В альманах вошли произведения призеров первых трех конкурсов, проведенных фондом «Новый Взгляд»: конкурс «Молодежь нашего века»; конкурс «Эпатажных рассказов»; конкурс миниатюр.
В первый номер вошли следующие произведения:
1. Семь минут мира или как спасти его прямо сейчас. (С. Беджик);
2. В монастырь в 15 лет. (Т. Дружняева);
3. Диалог. (Т. Вадова);
4. Распятие 2. (Спокойный Созерцатель);
5. Ихтиандры. (Игорь Липин);
6. Последний путь, он трудный самый (Михэль Вольт);
7. В две фразы. (Петр Капулянский);
8. Истинно-искренне. (Amsterdam);
9. Дневник начинающего критика. (Вячеслав Астремский).
Желаем приятного чтения!
***
I.
СЕМЬ МИНУТ МИРА ИЛИ КАК СПАСТИ ЕГО ПРЯМО СЕЙЧАС
(СЕРГЕЙ БЕДЖИК)
Мексика, городские трущобы, маленький мальчик в коротенькой грязной рубашке с чумазым лицом в слезах выбежал из своего дома без дверей и окон. Он плакал и кричал. Сердце его, наверное, билось быстрее, чем когда-либо будет еще биться в его жизни. Он был голоден и несчастен. Его крика никто не слышал, хотя вокруг было очень много людей. Трущобы чем-то напоминали курятник, каждый следующий «дом» из пластиковых, волнистых листов стоял впритык к каждому другому точно такому же «дому». Но кому было слышать отчаянный крик этого несчастного ребенка? Кому было дело до него и того, почему он плачет? Вокруг сновали люди каждый со своими целями и примитивными мыслями о пропитании себя и своих семей. Мальчик заливался слезами, и они стекали грязными струйками, оставляя за собой следы из чистых полос. Его крик был как последний крик, его отчаяние было как будто одно отчаяние в мире. Никто! Никто, не спросил его, почему он плачет, он, и сам толком не мог, сказать почему, он был еще слишком мал, что бы понять, почему мама не говорит с ним. Почему она лежит на полу, в своем платье из тонкой дешевой ткани с узором из красно-белых цветочков. Почему платье на ней так велико, а она так худощава, и наконец почему она не дышит. Никому, ни единой живой душе не было до этого дела. А что значила еще одна голодная смерть в этом месте? Что еще могло бы, быть обыденнее, чем эта естественная смерть от истощения? Кем они были для мира? Кем был этот мальчик и его мертвая, холодная мать на полу трущобы для какой-то комиссии ООН? Они были просто еще одной долей из 70 процентов детей и женщин, какие живут в мире за чертой бедности. Всего лишь частичкой семидесяти процентов из одной целой и двух десятых миллиарда точно таких же голодных людей. Сколько их таких истощенных матерей умирает каждый день от голода? Сколько таких мальчиков выбегают на улицы в Африке, Мексике, Бразилии и Аргентине, России и США? Сколько этих сирот кричат таким криком, от того, что их мама одна из 5 людей в мире каждую минуту умирающих от голода? У скольких сейчас точно так же часто бьется одинокое маленькое сердечко в груди? Так прошла еще одна минута мира, а мы об этом ничего не знаем.
Эфиопия, клиника, молодая женщина лет 22-25, лежит на кушетке, подогнув ноги в коленях. Акушеры склонились над ней, помогая ей привести в этот мир еще одну жизнь. Она испытывает, кажется, самую сильную боль в своей жизни. Она кричит, так как кричал мексиканский мальчик. По ее лицу стекают капли пота, а руки впиваются в края постели. Она выдержит, она сделает это. Она так ждала этого момента. Это не просто рождение ребенка, не просто муки для того, что бы еще одним человеком в мире стало больше, это таинство, священное действо, это инкарнация души. Тело рвет на миллионы кусочков, адское чувство. Такого чувства не перенесет ни один мужчина в мире. Мужчины вообще менее восприимчивы к боли. Она делает все, что говорят ей врачи. Она поможет этому маленькому чуду, какое столько месяцев стучало ножкой в ее живот, давая знать что, он есть. Она выдержит все и даже ценой своей жизни даст жизнь ему. Ценой своей жизни? Как будто сам сатана услышал ее мысли, он как бы только и ждал такого предложения, он был готов выполнить каждое подобное желание, каждой подобной женщины. И она рождает ребенка. Секундный вакуум, ни звука, ни шороха, даже птицы за окном клиники замолкли, ведь это самое большое откровение, какое могло бы произойти за еще одну минуту в мире: рождение ребенка. И эту тишину вдруг нарушает еще неуверенный, пронзительный, писклявый и хрипловатый крик малыша. Вот этот крик, еще более похож на крик мексиканского мальчика, это крик вырывается из груди еще слабого, мокрого и немощного существа, потому, что мир ударил по его чувствам миллионом молотков, триллионами фотонов света, децибелами звуков и еще он ударил его душу смертью его матери. Она скончалась в ту же секунду когда привела его из последних сил в этот мир. Кто она для мира? Кто она для комиссии ООН? Она одна из одной тысячи четырех сот сорока женщин, какие каждый день в мире умирают при рождении ребенка. Она еще одна из тех о ком нам скажет Яндекс 7 476 страницами при поиске по строке «Каждую минуту в мире при рождении ребенка умирает одна женщина». Она просто еще одно звено, еще один элемент этой статистики. Она одна, мы даже не будем говорить о 8 новорожденных, какие умерли в эту минуту в мире. Она умерла, оставив в мире еще одного полусироту, умерла в чистой клинике, сытая, в более или менее благополучной стране. Она умерла в Эфиопии, и стала именно той каждой седьмой из таких же женщин, рождающих ребенка, а если бы она умерла в Великобритании, то она бы отдавая свою жизнь, стала одной из девятнадцати тысяч рожениц. Радостный и пьяный отец этого очаровательного одинокого существа кричащего в роддоме, сидит в это время в баре. Он рад, что он стал отцом, он рад, что принес этому миру нового человека, он еще не знает, что его жена мертва, он еще не знает, что он отдаст своего сына в приют, сделав одним из миллионов детей сирот в мире. Он просто веселится и празднует с друзьями рождение своего первенца. Он не испытывал этой боли, как его жена, он никогда не поймет как это умереть родив ребенка. Что же он сейчас значит для мира? Что он значит для комиссии ООН? Он веселится с друзьями, при этом производя в среднем 2 225 694 сперматозоида в минуту. Выпивая в эту минуту 500 грамм из 27 529 124 литров пива выпиваемых в мире за минуту вообще, он теряет навсегда 35 клеток коры головного мозга. Уже минуту его сын воспринимает этот огромный мир, а за эту минуту его отец не сделал для него еще ничего! Он просто добавил свою лепту в эти огромные цифры статистики мира в этот момент. Так прошла еще одна минута мира, а мы об этом ничего не знаем.
США, заброшенная автостоянка, огражденная ржавым забором из крупной металлической сетки. Мальчик пятнадцати лет убегает от своих преследователей, его сердце от страха колотиться так же быстро как у мальчика из Мексики колотилось от отчаяния, как у женщины из Эфиопии колотилось от боли и как у ее мужа колотилось от радости. Он в панике: трое парней вооруженных битами, кастетами и ножами бегут за ним, что бы отобрать деньги. Он добегает до трехметрового сеточного забора и понимает, что сам же загнал себя в тупик. Вот трое преследователей что-то крича и смеясь, догоняют его. Зрачки мальчика испуганно расширяются, он смотрит в глаза своих грабителей. Он не боится лишиться своих денег, дело в том, что их у него нет, но это их мало занимает, они сегодня собрались здорово провести время. Демонстрация насилия и жестокости, крутости и власти для них это норма их жизни, норма их поведения. Но они, в свои 16 и 18 лет почему-то не выбрали в качестве своей жертвы тридцатилетнего боксера или полицейского. Они сильные, но их жертва почему-то тринадцатилетний сын, внук и школьник. Но они довольны собой. Круг сужается, мальчик вжимается в сетку и понимает, что бежать некуда. Они подходят практически вплотную к нему. Он трясется от страха, но не может ничего сказать, он просто сидит под сеткой и плача закрывает голову руками. Первым вступает в дело парень с битой в руках. У него необычная бита, по всей ее поверхности он позабивал гвозди, так что это стало более похоже на инструменты инквизиторов. Он испытывает чувство превосходства и странного удовольствия, стоя с занесенной над головой битой возле этого мальчика. «Не надо…» - сквозь слезы, тихо пищит ребенок. Эта фраза выхватывает волну дикого смеха. И бита опускается на его руки и плечи. Удар за ударом они размозжат его череп и кости, сломают каждое его ребро и каждую конечность. Они не перестанут его бить даже тогда, когда жизнь давно покинет его хлипкое детское тело. Полиция потом только подивиться жестокости убийцы. Но это будет потом, сейчас в эту минуту они властелины мира, они хозяева его жизни. Бог дал жизнь этому человечку, родители воплотили его в теле, а трое ублюдков, подумали, что могут отобрать ее у него. И как это ни странно – оказались правы. Кто они для мира? Что скажут про этого мальчика в докладе ООН? Там напишут: «Насилие является одной из основных причин смертности людей в возрасте от 15 до 44 лет, составляя 14 процентов случаев смертности среди мужчин и 7 процентов случаев смертности среди женщин. В среднем ежедневно в мире совершается 1 424 убийства (т.е. почти каждую минуту совершается одно убийство)». И это будет просто доклад, 40% сидящих в зале его не услышат, а 50% будут дремать вообще, не слыша ничего. Только 10% послушают и разведут руками, пространно рассуждая над вопросами воспитания в семьях, как сугубо индивидуальной проблемы. По статистике каждую минуту от нападения в мире гибнет человек. Так прошла еще одна минута мира, а мы об этом ничего не знаем.
США, он стоит на балконе 20 этажного дома, что еще остается делать в этом мире? Больше ни слова сомнения, больше ни мысли отговорок себя. Он решил, он знает, чего хочет. Прекратить это жалкое существование. Просто поставить точку, пока он еще молод и не натворил так же много ошибок как другие. Все, сейчас он докурит сигарету, и броситься вниз. Он втягивает солоноватый дым и смотрит вниз на узкие зеленые клумбы. Сигарета заканчивается и заканчивается его жизнь. Еще тридцать секунд этой жизни и еще тридцать смерти и все. Больше нет внутренней борьбы, нет страха, только сердце бешено колотиться. Вам это ничего не напоминает? Он не волнуется, но сердце не обманешь, оно знает, что ему не чуждо все, что присуще другим людям. Еще вдох, он не может напиться этим горьковатым воздухом, еще, еще один. О господи, он решиться или нет? Давай же не трусь. Нет. Он не способен не то, что достойно принимать жизнь, он не может даже умереть. Он ничтожество, один из многих. Кто он для мира, живущего своей массой вокруг него? Он просто еще один из них, ведь каждую минуту в мире предпринимается суицидальная попытка. Он просто еще звено какого-то исследования, какого-то доклада. Каждых сорок секунд в мире происходит самоубийство. Причем здесь ООН? Он просто был одним из многих, какие, представьте себе, каждую минуту вашей жизни хотят расстаться со своей. Так прошла еще одна минута мира, а мы по сути ничего о ней не знаем.
Индия, зал суда, невыносимая жара, струйки пота стекают по его спине. Зал наполнен людьми. Адвокат устал, ему, как и всем жарко, судья хочет поскорее покончить с этим делом. Да он преступник. Пусть этого он не признал на суде, но он ведь сам по себе знает это. Он обчистил дом, унес оттуда все, что только мог унести, но делал он это только для того, что бы прокормить свою семью. Но, как известно, благими намереньями… Ад? Ну конечно тюрьма это не ад, но ему там тоже придется не сладко. Хотя, что это за мысли? Его могут еще и оправдать, кто сказал, что его обвинят? Но мы могли бы знать это, ведь каждую минуту, даже пока вы читаете этот текст в мире выноситься одно решение суда о лишении свободы. Кто он для мира? Что миру до его жизни, он еще один из тех, кому каждую минуту справедливо или нет, присуждают лишение одного из самых ценных понятий в жизни – свободы. Он ожидает, когда судья медленно возьмет в руки распечатку, кусок бумаги, на каком написано, что ждет его в ближайшие годы. И его сердце бешено колотиться, так как будто он сейчас стоит на балконе дома, решаясь прыгнуть вниз, он уже не верит в свое оправдание. И правильно делает. Судья равнодушным голосом зачитывает обвинение и приговор, радуясь тому, что кто-то открыл дверь и по мокрой спине под его судейской мантией пробежался холодок. Еще минута. Еще минута мира, о какой ни вы, ни я ничего не знаем.
Россия, они счастливые как никто в этом мире, сидят за длинным столом в шикарном ресторане. У них сегодня свадьба. Гости веселятся и пьют водку, не обращая на этих двух счастливчиков практически никакого внимания. Они так рады, что жизнь их свела вместе, так несказанно благодарны Богу за то, что их сердца воссоединились, через что, сейчас бьются так часто, как будто кто-то выносит им приговор вечного счастья. Она одета в белое платье с розовым оттенком, на голове фата. Он так красив и солиден в этом костюме и рубашке, наверное, она еще таким его не видела. Сколько цветов, сколько поздравлений, сколько машин и гостей. Сколько родственников и друзей, кстати, где же они были раньше? Странно, зачем в такой день она задумывается над этим? Нет, в самом деле, она счастлива как никто в этом мире. А так ли это? Хм… Кто эти двое для мира, есть ли в мире кто-то счастливее их? Каждую минуту в мире жениться 120 пар. Но они особенная пара, их объединяет любовь, вечная любовь. Кстати, а сколько разводов происходит в эту самую минуту в мире? Каждую минуту в мире разводится 47 пар. Это вселяет надежду в тех, кто слушает доклад ООН, они горды за облик человечества. И еще одна минута уходит в небытие, еще одна минута мира, о какой мы можем только догадываться, но практически ничего не знаем.
Африка, республика Чад, жаркий день, маленькая девочка. Что в такое время она делает дома за тяжелой изнурительной для ее маленького тела домашней работой? Она помогает маме. Таскает тяжести, помогает готовить, нянчит братика. Ей всего-то девять лет, но она уже познала многие тяготы жизни. А почему она не в школе? Дело, во-первых, в том, что в республике Чад в школу ходит только каждая двадцать пятая девочка. А она или 24 или 26. Во-вторых, она одна из 85 миллионов таких же девочек в мире, какие вообще не имеют возможности посещать школу. «Ой, а что это валяется на земле?» - блестящий кусочек стекла, странно, но на нем чья-то кровь. Маленькая худенькая ручка черной девочки тянется к этому предмету. «Ой», она порезала пальчик, совсем чуть-чуть, она и так не была особенной девочкой и для мира составляла лишь статистический интерес, а теперь она вообще не отличается от тех шести человек какие во всем мире каждую минуту не исключая и этой, заразились ВИЧ-инфекцией. Она присоединилась к пятидесяти миллионам зараженных в мире и скоро будет среди тех 16 миллионов, какие уже умерли от этой болезни. Если бы она жила в России, то, возможно, она попала бы в число тех, кто будет принимать препарат «Фосфазид», а это половина ВИЧ-инфицированных в России. Но она живет в Чад, а это значит, что у нее нету такого шанса, а если бы в Чад занимались лечением СПИДа, то это вовсе не значит, что у нее, и ее семьи есть на это деньги. Это всего одна минута из жизни этой девочки, но эта минута все уже решила, она уже прошла и ее уже не избежать. Уже никто не окликнет ее, прежде чем она возьмет в руки кусочек стекла с кровью. Так прошла еще одна минута мира, а мы об этом ничего не знаем.
О Господи! Кому, какое дело до того, что она умрет, кому какое дело до крика этого малыша из Мексики? В мире каждую минуту происходят не только эти события. Прямо в эту минуту в мире: происходит 1800 гроз, в мире происходит 2 землетрясения, происходит одна ампутация, выпивается 3000 бутылок Beck's, появляется 270 новых человек, происходит более 155 пожаров, продается два экземпляра романа Колин Маккалоу «Поющие в терновнике...», вырубается порядка 280 кв.м. леса, 0,007 мужчин покупают новый автомобиль «Феррари», 35 000 000 мужчин страдают от хронического запора, 307 делают своих подруг беременными, 2 мужчин теряют девственность, 3 наносят себе травму электробритвой, погибает человек от рака легких.
Кому они нужны? Что про них напишет ООН? Что сделает каждый из вас, что бы эти сердца бились так же часто, только от радости и счастья, как у тех жениха с невестой? Все эти 7 миллиардов сердец постоянно стучат, у кого-то чаще, а у кого-то реже. И пока бьется хотя бы еще одно сердце, в этом мире, мы с вами не одиноки. Знаете, что? Эта статистика это средний показатель, то есть пять минут подряд могут никого не убить, а потом от руки других погибнут сразу пятеро. Не обязательно что бы все эти события гарантированно произошли именно сейчас. Господи! Если вы читаете этот рассказ про семь минут жизни мира, то у Вас есть шанс сделать для него что-то хорошее. Просто для этого нужно прямо сейчас улыбнуться. Нет! Не нужно откладывать, я знаю что, прочитав это все, сложно улыбаться вообще, но вы должны это сделать и поверьте, мир станет лучше, только от этого одного. Просто позвоните тому, кого вы любите, и скажите ему это. Просто признайтесь кому-то в любви, если не решались этого сделать. Просто позвоните родителям и скажите что они вам дороги, просто ЛЮБИТЕ эти сердца, какие сейчас бьются во всем мире. И даже если, сейчас рождая ребенка, где-то умирает женщина, если кто-то стоит на балконе и хочет прыгнуть вниз, если сейчас девочка в республике Чад протягивает руку за инфицированной стекляшкой, то все они почувствуют, что вы улыбнулись! Ну, нельзя улыбнуться, не поменяв чего-то в мире, это же причина, а она по законам космоса обязательно породит следствие. Просто сделайте то, что я вас попросил, просто сделайте и больше в эту минуту миру от вас ничего не будет нужно.
Послесловие.
Знаете, когда я задумался над этим всем, то мне показалось это забавным, когда я изучил статистику, то все стало более грустно, но когда я мысленно подержал каждого из этих людей за руку, я понял что помог им. Я знаю, что нужен им и вы тоже им нужны, им нужны ваши мысли и ваша жалость им нужна ваша поддержка и, несомненно, нужны ваши улыбки. Давайте перестанем терять минуты, ведь кому-то они очень сильно нужны, а в это время мы их глупо теряем. Знаете, каждые 7 минут в мире 1 человек сходит с ума, в эту минуту это, наверное, я…
II.
В МОНОСТЫРЬ В 15 ЛЕТ.
(ТАТЬЯНА ДРУЖНЯЕВА)
На днях ходила в церковь. Наверное, самое русское место в России (прости за тавтологию). Пыталась найти православную церковь в этом дурацком ***нисе и его окрестностях. Бесполезно. Американцам русские кресты и купола ни к чему. Отвела душу на родине. День как раз будний был, народу мало, певчих тоже, все в полголоса, все как то бережно, спокойно, прохладно, свечки только потрескивают. Так интересно на них смотреть и загадывать всякие глупости. Например, вот если она сейчас потухнет, то у меня в жизни случится нехорошее, или поставишь свою, а бабуля какая-нибудь подойдет и унесет ее. Так обидно. Иду и покупаю другую. Смотрю на нее, любуюсь, опять что-то загадываю. Непременно пустое и - угадал - чисто женское. Потом встаю в какой-нибудь уголок, рядом монашки, все в черном, смотрю на них украдкой и мне страшно. У меня лет пять назад был такой случай. Я написала родителям записку - мама и папа я уезжаю в монастырь, приеду через неделю. (Ты не подумай, я не сумасшедшая. У нас есть знакомый священник и я его попросила мне посоветовать куда лучше съездить. Просто посмотреть, попробовать понять. Он мне посоветовал, а я очень импульсивная, в тот же вечер на автобус села и поехала. Совсем одна, неизвестно куда, к кому и самое главное зачем.
Приехала километров за 50 от города, село, большой монастырь. Меня поселили в комнате для паломников (так называются те, кто приезжает молится и работать). Утром подъем в 5 утра. Платок на голову, мамина длинная юбка, глаза непродравши идем на молитву. Никого и ничего не слышу, стоя сплю, через 2 часа начинается утренняя служба, и разрешают садиться на пол прямо в церкви, сажусь с маленькими детьми, продолжаю спать, вполуха слышу монашеское пение - тонкое и красивое. На самом деле. Часам к 10 сон уходит, встаю. Служба заканчивается и мне разрешают вернуться в домик для гостей. Там завтрак - молочная каша, сладкий-присладкий чай и белый хлеб. Булочку съедаю, от каши с детства воротит, чай с сахаром не пью. Приносят молоко. Его к сожалению тоже на дух не переношу. На меня смотрят мягко говоря странно - "не хочешь, как хочешь, ходи голодная". После завтрака идем на огород. Говорю идем, потому что со мной были девочки из приюта при монастыре, лет по 10. Там нас встречает монахиня - мать Нина. Ей лет 50-60, она видит, что я с трудом представляю зачем приехала, что у меня маникюр и все такое. Сказала мне что-то делать с чесноком, как это называется по садоводски я не знаю, но от первого соприкосновения с землей маникюра не стало. Ей было жаль меня, но как говорится, в чужой монастырь со своим уставом...Она расспрашивала меня про родителей, про брата, часто давала отдыхать, приносила компот, рассказывала библейские истории, самые примитивные, но очень интересные, потом была вечерняя служба (на службах я никогда не вслушивалась в слова - звуки для меня были фоном - я пыталась увидеть в лицах ответ на вопрос - почему эти женщины здесь. Они очень красивые. Объективно - больше половины в возрасте 30-35, в прошлом врачи, учителю, даже модель. Почему???)На эти лица было интересно смотреть, в них было счастье. Честно. После молитвы ужин. Может быть рис, может быть картошка. Ничего сладкого, кроме чая. К этому я не была готова. Спать легла немытая и голодная. Кстати в монастырях моются раз в неделю, НО.. Ни от кого не воняет, я сама, когда узнала, в шоке была. Но про мытье, я тебе попозже расскажу. На следующий день все тоже самое, только вечером все собрались на вечернюю молитву в церкви. Сначала одна из монахинь что-то читала, а потом все запели. Как то не голосом, а душой - и прямо в душу. Или мне тогда так казалось. Мне нравилось. Очень. А потом все пошли за благословением на ночь к настоятельнице. сначала самые старенькие, потом помоложе и так далее. И вдруг я вижу, что девочки, с которыми я сегодня калупалась в чесноке подходят к матушке (так все называют настоятельницу) в каких то шапочках. Я спросила у того, кто рядом, что это. Мне объяснили, что это знак того, что они тоже готовятся стать монахинями. Я расплакалась. Мне стало так страшно, я просто в панике была, собиралась прямо завтра с утра уехать домой. Мне было страшно от того, что эти девочки еще такие молодые, они и жизни то не видели, теперь уже точно никогда ее не увидят, что они всю жизнь будут вставать и засыпать по расписанию, жить по церковному календарю. мне стало страшно от того, что по моей логике они не понимали, что делают, я думала на них давят.
В комнате полночи проплакала. Почему-то постоянно перед глазами была одна картина - я в черном платье до пят и такая шапочка закрывающая глаза. Утром я осталась, осталась и на следующий день и еще через день. О доме, о маме, о друзьях, о мороженом и о джинсах думала каждый день. За день до отъезда меня попросили помочь сделать масло. Для меня масло всю жизнь было тем, что продается в магазине, как его делают я представляла с трудом. И вот мне дают какие-то детали и говорят - собирай маслобойку. Я тихо и скромно говорю, что не умею. мне почему-то стыдно. На меня опять смотрят как на дурочку и показывают, теперь говорят держи включай и еще что-то делай. Я пытаюсь повторить, но не получается, тогда на меня начинают кричать, а я опускаю глаза и тихо плачу. Никто этого не заметил. Как, наверное и не заметил никто из евших в тот день это злополучное масло, что приготовлено оно с моими невинными слезами. Вечером я пошла к мать Нине (у нее в огороде я работала) и пожаловалась на то, что стыдно с грязной головой домой ехать. Она, спасибо ей огромное, тайком от всех провела меня к себе в дом, нагрела ведро воды и помогла мне помыться. Домой я уезжала чистая, счастливая и на самом деле с осознанием того, почему эти девочки там и никуда от туда не хотят. Они просто не видели ничего в жизни, именно не видели и не хотят видеть. Если я выросла в квартире, то мне трудно жить в деревенском доме, пусть там огород все свое и воздух чище, я лучше буду дышать не пойми чем, покупать мутированную картошку, но в том месте, где я привыкла. Они не знают, что такое телевизор и они не привыкли к голым теткам в каждом сериале. Для них счастье - это их большая семья, монахини и спокойствие. Каждый день. Мое счастье другое. Только где оно? Им повезло, что их с самого детства готовили к этому будущему. Меня готовили к тому, что я буду не такая как все. Поэтому сначала мне нужно понять этих "всех", чтобы стать собой. Они собой родились.
Мама хотела бы, чтобы я как-нибудь приехала туда еще раз. ей понравилось, что я вернулась задумчивая, почти не дерзила и не перечила, но меня больше не тянет. Насмотрелась, наковырялась.
III.
ДИАЛОГ
(ТАСЯ ВАДОВА)
- Ауч! – Ева посмотрела на свои ладони. Она так торопилась на маршрутку, что поскользнулась на льду и упала в лужу талого снега. Прямо в недавно выстиранных светлых джинсах. К опозданию в поликлинику добавились черное пятно, оцарапанные ладони и расстройство. День начался явно не с той ноги. Дважды поскользнувшись при попытке подняться, она, наконец, огляделась в поисках опоры. Такой под рукой не было видно.
- Девушка, надеюсь, это не рекламный трюк, чтобы с парнями знакомиться? Это пятно будет очень тяжело отстирать, - рядом присел молодой человек.
- Издеваетесь? Я на маршрутку опаздываю, куда уж тут с парнями знакомиться? – Ева махнула рукой в сторону отъезжающего маршрутного такси. Тут же на остановку начали стекаться люди. – Надо же, а он почти пустой уехал…. Теперь очередь в десять человек…
- В десять человек, это значит, на нас еще хватит места, - молодой человек протянул ей руку. – А то, что нам хватит места, значит, что у нас впереди двадцать минут, чтобы познакомиться. Видимо, это действительно хороший способ знакомства. – Он ободряюще улыбнулся.
- Издеваетесь? Ну-ну… - она взяла его руку и подтянулась. Подъехала маршрутка, и они последними забрались в салон.
- Вы у окна или в проходе?
- В проходе. Не люблю, чтобы на меня пялились, – она полезла в карман за деньгами. Специально на дорогу была припасена пятидесятирублевая бумажка, но в сражении со слякотью она не выдержала. Ева оглядела комок бумаги.
- Я заплачу.
- Нет. Я сейчас, у меня где-то была мелочь, - Ева начала рыться в сумке. В любом случае, если у нее и была мелочь, то не больше пяти рублей. Проезд пятнадцать. Слезы начали наворачиваться на глаза. Что ж за день-то такой неудачный!
- Мы с вами уже пережили падение в лужу, давайте переживем и банкротство вместе, – парень засмеялся и передал тридцать рублей за двоих.
- Меня Ева зовут, - Ева официально протянула руку.
- А меня Адам! – он развернул руку девушки тыльной стороной ладони и поцеловал ее.
- Вы что, она грязная! – она выдернула руку. А Адам отвернулся в окно и замолк. Казалось, обиделся. – Извините, я очень резко…. Простите.
- А я люблю сидеть у окна. Отсюда лучше видно небо. Люблю небо, а вы?
- Не знаю. Никогда не задумывалась.
- Меня, кстати Димой зовут. Когда я сам не прихожу. – Он улыбнулся.
- Рада познакомиться, Дима.
- Почему-то, когда я назвался Адамом, такого энтузиазма у тебя не было.
- Почему-то вы резко перешли на «ты». – Ева улыбнулась.
- Ты же сама сказала, что мы теперь знакомцы. Это только чужие люди могут говорить друг с другом на «вы».
- Думаете? Думаешь? – исправилась она под выразительным взглядом парня. – А как же деловые отношения или родственные связи?
- Ну, посуди сама – ни в деловых отношениях, ни в родственных связях мы с тобой не состоим. Поэтому, все, что нам остается – перейти на «ты». Потому что ехать осталось пятнадцать минут и за это время нам многое нужно успеть. – Он вновь отвернулся к окну.
- Что же нам надо успеть? – Ева немножко удивилась словам нового знакомого.
- О, за пятнадцать минут можно натворить столько, ты даже представить себе не можешь! Можно изменить мир, например. Перевернуть с ног на голову все великие мысли самых великих людей. Можно пожениться. Можно расстаться навсегда. Можно войну затеять. Что предпочитаешь?
- Если честно, ни одна из предложенных тобой идей меня не прельщает.
- Еще можно научиться летать. Я уверен, что когда-нибудь научусь летать. Меня так учили – если ты в чем-то уверен, значит, ты этого добьешься. И потом, так всегда и бывает, поверь.
Ева хмыкнула.
- Ты думаешь, что я какой-то бред говорю, да?
- Нет, с чего ты это взял…
- Просто я раньше был уверен, что научусь читать мысли.
После небольшой паузы он засмеялся.
- Да шучу я! А вот ты скажи, почему ты мир изменить не хочешь? – он резко сменил тему.
- А зачем его менять? – немножко недоуменно посмотрела на него Ева.
- Ты сама сказала, что мои варианты тебе не нравятся. Я могу понять, почему ты не хочешь выйти замуж, расстаться навсегда. Про войну понимаю. Про мысли – это сложно…. А вот про мир не понимаю.
- Что значит «про мысли – это сложно»?
- Мысли можно изменить лишь какими-то кардинально новыми идеями. В наше время таких почти невозможно найти.
- Но почему?
- Значит, тебе все-таки интересен мир. Я думал, твое нежелание изменить мир связано с наплевательским отношением к этому самому миру….
- Откуда тебе знать?
- Я просто общаюсь с различными типами людей. И все они делятся на два вида: пофигисты и замороченные.
- К какому типу отношусь я?
- Пока не знаю.
- А к какому типу относишься ты?
- Уже не знаю.
- Как это?
- Ты так и не сказала, почему ты мир менять не хочешь. – Он отвернулся к окну, явно давая понять, что эта тема закрыта.
- А что его менять? Это мой мир. Хочу я того или нет.
- Значит, ты все-таки первый тип.
- Постой-ка. Я бы не назвала себя пофигисткой.
- Кем бы ты себя назвала в таком случае?
- Не замороченной. Если брать твою классификацию.
- Хорошо. Так давай изменим мир. Давай изменим, раз тебе не наплевать! – он даже подскочил на сидении от возбуждения. Женщина, сидящая впереди злобно покосилась на парочку.
- Спокойно, спокойно. Чего ты от меня хочешь?
- Помощи. Помоги мне научиться летать! – за их спинами раздался смешок. Кажется, вся маршрутка прислушивалась к их разговору.
- Ты больной.
- Не иначе. Хотела бы ты, чтобы я был болен тобой?
- Ты говоришь слишком высокопарно. Наиграно. Я не люблю, когда со мною играют.
- Ты просто глупая еще.
- Еще. Я не настолько маленькая, как тебе кажется.
- Этим «еще» я нисколько не пытался указать на твой возраст.
- А на что ты хотел указать? На мою глупость? Может, это связано с тем, что я блондинка?
- Ты брюнетка, – он засмеялся. Снова раздался смешок позади.
Ева оглянулась и грозно посмотрела на улыбающегося мужчину.
- Подслушивать, между прочим, неприлично.
- Подсматривать тоже. Кто вам сказал, что я подслушиваю?
- Мужчина, зачем устраивать детский сад? – в ответ он заржал сильнее.
- Ева, а вот ты хотела бы мальчика или девочку? – Дима взял ее за плечи и силой отвернул от неприятного пассажира.
- Тебе не кажется, что для таких вопросов мы слишком мало знакомы? – мужчина тут же вылетел у нее из головы от удивления.
- А сколько надо быть знакомыми?
- Как минимум месяц.
- А если через месяц мы не встретимся снова? – задал он каверзный вопрос. Да, за эти несколько минут она успела подумать – будут ли они общаться и дальше, хотя понимала, что такое в принципе практически невозможно.
- Ты думаешь, что мы сейчас поболтаем и разойдемся. Почему ты уверена, что мы не сможем общаться в обычное время?
- Потому что не верю в знакомства на улице.
- По-твоему знакомиться можно лишь на работе, на учебе или через знакомых?
- Ну…
- Да, и еще клубные тусовки, забыл, прости.
- Да я в принципе клубы не люблю.
- Хорошо, назови мне еще хоть одно место, где можно познакомиться.
- Ээ, в кафе?
- Ага, а еще кафе – это лучший вариант для первого свидания. Сразу после кино, конечно.
- А какие есть варианты? В клуб? В бар? В боулинг?
- А хотя бы и в боулинг. Все ж лучше, чем последние ряды кинотеатра. Еще – просто театр. Совершенно бездарное свидание. Ни поговорить, ни помолчать вдвоем об одном. Смотришь на сцену и только о ней и думаешь. А о спутнике своем забываешь. Где тут познакомиться поближе?
- А что ты предлагаешь?
- Уже предлагать должен? А для этого мы уже достаточно знакомы?
Ева смутилась.
- Ребят, выходить пора. – Водитель обернулся на засидевшихся пассажиров. - Остальные уже давно вышли, а у меня работа стоит.
- Прошли наши двадцать минут, – улыбнулась девушка.
- Как ты быстро отступаешь.
- Что ты имеешь в виду? – она поднялась с сиденья и двинулась к выходу.
- Ты когда-нибудь выбиваешься из распорядка?
- Из какого распорядка? Никогда не получалось жить по распорядку.
- Да? – Дима поднялся и последовал за ней. Ева уже спрыгнула на асфальт. – Не хочешь ли ты сказать, что ты не ходишь на работу или учебу – не знаю - в строго отведенные часы? Что если у тебя запись к врачу, то ты готова сбить каблуки, но попасть на нее. Что, если ты сказала подружке, что сегодня вы идете в кино, ты отдашь кому-нибудь билет, если не сможешь, но не дашь ему пропасть?.. – он стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Еве пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. А ведь, если подумать, он был прав. Она стоит в насмерть испорченных джинсах, и все равно торопится в поликлинику. А ведь ей сегодня там ничего особенно важного не нужно. На секунду промелькнуло сомнение. А не послать ли все это к черту?..
- Но мне надо торопиться.
- Куда? – он спрыгнул и оказался прямо перед ней. Расстояние от носа до носа было не больше двух сантиметров. Глаза в глаза, лоб в лоб.
- Какая разница?
- Чего ты боишься? Я задал простой вопрос.
- Дима, мы с тобой даже не знакомы.
- Мы с тобой знаем имена друг друга. Знаем, что могли бы перевернуть мир, если б хотели. Я видел, как ты ссорилась с невинным пассажиром. Ты знаешь, что я люблю небо. Мы говорили про детей, про знакомства, про свидания. Мы достаточно знакомы. Я же говорил – за пятнадцать минут можно натворить очень многое. За пятнадцать минут можно изменить, если не весь мир, то хотя бы мир одного-единственного человека. За пятнадцать минут можно пожениться…
- А еще за пятнадцать минут можно расстаться навсегда. И… проехать в маршрутке. Извини, я очень спешу. – Ева развернулась и пошла в сторону метро. Она чувствовала на себе взгляд и очень хотела обернуться, но… Она не верила людям. И в очередной раз себе это доказала. Она все время доказывала что-то себе. И незнакомец Дима не мог стать для нее кем-то. Этого доказывать даже не было нужно. Зачем? Он всего лишь незнакомец.… Надо не забыть вечером в химчистку сходить.
ЭПАТАЖНЫХ РАССКАЗОВ
Всего –21
36
IV.
РАСПЯТИЕ 2.
(СПОКОЙНЫЙ СОЗЕРЦАТЕЛЬ)
«БМВ» коммерческого директора ООО «Избавление» Офиса Полыхаева радостно гудел депутатской мигалкой, рассекая с огромной скоростью просторы встречных полос на дорогах Москвы. Грезиль, охранник главного офиса ООО «Избавление», сегодня выполнявший обязанности личного шофера господина Полыхаева, не обращал внимания на такую мелочь, как цвет светофора, но зато вписывался в повороты с изяществом, достойным Шумахера. Неожиданно перед машиной мелькнуло тело, лобовое стекло увлажнилось кровью, а снаружи раздался грохот и истошный женский крик.
- Испепелю! – заорал в гневе Офис и вышел из машины. Грезиль виновато втянул голову в плечи. На мостовой лежало тело сбитой женщины. Офису было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что женщина, будучи при жизни рядовым клиентом ООО «Избавление» уже постигает прелести загробной жизни в аду. К Офису уже бежал вспотевший от страха сотрудник ГИББД.
- Серый! – моментально достал мобильный телефон Полыхаев – Офис тебя беспокоит. Мне вслух говорить, чей я? Коммерческий директор ООО «Избавление»! Указания следующие – сбил москвичку насмерть. Загладь это дело моментально, а всех ее родственников посади за попытку моего убийства. Не мне тебя учить. Что? Да тебя завтра же в аду погибшие в Чечне будут жарить, причем все вместе! Твоему сынку можно, а мне нельзя? То-то же… С вами хочет переговорить министр обороны РФ – издевательски сказал Полыхаев, передавая мобильный в потные руки блюстителя правопорядка. Служитель закона посерел, покраснел, потом побледнел, выслушав указания министра.
- Я поеду – утвердительно сказал Офис и шагнул по направлению к машине.
- Разрешите доложить – смущенно произнес сотрудник ГИБДД.
- Разрешаю – ласково сказал Полыхаев и раскрыл перед служителем закона свой бумажник – У меня как раз некоторые проблемы с финансами, а у вас, наверное, за сегодняшний день много всего накопилось, вам хочется поделиться, я правильно понял?
- Извините – контролер законности виновато отошел. Его коллеги уже оттаскивали труп, заботливо освобождая место проезда для «БМВ».
- Если это еще раз повторится, я превращу тебя в человека! – шипящим от воистину адской злобы голосом сказал Полыхаев Грезилю.
- Только не это! – умоляюще воскликнул Грезиль. – Уважаемый Офис, я кровь на стекле отмою, и мы тут же поедем!
- В две минуты – прошипел Офис.
- За полторы управлюсь! – повеселел Грезиль. Офис недовольно вздохнул и соизволил обратить внимание на близлежащий вещевой рынок с очаровательным названием «Голгофа». Неожиданно глаза его расширись, рот изверг массу непарламентских выражений, а тело моментально переместилось непосредственно к входу рынка, рядом с которым разворачивались небезынтересные события.
- Люди – вещал интиллегентного вида мужчина с длинными волосами и изящной эспаньолкой – Проснитесь! Ненавидя ближнего своего, вы губите прежде всего себя! Вы стали зомбированными пособниками посланцев ада, ваша жизнь пуста и ограниченна, вы разучились мыслить самостоятельно, а жить можете лишь стадами! Презирая талант и поклоняясь рейтингу, вы убиваете себя, готовя лишь к загробным адовым мукам! Разбудите свои мысли, воскресите свою душу!
- Хорош треньдеть – возмутился один из покупателей – Мало вас мочат, сектантов!
- Ты за место Гираму платил, да? – вопросительно спросила одна из морд кавказской национальности, ходившая в подручных у хозяев рынка.
- Молчи, тварь! – спокойно сказал спутник мужчины с эспаньолкой – Не мешай Учителю просвещать вас, одноклеточных гадин!
- Ты кто такой, да? На кого наехал, из крутых, да? – достал маленький изящный ножик кавказец.
- Лев Матвеев, сотрудник налоговой полиции – помахал спутник оратора корочками. Грузин недовольно выматерился и нехотя отступил.
Неожиданно рядом с рынком появилась веселая компания, судя по мундирам, прибывшая прямо из внутренних органов.
- Так, террористы-бандюги-убийцы России! – весело сказал главный из них – Всем гражданам Грузии либо немедленно покинуть занимаемую ими территорию, либо я не виноват!
- Мы же платили, да! – возмущенно зароптал продавец-грузин.
- Не надо было Саакашвили выбирать! – захохотал главный страж закона, судя по погонам – капитан милиции. – Теперь платили вы или нет – вы мафия и террористы, и подлежите аресту! Или доплачивайте по двойному тарифу – подумав, добавил он.
- Гирам заплатит – хмуро сказал один из продавцов – За все вам заплатит!
- Поклоняясь вашим лидерам, сосущим из вас кровь, себя и только себя губите вы! – вновь начал свои проповеди мужчина с эспаньолкой.
- Документы предъяви, психованный! – раздраженно сказал капитан.
- С кем имею честь? – мягко и вежливо спросил рыночный проповедник.
- Иван Иудович Искариотов, МВД, отдел по борьбе с организованной преступностью – веско сказал капитан – Предъяви документы, а не сейчас с моей дубинкой поцелуешься!
- Когда ж ты себя и своих козлов, наконец, поборешь? – вздохнула одна из продавщиц.
Проповедник спокойно протянул паспорт на имя Иисуса Иосифовича Назаретова.
- Ууу, жидяра – с ненавистью протянул доблестный капитан – Валил бы в свой Израиль! Регистрация в порядке, но придется пройти с нами…
- В чем дело? – раздраженно спросил Лев Матвеев и помахал корочками перед носом стража порядка.
- Незаконный митинг, разжигание межнациональной розни – вежливо сказал несколько остывший после знакомства с документами преступного сообщника капитан.
- Сколько? – лаконично спросил Лев.
- Тридцать евро – не менее лаконично ответил Иван Иудович – Я патриот, возьму рублями по курсу ЦБ.
Лев раздраженно сунул тысячную купюру в цепкую руку представителя закона, а Иисус Иосифович продолжил прерванную речь.
- Сила добра и гуманности огромна, и вы можете оценить ее! Я излечу ваши души, ваши болезни…
- Чудо соверши, тогда не вмажем – лениво протянул продавец сантехники – Мы не менты, мы таких больно умных зарежем – не фиг делать!
- Я могу превратить воду в вино – упавшим голосом сказал Иисус.
- А в водку можешь? – заинтересованно спросил Иван Иудович и протянул Иисусу бутылку «Аква Минерале».
Иисус мягко коснулся бутылки. Капитан заинтересованно продегустировал напиток и тихо ойкнул «Настоящая!»
- Вот это дело, да! – радостно сказал кавказец, патрулирующий рынок – А то про душу чушь нес! Слушай, я тебе сейчас бочку воды подвезу, а потом куплю под реализацию, да?
- Незаконная торговля спиртными напитками без акцизной марки! – побагровел капитан – Иосифович, твою мать, а ну пройдем в отделение!
Лев безмолвно опустил еще одну купюру в бездонный карман капитана.
- Другое дело – одобрительно сказал Иван Иудович – Слышь, Иосифович, а ты «Балтику» в коньяк превратить сможешь?
- Амсодей Адамович – ошеломленно сказал в мобильный телефон созерцающий второе пришествие Полыхаев – Сынок Иеговы опять безобразничает! На этот раз на нашей территории…
***
- Ведь сам мне сказал, что понял абсолютную безнадежность этих людишек! –вздохнул сидящий в кабинете Асмодея пожилой мужчина с простым, не выражающим никаких эмоций лицом. – Я его послал учиться на архидемона, а он плюнул и улетел в параллельный астрал, бездельник! И спустя столько лет он хочет снова наступить на одни и те же грабли!
- А вы хотите, чтобы грабли были именно те же, великий Иегова? – подобострастно, но с затаенной насмешкой промурлыкал Асмодей Адамович.
- Его можно только так отучить от бесполезных глупостей! – вплеснул руками Творец – Именно публичное распятие! Только, ради Люцифера, не перестарайся!
- Я счастлив оказанным мне доверием – поклонился Асмодей – Значит, после второго распятия вашего многоуважаемого отпрыска я могу считать себя полностью прощенным и передать бразды правления достойному наемнику, в смысле преемнику? Эти россияне до того скучны и предсказуемы в своем бездушии, что я скучаю по моим инкубам…
- Не все сразу – помрачнел Иегова – После успешного возвращения своего сына я подумаю.
- Заставить вас подумать – это уже великая заслуга – преданно сказал Асмодей Адамович, внутренне клокоча от ярости – Я приступлю к организации возвращения вашего дорогого сыночка сегодня же!
- Я жду результата, Асмодей! – повелительно сказал Иегова, не заметив сарказма Князя инкубата.
- Все ждут результата – злобно проворчал архидемон, глядя на клубы пара, оставшиеся от растворившегося Творца. – Вопрос лишь в том, кто его дождется первым…
- Асмодей, мне тоже это нужно! – прогремел сверху оглушающий голос. – А значит, нужно и тебе!
- Как скажете, великий Вельзевул – равнодушно сказал Асмодей – Но кому отдать его после распятия?
- Отдай его папе – строго сказал голос – Выделять ему чертей я не собираюсь! Наши инкубы намного интеллигентнее и восприимчивее людей, он может их сбить с пути истинного!
- А этих? – кивнул за окно Асмодей.
- После твоей обработки – ласково сказал голос – Я за них спокоен!
***
- Еще, Юра, еще! – раздался страстный стон из личной спальни московского мэра – Пожалуйста, еще, мне так хочется!
- Куда тебе столько? – раздался раздраженный голос Юрия Михайловича - Палашевского рынка с "Гранд-Парком" тебе уже мало? Прибыль с Сокольников мне отдашь! И с МГУ-шных домов тоже!
- Простите, что нарушаю вашу семейную идиллию – в спальню вошел материализовавшийся из воздуха Офис Полыхаев – Но у меня к вам неотложное дело.
Елена Батурина взвизгнула и стыдливо прикрыла папки с документацией «Интеко». Лужков побагровел от ярости, но, разглядев ночного визитера, моментально успокоился.
- Леночка, выйди – кротко попросил он супругу.
- Конечно-конечно – защебетала Батурина – Офис Сергеевич, вы зданием довольны, все в порядке?
- К вам пока претензий нет – тяжело посмотрел на супругу мэра Полыхаев. Батурина деликатно кивнула и моментально вышла.
- Юра, нам необходимо арестовать и публично казнить человека – сразу взял быка за рога Офис – По обвинению в межнациональной розне и терроризме. Форма казни – распятие на кресте. А сама казнь должна происходить в виде национального праздника с всенародным гулянием и звездами вашего шоу-ебизнеса.
- Мне нужна санкция Владимира Владимировича и деньги – так же прямо и коротко ответил Лужков.
- Денег не дам – отрубил Офис – Считай, что я здесь на правах рэкета.
- Неужели у вас в аду нет денег? – скривился Лужков.
- Ты хочешь лично в этом убедится? – издевательски спросил Полыхаев.
- Взять неоткуда – грустно вздохнул мэр.
- Собственных жалко – свояка своего потряси за разноцветные яйца – равнодушно сказал Офис – Я тебя градоначальником в этом сером муравейнике сделал, а ты бюджетных денег жалеешь?
- Насчет свояка – это мысль, у его яиц сейчас поднялось все – задумчиво сказал Юрий Михайлович – А наш Штирлиц санкцию даст?
- Асмодей его завтра вызовет – сухо сказал Офис.
- У него завтра и так дел по самую слиску – поморщился Лужков – И день рождения справляет, и журналистку утром должны замочить, неизвестно, как все повернется…
- Вот и сделаем ему еще один подарок – весело сказал Офис – Этот человек не какая-то журналистка с двойным гражданством, он, если бы захотел, вашего Штирлица на дыбу одним движением руки отправил.
- А что не отправляет? – заинтересованно спросил мэр.
- Он хочет разбудить в нем порядочность – шутливо-доверительно сказал Офис. От хохота мэра затряслись стены. Он продолжал громко и безудержно хохотать даже тогда, когда Офис со словами «Готовь всенародный праздник» беззвучно растворился в воздухе.
На следующее утро Владимир Путин сидел в кабинете настоящего хозяина России.
- А это действительно настоящий Христос? – удивленно спросил гарант конституции.
- А вам-то что? – хитро прищурился Асмодей.
- Немного неудобно – растерянно пожал плечами президент, улыбаясь светлой улыбкой.
- Вам неудобно? – Асмодей ошарашено посмотрел на Путина – Собственных подданных вам травить газом удобно, невинных детей убивать из гранатометов удобно, стариков и детей взрывать в метро и жилых домах удобно, молодых ребят вести на смерть из-за передела вашей нефти и возможности бюджетных махинаций удобно, убивать и пытать недовольных вашим режимом удобно, а распять Христа – неудобно?
- Очень большой грех – почему-то смущенно сказал Владимир Владимирович.
- Вам после смерти все равно в ад, между прочим, Гусинского и Ходорковского я сделаю пытающими вас инкубами – развел руками Асмодей – А крышевать торговлю украденными из могил трупами – грех меньший?
- Вы не Березовский, прекратите перечислять мои грехи – резко оборвал архидемона Путин.
- Да мне и года не хватит, чтобы все перечислить – махнул рукой Асмодей. – Итак, полковник Путин, когда вы намерены начать операцию «Распятие № 2»? Явки, адреса и пароли вам известны…
- Не ерничайте – устало сказал президент России – Я начну сегодня же.
***
На вещевом рынке «Голгофа» царило праздничное оживление. До краев налившись превращенной в водку водой граждане России резко подобрели и даже приобрели первоначальные навыки к духовному самосовершенствованию.
- Эй, Иосифович – гаркнул полупьяный капитал Искариотов – Как ты сказал, ударили по левой, подставь правую, и по челюсти его, гниду? Ты молодец, на ушуиста моего знакомого похож! Хочешь, я ради тебя пристрелю кого-нибудь? Кого покажешь!
Иисус печально показал на самого капитана.
- Ты че! – заорал Иван Иудович – Попытка покушения при исполнении? А ну пройдем!
- Я имел в виду твой больной разум и нечистое сердце – мягко сказал Иисус – Ты должен очиститься!
- Я только Ахмеду и майору Хаменскому должен! – пьяно прокричал бравый капитан – И я чистый, мылся позавчера, так что за базар ответишь по понятиям!
- Учитель, все, что вы говорите выше плинтуса, они не понимают – грустно сказал Лев Матвеев.
- Две тысячи лет назад они были намного понятливее – не менее грустно ответил Сын Божий.
- Учитель, не падайте духом! – с жаром воскликнул инспектор налоговой полиции. – Даже Дион сумел воспитать лишь одного Ювенала, но к чему это привело!
- В итоге все равно к ним – разочарованно вздохнул Иисус – А что касается тебя, мой единственный апостол, ты далеко не Ювенал. Не успеет голубой петух прокукарекать над моим распятием, как ты трижды предашь меня…
- Учитель, это невозможно – улыбнулся Лев.
- Я снова поверю в людей, если этого не произойдет – мягко сказал Назаретов – Но все снова свершится, как бы смешно и страшно это не было…
К рынку, отчаянно воя сиренами, подкатило несколько машин, из которых моментально выбежали спецназовцы, профессионально взяв в кольцо Иисуса и микроскопическую толпу вокруг него.
- Кто здесь Иисус Иосифович Назаретов? – грозно спросил командир спецназа, выделявшийся абсолютно неуставным брюхом.
- Вот эта сволочь! – радостно сказал Иван Иудович и, для пущей убедительности, изо всех сил ударил Сына Божьего милицейской дубинкой. – И с ним еще налоговик еврейский!
- Я этого типа впервые вижу! – возмутился бесстрашный Лев – И вообще, товарищи, пропустите! Меня как раз ждет в налоговой один из ваших руководителей! Я попрошу его за меня поручиться…
- Сейчас никто никому не товарищ, все пытаются быть друг другу господами! – рявкнул командир спецназа – Ладно, насчет тебя, жиденок, указаний не было – скучающе зевнул он – Ребята, быстро берем этого террориста, нам еще к заказчикам, тьфу, к следователям по убийству Политковской ехать!
На закрытом заседании суда гражданину РФ Иисусу Назаретову, обвиняемому в терроризме, разжигании межнациональной розни, тринадцати нераскрытых убийствах годичной давности (по каждому из убийств моментально нашлись свидетели, тут же опознавшие Назаретова И.И.), хранении наркотиков, производстве и продаже нелицензированной алкогольной продукции, а также групповом изнасиловании женской спортивной команды был вынесен суровый, но справедливый приговор – смертная казнь.
Телевидение вовсю муссировала тему еврейского маньяка. Президент России, вскользь упомянув о негодяях-цээрушниках, посмевших убить злейшую врагиню путинского режима и союзницу Америки специально, чтобы расстроить гаранта российской конституции в день его рождения, в очередной раз поднял вопрос о борьбе с врагами России.
- Россия со всех сторон окружена врагами, желающими замочить в сортире нашу заслуженную репутацию могущественной империи! – под гром аплодисментов заявил он – Но в нелегкий для страны час нам не следует забывать о врагах внутренних. Еврейский убийца, насильник и террорист, побивший все рекорды нарушения закона и правопорядка, сейчас ожидает заслуженной смертной казни. Я бы на месте судей этого мерзавца еще до казни сделал бы ему такое обрезание, чтобы вообще ничего не выросло! Но наш российский суд – самый гуманный суд в мире, потому этот бандит и наркоман пока еще цел и невредим. Я повторяю – пока.
- Сегодня Государственной думой был принят в первом чтении закон о введении ежегодного Дня Распятого Врага – деловитым голосом сказала красавица-дикторша Первого канала. – Через две недели на Красной площади состоится первая публичная казнь врага нашего Отечества – террориста и убийцы Иисуса Назаретова. Казнь будет происходить в форме распятия на бронзовом кресте, который в рекордно короткие сроки изготовил Зураб Церетели. День Распятого Врага будет праздничным выходным днем. И без того прекрасный подарок для патриотов России будет дополнен концертом на Красной Площади, финансируемом мэрией Москвы. С репортажем из Государственной Думы – Семен Холуев. Семен?
- Вера?
- Семен?
- Надежда?
- Семен!
- Прости, Люба. Мы находимся в здании Государственной думы, где депутаты с чувством глубокого удовлетворения обсуждают нововведение в российском законодательстве.
- Антинародный террорист должен быть казнен не только под лозунгами капиталистического режима, но и под знаменами коммунистической партии – запел очередную песню протеста Геннадий Зюганов – Отрицание поддержки партии КПРФ в деле поимки и распятии Иисуса Назаретова – вот настоящее злодеяние современного режима!
- А я давно говорил – распять, распять всех евреев, однозначно! – с пеной у рта кричал Жириновский, до появления перед камерой спокойно и интеллигентно обсуждавший с Явлинским проблему сегодняшнего отсутствия черной икры в госдумовской столовой. – Я предложил встречный законопроект – гильотины и виселицы, всех подонков повесить, а потом зарезать, однозначно! И вешать, резать и распинать каждый день, наш народ это любит, не хватает хлеба – дадим зрелищ! А Явлинский, этот подонок, цэрэушник, коррупционер с гнилым яблоком все настаивает на гуманизме, нашему народу это не нужно, однозначно, у нас свой путь! Ваша очередь, Григорий Алексеевич – совершенно другим, спокойным и вежливым голосом обратился он к Явлинскому.
- Это вырежи – тихо сказал оператору Холуев
- Кого учите – прошептал оператор.
- Господин Жириновский пообещал побить мне все лицо, когда я решил внести поправку в его новый законопроект – обиженно сказал глава фракции «Яблоко» - Я считаю дикостью и бескультурьем вводить виселицы, как в каком-то средневековье! Вот гильотина – это совсем другое дело, многие европейские страны веками практиковали этот способ красивого и благородного возмездия.
- Простые россияне тоже одобрили новый День Распятого Врага – с радостной улыбкой сказал Семен – Это нововведение в очередной раз докажет врагам России, что мы являемся мощной и грозной империей, не прощающей негодяев. Репортаж вел Семен Холуев.
- Это все новости на сегодня – улыбаясь, сказала дикторша – С вами была Любовь Козлова.
- А теперь о погоде – томно и эротично изгибаясь, начала другая дикторша…
***
День Распятого Врага проходил с большой помпой и практически всенародным одобрением. Жители российских городов были воистину безумно рады новому выходному дню, а москвичи безмерно счастливы увидеть кровавое шоу на Красной площади, а еще и с любимыми звездушками в роли участников!
Бронзовый крест с распятым Иисусом везла гигантская машина с огромной деревянной сценой. Посередине сцены был вмурован крест, на котором в полубессознательном состоянии висел Сын Божий, вновь испытывая невероятные мучения. Пол сцены вокруг креста был залит кровью Христа, но это не смущало Аллу Пугачеву, поющую рядом с крестом свой нетленный хит «Держи меня соломинка, держи», и иронически поглядывающую на полуоткрытые гениталии Иисуса.
Проезжая мимо храма Христа Спасителя, где бойкие священники уже открыли торговлю презервативами «Спаси и сохрани», машина и беснующаяся вокруг нее толпа неожиданно остановилась – какой-то злоумышленник подложил на пути гибели Иисуса взорвавшиеся при наезде на них шарики с порохом, тем самым проколов шины и отстрочив приезд машины к Красной площади. Пока моментально подбежавшие сотрудники администрации мэрии меняли шины, сквозь толпу яростно продирался Лев Матвеев, сжимающий в вспотевшей руке купленный по случаю «стечкин». Но машина вместе с деревянной сценой была в тесной кольце милиционеров, в числе которых неожиданно оказался вездесущий Иван Иудович Искариотов.
- Эй, налоговик! – радостно заорал он – За подельником пришел? А это что у тебя в ручонке?
- Ничего – струхнул Матвеев, моментально положив «стечкина» в оттопыренный карман чьего-то пальто.
- Да нет же, я видел – настаивал Искариотов.
- Ты ничего не видел – ненавидящим голосом процедил Матвеев и протянул зрячей Фемиде тысячную купюру.
- Конечно, не видел – моментально ослепла Фемида в лице Искариотова – И тебя я чтоб тоже не видел!
Апостол Христа молча кивнул и отступил в толпу.
Наконец, машина со сценой, на которой Пугачеву успешно сменили Петросян и Винокур, читающие по ролям уморительный диалог еврейского сексуального маньяка с Березовским, специально написанный ко Дню Распятого Врага Лионом Измайловым, успешно въехала на Красную площадь.
Народ радостно бесновался, громадная толпа, буквально запрудила всю Красную площадь и все близлежащие окрестности. Петросяна и Винокура сменили «Блестящие», эротически извивающиеся вокруг креста и использующие его в качестве шеста для стриптиза. Аня Семенович пошла дальше всех – она сексуально лизнула крест и плотоядно проглотила струящуюся Христову кровь.
Иисус почувствовал, что силы полностью его покинули и обреченно закрыл глаза, готовясь к вознесению и отцовскому разносу. «А ведь папа был прав» - стучала приносящая адскую боль мысль – «Они абсолютно безнадежны».
- Зверье! – неожиданно раздалось над ухом – Вот ведь парадокс – ненавижу собственное творение!
Христос открыл залитые кровью глаза и увидел высокого человека с хитрыми раскосыми глазами и ухоженной бородкой, заботливо подносящего ему бутылку с водой и ослабляющего слишком плотно вбитый в ладонь гвоздь.
- Дьявол – хрипло прошептал он – Ты тоже решил сплясать на потеху толпы над моим трупом?
- Я всего лишь архидемон – мягко сказал Асмодей Адамович – И вам, уважаемый сын Иеговы, подобный ранг тоже бы не помешал. Гарантирую вам свою протекцию и поклонение моих инкубов – до такой страшной и пошлой церемонии они никогда не опустятся. А ваши обвинения, что я хочу потешить, а не подчинить эту толпу, нелепы - они меня не видят. Они и так привыкли к выборочной слепоте, поэтому этот фокус практически не потребовал энергетических затрат. Так как вы отнесетесь к моему предложению пополнить наши ряды? Не забывайте, я сам сын Адама и Евы, практически ваш племянник, мыслящее существо, выбрал путь Князя инкубата, а не бесполезного и никому не нужного миссионера!
- Я подумаю – хрипло произнес Христос. – Поговорим после!
- Обязательно! – любезно поклонился Асмодей.
- А ведь в России – с трудом прохрипел Иисус – Родились Пушкин и Лермонтов, мои любимые ученики и собеседники…
- И только в этой стране их могли убить – веско сказал Асмодей.
Иисус захлебнулся кровью, хлынувшей из горла и умолк.
- Теперь ты понял? – услышал Асмодей глуховатый бас Иеговы.
- Да, папа – раздался мягкий тенор неудавшегося проповедника.
Тем временем на сцену, взявшись за руки, вошли Филипп Киркоров и Борис Моисеев и заявили о своей неожиданно нахлынувшей взаимной любви, которую они намерены узаконить венчанием в храме Христа Спасителя. В честь этой любви они решили спеть романтический дуэт на фоне умершего врага России. Не успел Борис Моисеев взять первую ноту, как рядом с Асмодеем материализовалась Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам ООО «Избавление» и, по совместительству, одна из многочисленных жен Князя инкубата.
- Асмодей, Офис пьянствует с мэром, а у нас VIP-клиент – озабоченно объявила она – Некто Лев Матвеев, четвертая категория души и третья группа интеллекта.
- Третье предательство – удовлетворенно сказал генеральный директор ООО «Избавление» - Как я и планировал…
И Асмодей с Бенсозией беззвучно растворились в воздухе, невидимые для беснующегося стада, ликовавшего по поводу романа Киркорова и Моисеева, но упорно не замечающего окровавленного бронзового креста, с которого фантастическим образом исчезло тело потенциального Спасителя их душ.
V.
ИХТИАНДРЫ
(ИГОРЬ ЛИПИН)
1.
Серёга бесцельно брёл по морскому причалу. Жизнь потеряла смысл. Устроиться на какую-нибудь посудину в пятьдесят пять лет, с негнущимися от артрита суставами, радикулитной спиной и выбитым в пьяной драке глазом, было нереально. Морю нужны молодые, сильные и здоровые рабочие руки.
После неудачных президентских выборов, очередного всплеска демократии, разгула новой партократии и последовавшего за ней свирепого передела собственности, бурные девяностые годы прошлого столетия казались тихими и мирными. Страной Россию уже нельзя было назвать – это было огромное пространство дикого хаоса, не подчиняющееся ни каким законам. Состояние некогда могучей державы можно было охарактеризовать одним словечком, давно укоренившимся в русском языке – беспредел… Краем уха Серега слышал, что где-то создаются коммуны, при которых существуют спецотряды, занимающиеся продразверсткой, кое-где крестьяне возрождают колхозы, а так называемое народное правительство, предпринимает крайние меры по спасению государства…
-Эй, ты, а ну-ка подойди сюда! – молодой грубый голос прервал грустные размышления Серёги.
- Кто, я? Извините, это вы мне? - он поднял голову. С палубы новенького, будто сошедшего со стапелей, морского траулера его окрикнул молодой розовощекий матрос.
- Тебе, тебе, кому же ещё? В общем, так. Через полчаса выходим в море, а кока у нас нет!
Кашеварить умеешь? Пойдёшь коком?
- У-умею… А, эта, оплата-то какая будет? – растеряно пробормотал Серёга и тут же понял что сморозил глупость. Какая может быть оплата в его положении. Быть бы поближе к продуктам, да с голоду не помереть.
Матрос заливисто расхохотался:
-Будет тебе оплата старикан. Будет, не прогадаешь. Давай бегом на борт!
Вдруг откуда-то из-под трапа вынырнул малюсенький пацанёнок лет 4-5, одетый в какие неописуемые тряпки и вцепился зубами в руку Серёги:
- Не пушу суку! Не пущу! Это я должен быть здесь!!! Уходи отсюда, волчара позорный! Мудак старый! Якорь тебе в жопу!
- Васька! Пошёл прочь, недоумок! Пидарёнок! Придурок! - вахтенный матрос оторвал визжащего и плачущего ребёнка от Сереги и швырнул его на причал.
- Пойдем. Пойдём, отец, не обращай на него внимания, чокнутый парнишка!
Этот нелепый случай почему-то оставил неприятный осадок в душе Сергея. Откуда здесь мог появиться этот бесноватый мальчонка с лексиконом пьяного матроса? Почему он с такой бешеной яростью набросился на него?
2.
После выхода в море Серёга легко освоился со своими поварскими обязанностями. Они были ему не в диковинку - когда-то, в далёкой юности, приходилось ходить ему в несколько рейсов помощником кока, где он освоил нехитрые кулинарные премудрости. Приглядевшись к команде, заметил одну, сразу бросившуюся в глаза странность – все как один были слишком молоды для бывалых моряков. Моложе всех был боцман со странной кличкой Шкиря – здоровый, под два метра ростом, безусый паренёк лет 18- 19.
Однако надо отдать ему должное, матросами он командовал не хуже настоящего морского волка, и на судне был идеальный порядок. Весь экипаж, не смотря на свою молодость, исправно нес вахту и выполнял все необходимые работы.
Судно ходко бежало по просторам Тихого океана, к точке, известной только одному капитану, который тоже был вызывающе молод.
На шестой день плавания, справившись с послеобеденными делами, Серёга вышел на палубу и остолбенел от удивления. На носу траулера, боцман Шкиря, любовно протирая тряпочкой металл, устанавливал на станину старинный пулемёт «Максим». Рядом валялись в огромном количестве брезентовые пулемётные ленты, которые старательно, при помощи специального приспособления, набивал патронами молодой матрос. Заметив удивлённый Серёгин взгляд, Шкиря, любовно похлопав по ребристому кожуху «Максима», сказал:
- Вот эта машинка самая надёжная, получше любых калашей и узи будет! Привык я к нему. Сегодня ночью наверняка пригодится…
Ничего не поняв, Серега поплёлся прочь. Вечером его вызвал к себе капитан. Строго глядя мальчишескими глазами, коротко приказал:
- Сейчас ты должен быть на своем камбузе и никуда не выходить, чтобы не происходило. Мы подошли к нужной точке и ночью будем тралить. Если лов пройдёт удачно, боцман тебе всё объяснит. Ступай…
Стемнело. На судне царило непонятное напряжение, которое передалось Серёге. Несколько раз на камбуз забегали возбуждённые матросы, быстро, на ходу выпивали кружку кофе с бутербродом и исчезали вновь. У одного из них под полой куртки он заметил короткоствольный автомат «Узи» - оружие профессиональных киллеров, но никак не мирных рыбаков. С палубы доносились невнятные команды и скрип металлических тросов, при помощи которых забрасывался в море трал - огромная сеть для ловли рыбы.
Неожиданно дробно застучал «Максим». Его скороговоркой поддержали автоматные очереди. Несколько пуль звонко цокнули по металлической обшивке судна. По ушам резанул дикий нечеловеческий крик. Перестрелка продолжалась около получаса, а затем стихла.
Серёге за свою долгую жизнь не раз приходилось сталкивать в море с пиратами, которых последнее время стало появляться всё больше. Непонятно было только что надо пиратам от простого рыболовного траулера, но он уже перестал чему-либо удивляться в этой жизни. На палубе происходила непонятная возня. Не спеша, выкурил сигарету:
- Может быть последняя… - мелькнула мысль, и он приготовился к самому худшему.
3.
Дверь резко распахнулась и в камбуз ввалился Шкиря:
- Пошли бегом, дед! Всё нормалёк! Всех баб кончили, пять ихтиандров взяли!
Повезло тебе! Да пошли, пошли быстрее!
Вместе с боцманом зашли в какой-то закуток в трюме, отгороженный кусками брезента.
В центре было сооружено подобии бассейна, где плавало несколько крупных рыбин. Приглядевшись внимательней Серёга вздрогнул: у рыб выше хвоста были зелёные человеческие тела, головы с длинными, тоже зелёными волосами, кривые короткие руки. У одной рыбины он разглядел лицо: широкий вздёрнутый нос, толстые негритянские губы, расплывшиеся в улыбке, маленькие рыбьи глазки. Даже показалось, что существо приветливо помахало ладошкой.
- Значит так, дедуля, – раскуривая сигарету, начал Шкиря:
- Ловим мы таких тварей уже лет пять. В этих местах в прошлом веке ядерные отходы сваливали, вот они здесь и развелись, мутанты-то. Бабы ихние, русалки, агрессивные такие, последнее время вооружаться стали. Как трал тащить начинаем, они отстреливаются, суки, из всяких подводных ружей, иногда прямо из моря в атаку идут. Вот мы их из пулемёта и косим. А мужики безобидные, мы этих русалов ихтиандрами зовём. Нам бабы-русалки без надобности, нужны только мужики. Их за сумасшедшие деньги арабским шейхам продаем. Спросишь, зачем они шейхам нужны? Э, вот тут-то собака и зарыта! Думаешь сколько мне лет? Восемнадцать, да? Нет, голубчик, девятый десяток доживаю! Бу-га-га!!!
Дело в том, что сперма этих ихтиандров омолаживает. Одну порцию получи, и на три года моложе стал!
- Это что значит? У этих самых… ихтиандров отсасывать нужно? – не понял Серёга.
- Да, дедушка Сергей! И не по одному разу! – расхохотался боцман:
- В общем, так, прыгай в бассейн и начинай омолаживаться. Да не бойся ты их, им это нравится. Я даже думаю, они специально к нам в трал за этим делом лезут, пидоры!
Ты только, это, смотри не перестарайся, а то будешь, как наш бывший кок по причалу малым пацаном бегать…
VI.
ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ, ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ
(МИХЭЛЬ ВОЛЬТ)
Вы, конечно, возразите: о подобном писать нельзя! Чудовищно! Невероятно! Но было. А то что было – не вырубишь и топором.
Произошло в чахлом городишке Бэнске. Там ни одно мало-мальски значительное событие не протекало обособленно. Охочие до зрелищ горожане, неслись к месту событий, в том числе и предполагаемых, точно куры, почуявшие ошметки мяса. И теперь, перед трехэтажным домом красного кирпича собралась изрядная толпа, со скорбными лицами отмахивающихся от зноя и апатичных мух. На причину массового любопытства указывала крышка гроба, приткнутая возле входной двери.
- Не выносили? – Спросил рыхлый мужчинка, торопливо подбираясь к месту события.
- Не-а-а, - отозвался пучеглазый юркий подросток, уносясь в трагический подъезд.
- Полчаса как должны, Семен Никифорович. - Пояснила сведущая старушка, в соломенной шляпке с пестрым - похожим на петушиное – пером.
- Ф-у-уф. Успел. - Окончательно отдувшись, удовлетворился Семен Никифорович.- Значит скоро.
- Да быстрей бы уж. А то я к зубному опоздаю. - Заявила девушка лет до двадцати пяти, сложив лицо в недовольную гримасу.
Протекло еще двадцать знойных минут. Зеваки, обсудив достоинства покойной, стали подбираться к недостаткам, которые отчетливо просматривались на расстоянии. Когда часть критиков измолола тему, другая – слушателей, занервничала. В истории города похоронные мероприятия на такой неприличный срок не затягивались. Некоторые ротозеи, что совсем невероятно! засобирались домой. И тут, словно капризные актеры на требовательный «бис», из подъезда вышли двое.
Траурные лица выражали высшую степень озабоченности.
- Что случилось, Николай Федорович? – Подскочил к сухонькому мужчинке в очках гражданин, отразив лысиной, словно пинг-понговый шарик, окулярный блик.
- В гроб не помещается, - брякнул тот.
Толпа ахнула.
- А вот так. – Хмуро отозвался статный седеющий мужчина с благородным лицом белогвардейца. – Распухла.
Троица, звучно огрев белую «копейку» дверьми укатила, оставив публику в мощном замешательстве.
- Дык в ней килограммов сто восемьдесят будет, - ввернула в общий спор о причинах чрезвычайного происшествия сухопарая бабуля в черном с алыми цветками платочке. – Семка-гробовщик говорил, что сын - тот что Володька - пришел и выбрал самый хлипонький. На мамку денег пожа…
Бабкин голос потонул в общем гуле воспоминаний о том кто, когда, при каких обстоятельствах сыграл в ящик. И дополнительный час пронесся соколом, точно третья рюмка.
Именно столько времени понадобилось отбывшим, чтобы найти вместительное последнее пристанище.
Обстановка усложнялась тем, что в Бэнске находилось всего одно ритуальное агентство «Земной рай». В гробовом эдеме царствовал Семен Петрович. Пройдошливый пучеглазый мужичонка, вечно обсыпанный опилками, словно манной небесной.
- Чего желаете Эдуард Рафаэлович? - Любезно поинтересовался он, скаля остатки гнилых зубов на посетителей.
- Петро, ты чего, не знаешь каких размеров была моя сестра? Что подсунул? Вовка сказал, что просил метровый, а ты какой всучил? Восемьдесят сантиметров! А продал небось, как метровый, так? – Зловеще произнес «белогвардеец».
- Че ты, че ты епс! - Залебезил тот под тугим взглядом серых глаз. - Я скидочку, как постоянным клиентам. Я-то причем, Эдуард Рафаэлович? Я и предложил на выбор. Два. Один, тот что поболе, подороже. Так он этот выбрал. Я что? Я предупреждал. Епс. А он: «Ничего, вместится». А они того, мертвецы-то… Епс.
- Покажи что есть. – Произнес Николай Федорович.
Деревянное хозяйство было разбросано по всему помещению, словно яблоки по злополучном дереву в райских кущах. Даже на затертом серо-сизом кресле, из подлокотников которого желтыми кустами торчала вата, расположился, точно на отдых, гроб.
- Т-ыы-кс, щас епс глянем, что есть, - забегал между делом рук своих гробовых дел мастер, - вот извольте, самый большенький. Загледеньеце. Вылитый дуб. Сам бы, епс, в такой лег.
Эдуард Рафаэлович не торопясь обошел товар. Постоял, прищурив глаз. Постукал костяшками пальцев по бортику. Хмыкнул.
-Дай-ка Николай сантиметр. Сдается мне, тут не полтора метра вширь. Так и есть. На десять сантиметров меньше!
- Ну, это… Уступлю в цене. – Быстро отозвался гробовщик.
- Сколько? – Деловито поинтересовался Николай Федорович.
- Ну-уу. Эдак. Епс. Так и быть, е-епс-сс,- в безнадежной щедрости махнул Петро костлявой рукой, - скину пятьсот.
- Что? – Нахмурил кустистые брови «белогвардеец».
- Епс-с. За девятнадцать. Он же высший сорт. В таком Брежнева хоронили.
- Лапшу не вешай! Знаю, сколько ты тут процентов накручиваешь.
- Побойтесь Бога, Эдуард Рафаэлович! Он же мне как родной, епс. – Жалостливо замигал гнилозубый. – Ни у кого такого не будет. Так и быть, епс, за восемнадцать. От души отрываю.
- Что-то он здесь поцарапанный, - Николай Федорович, карябал коричневую полироль. – Он случайно, не бывший в употреблении?
Петр сморщился, точно его скрутили скваженные клилики в животе.
Еще малек поторговавшись, точно разговор шел о каком-нибудь куске мяса или кубометре досок, сошлись на семнадцати тысячах.
Гроб оказался невыносимо тяжел. Вынести не хватало сил. Подмога явилась в образе трех мужиков, смердящих застарелым перегаром и кислой одеждой. Дело пошло. Гроб занял место в кузове грязного грузовика, стоящего во дворе.
Зрителей возле дома прибавилось. Николай Филиппович вместе с напарником кряхтя принялись вытаскивать прискорбный груз. Толпа пораженно заклокотала. Гроб был таких чудовищных размеров, что воображение самого реалистично настроенного человека в панике забуксовало.
Пара мужчин, чья фантазия более всех отличалась безыскусностью форм и представлений, паче всех пришли на помощь. Под печальный матерок полупьяного электрика Гришки, полированного монстра стащили.
- Теперь ей будет просторно, - подал голос кто-то из зрителей.
В подъезде - судя по затейливой брани, летевшей в зевак, точно тухлые яйца - ноша исправно застревала на каждом повороте.
Обратный путь дался едва легче. Мужики муравьями облепили гроб натужно волокя к катафалку.
Кладбище. Пафосные речи. Тягостное прощание. Как обычно. Как у всех.
Шестеро крепких парней побагровев лицами, обливаясь потом и набухая рельефом мышц, приподняли двести с гаком килограмм. Подсунули веревку. Подняли. Заунывно скрипя, конечный приют грустно поплыл вниз.
Народ всколыхнувшись, ахнул, замерев в убойном столбняке.
Гроб, повинуясь пресловутому закону бутерброда, перевернулся и с гулким грохотом рухнул на дно. Толпа истерично взвизгнула - крышка отлетела - выдохнула, увидев в какой замысловатой позе на своей последней недвижимости очутилась покойная. Казалось, в последнюю минуту она устыдилась своего веского поступка, прикрыв голову и часть туловища крышкой гроба, но бесстыдно обнажив филейную часть. Широкий, как взлетная площадка зад, монументально белел, точно последний глумливый привет оторопевшим живым. Работники морга, как выяснилось, не сумели полностью натянуть одежду на могучее тело.
Так хоронили мою тетку.
ЛУЧШУЮ МИНЬКУ
Всего –21 36 15
VII.
В ДВЕ ФРАЗЫ
(ПЕТР КАПУЛЯНСКИЙ)
- Доктор, а почему эта палата такая засраная?
- Точно не знаю, но больные жалуются на диких уток
- Ты зачем на жизнь жалуешься в сети?
- Я не жалуюсь. Я сетую...
- Как думаешь – они удадутся?
- Может и удадутся. Время покажет.
Прошло время и показало – они удадулись!
Таксист, закончив смену, приводит машину в парк и сдает ее механику. Тот спрашивает:
- Ну? Сколько? Двоих?
- Двоих! Ту пока одного собьешь замаешься! Иди шашечки малюй...
- Вы кто?
- Мы – свидетели
- Кого?
- Всего
- Свидетели и его вы?
- Ты гаммы знаешь?
- Ну!
- Тогда сыграй мне гамбит
- А почему генерал в стволы орудий заглядывает
- Привык. Рыльце в пушку
- Это у вас чи-хуа-хуа?
- Ни хуа-хуа! Это сука
- А ты и на брусьях умеешь? – спросила гимнастка спортсмена.
- А то! Мне параллельно.
- Вы заказы принимаете?
– Да.
- Моцарта хочу заказать. И чтоб исполнил Сальери...
- Любите ли вы кино?
- Разве что экшн! "Арабские боевики. Бесмысленные и беспощадные..."
- Ты мой идеал! - воскликнула она
- Тогда ты мой подидеальник...
- Почему не женишься?
- Не испытываю такого желания
- Икар! Откуда крылья?
- Дед дал...
- Вы всё принимаете всерьез?
- Нет. Только водку.
- И куда мы денем этот мусор!?
- Попробуй под кат...
- А как я сегодня выгляжу, милый?
- Ну... вчерашний юзерпик был не хуже.
- И кто эти люди, у которых мы были в гостях?
- Мне они тоже не понравились,.. давай их забаним!
- А как ваше канительное производство начало приносить такие доходы?
- Ну знаете... С миру по нитке
- Что делаешь ты, Солнце этим утром?
- Несу светную рань...
- Извините, сударыня, у вас огонька не будет?
- Конечно!
И она ушла, как-то разом сникнув... Женщина без огонька
- Ну что тебе пожелать? Может, Гран-при!
- Гран-пру!
- А каков мотив преступления?
- Вам напеть?
- Чем же ты, Клавдия, ухажеров от себя отгонять будешь?
- Буду лаем!
- Что ты несешь!?
- Несу разности...
VIII.
ИСТИННО-ИСКРЕННЕ
(AMSTERDAM)
сдаем ненужные экзамены, заваливаем жизненные принципы, болеем любовью, пишем стихи любимым тех, кому не дано, живем - неизвестно и непонятно, как и зачем...
один молодой человек влюбился с первого взгляда и испугал, просто испугал то ли птичку то ли рыбку, которой он вроде тоже понравился...
а мораль???
какая к черту мораль - три точки три тире: SOS, три толчка, три дыханья: секс - глупости, это все только слова, поэзия уходит после четвертого оргазма, и мы так и никогда не узнаем, зачем это и что это, потому что ее больше нет, а ванильное небо (*) все действует нам на нервы убитого вчера зуба...
было, не было ль - все смешалось в сознании - царапины на спине от очередной кошечки, позволяющей забыться оттого, что к тебе пришла Любовь, и ты опять ее потерял, на сей раз, пропев песенку, мотив которой никто не подхватил...
суд по этому поводу никогда не состоится - кому важна пропавшая упоительность того, что так и не произошло - как же тебе повезло - завтра мы уйдем в никуда...- только у каждого из нас свое завтра...
газета Известия - удобный способ псевдоинтеллектуального забытья - наркотическое опьянения от грязного городского воздуха в четыре часа утра - непонятное впечатление от ленивого движения транспорта, гнусное шарканье старухи-одиночества и старика-тоски...
возвращение, вечное возвращение в места, где однажды был счастливым (**)- и думаешь, неужели все - все так и будешь с 9 до 18 пахать, а с 19 до 8 существовать и только спать, есть, приводить домой людей, которых не любишь, уходить в себя, отжиматься по утрам, качать пресс по вечерам, учиться быстро читать, еще быстрее думать, ничего не забывать, все прощать, подставлять правую щеку, мешать легенду жизни (***) с соленой кислинкой "Маргариты", ждать, мечтать, видеть сны о чем-то большем, пропускать через голову думы о несбыточно ненужном успехе у женщин, отпуске в Новой Зеландии - а мне уже не 17, а поток сознания все тот же...
400 капель, у нас все точно... (****)
(*) аллюзия на фильм "Ванильное небо"
(**) аллюзия на "Невыносимую легкость бытия" Милана Кундеру
(***) ааллюзия на "Алхимика" Паоло Коэльо
(****) аллюзия на мультфильм «Тайна третьей планеты»
IX.
ДНЕВНИК НАЧИНАЮЩЕГО КРИТИКА
(ВЯЧЕСЛАВ АСТРЕМСКИЙ)
Начало. Первая неделя.
Понедельник.
Сегодня читал книгу Аристотеля «Аналитики». Пытался критиковать. Очень умная книга. Ничего не понял.
Вторник.
Читаю математику для пятого класса. Жалкое подобие «Аналитиков» Аристотеля, но написана грамотно. Все знаки препинания есть. Даже незнакомые.
Среда.
Посоветовали залезть на литературный форум. Залез. Кого читать не знаю. Одни названия. А где тексты? Совсем не умеют писать. Что за авторы? Дальше названия фантазии не хватает. На что они надеются? Кто такое будет читать. Хотя есть и смешные фамилии. Не зря залез.
Четверг.
Посоветовали почитать Карнеги и Коэльо. Читаю Колобок. Примитивная книга. Где описание природы, места действия. Образы написаны слабо. Хотя надо отдать должное автору, драйв в наличии есть. Поймали - убежал, поймали – убежал, поймали – убежал. Математика для пятого класса все же более умная книга. Есть над чем подумать, поразмышлять.
Пятница.
Людям читать нечего. Решил опубликовать свой дневник. Дал опытному критику просмотреть. Критик сказал, что у меня сплошной плагиат. Все буквы я украл у того, кто написал азбуку. Посмотрел азбуку. Он прав.
Вторая неделя.
Понедельник
День тяжелый. Выбрал самую тяжелую книгу «Война и мир». Прочитал предисловие. Оказывается и вправду, Л.Толстой не любил, когда его били только по одной щеке, всегда подставлял другую. Непонятно одно: зачем он переписывал книгу шесть раз. Можно же отксерить.
Вторник
Научился пользоваться мышкой. Залез на форум. Оказывается, авторы пишут не только названия книг. Выбирал самые смешные фамилии для критики.
Среда
Прочитал тридцать сантиметров текста известного автора. Дальше нет смысла. Все хорошо. Тире мало.
Долго и нудно читал Паоло Коэльо. Пробрало до желудка. Полезная книга, повышает аппетит.
Четверг
Весь день на форуме читал ответы Модератора. Умный товарищ. Слова незнакомые пишет.
Удивительно полезная штука эта мышка от компьютера, ей даже чесаться можно, жаль провод короткий. Недоработали товарищи американцы.
Пятница
Опять форум. Читал произведения, написанные женщинами. Непонятно, что имела в виду молодая женщина-писательница, когда написала « Встал Филипп... Вошел Филиппок..... Филипп сплюнул..... поплелся Филипп».
Жаль, что я не в силах подогнать понедельник. Так хочется критиковать.
Суббота
Сегодня читал. Просто читал. Получил удовольствие. Если бы не надо было есть, можно получать удовольствие каждый день.
**********************************
Спасибо за внимание!
Успехов! Добра!
Учредители Фонда «Новый Взгляд»:
М. Эвилли;
К. Щедрин.