В столице одного большого государства жил миленький мальчишка. И красив он был, и строен, и златокудр. Короче, Адонис, не иначе. И кто, бывало, не взглянет на него, всем он нравился. Но больше всего его любили игроки московского "Динамо", особенно вратарь. Звали этого милого мальчишку Голубая Ушанка.
Надо сказать, что Голубая Ушанка не носил ушанку. Он носил бейсболку “Adidas”. А прозвали его Голубой Ушанкой потому, что он был ярым фанатом столичного "Динамо", и даже играл за юношескую команду бело-голубых.
Вот однажды тренер юношеской команды и сказал ему:
– Голубая Ушанка, возьми гамбургер да бутылку водки. Отнеси это бабушке вратаря нашей взрослой команды. Внучок-то ее вчера четыре пенки от "Спартака" получил, вот и набралась старая с горя, а сегодня с кровати подняться не может. Отнеси – пускай поправляется.
– Да пусть подыхает, сушка плесневелая! – отвечал Голубая Ушанка. – Мне-то что до нее.
– Не спорь, Голубая Ушанка! Соблюдай спортивную дисциплину, – строго сказал тренер и на всякий случай погрозил пальчиком. – Пойдешь короткой дорогой: через сквер Большого театра.
– Пешком?! – изумился Голубая Ушанка.
– Да, пешком, – подтвердил тренер. – Мэрия деньги на проезд спортсменов опять зажала.
– Ну и гондон этот Чушков! – возмутился Голубая Ушанка. – На проезд спортсменов у него денег нет, на гей-парад денег нет...
– Не демагогствуй, – перебил его тренер. – Мал еще о серьезных вещах размышлять.
– А ковер-самолет? – вдруг вспомнил Голубая Ушанка.
– Ковер-самолет Старик Хоттабыч забрал.
– Ну Казанова ржавый! – усмехнулся Голубая Ушанка. – Опять полетел пионеров клеить.
– В общем так, – сказал тренер, – иди скромно, как полагается, ни к кому не приставай. На проезжую часть не выходи, а то чего доброго под машину попадешь, тогда бабушке поправиться нечем будет. Как войдешь в дом, не забудь с ней поздороваться. Да будь с ней поласковей... как ее внучок с тобой.
Покраснел тут Голубая Ушанка как Красная Шапочка и опустил голубенькие глазки свои.
– Ладно, Иннокентий Петрович, схожу, – согласился он и взял пакет с гамбургером и бутылкой водки.
Значит, пошел Голубая Ушанка к бабушке через сквер Большого театра. И тут ему навстречу Сергей Зверев, большой поклонник балетного искусства и всего голубого. Идет и напевает любимую песенку Филиппа Киркорова:
"Голубой вагон бежит, качается,
Скорый поезд набирает ход...
Ах, зачем же этот день кончается,
Пусть бы он тянулся целый год! "
Зверев этот, надо заметить, был ещё тем волком. Подлавливал молодых парней и насиловал. Короче, тайный маньяк. Он как увидел Голубую Ушанку, так сразу и подумал, как бы такого красавца в постель затащить.
– Салям алейкум, Чебурашка, – поздоровался он с Голубой Ушанкой.
– Привет, Гена, – ответил Голубая Ушанка. - Только я не Чебурашка, а Голубая Ушанка.
- Салям алейкум, Голубая Ушанка, - поздоровался Зверев ещё раз. - А я не Гена, а Сергей Зверев, элитный педикюрщик и звезда макияжа. Слышал, наверное?
- Слышал, - признался Голубая Ушанка. А как не слышать, если все футболисты "Динамо" делали педикюр именно у него.
"Как бы ему тонко намекнуть, что он мне нравится", – подумал Зверев.
– Ой, красавчик, у тебя так шнурок эротично болтается, – отпустил он дежурную шутку, с помощью которой обычно соблазнял неопытных сопляков, и состроил глазки.
Голубая Ушанка посмотрел на свои ноги.
– Ты, Серый, закумарился уже с утра, что ли? – сказал он серьезно. – Какой, на хрен, шнурок – я же в чешках!
"Да, тут так просто не подъедешь, – почесав репу, подумал Зверев. – Парень сообразительный. Надо что-то похитрее придумать".
– А куда это ты собрался так рано? – спросил он.
– К бабушке вратаря нашей главной команды.
– А что у тебя в пакете?
– Гамбургер да бутылка водки. Старуха вчера накирялась, сегодня с похмелюги подняться не может. Вот тренер наш и говорит: отнеси, пускай поправляется.
– А где живет эта бабушка?
– Да вон там, – показал рукой в даль Голубая Ушанка и назвал адрес.
"Славный мальчишка! – подумал Зверев. – Но как его в постель затащить? Да так, чтоб не догадался, что это я".
– Знаешь что, Голубая Ушанка, – немного подумав, сказал он. – Пол-литра старухе многовато будет. Как бы она совсем копыта не отбросила после этого. Вылей половину – пожалей бабушку!
– Ты чо, Серый, об памятник Карлу Марксу головой ударился?! Водяру выливать! – воскликнул Голубая Ушанка. – Да я лучше сам отопью.
Откупорил Голубая Ушанка бутылку и хлобыстнул чуток.
– Ну настоящий мужчина! – всплеснув руками, восхитился Зверев.
Зарделся Голубая Ушанка от сего комплимента и сделал еще пару глотков.
– Пойди, мужественный мой, пивом запей. Вот тебе пятачок, – сказал Зверев.
Взял Голубая Ушанка деньги и пошел покупать пиво.
– Больше полбутылки не оставляй. А то отравится бабуля! – бросил на ходу Зверев и кинулся прямехонько к дому бабушки вратаря столичного "Динамо".
– Кто там? – ответила на стук Зверева в дверь бабушка.
– Это я, Голубая Ушанка, принес тебе гамбургер и...
– Засунь себе в жопу этот гамбургер! – грубо перебила Зверева бабушка. – Бухло принес?
– Принес, бабушка, принес. Открой мне.
– Ёбни в дверь ногой, дверь и откроется.
Открыл Зверев дверь и подбежал к бабушкиной постели. Вытряхнул из нее старуху, раздел ее, связал, засунул зассанные трусы ей в рот, чтоб не материлась, и бросил в шкаф. Затем надел её ночную рубаху, на голову – чепец, на глаза – очки, улегся в постель и стал ждать Голубую Ушанку.
А Голубой Ушанке похорошело... Выкурил он после пива косячок, потусил с Мурзилкой и только к вечеру добрался до квартиры бабушки.
- Тук-тук-тук, бабанька! - весело сказал Голубая Ушанка, постучав в дверь.
- Кто там? - пропитым голосом бабушки спросил Зверев.
- Сто грамм! - выкрикнул Голубая Ушанка. Но на самом деле водки осталось значительно меньше.
- Дерни за верёвочку, дверь и откроется.
"Прикалывается бабаня", - подумал Голубая Ушанка. Дернул за ручку - дверь и открылась.
- Подойди ко мне ближе, - сказал бабушка-Зверев. - Сядь ко мне на кровать.
Подошел Голубая Ушанка, сел на кровать и посмотрел на бабушку.
- Бабанька, а почему у тебя такие большие руки? - спросил он.
- Это чтобы крепче обнимать таких красивых внучат, как ты.
- А почему у тебя такие большие ноги?
- Это чтобы быстрее убегать от ментов, если они заметят, что я обнимаю таких красивых внучат, как ты.
- А почему у тебя такие большие уши?
- Это чтобы лучше слышать сладенький голос таких красивых внучат, как ты.
- А почему у тебя такие большие глаза?
- Это потому что у этой старухи очки плюс десять, - раздраженно сказал бабушка-Зверев, сбрасывая с себя очки, а затем и одеяло.
- А почему у тебя такой большой?.. Ой, да ты не бабушка, а дедушка! - воскликнул Голубая Ушанка.
- Это чтобы доставить тебе большое удовольствие! - сказал Зверев, схватил Голубую Ушанку и затащил его к себе в постель.
Закричал Голубая Ушанка. Громко закричал. Ненужно ему такого удовольствия от бабушки с членом.
К его счастью, в это в время к двери квартиры бабушки подошли Глеб Жеглов и Володя Шарапов. Они шли к бабушке вратаря московского "Динамо", чтобы допросить её по делу Бориса Абрамовича Фокса. Много она про него секретной информации знала. Ведь эта бабушка в девичестве работала Манькой-Облигацией и была первой подругой Фокса.
Значит, услышали крики Глеб Жеглов и Володя Шарапов, ворвались в хату и вырвали Голубую Ушанку из лап зверя. Целого и почти невредимого. Повезло ему, что такие проворные опера бывают не только в кино, но и в жизни.
Закончилась наша история хорошо. Все получили по заслугам.
Сергей Зверев получил пощёчину от Володи Шарапова, сломанную челюсть от Глеба Жеглова и три года условно от гуманного правосудия.
Манька-Облигация, она же Маруся Климова, она же бабушка вратаря московского "Динамо", получила удостоверение "Жертва насилия" и сочувственное письмо от Ксении Собчак.
Володю Шарапова наградили абонементом на домашние матчи московского "Динамо" и билетом в VIP-ложу на концерт Бориса Моисеева.
Глебу Жеглову дали повышение: вместо квартиры на 3-м этаже в центре Москвы предоставили комнату на 29-м этаже в недостроенном общежитии за третьим кольцом МКАД.
Голубая Ушанка поумнел и стал более разборчив. Он перешел из московского "Динамо" в "Спартак". И теперь его зовут не Голубая Ушанка, а Красная Шапочка.