинов, нет сейчас в пределах идильских границ. Поговаривают, что он отправился в поход на страны Далекого востока, что находятся за Выжженной пустыней, воевать с неведомым народом ургалов.
Светозар неопределенно хмыкнул:
- Мы не вмешиваемся в чужие дела до тех пор, пока они не касаются нас. Ну да ладно. Ступайте друзья. Вам многое необходимо сделать до моего отъезда, да и мне тоже.
Старые воины, скрепя сердцем, низко поклонились повелителю и ушли. Пока двери за ними не закрылись, Великий князь беричей Светозар Светлый, сохранял на лице торжественную маску государственного мужа, но как только створки гулко стукнувшись друг о друга, захлопнулись, простой человек, а не сильнейший из повелителей Светлого мира, обессиленный и опустошенный, устало откинулся на жесткую и неудобную спинку своего золотого трона, запрокинув убеленную ранней сединой голову, и закрыл глаза. Мускулы его изможденного лица судорожно вздрогнули, и побежала по щеке, затерявшись после в густой бороде, крупная, одинокая слеза.
- Прости, Ладалина. Прости меня за все. Все что я теперь могу сделать для тебя, это отвезти твои останки на родину. Прости меня. Прости. - Беззвучное рыдание сотрясало уставшее тело, облегчая страдание истерзанной утратами жизни души.
--
Глава 10: ИЗГНАНИЕ
Во время путешествия из Берева в Дивоморск, Светозар предпочел оставаться в одиночестве, молчаливо гарцуя рядом с повозкой, на которой в специально изготовленном драгоценном ларе, везли останки Ладалины. Уединение Великого князя не решался нарушить даже его сын, и общество близкого по возрасту Ольгерда, пришлось ему, как нельзя кстати. Рубцы, оставленные на сердце молодого наследника ужасной гибелью матери, были еще свежи, а юный Многокабанский княжич, впервые оказавшийся на коренных беричских землях, вызывал у Творимира, своим непосредственным восхищением перед родиной предков, искреннюю доброжелательность. В свою очередь Ольгерд, никогда ранее не видевший огненных волков, через несколько дней близкого общения, привык к необычной внешности Творимира Светозарича. Вскоре он перестал замечать их физические различия, разглядев в новом товарище не просто своего сверстника, но человека, на котором бремя будущей власти, уже отложило свой безжалостный отпечаток, жестоко вытравив беззаботность присущую его возрасту, вложив вместо нее властную уверенность в себе, спокойствие и какую-то удивительно светлую скорбь ответственности за чужие судьбы.
Безо всяких происшествий, добравшись со своей тысячной дружиной до Дивоморска, Светозар приказал немедленно грузиться на приготовленные ладьи, сразу по окончании погрузки, отошедшие от причалов и взявшие курс на Западную гавань Острова Грез. Как и ранее, в течение плавания, Великий князь беричей сторонился общества, уединившись с бесценным ларем в каюте флагманского корабля. Только когда к нему спустился Дарстейн и сообщил, что прикидкам капитана, через пять шесть часов, флотилия должна пересечь невидимую черту и войти в Прибрежные воды Острова Грез, еще раз взглянув на ларь с останками жены, Светозар поднялся на палубу. Ледяной зимний ветер, яростно рвавший паруса кораблей, ударил в лицо Великому князю, возвращая его к действительности. Вокруг него сновали моряки и дружинники, помогая первым крепить такелаж. Для того чтобы удерживать ладью на курсе, требовались усилия не только гребцов и парусной команды, но и практически всех остальных людей, находившихся на борту. Осмотревшись вокруг, Светозар заметил единственный островок спокойствия в суматошной борьбе людей с бушующей стихией. Приютившись возле мачты, на наваленных друг на друга тюках с запасным такелажем, сидели и мирно беседовали Творимир и Ольгерд. Светозару даже показалось, что они совсем не замечают ни рассерженной, неласковой природы, ни волнения людей, пытающихся обуздать ее. Великий князь направился к ним. Ему вовсе не хотелось разрушать это удивительного уединения двух смелых молодых мужчин (да, именно мужчин, возможно сейчас впервые Светозар осознал, что Творимир уже не ребенок, да и Ольгерд тоже), но чувство долга - отцовское, княжеское и долга перед Ладалиной, влекло его к мачте. Мальчики заметили повелителя, только когда он подошел к ним вплотную. Оба смущенно подскочили и поспешно поклонились.
- Здравствуй, Великий князь - Почти одновременно поприветствовали они его.
Светозар кивнул им в ответ:
- Прости, Ольгерд, не мог бы ты ненадолго оставить нас с Творимиром? Мне нужно поговорить с сыном наедине и кое-что ему порассказать.
- Конечно. - С достоинством ответил Ольгерд и отправился к капитану, поинтересоваться, не пригодится ли где и его помощь.
- Садись, Творимир. - Предложил Светозар и сам опустился на тюки.
Неожиданно ярко, в его памяти возникла картинка многолетней давности, когда вот так же, возле мачты, только переломленной ураганным ветром, сидели они с Трувором, оба борясь с отчаяньем, вызванным гибелью родителей Светозара, и могучий сканд, рассказывал десятилетнему мальчику, только что оставшемуся сиротой, об истории волшебного Острова Грез. Великий князь вздохнул, признавая печальное сходство того и сегодняшнего разговора:
- Послушай, Творимир, я никогда не говорил с тобой об этом, но раньше или позже, такой разговор был неизбежен. Возможно даже, я подсознательно пытался оттянуть его как можно дольше и возможно ошибался в этом. - Светозар умолк, обдумывая продолжение, а Творимир сосредоточенно ждал. - То, что вы с сестрой не обычные люди, ты знаешь и без меня. Однако каприз богов, наделил вас различными свойствами ваших предков по линии жителей Острова Грез. Миролина получила все внутренние качества лесных дев, включая и магический дар, при этом внешне, не отличается от обычной беричской женщины. Тебе же, достался облик огненного волка, с человеческой душой и свойствами. Думаю что и ты и Миролина, ощущаете некоторую чуждость, как людям, так и огненным волкам с лесными девами. Это трагично, но далеко не безнадежно. Похоже, что Миролина сделала свой выбор в пользу Острова Грез, и теперь подходит твоя очередь. Я очень надеюсь, что ты выберешь мир людей, но если тебе покажутся ближе огненные волки, я не стану тебе мешать. Остров Грез, удивительное, волшебно прекрасное место. Приготовься к тому, что тебе доведется узреть столько невиданного ранее, что рассудок начнет отказываться воспринимать это как реальность, но постарайся ни на секунду не забывать о нашем с тобой разговоре. К тому времени, когда я соберусь покинуть остров, ты должен дать свой ответ.
Оставив ошарашенного беседой Творимира переживать услышанное, Светозар поднялся и перешел на нос ладьи. Великий князь уже давно не бывал на Острове Грез и сейчас не желал пропустить волшебного момента прохождения магической завесы, отделявшей лазурные, теплые Прибрежные воды острова, от суровых зимних вод моря Чар. И все же, как всегда, этот момент наступил неожиданно. Светозар почувствовал, как ладья замедляет ход, и в тоже мгновение, вместо серых, бескрайних, волнующихся вод, на горизонте появились очертания заросшего густыми, ярко изумрудными лесами благословенного края средних детей Тура и дочерей Ипабога. Необходимость бороться с ветром и морем отпала, поэтому большинство людей, за исключением гребцов да нескольких человек из парусной команды, бросились к бортам судна, чтобы сполна насладиться происходящими прямо вокруг них чудесными переменами. Почти сразу, воины, скинув теплую одежду, с удовольствием отдались умиротворяющему теплу ласкового летнего солнца. Светозар оглянулся, наблюдая как один за другим в Прибрежные воды, входят остальные корабли его эскадры, материализуясь, словно из воздуха, потом поискал взглядом сына и обнаружил его вновь в компании Ольгерда. Оба мальчика, рискованно свесившись за борт, с восхищением вглядывались вдаль, надеясь раньше других рассмотреть все подробности волшебного края. Светозар снова повернулся лицом к острову и, оглядевшись, различил возникшие вдалеке пенные буруны.
- Морские люди. - Мелькнула у него короткая мысль.
Великий князь, всегда удивлялся двум обстоятельствам, неизменно сопутствующим прохождению магической завесы. В какое бы время года и суток, и с какой стороны острова ни приплывали корабли, они всегда попадали в яркий летний день, а встречали их, хранители Прибрежных вод, среди которых обязательно присутствовал их предводитель Хаби. Светозар прекрасно знал о даре предвиденья, подаренном морским людям их создателем Немизой, богом воздуха, повелителем ветров, но как Хаби успевал оказаться в нужном месте в нужное время, так и осталось для него неразрешимой загадкой.
- А вот и лоцманы. - Громко произнес он, чтобы привлечь внимание спутников. - С ними, нашим кораблям не грозят ловушки Прибрежных вод. Сушите весла!
Приказ повелителя быстро перенесся с ладьи на ладью, и вскоре эскадра легла в дрейф, а через несколько минут, ее окружили удивительные для всех, кроме Светозара существа, с незапамятных времен охраняющие Прибрежные воды Острова Грез от непрошенных посетителей. Великий князь умышленно приказал Дарстейну отобрать самых молодых воинов из своей ближней дружины, еще никогда не плававших к берегам волшебного острова, и потому, они не слишком вежливо, но приветливо и без вызова, разглядывали диковинных стражей благословенного края, преспокойно покачивающихся на невысоких волнах. Однако же при всем своем спокойствии, морские люди выглядели достаточно воинственно. У пояса, где человеческое тело с гладкой синеватой кожей, переходило в мощный акулий хвост, на ремнях из акульей кожи, болтались длинные, довольно устрашающего вида кинжалы, а за спиной у каждого, имелся вместительный колчан с большим количеством коротких, тонких дротиков. Не слишком выразительные лица хранителей Прибрежных вод, обрамляли длинные волосы, больше походящие на спутанные водоросли, охваченные тонкими серебряными обручами. Поэтому, многие дружинники отошли от бортов подальше, чтобы не искушать судьбу. Светозар взглядом нашел среди хранителей воина, отличавшегося от остальных, золотым обручем и обратился к нему:
- Здравствуй, Хаби, давно не виделись!
- Приветствую Великого князя беричей и воина Острова Грез Светозара Светлого!
Тут беричский князь вспомнил о причине своего визита на земли средних детей Тура и очарование момента встречи с его второй родиной и старым знакомым, мгновенно улетучилось, исчезнув бесследно.
- Плохие новости, Хаби. Очень плохие. - Устало, почти обреченно прошептал он.
***
На берегу, Светозара встречал комендант Западной гавани Валвольф, с большей частью гарнизона огненных волков. Посланники из числа морских людей, уже сообщили о причинах, побудивших Великого князя беричей, совершить плаванье к Острову Грез. Ни каких приветствий со стороны воинов Острова Грез не последовало. Дружинники Светозара сходили на берег в полной тишине, под суровыми взорами огненных волков. Отношения Острова Грез и Великого княжества беричей, последнее время не отличавшиеся особой теплотой, после извести о гибели Ладалины, грозили перерасти в открытую неприязнь. Валвольф довольно холодно поприветствовал Великого князя, однако, не став задавать лишних вопросов, предоставил в его распоряжение сотню лошадей и проводников до Турограда, приказав при этом, всех остальных прибывших с ним людей, оставить в Западной гавани. Светозар не протестовал. Дарстейн быстро собрал сотню телохранителей, и беричское посольство незамедлительно выехало в столицу волшебного острова. Но еще быстрее беричей, в Туроград, Восточную гавань и священную рощу Ипабога, где в уединении жила мать Ладалины, Люболина, поскакали гонцы Валвольфа.
***
Туроград, как и Западная гавань, встретил людей не ласково. Пока кавалькада всадников пробиралась улицами города к дворцу владык, Светозар, не раз и не два ловил на себе недружелюбные взгляды проходивших по своим делам воинов в зеленых плащах и лесных дев. Только сейчас, он окончательно осознал, что стал чужим в столице средних детей Тура и дочерей Ипабога. Сердце кольнуло нестерпимой болью, но как Великий князь беричей, он нашел в себе силы подавить внезапный душевный порыв, успокоиться и размышлять трезво. Предстоял нелегкий разговор с Игвольфом, и Светозар все еще надеялся получить военную помощь Острова Грез в борьбе с Антонидой и Робертом. Будь у него в запасе хотя бы пол года, он даже не поднимал бы такого вопроса, но нынче, придется смирить гордыню.
Однако ни в первый, ни во второй день по приезду в Туроград, Игвольф не дал аудиенции Великому князю. Его, княжича Творимира и их свиту, со всеми удобствами и приличествующими их сану почестями, разместили в гостевых покоях дворца владык, пообещав, как только станет известно, оповестить их о времени аудиенции у князя Игвольфа и княгини Ксенолины.
Целую неделю, Светозар и его спутники пользовались гостеприимством владык острова, и лишь к окончанию восьмого дня, когда Великий князь вне себя от гнева, уже собирался силой ворваться в покои Игвольфа, к нему пришел Ратвольф. Игвольф оттягивал встречу со Светозаром не только и не столько для того, чтобы показать ему меру своего гнева, вызванного смертью Ладалины. Князь огненных волков, рассматривал случившееся и все его следствия, не просто как государственное дело, ведь Ладалина принадлежала к правящему дому, но скорее как вопрос семейный, так как и Светозара, давным-давно считал членом своей семьи. Поэтому он счел необходимым собрать на совет всех своих братьев, а так же мать Люболину и дочь Светозара и Ладалины, Миролину. На исходе недели, в Турограде собрались все, кроме вдовствующей княгини. Люболина поблагодарила за приглашение, но покинуть священную рощу Ипабога отказалась, сообщив, что останется ждать прибытия останков дочери там. Последними приехали Ратвольф и Миролина. Командир восточных следопытов, как всегда пропадал в лесах, где найти его удалось не сразу. Там же обнаружилась и дочь Светозара. На половину человек, на половину лесная дева, Миролина унаследовала от дочерей Ипабога все, кроме внешнего облика. По линии же младших детей Тура, она кроме физических свойств, получила и неуемную жажду жизни и познания. Поэтому в отличие от других лесных дев, овладев знаниями природы, медицины и основами магического искусства, она упросила владык, разрешить ей изучать военное ремесло. Удивленные такой просьбой, после некоторых размышлений, Игвольф и Ксенолина, принимая во внимание необычность дочери Ладалины и Светозара, решились нарушить многовековые традиции жителей волшебного острова и допустить женщину в круг воинского братства. Оба они предполагали, что после первых трудностей воинской жизни, Миролина откажется от своей затеи, однако же, просчитались. Девушке, как никому из юных огненных волков, легко давались навыки владения различными видами оружия, да и занятия по тактике и стратегии ведения сражений и даже войн, не проходили бесследно. Благодаря своим талантам, уже через два года, Миролина приняв участие в празднике мужества, сумела заслужить право носить зеленый плащ воина Острова Грез, при этом победив в самом престижном среди огненных волков конкурсе стрелков из лука. Когда она брала в руки лук, многие воины, помнившие, как стрелял Светозар, невольно сравнивали ее с отцом, признавая явное сходство их манеры стрельбы, а также зоркость глаз и твердость отцовской руки в его дочери. Успешно пройдя испытания, Миролина упросила дядю Ратвольфа, зачислить ее в отряд восточных следопытов, которым он уже много лет командовал. Ратвольф, для порядка по сопротивлявшись, сдался. Не затерялась Миролина и среди лесных воинов. Жажда борьбы и врожденные лидерские качества, быстро выделили ее среди дружинников Ратвольфа. К тому же, она научилась ориентироваться в лесу, распознавать следы, выслеживать зверей, а иногда и лазутчиков Восточной империи, по-прежнему стремившихся проникнуть на Остров Грез, не хуже любого огненного волка. Так что вскоре, Миролина стала командиром группы разведчиков и даже поучаствовала в трех набегах на идильские поселения (Остров Грез, в отличие от Великого княжества беричей, твердо соблюдавшего условия подписанного двадцать лет назад мирного договора, не оставлял поклонников Чернобога в покое, чем подпитывал их открытую многовековую вражду). Известие о приезде Светозара и гибели Ладалины, принесенное гонцами Игвольфа, настигло Миролину и Ратвольфа в самом сердце лесов восточной части острова. Бросив все свои дела, дядя вместе с племянницей, немедленно отправились в Туроград, чтобы принять участие в семейном совете.
Услыхав шаги и бряцанье доспехов за занавесью, прикрывавшей вход в его комнату и заменявшей, как и во всех живых зданиях огненных волков двери, Светозар приподнявшись, сел на ложе, которое, как и любой предмет в этом дворце, именуемый мебелью, росло прямо из пола. Дарстейн, чьи шаги слышал Великий князь, не входя в помещение, объявил:
- Великий князь, к тебе пришли.
- Неужели наконец-то нас почтил вниманием владыка Игвольф, прислав своего гонца? - С иронией воскликнул Светозар.
- Это брат князя Игвольфа, Ратвольф. Он просит принять его для личной беседы.
У Светозара перехватило дыхание и словно сотни маленьких иголочек вонзились в учащенно забившееся сердце, при звуках имени старинного друга, с которым он не виделся добрых пять лет, с самого рождения дочери. Именно тогда, когда они с Ладалиной привезли еще совсем маленькую Миролину на Остров Грез, чтобы показать другим лесным девам, Великий князь посетил родину средних детей Тура в последний раз. Ратвольф же, прожил за это время целых двадцать пять лет, проведя их в собственных делах и заботах, быстро подсчитал Светозар. Как-то встретит он былого товарища по оружию?
- Проси. - Твердым, спокойным голосом ответил Великий князь, командиру своих телохранителей, поспешно подавив ненужное волнение, так некстати разбередившее душу.
Поднявшись с ложа, он пересел за стол, чтобы оказаться лицом к входу. Через несколько мгновений, занавесь приоткрылась, и в комнату вошел Ратвольф. Светозар взглянул в лицо огненного волка и с какой-то печальной радостью отметил, что прошедшие годы, не оставили на его по-прежнему юном лице, ни малейшего следа. Сам беричский князь, родившийся куда как позже Ратвольфа и проживший меньше его на сотни лет, по человеческим меркам, вполне мог сойти за отца, а то и деда, следопыта. Но главным, из того, что увидел Светозар во взоре огненного волка, было его по-прежнему дружеское расположение, не изменившееся несмотря ни на ужас случившегося с Ладалиной, ни на отданный императрице Восточной империи лунный меч повелителя богов Небесного мира. Светозар понял, что для Ратвольфа не существовало этих двадцати пяти лет разлуки, а значит, и для него тоже не было пяти лет отсутствия на волшебном острове. Поддавшись порыву чувств, Светозар бросился к Ратвольфу и двое мужчин, молча, крепко обнялись. Некоторое время, они стояли, вглядываясь в лица, друг друга, ища там отпечаток оставленный временем, а потом Великий князь беричей, жестом предложил огненному волку сесть, после чего сел сам. Первая радость от встречи схлынула, вернув обоих в печальную действительность настоящего, улыбка на лице Ратвольфа погасла.
- Здравствуй, Светозар. Не думал я, что после стольких лет, нам доведется встретиться при таких обстоятельствах. И все же, я рад твоему приезду.
- Я тоже рад видеть тебя, Ратвольф. - Светозар умышленно сделал акцент на встрече с Ратвольфом, а не на приезде на остров, и огненный волк его отлично понял. - Я уже неделю нахожусь в Турограде, а Игвольф маринует меня отсрочками, словно нашкодившего мальчишку. Почему? Помоги мне, Ратвольф. Я должен как можно скорее встретиться с твоим братом. На моих землях война. Имперцы с ариями, того и гляди прейдут Смоль. Тогда под угрозой окажется Берев, мне нужна военная поддержка, ненадолго. У Великого княжества, не осталось ни одного союзника во всем Светлом мире. Хоривы порабощены, арии заодно с имперцами, сканды и даже людвиги, снова рыщут у наших границ. Только Марза-Идиль, по-прежнему хранит нейтралитет. Мне не на кого опереться!
- Не стоит слишком рассчитывать на помощь Острова Грез. - Словно извиняясь, произнес Ратвольф. - Я виделся с Игвольфом. Мое посредничество во встрече с ним, тебе не потребуется. Он просто ждал, когда соберутся все братья и прибудем мы с Миролиной.
- С Миролиной? - Выражение недоумения на лице друга, немного развеселило Ратвольфа, и огненный волк улыбнулся, показав свои длинные клыки.
- Миролина - мой самый лучший следопыт, хотя и человек. Я затрудняюсь дать ей какое-либо определение, но в ней собрались все наилучшие черты присущие людям и лесным девам. Она уникальна. Для нее было сделано исключение, и она с легкостью заслужила право носить зеленый плащ воина Острова Грез. Между прочим, она победила в конкурсе стрелков из лука, как и ты когда-то. Миролина совсем непохожа на Ладалину внешне, но своим внутренним миром, всегда напоминала мне сестру.
- Ратвольф, я знаю, что повинен в гибели Ладалины. Прости, если сможешь. Никто не накажет меня больше, чем я наказываю себя сам.
- Я не виню тебя, друг мой. - Тихо ответил огненный волк. - Я верю в свободу выбора. Ладалина сама согласилась разделить свою судьбу с твоей, вопреки и моим советам тоже. Однако другие так не думают. Горечь утраты и гнев, застилают их разум, а особенно это относится к Игвольфу. Совет будет исключительно семейным и назначен назавтра, но боюсь кроме меня и Мирлины, вряд ли кто-нибудь подаст голос в твою защиту. Конечно ни смерть, ни лишение свободы тебе не грозит, но как воин, а значит, и подданный острова, ты можешь быть подвергнут вечному изгнанию, без права когда-либо увидеть благословенный край вновь. Для огненного волка это наихудшее из наказаний, равносильное смертному приговору, впрочем, для тебя, не такое страшное. В любом случае, кто бы, что не говорил, все решит Игвольф, а он настроен непримиримо. Прости за такие вести, но посчитал долгом дружбы, предупредить тебя. - Светозар поник и как-то заметно осунулся.
- Спасибо, Ратвольф. Умом я это и сам сознавал, но в глубине души, все же надеялся на поддержку. Впрочем, скорее всего, это был просто самообман. В Светлом мире идет война людей, в которую огненные волки вмешиваться в любом случае не захотели бы.
- Да, это так. К тому же, ты сделал все, чтобы Игвольф тебе отказал. Кроме гибели Ладалины, есть еще одна весомая причина. Ты собственными руками отдал врагам Турлинг, к которому в свое время, не позволил Игвольфу даже притронуться. Он этого не забыл. Конечно, все знают, что тебя шантажировали, но для моего старшего брата, это обстоятельство не послужит достаточным оправданием.
- Я понимаю. - Кивнул Великий князь и отвернулся от собеседника.
Ратвольф некоторое время, с жалостью понаблюдав за другом, поднялся.
- Прости, Светозар, я должен идти.
Да, да, конечно, - не оборачиваясь, глухо промолвил берич, - иди.
Помедлив еще несколько мгновений, Ратвольф развернулся и исчез за занавесью, оставив Светозара наедине со своими печальными мыслями.
***
На семейный совет, состоявшийся на следующее утро, Игвольф пригласил только старшее поколение правящего дома Острова Грез, не позвав ни собственных сыновей, ни кого-либо из сыновей и дочерей своих братьев, сделав исключение только для детей Ладалины и Светозара, как непосредственно заинтересованных, поскольку речь должна была пойти о судьбе их матери. Совет, как и все подобные секретные совещания, проходил в личных покоях владыки огненных волков, в той самой комнате, куда Светозар в былые времена приходил не раз, чтобы принять участие в обсуждении военных планов еще князя Борвольфа.
Великий князь беричей и его сын, вошли в помещение последними, когда все приглашенные уже расселись на принесенных специально для них, складных золотых стульях. На живом кресле, за живым столом, у дальней от входа стены, восседал владыка Игвольф, в неизменной родовой кольчуге князей огненных волков, с нагрудной пластиной из серебра, где по-прежнему скалился волк - герб волшебного острова. Поверх кольчуги, владыка набросил зеленый плащ воина. Светозар окинул взглядом комнату, пытаясь по выражениям знакомых с детства лиц, угадать, чем обернется их сегодняшний разговор, но тщетно. Все присутствующие, кроме Игвольфа, бросавшего на берича гневные взоры, надели сосредоточенно-непроницаемые маски на чело. Кроме самого Игвольфа, и его жены Ксенолины, в помещении находились все оставшиеся в живых после Великой воины, братья владыки: Станвольф, Тарвольф и Ратвольф; его тетка по отцовской линии Иролина; ее сын, двоюродный брат Игвольфа, комендант Восточной гавани Ярвольф и Миролина. Из всех кого он ожидал увидеть, Великий князь не нашел только вдовы Борвольфа Люболины и внутренне подивился ее отсутствию. Все собравшиеся были безоружны, поэтому Светозар тоже оставил дедовский меч за порогом. Едва войдя, Великий князь почувствовал напряжение, словно пронизывавшее и наэлектризовывавшее воздух помещения. Мертвая тишина комнаты, не нарушалась и после их с Творимиром появления. Никто не предложил им сесть, однако Светозар заметил два пустых стула справой стороны, у самого входа. Так же молча, он указал сыну на один из них, а после сел сам. Еще несколько мгновений все хранили молчание, а потом громко, но, заметно сдерживаясь, заговорил Игвольф:
- Я собрал вас всех здесь, дабы вдали от чужих глаз и ушей, обсудить и разрешить один семейный вопрос. - Тут самообладание покинуло владыку, мускулы его лица заметно дрогнули, резко выброшенная вперед правая рука очертила полукруг, и указательный палец оказался направленным в самый угол зала, почти за его спиной, голос Игвольфа сорвался на крик. - Нет, это не вопрос, это преступление одного из членов нашей семьи, позор для всех воинов острова и горе всех лесных дев.
Внимательно приглядевшись, Светозар заметил там, куда указывал владыка, то, чего не видел раньше, из-за скудности света, излучаемого живыми стенами комнаты. Почти скрытый густой тенью, в углу стоял ларь с останками Ладалины, привезенный им самим в Туроград. Между тем, Игвольф продолжал обвинительную речь:
- Здесь хранятся доказательства совершенного - несчастные останки той, что была самой чистой, самой светлой, самой достойной среди нас, той, что была светочем Острова Грез, его совестью, его будущим! Мы отдали ему, - Игвольф не назвал имени, но все и так прекрасно понимали о ком идет речь, - самое бесценное сокровище острова. За многие тысячелетия существования нашей обители, не рождался ни огненный волк, ни лесная дева, обладающая таким могучим магическим даром, как у Ладалины. С ней были связаны наши надежды на возрождение утраченных искусств и навыков. И что же?! Из-за него, моя сестра, вопреки моей и отцовской воле, покинула остров, отправившись жить к людям. Что получила она от них? Ничего, кроме безвременной и бессмысленной гибели! Мало того, что из-за него Ладалина покинула родину, благодаря ему, она погибла ужасной смертью. Посмотрите, вы только посмотрите, что от нее осталось!
Игвольф порывисто поднялся, быстро, почти бегом подошел к ларю и грубо отбросил крышку, явив на свет почерневшие кости с ошметками прогнившей плоти. Все обернулись в сторону ларя, но никто не подошел. Они и так знали, что случилось с Ладалиной. Выждав несколько мгновений, Игвольф с треском захлопнув крышку, вернулся на место.
- Я обвиняю Великого князя беричей и воина Острова Грез Светозара, сына Творимира Многокабанского в том, что он послужил причиной гибели лесной девы, княжны острова Грез и великой княгини беричей Ладалины, дочери Борвольфа, владыки Острова Грез и прошу всех присутствующих сказать свое слово в его обвинение или защиту.
Первой, по старшинству и званию, пришлось говорить Ксенолине. Великий князь вспомнил, что был едва знаком с женой Игвольфа. Владычица лесных дев медленно поднялась со своего стула.
- Мне крайне сложно судить о случившемся. - Начала она. - Я слишком мало знаю Светозара Беревского, однако гибель Ладалины, нанесла огромный урон будущему нашего острова. Если бы Ладалина не покинула родины, то конечно никогда не попала бы в ситуацию грозящую смертью. Магическая завеса и воины острова, не позволяют врагам проникать на наши земли. Забрав Ладалину с острова, Светозар принимал на себя обязанности по ее защите перед владыками и всеми жителями Острова Грез. То, что этот ларь стоит сегодня здесь, свидетельствует о том, что Светозар не исполнил своих обязательств, а значит, несмотря на то, плох он или хорош, он виновен. - Заключила Ксенолина и, не глядя на Светозара, села, за ней поднялась сестра Борвольфа.
- Мой брат, отец Ладалины, будь он жив, никогда не отпустил бы ее с острова. Он знал, что жизнь за пределами нашей обители, стала бы для нее губительной. Мы все знаем, как Светозар Светлый, спас Светлый мир от порабощения ордами Чернобога, он был избран самим Туром, но сейчас старые заслуги не в счет. Он допустил фатальную ошибку, настояв на том, чтобы Ладалина отправилась с ним в Берев, поэтому, я присоединяюсь к голосам владык Игвольфа и Ксенолины - виновен.
Говорившие после Иролины братья Игвольфа, Станвольф и Тарвольф, ограничились только ответом, подтвердив виновность Светозара. Оба огненных волка прекрасно знали Великого князя, не раз делили с ним скудный кров, еду и опасности, но любовь к погибшей сестре и безысходная скорбь, вызванная ее смертью, вытеснили из их сердец все добрые, дружеские воспоминания прошлого. Потом пришла очередь Ратвольфа.
- Все здесь до меня говорили, как виноват Светозар перед нами и Островом грез, при этом, представляя Ладалину, как неодушевленный предмет, который можно было по желанию ли владыки Игвольфа или ранее нашего отца, заставить находиться там, где она не желает находиться. - В комнате возник неодобрительный гул возмущения, успокаивая его, Ратвольф продолжил. - Вы меня неправильно поняли. Я говорю не о том, что сестра не желала более жить на острове, вовсе нет, но она не могла жить здесь без Светозара, ибо любила его, больше всего на свете. Ели бы она не поступила так, как она поступила, то, оставшись, умерла бы еще вернее от тоски по любимому. И я думал, что вы должны это понимать. Вина Светозара, заключается только в том, что он, как и мы все, любил Ладалину, а она любила его. Но избежать этого, можно было, только если бы он никогда не попадал на наш остров. В этом смысле, виновником гибели Ладалины, можно назвать нашего отца Борвольфа и мать Люболину, предоставивших убежище маленькому мальчику много лет назад, но это просто глупо. Светозар ни в чем неповинен.
Игвольф зло глянул на брата, но смолчал. К удивлению многих, Ратвольфа поддержал его двоюродный брат Ярвольф, как и командир следопытов, испытывавший к Светозару искренние дружеские чувства. Он так же, как и другие скорбел о Ладалине, но боль утраты не застила его разума, в отличие от остальных братьев лесной девы. После Ярвольфа, пришел черед высказаться Миролине, оказавшейся в самой сложной ситуации из всех присутствующих. По одну сторону находился Остров Грез, ее вторая и самая любимая родина, по другую, глубоко уважаемый ею отец, родной брат и страна людей, расы составляющей вторую половину ее естества. Наверное, будь Миролина обыкновенной лесной девой, она, не раздумывая, проголосовала бы за виновность Светозара. У нее не было никого во всем Светлом мире, кого она любила бы более матери, но вместе с тем, Ладалина являлась и единственным звеном, связывающим девушку с ее человеческой родиной. Кроме того, Миролина была воином и прекрасно осознавала ответственность, лежавшую на ее отце. Все эти противоречивые чувства, наперебой советовали ей разные ответы, своим разнообразием неожиданно вызвав молчаливый ступор. Поднявшись со стула, девушка долго не могла вымолвить ни слова, а между тем, собравшиеся в покоях Игвольфа, напряженно ожидали именно ее приговора. Внутренняя борьба Миролины, на несколько мгновений отразилась на ее лице. Так и не сумев разобраться в терзавших ее противоречиях, она решила послушаться зова родной крови. Стараясь не встречаться взглядами ни с дядей Игвольфом, ни с отцом, она через силу выдавила:
- Невиновен. - И с облегчением села.
Игвольф выглядел явственно разочарованным. К его вящему удивлению, мнение членов семьи оказалось вовсе не таким единым, как хотелось ему. Трое из восьми не поддержали владыку огненных волков, и это не считая юного Творимира, который наверняка поддержал бы отца. Внутренне Игвольф порадовался тому обстоятельству, что молодой княжич мог только присутствовать, но не высказываться. Творимир не проходил через обряд посвящения в воины Острова Грез, а значит, не являлся подданным обители средних детей Тура и не имел голоса в делах огненных волков и лесных дев. Однако, хотя раскол и произошел, Игвольф все же находился в большинстве. Теперь ему оставалось только исполнить последнюю формальность.
- Ну что же, Светозар, ты слышал всех, и видишь - большинство подтвердило твою вину. Хочешь ли, можешь ли ты сказать что-нибудь в свою защиту? Если да, то говори сейчас. Если нет, молчи вовеки.
Светозар после беседы с Ратвольфом, ожидавший такого оборота событий, поднялся со своего места, самого дальнего от кресла владыки Игвольфа. Не спеша, он обвел взором всех присутствующих, на некоторое время, задерживая взгляд на каждом. Лицо Ярвольфа выражало сожаление, от Ратвольфа исходили флюиды одобрения и поддержки, Тарвольф и Станвольф отвели глаза, Игвольф излучал едва сдерживаемый гнев, в Ксенолине чувствовалась жалость, в Иролине безразличие, Миролина по-прежнему боролась сама с собой, а у Творимира в очах, он прочел беспокойство. Никто и словом не обмолвился о судьбе лунного меча, но Великий князь отчетливо осознавал, что главной причиной, побудившей Игвольфа обвинить его, стала вовсе не смерть Ладалины, а та кажущаяся легкость, с которой Светозар отдал Турлинг Антониде, в то время как самому Игвольфу, в свое время, не позволил даже притронуться к нему. И сейчас, видя необузданный гнев владыки, он еще раз убедился, что решение князем огненных волков уже принято. Однако чувство долга, вложенное в него отцом и выпестованное заботливыми воспитателями, погнавшее его двадцать лет назад в горы Северного хребта на поиски легендарного лунного меча повелителя богов Небесного мира, почти без надежды его отыскать, усадившее его, вопреки желанию, на престол Великого княжества беричей, надежнее любых клятв и договоров связавшее его с Турлингом, сделав его добровольным хранителем и тюремщиком волшебного оружия, а теперь, приведшее его на Остров Грез с прахом любимой жены, это чувство долга, повелевало Светозару ответить на брошенные ему обвинения, даже если потом он пожалеет о своих словах. Сделав глубокий вдох, он начал:
- Огненные волки, лесные девы. Большинство из вас живет на свете так долго, что просто перестало ценить те мгновения счастья, что посылает нам богиня Доля. Вы живете на своем волшебном острове, где царит вечное, ласковое лето, не обремененные заботами внешнего мира, словно Тур вседержитель создал вас, чтобы вы проводили свои дни в праздности и безразличии. Вас не волнуют тревоги и заботы ваших младших братьев. Вы возомнили себя хранителями древних заветов богов Небесного мира, в своей гордыне не замечая, сколь жалким клочком Светлого мира вы владеете. Давным-давно, в лесу, на руинах вашей древней столицы, Ратвольф говорил о том, что огненные волки утратили жажду жизни. Тогда я не поверил ему, списав все на тягостное впечатление, оставленное видом великого некогда Огнеграда. Но теперь, я вижу это воочию. Вы обвиняете меня в смерти Ладалины. Когда я плыл сюда, я тоже думал, что виноват, но теперь, я знаю, моя вина только в одном - я должен был убедить ее не плавать каждый год на Остров Грез. Ладалина, единственная из вас, кто сумел разорвать путы ваших мнимых догм и уйти в большой мир. Возможно, она и прожила бы на острове еще многие и многие годы, но это была бы не та Ладалина, которую любил я, да и вы тоже. Вдумайтесь, ведь вы же любили ее именно за то, что она так на вас не походила. И я уверен, что смерть застала ее в борьбе. Мне жаль вас, жители острова. Я собирался просить вашей военной помощи. Она сейчас нужна мне как никогда, но я не стану этого делать. Это не ваша война, огненные волки, мы сами сумеем отстоять свою свободу. А вы, живите спокойно в своей волшебной обители, живите, процветайте и радуйтесь своей золотой скорлупе. - Выпалив все это на одном дыхании, Светозар в опустошении опустился на свой стул. Ропот возмущения, нараставший в комнате, был прерван резким ответом вскочившего на ноги Игвольфа. Владыка огненных волков, гневным жестом вытянутой руки, указал на беричского князя:
- Достаточно. Я более не намерен слушать твои вздорные оправдания. Вместо того чтобы признать вину и покаяться, ты пытаешься переложить ее на наши плечи. Слушайте все, приговор Светозару Беревскому, сыну Творимира, воину Острова Грез. Под страхом смертной казни, я князь огненных волков, данной мне властью, повелеваю ему в течение трех недель, покинуть пределы нашей страны и не возвращаться на остров никогда. - Светозар, все это время смотревший Игвольфу прямо в глаза, вздрогнул как от удара, а среди присутствующих пробежало, передаваясь от одного к другому, словно ужасная, неизлечимая болезнь, страшное слово - изгнание. - Как посланник и правитель Великого княжества беричей, Светозар Беревский получает следующий ответ - Остров грез, от имени своих владык, облеченных полнотой власти, отказывает ему в просьбе о военной помощи, считая войну, развернувшуюся на беричских землях, спровоцированной самим Светозаром Беревским и не касающейся народов огненных волков и лесных дев. Дети Светозара Беревского и Ладалины Туроградской, Миролина и Творимир, имеют право сами выбрать, кому присягнуть на верность - Острову Грез или Великому княжеству беричей, но только один раз. Всем гражданам Острова грез, без исключения, под страхом изгнания, запрещается в чем-либо помогать Светозару Беревскому.
Владыка еще не сел, когда вновь поднялся Светозар.
- Я ожидал такого решения, - горько промолвил он, - огненные волки, давно перестали видеть жизнь дальше собственного носа. Единственное, о чем я прошу, разрешить мне присутствовать на ритуале похорон Ладалины. Я думаю, что имею на это право.
- Я бы не позволил, - зло ответил Игвольф, - однако это не в моей власти. Жизнь и смерть лесных дев, принадлежит их небесному отцу Ипабогу, а его верховной жрицей, является моя жена. Ответь Светозару, Ксенолина.
Обратив лицо к беричу, княгиня острова, после короткой паузы ответила согласием. Врожденная доброта, присущая всем без исключения лесным девам, не позволила ее гневу выплеснуться через край, как это случилось с Игвольфом. Отдав Ксенолине легкий поклон, без дальнейших разъяснений, Светозар повернулся и зашагал в сторону выхода. В это время, Игвольф напряженно наблюдал за детьми Великого князя. Миролина осталась сидеть на своем стуле, хотя и провожала отца глазами, а Творимир, так же без слов, поспешил следом за Светозаром.
- Что ж, пусть так. - Мелькнула мысль в голове огненного волка.
***
Почти ничего не замечая перед собой, Светозар быстро шел многочисленными коридорами и переходами туроградского дворца владык. Выйдя на воздух через главный вход, он приказал Творимиру со всеми телохранителями, следовать в отведенные им помещения, а сам, в полном одиночестве, медленно побрел в сторону парка Вечной осени. Не успел он пройти и сотни шагов, как за его спиной, во дворце, заиграли трубы и сотни глашатаев, наперебой, громкими голосами, гулко отдающимися у Великого князя в голове, принялись оповещать Остров Грез об изгнании одного из его наиболее великих граждан за всю историю Светлого мира. Огненные волки и лесные девы, встречавшиеся на пути Светозара, но присутствия, которых он не замечал, взирали на него со смесью страха, удивления и жалости, ибо такое ужасное для них наказание как изгнание, не применялось на волшебном острове многие сотни, а то и тысячи лет.
***
Ритуал прощания лесных дев с Ладалиной, состоялся спустя двенадцать дней, после объявления решения об изгнании Светозара, в священной роще Ипабога. Великому князю разрешили отправиться туда, только в сопровождении сына. Всех дружинников свиты, а так же личных телохранителей, он вынужден был отправить в Западную гавань, повинуясь приказу Игвольфа. В качестве эскорта, владыка огненных волков приставил к Светозару и Творимиру два десятка своих воинов. Вместе с отцом и братом, попрощаться с матерью поехала и Миролина. Светозара и Творимира к участию в обряде не допустили, поэтому, укрывшись под сенью деревьев, окружавших небольшую поляну, они в молчании наблюдали за печальными танцами лесных дев у погребального костра, на котором возлежали останки Ладалины. Среди танцующих в свете восходящей луны силуэтов, отец и сын, то и дело различали Миролину, впервые за долгое время сменившую кольчугу и плащ воина на ритуальное платье лесной девы. Обряд шел своим чередом, хотя одно исключение все же было сделано. Обычно, погребальный костер, поджигала верховная жрица Ипабога, давая начало прощальным песнопениям, но Светозар хорошо видел, что с зажженным факелом к уложенным пирамидой дровам, приблизилась мать Ладалины, Люболина, давным-давно передавшая свой сан жене Игвольфа. Ксенолина, понимая боль утраты, поразившую Люболину, уступила ей право отпустить душу дочери в чертоги богов Небесного мира. Вдова Борвольфа, медленно поднесла факел к сухим сучьям и пламя, весело играя язычками, принялось поедать предложенную ему пищу. А когда оно впервые лизнуло лежащие на вершине пирамиды скорбные останки Ладалины, лесные девы запели. Восхитительно красивая и невероятно грустная мелодия их песни, огласила священный лес, призывая Карну и Желю, богинь смертной печали и скорби по умершим, в свидетели неизбывности горя народа лесных дев. Светозар, зная, что Творимир не понимает языка дочерей Ипабога и огненных волков, тут же переводил ему смысл погребального пения:
Дитя Ипабога благого,
Небесной тверди исполина,
Явилась миру как награда,
Любви источник - Ладалина.
Сиянье звезд над Туроградом
И свежесть утренней росы,
Слились в один волшебный облик
Ее пленительной красы.
Прекрасное творенье света,
Она по жизни шла смеясь,
Неся добро, ступала смело,
Наветов темных не боясь.
Но тьма пришла, и свет угас,
Был краток путь луча в ночи.
Смертельным ходом овеян,
Угас огонь ее свечи.
Из мира Светлого в Небесный,
Душа из рода дев лесных,
По тропам лишь богам известным,
Покинула юдоль живых.
Деревья гнуться в скорбном стоне,
Печальный слышен голос трав.
Неутолимы боль и горе
В прощании лесных дубрав.
И дочери лесов волшебных,
Несут последнее "Прощай",
Той, что, вступая в мир Небесный,
Родимый покидает край.
С последним словом песни, догорел и костер, а дым от него, воспарил в высокие сумеречные небеса.
Слушая лесных дев, Светозар на несколько мгновений упустил из виду Миролину, а теперь, не мог обнаружить ее, среди завершающих ритуал дочерей Ипабога. Неожиданно, из-за его спины раздался ее негромкий, но отчетливо слышный шепот:
- Не оборачивайтесь. Слушайте. Отец, я приняла решение. Я отправляюсь вместе с вами в Берев. Сейчас мое место там. Я обязана защищать свою родину, к тому же, мы должны отомстить за гибель матери. Со мной едет сотня добровольцев из числа следопытов Восточной гавани, великолепный отряд лучников, которым я буду командовать в этой войне.
- Игвольф не позволит никому из огненных волков покинуть остров. Недаром я прибыл сюда под конвоем. К тому же, ты дала ему понять, что предпочла Остров Грез, своей человеческой родине. И все твои добровольцы, должны знать - обратной дороги уже не будет, всех их ждет участь изгнанников, и тебя тоже. Да и как вы отправитесь снами? На Беричские корабли, вас не пропустят воины Игвольфа. - Светозар не отрываясь, смотрел на угли оставшиеся то погребального костра и говорил, стараясь как можно более незаметно шевелить губами.
Творимир хотел обернуться, но отец вовремя заметив его порыв, остановил сына, крепко сжав рукой плечо княжича.
- Отец, я не зря провела эти двенадцать дней вдали от Турограда. Конечно, мой отряд не сможет плыть на твоих ладьях, но я нашла другое решение. Я очень люблю дядю Игвольфа и уважаю его, однако далеко не все на острове согласны с его поступком. Конечно, никто не выступит против него открыто, но нам это и не нужно. Я говорила с дядей Ратвольфом, он разрешил мне набирать добровольцев из своих следопытов. Моя сотня укрывается в лесу, неподалеку от рощи. Вместе с Ратвольфом, мы побеседовали со стариной Санвольфом. Он и его команда, готовы доставить нас в Дивоморск на своем паруснике. Судно Санвольфа, пришвартовано в Восточной гавани и Ратвольф взялся убедить Ярвольфа не препятствовать нашим планам. Тебе, отец, лучше будет отплыть с нами. Игвольф не зол душой, но он опасается твоего влияния среди воинов огненных волков. Возможно, в последний момент, он попытается спровоцировать стычку твоих дружинников с гарнизоном Западной гавани, во время которой, скорее всего, тебя убьют. Как ни дорог ты сердцу Игвольфа, для владыки всего дороже спокойствие и безмятежность на Острове Грез.
- Согласен. - Коротко ответил Светозар. - Но как я доберусь до Восточной гавани? Едва только мы с Творимиром покинем священную рощу, нас сразу же окружит конвой и не выпустит, пока не доставит в Западную гавань, а уж там, за нами проследят воины коменданта Валвольфа.
- Все продумано. - Почти весело успокоила его Миролина. - Здесь один из моих бойцов, Нарвольф. Он наденет твои доспехи и плащ, а ты возьмешь его одежду. Нарвольф вместе с Творимиром поедет в Западную гавань. Они передадут твоим капитанам приказ к немедленному отплытию. Мы же, лесными тропами направимся в Восточную гавань. Наверняка Нарвольф с Творимиром доберутся до места гораздо раньше нас. У твоих людей, останется день, другой на сборы и все же, пускай поторапливаются.
- Рискованное предложение. - Задумчиво произнес Великий князь. - Если об этом проведает Игвольф, наверняка дело не ограничится ссылкой. Риску подвергнусь не только я, но и ты, Ратвольф, Ярвольф, Санвольф и все ваши сторонники.
- Это верно, но другого выхода я не вижу. Мои воины полны решимости. В священной роще Тура, они уже дали обет верности воинскому братству и теперь не отступят. Решайся, отец.
После некоторой паузы, Светозар ответил:
- Я рад, что ты вместе со мной и Творимиром, дочь моя, и я принимаю твою жертву и жертву огненных волков, решившихся нарушить запрет владыки Игвольфа, принимаю не ради себя, но во имя спасения Великого княжества беричей.
Улучив момент, когда все лесные девы занимались приведением в порядок поляны после ритуала погребения, Светозар и Творимир мягко шагнули назад и мгновенно растворились среди деревьев и ночной мглы.
По пришествии четверти часа, командир эскорта огненных волков сопровождавших Великого князя и его сына к священной роще Ипабога, заприметил на опушке леса силуэты своих подопечных. Испустив вздох облегчения, он тут же приказал своим воинам садиться на коней. Невзирая на то, что над Островом Грез опустилась темная, но ясная, освещаемая светом яркой луны и звезд ночь, Родвольф собирался двигаться дальше, стремясь поскорее добраться до Западной гавани и покончить с неприятными обязанностями надсмотрщика. Дружинники Родвольфа зажгли факелы, освещая дорогу, и уже подошедшие силуэты превратились в Беревского князя Светозара и его сына Творимира. Оба берича, не говоря ни слова своим провожатым, уселись в седла своих коней и тронули их шагом, дожидаясь, когда их догонит конвой. Единственно странностью, бросившейся в глаза офицеру огненных волков, оказалось то обстоятельство, что, несмотря на очевидную безопасность дорог волшебного острова, Великий князь Светозар, выйдя из леса, продолжил путь в глухом шлеме с изображением первородного пламени. Все жители острова, знали, что шлем этот, был подарен Светозару владыкой Борвольфом, отцом нынешнего князя Острова Грез, еще при рождении Великого князя. Недолго подивившись такому поведению Светозара, Родвольф приписал его расстройству повелителя беричей, увиденным ритуалом погребения жены, по всей видимости, отразившемся на его лице. Уважая желание Светозара скрыть свою скорбь под маской шлема, огненный волк решил не обращать на замеченную странность внимания, а вскоре и вовсе позабыл о ней.
***
Через день, Нарвольф (а именно он, а ни кто иной, скрывался под доспехами и шлемом Светозара), Творимир и их охрана, достигли Западной гавани. Немедля ни секунды, мнимый Великий князь и его сын, направились прямо к ладьям беричской флотилии, а Родвольф пошел с докладом к коменданту гавани. Нарвольфа и Творимира, беспрепятственно пропустили сквозь кордон бойцов Валвольфа, охранявших причалы и вскоре, они смогли передать распоряжения Светозара, командовавшему в его отсутствие Дарстейну. Как только молодого воина посвятили в детали плана, он собрал капитанов ладей и отдал приказ готовиться к скорейшему отплытию. Меры безопасности, предпринятые Валвольфом по приказу Игвольфа, заключавшиеся в запрете дружинникам Светозара высаживаться на берег, сыграли заговорщикам на руку. Все люди находились на бортах своих ладей, и для отплытия оставалось только погрузить необходимые припасы и воду. Закончив совещание с капитанами, Дарстейн немедленно отправился к Валвольфу, дабы от имени Великого князя, уведомить коменданта об отплытии беричского флота. Совершенно неожиданно, он встретил там Игвольфа. Владыка огненных волков, в сопровождении большой дружины из воинов своего клана, прискакал в гавань лишь на пару часов позже Нарвольфа и Творимира. Вернувшись на флагман, Дарстейн поведал о приезде Игвольфа, Нарвольфу и Творимиру, подтвердив тем самым, нехорошие опасения Миролины. Наверняка владыка навестил западный порт не случайно. Вскоре подтвердилось и это предположение. Посланец Игвольфа, принес его требование к Светозару, явиться на встречу с ним в комендатуру гавани. Когда гонец удалился, Дарстейн, Творимир и Нарвольф, принялись обсуждать сложившееся положение. Один за другим, отбрасывались разнообразные способы обмана. Все трое, отлично понимали, что перед Игвольфом, Нарвольф не сможет оставаться в шлеме. Наконец, огненный волк оборвал их спор:
- Я должен идти, другого выхода не существует. Как только я дойду до комендатуры, отплывайте. Долго обманывать владыку у меня не выйдет. Забудьте о воде и всем остальном. Если хотите добраться до Берева, обойдетесь тем, что есть на кораблях.
- А как же ты? - Вмешался Творимир. - Дядя не простит тебе обмана.
Нарвольф пожал плечами:
- Смертной казни на острове не существует. Самое большое наказание, грозящее мне - вечное изгнание, но я и так стремился к нему, согласившись с Миролиной отправиться в Берев. Прощайте.
Нарвольф вышел из каюты на палубу, по тапу спустился на причал и уверенным шагом двинулся к зданию комендатуры. Как только он скрылся за дверями, Дарстейн дал сигнал к отплытию, который мгновенно перебросился с ладьи на ладью, гребцы заняли места на скамьях, взмахнули веслами, и флотилия тронулась в путь. Ничего не подозревающие лоцманы морских людей, тут же присоединились к флоту, указывая безопасные фарватеры в Прибрежных водах. Растерянные, удивленные неожиданным отплытием ладей воины огненных волков охранявших причалы, отправили посланника к Валвольфу не сразу, позволив беричским судам удалиться от берега на безопасное расстояние. Теперь Игвольф уже не смог бы помешать им, покинуть остров. Тем временем, в комендатуре, Нарвольф пытался, как можно на большее время отсрочить момент, когда он будет вынужден снять шлем. Игвольф удивленный странным поведением Светозара, уже собирался потребовать этого, но тут, его слуха, достигли возбужденные крики, доносившиеся от причалов, а в комнату вбежал переполошенный воин:
- Владыка, владыка, человеческие корабли уплыли!
- Не может быть! - Игвольф бросив недоверчивый взгляд на Светозара, оттолкнув гонца, выскочил наружу и убедился во всем сам.
Вернувшись обратно, он резко приказал:
- Взять его! - И указал на псевдо Светозара.
Телохранители владыки огненных волков, мгновенно исполнили приказ, завернув Нарвольфу руки за спину. Впрочем, он не сопротивлялся. Игвольф гневно шагнул к пленному и сорвал с его головы шлем. Вместо ожидаемого лица берича, всем предстало обличье молодого огненного волка. С трудом взяв себя в руки, Игвольф спросил у Нарвольфа:
- Как ты посмел? Как ты посмел обманывать свой народ, изменник? Где Светозар? Отвечай, предатель! - Растратив остатки самообладания, владыка несколько раз чувствительно встряхнул Нарвольфа.
Молодой огненный волк, надменно выдержавший яростный взгляд князя, решил отвечать. Он сознавал неравенство их положения. Откажись он говорить, и у Игвольфа не оказалось бы ни единого шанса узнать правду. Ни один огненный волк, будь то простой воин или повелитель Острова Грез, никогда не решился бы пролить хоть каплю крови своего сородича, даже для достижения важной цели. К тому же, Нарвольф находился в полной уверенности, что Игвольф уже не сумеет изменить ход событий.
- Великий князь беричей Светозар Светлый, его дочь Миролина и сотня воинов огненных волков, давших обет верности воинскому братству, на паруснике капитана Санвольфа, из Восточной гавани отплывают в Дивоморск, чтобы принять участие в борьбе Великого князя за освобождение беричских и хоривских земель от иноземного нашествия.
Едва осознав услышанное, Игвольф замер, словно парализованный. Он медленно поднял руку к лицу, растерянно обхватил ею рот, и словно разговаривая сам с собой, неразборчиво забормотал:
- Нет, нет, нет. Не могла, не могла она так поступить со мной. Она же не пошла за Светозаром, она предпочла Остров Грез человеческим землям. - Пошатываясь, будто пьяный, он снова вышел наружу.
Несколько секунд в комендатуре сохранялось гробовое молчание, которое нарушил громкий, взбешенный, даже не крик, а вопль Игвольфа:
- Огненные волки, на коней! Мы еще успеем!
Спустя несколько минут, кавалькада всадников во главе с князем Острова Грез, вихрем промчавшись мимо дружинников Валвольфа по-прежнему охранявших опустевшие причалы и оставив за собой густое облако серой пыли поднятой копытами лошадей, скрылась на дороге в Туроград.
***
Почти через двое суток, после описанных выше событий, Миролина, Светозар и девяносто девять воинов огненных волков (сотым в воинском братстве был Нарвольф), пройдя тайными тропами следопытов через добрую половину Острова Грез, добрались до Восточной гавани. Там их встретил Ратвольф, который, как и обещал, договорился с Ярвольфом, чтобы тот не препятствовал беглецам. Парусник Санвольфа, снаряженный, нагруженный оружием, провизией, одеждой и водой, с полной командой на борту, ждал только их появления. Не задерживаясь на отдых, огненные волки занялись посадкой на корабль и спустя полтора часа, капитан доложил Миролине о готовности к отплытию, о чем она доложила отцу. Все воинское братство уже находилось на борту судна. На причале оставались только Светозар с Ратвольфом. Ярвольф приказал всем воинам гарнизона оставаться в казарме, а сам ушел в комендатуру.
- Вот и все, что я мог для тебя сделать, друг. - Печально молвил Ратвольф. - Не знаю, увидимся ли мы с тобой еще раз. Мне жаль, что твое прощание с Островом Грез выдалось таким скорбным, что тебе приходится бежать из благословенной земли, словно преступнику. Прими от меня просьбу прощения от всех огненных волков и прощай. - Ратвольф опустил голову и несильно ударил правой рукой Светозара по плечу, после чего, не дожидаясь ответа, тоже направился в комендатуру, чтобы присоединиться к Ярвольфу.
- Прощай, друг. - Тихонько прошептал ему вслед Светозар.
Когда он совсем уже собрался взобраться на борт, неожиданно, словно из воздуха, пред ним материализовался Луквольф:
- Ну, здравствуй, Светозар Светлый. - Голос мага звучал весело, высоко и звонко. - Я слышал, тебя ждут новые приключения, а ты даже не вспомнил о старом друге по путешествиям.
- Здравствуй, здравствуй, Луквольф Непредсказуемый. - В тон волшебнику ответил Великий князь. - Я рад нашей встрече, однако с собой не зову. Я теперь изгой на вашей земле, да ты, наверное, и сам знаешь. Так что дружба со мной, для огненного волка не принесет ничего кроме больших проблем.
- Знаю, знаю. - Замахал на него Луквольф. - И все же, я очень люблю приключения. Спокойная жизнь на острове не для меня. А ждать больше года, когда на море Чар закончится сезон штормов, чтобы развеяться каким никаким набегом, становиться выше моих слабеньких сил. - Чародей ухмыльнулся и пригладил свои длинные, в отличие от других огненных волков, вьющиеся волосы. - Надеюсь, ты помнишь, как мне не раз удавалось спасать твою человеческую задницу от серьезных опасностей? Вижу, что помнишь. Так вот, выручу тебя еще разок. - Неожиданно прервав разговор, Луквольф отвернулся от Светозара и преспокойно поднялся по трапу на борт парусника.
Уцепившись за такелаж и свесившись вниз, он позвал Великого князя:
- Эй, Светозар Светлый, поторопись. Как бы нам не пришлось отправляться без тебя. Видишь вон ту черную тучу на горизонте? Так вот, это вовсе не туча. - Светозар глянул туда, куда указывал ему Луквольф и тоже заметил темное облако. - Это пыль, поднятая копытами лошадей большого отряда. Ты сам догадаешься, или тебе подсказать, кто скачет во главе? - Эти слова возымели действий и через мгновение, Светозар уже стоял рядом с магом, а парусная команда поднимала паруса.
К тому моменту, когда Великий князь смог различить в облаке пыли отдельных всадников, парусник отчалил от берега и подхваченный попутным ветром, споро побежал вперед.
Игвольф опоздал на какую-нибудь четверть часа. Когда его воины спешились на песке возле причалов, остановить парусник уже не имелось ровным счетом никакой возможности. Конечно, владыка огненных волков мог приказать стрелять из луков, и тогда многим из воинов братства не суждено было бы добраться до Берева, он мог приказать морским людям Хаби, атаковать корабль, и тогда погибли бы почти все, но он никогда не сделал бы этого. Жизнь огненных волков, была для него свята. Тоскливым взором, проводив уходящий корабль, Игвольф в ярости швырнул свой щит на прибрежный песок и обессиленный безрезультатной борьбой, рухнул рядом с ним на землю.