Территориальная проблема между Россией и Японией

Территориальная проблема между Россией и Японией: история и современное состояние


История отношений между Россией и Японией, двумя соседними народами, странами и государствами – это необычайно интересная область знаний и безбрежный океан событий, людей, судеб, описывать которые не хватило бы бумаги, а рассказывать о них можно до бесконечности. То, что для данной публикации избрана тема из спектра политических отношений, представляется оправданным, поскольку по различным причинам достоверная информация именно об этих отношениях (в отличие, например, от экономических, культурных и т.п. связей) оказалась наименее доступной для российского общества даже в наши просвещенные дни. Что касается российско-японской территориальной проблемы, то она относится к таким историческим явлениям, которые не покрылись пылью в копилке истории, а так или иначе востребованы политиками, учеными и общественностью сегодня.

Некоторые вопросы истории политических отношений между Россией (Советским Союзом) и Японией

В российско-японских и внутрироссийских дискуссиях о территориальной проблеме часто поднимаются вопросы истории двусторонних политических отношений, не имеющие, может быть, прямой связи с территориальной проблемой, но образующие психологический фон для ее восприятия. В частности, некоторые участники дискуссий пытаются заранее настроить аудиторию на негативные оценки позиции японской стороны по территориальной проблеме, рисуя историю двусторонних политических отношений как вечное противостояние двух начал – темного, то есть японского, и светлого, то есть российского (дореволюционного), советского и снова российского. При этом обильно используется не лучшее из того, что осталось нам от советского японоведения, которое в этой части выполняло (и не могло не выполнять) функцию оправдания любой ценой внешней политики СССР, и изыскиваются какие-то новые доводы.

Однако изменившаяся ситуация в нашей стране и раскрепощение науки привели и к иным явлениям, состоящим в том, что отечественное японоведение, избавившись от непререкаемых указаний ЦК о том, что и как писать, проводит объективные исследования истории российско-японских политических отношений и получает в этой области интереснейшие результаты, нередко заставляющие видеть привычно «светлое» не столь светлым, а традиционно «тёмное» – не таким уж темным. Полнее используются архивные материалы. Свободнее стало обращение к мнениям японских и других иностранных специалистов.

А.А.Кириченко заново изучил обстоятельства «секретных экспедиций» Хвостова и Давыдова в 1806-07 гг. и опубликовал результаты под четким заголовком «Пиратские корабли “Юнона” и “Авось”». Он, в частности, находит верным заключение японских специалистов о том, что Хвостов в те года стал «нападать на японские поселения и сторожевые посты на островах Сахалин, Итуруп и Рисири, поджигал дома, насиловал и грабил население». Кириченко повторяет высказывание известного японоведа прошлого Д.Позднеева, который связывает похождения Хвостова и Давыдова с формированием в Японии «ненависти к России» [1].

В двухтомной «Истории Японии» констатируется, что «военный конфликт между Японией и Россией был во многом предопределен наличием глубоких противоречий в империалистических интересах двух стран» [2]. Российский историк А.В.Шишов пишет о «постоянной усиливавшемся противостоянии России и Японии» в период перед русско-японской войной 1904-05 годов как о противостоянии «двух быстро развивающихся империй» [3]. Он рассказывает о наличии в правящих кругах тогдашней России и противников и сторонников войны с Японией, показывает пренебрежительное отношение последних к «азиатам», называет в качестве одной из причин победы сторонников войны сложившуюся в правящих кругах надежду на то, что «шовинистическая волна захлестнет разномастное революционное движение» [4]. В «Истории Японии» говорится о том, что в российских правящих кругах имелись «ястребы», «толкавшие императора Николая II на путь захватов китайских территорий и полагавшие, что война с Японией желательна для России и поможет власти укрепить свой авторитет внутри страны» [5]. Японский дипломат А.Кавато пишет, что непосредственным поводом для начала Японией войны против России был невывод российских войск из всех районов Китая, за исключением Пекина и его окрестностей, после подавления Ихэтуаньского восстания, вспыхнувшего в конце XIX века: хотя другие крупнейшие державы мира вывели участвовавшие в подавлении войска, Россия одна не только не сделала этого, но и усилила свою войсковую группировку. В свете того, что Япония сначала попыталась договориться по этому вопросу с Россией (безрезультатно) и затем «в декабре 1903 г. японская сторона выдвинула требования, равносильные ультиматуму, а 6 февраля 1904 г. уведомила правительство России о разрыве дипломатических отношений» [6], нападение японского флота на Порт-Артур 8 февраля не выглядит столь «вероломным».

В новейших исследованиях подвергается сомнению подлинность известного «меморандума Танака» (1927), который в советском японоведении рассматривался как кредо агрессивной политики Японии, в том числе против Советского Союза [7].

Появились новые оценки событий у оз. Хасан в 1938 г. Весьма сомнительно, чтобы в случае успеха японских войск началась бы война Японии против СССР: Японии в то время хватало забот в связи с ее войной против Китая. Выясняется, что «граница в этом районе не была демаркирована», а поэтому сложно утверждать, действительно ли японцы пытались отторгнуть часть советской территории. А маршал Советского Союза В.К.Блюхер «указал, что вооруженный конфликт был вызван действиями нашей стороны, и потребовал ”немедленного ареста начальника погранучастка” и других ”виновников в провоцировании конфликта с японцами”» [8]. За эту позицию Блюхер был сурово наказан, а затем расстрелян.

Исследователями убедительно доказывается, что в 1945 году Советской Армии на Дальнем Востоке противостояла весьма слабая группировка японских войск, что бои в Манчжурии, на Сахалине и Курилах не носили столь ожесточенного характера, как это утверждалось советской военной историей, и т.п.; открытие архивов позволило выявить и сделать достоянием общества трагическую картину гибели в советских лагерях десятков тысяч японских пленных, удерживавшихся в плену вопреки нормам международного права и обязательствам незамедлительно возвратить их на родину, взятым на себя советской стороной [9].

Достойно сожаления, что эти изыскания порой шельмуются как антипатриотические. Благодаря публикациям такого рода становятся яснее контуры истины, свободной от пропагандистского налета. Истина должна быть высочайшей ценностью, и что делать, если иногда ее вкус горек. Признание ошибок и заблуждений прошлого только возвеличивает человека, народ, государство. Самообман не может быть патриотичным.

Существо территориальной проблемы между Россией и Японией

Собственно проблема состоит в том, что Япония предъявляет России претензии на ряд островов, находящихся под фактической юрисдикцией России (подчеркиваю: фактической), характеризуя присоединение Советским Союзом после второй мировой войны этих островов, принадлежавших до 1945 года Японии, к своей территории как незаконное и требуя возвращения их Японии. Это – острова Кунашир, Итуруп, Шикотан и группа островов Хабомаи. Попытаемся объяснить, что представляют собой эти острова как географический объект. От южной оконечности Камчатки до японского острова Хоккайдо простирается слабо выгнутая островная цепь, которая в южной части как бы удваивается, дополняясь небольшой «цепочкой», расположенной рядом с островами основной цепи. В России существует понятие Курильских островов, под которыми понимается Большая Курильская гряда, которую мы сейчас условно назвали основной цепью, вместе с Малой Курильской грядой, то есть островами, расположенными рядом с южной частью Большой гряды. При этом Южными Курилами называют два самых южных острова Большой Курильской гряды Итуруп и Кунашир и Малую Курильскую гряду, состоящую из острова Шикотан и группы островов Хабомаи. В Большой гряде Итуруп находится севернее Кунашира, в Малой гряде Шикотан находится севернее Хабомаев. Остров Уруп, следующий остров Большой Курильской гряды севернее Итурупа, относится уже к Средним Курилам. Таким образом, острова, на которые претендует Япония, по российской географической терминологии являются Южными Курилами. В Японии считают, что Курильский архипелаг (Тисима рэтто), начинающийся от Камчатки, заканчивается островом Уруп, а то, что в России называют Южными Курилами, вообще в Курилы не входит и образует «северные территории» (Хоппо рёдо). Таким образом, острова, на которые претендует Япония, по японской географической терминологии являются «северными территориями». Структуру «северных территорий» в Японии обозначают как «четыре острова» (ёнто), т.е. Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи, принимая для простоты в последнем случае группу островов за четвертый остров. Отсюда требование передачи Японии «северных территорий» звучит как «ёнто хэнкан» – возвращение четырех островов.

Несколько слов о терминологии. Японское наименование «проблема северных территорий» всё чаще используется и у нас. Использование удобного, на мой взгляд, термина «северные территории», который в полном понимании означает «северные территории Японии», нередко вызывает в России резкие возражения: только скажешь «северные территории», как тебя обвиняют в согласии с позицией японской стороны. Впрочем, иногда даже за термин «спорные острова» приписывают отсутствие патриотизма. Вероятно, было бы разумнее считать эти термины техническими и понимать, что использование их еще не означает согласия с позицией японской стороны по территориальной проблеме.

Наихудший поворот в любой дискуссии наступает тогда, когда содержательные дебаты перерождаются в терминологическое препирательство. В таком случае легко потерять подлинный смысл обсуждения и зайти в тупик (хотя, конечно, достичь единства в понимании терминов необходимо).

Метод исследования и основные исторические вехи

Выше было сказано, что достоверная информация именно о политических отношениях между Россией и Японией оказалась наименее доступной для российского общества. Это целиком и полностью относится к территориальной проблеме. Можно представить, какие конструкции зачастую выстраиваются в сознании людей на отсутствующем фундаменте.

Когда-то известный японовед К.О.Саркисов и я рассказали в самой простой форме ученикам шестого класса школы с изучением японского языка о территориальной проблеме и попросили пересказать дома старшим, а на следующем занятии поделиться с нами их мнениями. Типичные ответы звучали так:

«бабушка сказала, что, мол, ни одного камня исконно российских островов этим японцам»;

«мама говорит, что она об этом слышит впервые, поэтому у нее нет и не может быть никакого мнения»;

«папа считает, что если эти двое говорят правду, придется два острова отдать, хотя и жаль, что Хрущев наобещал это».

Можно с уверенностью сказать, что этот эксперимент в своеобразной форме высветил весьма распространенные в нашем обществе мнения.

Несмотря на отсутствие у широких масс населения России более или менее полной и добротной информации о территориальной проблеме, судит о ней чуть ли не каждый. Национальной особенностью нашего менталитета стало то, что всякий желающий свободно рассуждает с видом знатока на любую из следующих трех коронных тем: о медицине, о футболе и о территориальной проблеме.

Если говорить серьезно, то в истории территориальной проблемы целесообразно выделять то, что совершенно бесспорно или имеет высокую степень доказанности. В противном случае потеряется нить, поскольку в дискуссиях о происхождении проблемы выдвигается много спорного, многое из прошлого переоценивается. С этой точки зрения хороший инструмент – международное право, обращение к которому в значительной степени снимает возможности спекуляций и эмоционального перенапряга, тем более, что исторический материал нередко используется не для поиска истины, а для накаливания атмосферы дискуссий.

Само собой разумеется, что сравнительно небольшая публикация по столь серьезной проблеме может иметь лишь обзорный характер и содержать в лучшем случае только контуры того, что надо бы и хотелось бы осветить полнее и глубже.

Могут быть различные периодизации истории российско-японских политических отношений. В частности, возможно деление на досоветский, советский и постсоветский периоды.

Основная характерная черта досоветского периода с точки зрения избранного нами подхода состояла в том, что территориальной проблемы между Россией и Японией не существовало. В этом периоде могут быть выделены подпериод до заключения договоров между Россией и Японией и договорный подпериод. В результате исследований первого подпериода, охватывающих главным образом 17, 18 и первую половину 19 веков, к сегодняшнему дню на российской и японской сторонах накоплен значительный массив противоположных и примерно одинаково убедительных аргументов относительно первооткрытия, первоисследования, первоосвоения спорных островов. Так, полемизируя с И.А.Латышевым, К.Е.Черевко писал, что «открыли Курилы в 1643 г. (раньше русских и японцев) голландцы во время экспедиции М. де Фриза», и иронизировал по поводу рассуждений Латышева, будто процесс освоения русскими Курил протекал так, что «они распахивали земли, занимались скотоводством и строили школы для коренных жителей» [10]. Именно к этому подпериоду относятся упомянутые выше разбойные похождения Хвостова и Давыдова.

Прагматичнее и продуктивнее обратиться ко второму – договорному – подпериоду, когда между Россией и Японией были заключены Симодский договор 1855 года, Петербургский договор 1875 года и Портсмутский договор 1905 года. Что касается «северных территорий», то в этих договорах была четко прописана принадлежность их Японии. Особое значение в этом ряду имеет Симодский договор, в котором впервые граница между Россией и Японией была проведена между Урупом и Итурупом, причем это адекватно отражало реальное положение дел и было совершено в прямом соответствии с инструкцией тогдашнего императора России.

Советский период может быть разделен на подпериоды до второй мировой войны, в ее годы и после нее. На протяжении длительного времени территориальной проблемы между Советским Союзом и Японией не существовало. Пекинская декларация, принятая Советским Союзом и Японией в 1925 году, т.е. в подпериод до второй мировой войны, подтверждала действенность ранее заключенных российско-японских договоров, а значит – и принадлежность «северных территорий» к Японии. В течение следующего подпериода, т.е. в годы второй мировой войны, территориальной проблемы между Советским Союзом и Японией также не существовало, но складывались предпосылки к ее возникновению. Так, по Крымскому или Ялтинскому соглашению между странами-союзницами 1945 года Советскому Союзу были обещаны «северные территории» (в сегодняшнем понимании) за его вступление в войну с Японией. Вокруг правовой природы этого соглашения ведутся определенные дебаты, но думается, что такое обещание было политическим актом и означало намерение, подлежащее затем фиксации в соответствующем международно-правовом акте, чего, впрочем, не произошло. Если строго следовать международному праву, невозможно считать военно-политическую договоренность союзников периода второй мировой войны имеющей силу международных договоров и обязательной для Японии. Для понимания сути такого обещания и происхождения территориальной проблемы между Советским Союзом и Японией важно также иметь в виду, что в 1941 году между этими государствами был заключен пакт о нейтралитете сроком на пять лет с оговоркой о том, что если одна из сторон не заявит о денонсации пакта за год до истечения его срока, пакт автоматически продляется еще на пять лет. Территориальная проблема возникла лишь в подпериод после второй мировой войны, когда в 1945 году Советский Союз в нарушение пакта о нейтралитете вступил в войну с Японией, советские войска заняли «северные территории», сделав это после капитуляции Японии, т.е. действительно после окончания второй мировой войны, а затем в 1946-1948 годах Советский Союз односторонними актами присоединил эти острова к своей территории [11]. Японское население «северных территорий» было выдворено в Японию такими же методами, какими советская власть ломала жизнь национальных меньшинств и целых народов своей страны, переселяя их по обвинению в шпионаже на Японию, сотрудничестве с немецкими оккупантами и т.п.

Таким образом, бесспорно, что до 1945 года «северные территории» никогда не являлись собственностью России или Советского Союза, что лишает всякого смысла нередко звучащую квалификацию их как «исконно российских островов». При всех предпринимаемых время от времени попытках оправдать вступление Советского Союза в войну против Японии в 1945 году представляется бесспорным, что СССР нарушил пакт о нейтралитете. Важными вехами дальнейшего развития территориальной проблемы в течение этого подпериода являются заключение странами – участницами войны против Японии Сан-Францисского мирного договора с Японией в 1951 году и подписание Совместной советско-японской декларации в 1956 году. В традиционном советском японоведении Сан-Францисский мирный договор называли сепаратным, поскольку Советский Союз его не подписал, хотя это неподписание было результатом политического решения самого советского руководства. По этому договору Япония отказалась от Курильских островов, но их географические пределы в договоре не были указаны, что создало для японской стороны одну из возможностей утверждать, что «северные территории» не входят в Курилы и Япония от них не отказывалась [12]. В договоре также не было указано, какой стране передаются острова, от которых Япония отказывается.

Сопоставляя то, что западные союзники военного времени, среди которых первую скрипку играли США, выразили в Ялте намерение отдать «северные территории» Советскому Союзу и не попытались потом придать этому намерению международно-правовую форму, с тем, что американская дипломатия составила Сан-Францисский мирный договор с такими огрехами, невольно приходишь к мысли о неблаговидной роли США в формировании и закреплении территориальной проблемы, в закладке своего рода «мины замедленного действия» в отношения между нашей страной и Японией.

С прекращением состояния оккупации и восстановлением суверенитета Японии в 1952 году японская сторона – как официальный Токио, так и общественность страны – постоянно ставили вопрос о возвращении «северных территорий». По Совместной советско-японской декларации Советский Союз обязался передать Японии по подписании с ней мирного договора «два» из «четырех» спорных островов – Хабомаи и Шикотан, однако в 1960 году советская сторона отказалась от этого обязательства, мотивируя такой недопустимый с точки зрения международного права односторонний шаг тем, что Япония заключила очередной договор безопасности с Соединенными Штатами. Далее советская сторона постоянно заявляла, что территориальной проблемы с Японией просто не существует. На конечной стадии существования Советского Союза М.С.Горбачев признал существование территориальной проблемы, но настаивал на том, что обязательство о передаче Хабомаев и Шикотана утратило силу.

В постсоветский период российской стороной было признано существование территориальной проблемы как проблемы принадлежности «четырех» островов. Была признана и необходимость разрешения этой проблемы в мирном договоре. Также была подтверждена действенность Декларации 1956 года в полном объеме. В Токийской декларации о российско-японских отношениях 1993 года говорится: «Президент Российской Федерации и Премьер-министр Японии, придерживаясь общего понимания о необходимости преодоления в двусторонних отношениях тяжелого наследия прошлого, провели серьезные переговоры по вопросу о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Стороны соглашаются в том, что следует продолжать переговоры с целью скорейшего заключения мирного договора путем решения указанного вопроса, исходя из исторических и юридических фактов, и на основе выработанных по договоренности между двумя странами документов, а также принципов законности и справедливости и таким образом полностью нормализовать двусторонние отношения. В этой связи Правительство Российской Федерации и Правительство Японии подтверждают, что Российская Федерация является государством-продолжателем СССР и что все договоры и другие международные договоренности между Советским Союзом и Японией продолжают применяться в отношениях между Российской Федерацией и Японией» [13]. Была охарактеризована роль Декларации 1956 года как базового юридического документа, который положил начало процессу переговоров по мирному договору после восстановления дипломатических отношений между двумя странами [14].

Собственно говоря, постсоветский период – это и история территориальной проблемы, и ее сегодняшний день. Как было сказано, судьба российско-японской территориальной проблемы в том, что она так или иначе востребована политиками, учеными и общественностью сегодня.

Нерешенность территориальной проблемы является в наши дни главным препятствием на пути к заключению двустороннего мирного договора. Мирного договора так и нет, хотя состояние войны между нашими странами прекращено Совместной декларацией 1956 года. Почему же договор не заключен в постсоветский период? Потому что у обеих сторон совершенно разные подходы к содержанию договора, соответственно нет его проекта, устраивающего обе стороны, не чувствуется и реального стремления найти компромисс.

Сегодняшняя позиция японской стороны

Японская сторона, то есть государственное руководство и поддерживающее его в этом вопросе подавляющее большинство населения Японии, считает, что Россия владеет спорными островами незаконно [15], и настаивает на заключении такого мирного договора, который включал бы удовлетворение территориальных претензий Японии к России в полном объеме (то есть на возвращении «четырех островов»). Здесь следует подчеркнуть, что официальная позиция японской стороны действительно опирается на практически всенародную поддержку, и это необходимо сказать хотя бы потому, что еще не прекратились утверждения, будто в Японии какая-то группка политиканов раздувает проблему, а народ при этом либо равнодушен, либо является объектом манипуляций злонамеренной группки.

Почему проблема «северных территорий» так важна для Японии? В нашей стране существует мнение отдельных лиц, будто японская сторона заинтересована в получении этих островов из-за природных богатств самих островов и их акватории, из военно-стратегических соображений и т.п.

Что касается экономических выгод, которые могла бы приобрести Япония вместе с островами, то японская сторона, надо полагать, сопоставляет эти выгоды с тем, что для перевода островов из их нынешнего тягчайшего социально-экономического состояния в нормальное потребуются колоссальные затраты. Один видный деятель правящей в Японии либерально-демократической партии как-то сказал мне, что передача островов Россией Японии была бы недружественным актом по отношению к последней потому, что для создания на островах минимальных условий достойной жизни и деятельности людей не хватило бы всего японского национального бюджета, то есть дело закончилось бы разорением Японии. Шутка, конечно, но в ней, как и в каждой шутке, столько серьезного.

В молодости я три года прослужил переводчиком японского языка в пограничных войсках на Хабомаях. А уже в зрелом возрасте мне довелось однажды прочитать лекцию в Токио, на которую среди других людей пришла японка, родившаяся на том же острове, на котором я проходил службу. После 1945 года она, будучи еще ребенком, была вместе с родителями выдворена в Японию. Она принесла карту этого острова и спрашивала меня, что в моё время было на месте вот этого поселка, этого заводика, этой школы, этой больницы и т.п. Мучительно переживая, я в каждом случае отвечал: обгоревшие фундаменты.

Кстати, если говорить об экономических выгодах для японской стороны и потерях для нашей, то можно с уверенностью сказать, что японская сторона согласилась бы сопроводить мирный договор предлагаемого ею содержания пакетом дополнительных соглашений, сохраняющих за Россией право хозяйственной деятельности на островах и в их водах.

Говорят, что в случае получения островов Япония запрёт российский Тихоокеанский флот в Охотском море. Сошлюсь на мнение ныне покойного генерала Г.В.Батенина, занимавшего видное положение в министерстве обороны РФ. Касаясь возможности передачи Японии двух островов, он писал: «на соотношение сил и средств сторон передача этих островов Японии фактически не влияет... Потери военно-стратегического характера для российской стороны являются относительно небольшими. Их компенсация может быть осуществлена достаточно легко политическими мерами». Говоря о передаче даже четырех островов, он приводил таблицу «потерь» России и «приобретений» Японии, подчеркивая при этом, что таблица эта «характеризует образ мышления военных аналитиков времен «холодной войны»... Все параметры, приведенные в этой таблице, производят впечатление лишь в рамках «дуэльной» конструкции мира, поделенного на двух антагонистов – Запад и Восток» [16]. Можно с уверенностью сказать, что японская сторона согласилась бы сопроводить мирный договор предлагаемого ею содержания также пакетом дополнительных соглашений, гарантирующих демилитаризованный режим островов, свободный проход в проливах между ними российских военных кораблей и т.п.

Говоря в целом, с точки зрения экономики и внешней политики договор принес бы больше пользы России, чем Японии.

Можно утверждать, что для японской стороны, считающей свои претензии справедливыми и уверенной в том, что Россия удерживает «северные территории» незаконно, территориальная проблема в отношениях с Россией есть прежде всего дело национальной чести и достоинства. Соглашаться или не соглашаться с такой точкой зрения японской стороны – решать каждому, но понять этот подход надо бы. Тот, кто считает сохранение «северных территорий» за Россией священным долгом, должен войти в положение японцев, считающих таким же священным долгом для себя бороться за передачу островов Японии. Надо сказать, что японская сторона имеет серьезные исторические и юридические доказательства правоты своей позиции, которые можно оспаривать, но нельзя игнорировать.

Сегодняшняя позиция российской стороны

Если позиция японской стороны ясна, то с позицией российской стороны дело обстоит сложнее. Официальная точка зрения в полном и четко сформулированном виде широкой общественности не известна. Однако отдельные ее компоненты можно улавливать или ощущать.

Во-первых, этой позицией предусматривается, что «нынешняя российско-японская граница… является историческим фактом, возникшим в результате сложных и тяжелых отношений между нашими странами, и имеет под собой международно-правовую основу» [17]. Под этой основой имеется в виду, что острова были отторгнуты у Японии как у государства-агрессора по итогам второй мировой войны и перешли к Советскому Союзу на законном основании. МИД РФ заявляет, что права России на суверенитет над Курилами основываются на союзнических договоренностях военного и послевоенного периода, прежде всего на Ялтинском соглашении 1945 года. Выше мы высказывали свою точку зрения, согласно которой документы, о которых идет речь, являются не международно-правовыми актами, а политическими соглашениями. Можно возразить и против того, что присоединение островов к СССР квалифицируется как наказание агрессора, поскольку Япония на СССР не нападала.

Во-вторых, не соглашаясь на японский вариант разрешения территориальной проблемы путем передачи Японии «четырех островов», российская сторона предложила заключить договор «о мире, дружбе и сотрудничестве»; по мнению японской стороны, если обсуждать такое предложение, то слово «мир» должно быть исключено из названия договора; словом, речь идет о промежуточном договоре, который не решает территориальной проблемы и, соответственно, не является мирным договором. Как это звучало в интерпретации ныне покойного господина Итиро Суэцугу, видного японского общественного деятеля в области борьбы за разрешение территориальной проблемы, во время визита В.В.Путина в Японию в сентябре 2000 г. тогдашний премьер-министр Японии Ёсиро Мори повторил предложение, высказанное премьер-министром Хасимото президенту Ельцину во время их неформальной встречи в Каване в апреле 1998 года, о том, чтобы провести государственную границу между островами Уруп и Итуруп (по мнению японской стороны, после акта пограничного размежевания административное управление России на островах могло бы продолжаться более или менее долго). По словам Суэцугу, «реакция президента Путина была следующей. Дав весьма определенную оценку японскому предложению словами «подход японской стороны является смелым и продуманным», он отказался принять предложение Мори в виду, как он сказал, его полного несовпадения с позицией российской стороны. Со своей стороны он выдвинул перед премьером Мори идею о подписании промежуточного договора о дружбе и сотрудничестве, в свое время предложенного российской стороне еще премьером Обути в Москве – это было в ноябре 1998 года. Вполне естественно, что премьер-министр Мори ответил несогласием, потому что такое соглашение не может являться мирным договором, нормализующим отношения двух стран» [18].

В-третьих, поскольку Президент и МИД РФ признают за Совместной советско-японской декларацией 1956 года ее действенность, значение и обязательность для выполнения, можно предположить, что в сегодняшней позиции в какой-то степени присутствует взгляд на Декларацию, по которой СССР обязался передать Японии по заключении мирного договора Шикотан и Хабомаи, как на гипотетически возможную основу для заключения мирного договора, причем считается предельно допустимой передача только этих двух островов.

Трудно судить о недостаточно известном, но похоже, что российская официальная позиция имеет свои плюсы, такие как признание действенности Декларации 1956 года, и минусы, такие как спорные характеристики Ялтинского соглашения. В целом же возникает ощущение, что подходы Президента Путина выгодно отличаются от имевших место при его предшественнике своей реалистичностью и предсказуемостью, свободой от таких эмоциональных всплесков с тяжелыми последствиями, как известное ельцинское намерение чуть ли не заключить мирный договор к 2000 году.

В российской общественности имеет место широкий спектр мнений: одни считают, что Японии не следует передавать ни одного острова, а Декларация 1956 года или, по крайней мере, ее положения о территориальном вопросе не имеют силы; другие видят разрешение территориального вопроса в присоединении России к Сан-Францисскому мирному договору с Японией 1951 года, не подписанному Советским Союзом; третьи предлагают обратиться за решением в Международный суд; четвертые полагают Декларацию 1956 года действующей в полном объеме, включая обязательные для России положения о территориальном вопросе; пятые уверены, что мы, прожив с 1945 года без мирного договора с Японией, можем спокойно сохранять и далее статус-кво; шестые ничего об этой проблеме не знают и знать не хотят.

Как только что было сказано, во внутрироссийской полемике звучит, в частности, мотив присоединения к Сан-Францисскому договору, по которому Япония отказалась от Курил. Подобное предложение не реально. Как это сделать, опросить участников подписания договора по одиночке или собрать их на вторую Сан-Францисскую конференцию? Зачем это делать, когда в договоре не указаны ни географические пределы Курил, а значит – и территорий, от которых Япония отказывается, ни государство, которому эти территории передаются?

Предложения примкнуть к Сан-Францисскому договору представляют собой один из вариантов идеи интернационализировать проблему. Другой вариант – передача в Международный суд. Думается, что последнее также не продуктивно, к тому же такой путь означал бы признание политической и дипломатической импотенции обеих заинтересованных сторон.

Широкий набор суждений в обществе в сочетании со слабой информированностью общества о существе вопроса и с закрытостью официальной российской позиции на переговорах о мирном договоре означает прежде всего, что по территориальной проблеме нет не только единения между государственным руководством и широкими массами населения, но даже и диалога по проблеме. Здесь можно только позавидовать тому, что имеет место на японской стороне.

Выгодность мирного договора для России

Несколько слов по поводу предложений жить и дальше без мирного договора. Мирный договор выгоден России, ибо снимает препятствия на пути широкого развития российско-японского экономического и внешнеполитического сотрудничества. Россия заинтересована в этом сотрудничестве, так, в области экономики оно было бы особенно полезно для социально-экономического подъема Сибири и Дальнего Востока. По ряду внешнеполитических вопросов оба государства находят общий язык. Экономическое сотрудничество существует и развивается, причем Япония идет навстречу России заметно активнее других стран «семерки». Однако масштабы сотрудничества и темпы его развития совершенно не соответствуют возможностям Японии и потребностям России. Правительство Японии формально предоставляет японским фирмам свободу деятельности на российском направлении, однако не дает им необходимых государственных гарантий, совершенно очевидно дожидаясь заключения мирного договора (конечно, пассивность японского бизнеса связана и с отсутствием должного инвестиционного климата в России). Как отмечает заместитель министра иностранных дел РФ А.П.Лосюков, с заключением мирного договора был бы «снят ограничитель с развития всего комплекса наших отношений с Японией» [19]. В нашей стране существует мнение отдельных лиц, будто японская сторона на второй день после заключения мирного договора отвернется от России и забудет о ней как об объекте приложения экономической активности, но для таких опасений нет никаких оснований, тем более что гарантии экономического сотрудничества можно заложить в самом договоре или в пакете сопутствующих ему соглашений.

Заключение мирного договора даст международно-правовое закрепление границы между Россией и Японией, которого также нет. Более прочные отношения с Японией, которые должны наступить после заключения договора, позволят России уверенней противостоять возможным геополитическим играм других стран в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Россия, разделавшись с застарелым пережитком империалистической внешней политики и холодной войны, еще раз докажет миру свою приверженность правилам, принятым в мировом сообществе.

Во время официального визита Президента РФ в Японию в сентябре 2000 года он и премьер-министр Японии дали указание активизировать усилия по разъяснению общественному мнению своих стран важности заключения мирного договора. В этом тоже можно видеть существенный элемент официальной российской позиции.

Декларация 1956 года как оптимальная основа для мирного договора

Наиболее разумной представляется нам идея заключения мирного договора на началах Декларации 1956 года, то есть с передачей Японии Шикотана и Хабомаев.

В соответствии с Декларацией состояние войны, существовавшее между СССР и Японией с 9 августа 1945 г., было прекращено со дня вступления Декларации в силу; между двумя государствами восстанавливались мир и добрососедские отношения, СССР и Япония условились о восстановлении дипломатических и консульских отношений, согласились продолжить переговоры о заключении мирного договора.

Статья 9 Декларации гласит: «Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактически передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией» [20].

Что касается статуса и действенности Декларации на сегодняшний день, то с точки зрения международного права абсолютно корректна формулировка заместителя министра иностранных дел РФ А.П.Лосюкова, указавшего, что «Декларация 1956 г. была ратифицирована обеими странами и по существу является действующим юридическим документом, имеющим характер международного договора» [21].

В связи с тем, что этот международно-правовой акт носит название декларации, нужно иметь в виду, что «договор может носить различные наименования, на его юридическую силу это не влияет. Этот момент отмечен как Венскими конвенциями, так и Законом о международных договорах РФ. Наиболее употребительны наименования: договор, соглашение, конвенция, протокол, устав. Особой формой является соглашение путем обмена нотами с тождественным содержанием. Юридически обязательные положения могут содержаться также в совместных заявлениях, декларациях, в совместных коммюнике» [22].

Среди базисных положений международного права «основополагающий принцип права договоров формулируется так: "договоры должны соблюдаться" (pacta sunt servanda): каждый действующий договор обязателен для участников и должен ими добросовестно выполняться. …Каждый правомерно вступивший в силу договор юридически обязывает всех участников. Выполняться он должен добросовестно, т.е. честно, государство обязано сделать все от него зависящее для реализации договора во всей полноте» [23]. Поскольку Россия «как государство-продолжатель унаследовала договорную систему СССР» [24], вышеизложенные обязательства в отношении соблюдения Декларации 1956 года возлагаются на нее.

За период с 1956 года предпринимались и предпринимаются отдельные попытки отказаться от Декларации или сузить объём обязательных для соблюдения положений Декларации путем утверждений о том, что процитированная выше её девятая статья утратила силу.

Так, подобная попытка содержалась в Памятной записке советского правительства правительству Японии от 27 января 1960 г., где, как говорилось выше, отказ от обязательства передать Японии Шикотан и Хабомаи объяснялся заключением нового японо-американского договора безопасности, словно кто-то может диктовать суверенному государству, с кем и какие договоры ему заключать.

Иные основания для утверждений об утрате силы статьей девятой выдвигал Президент СССР М.С.Горбачев во время и после своего визита в Японию в 1991 году. Выступая на сессии Верховного Совета СССР 26 апреля 1991 года, он говорил: «Премьер Кайфу настаивал на том, чтобы декларация 1956 года была названа в заявлении. Мы на это не пошли. И вот почему: в ней говорится не только об окончании состояния войны и восстановлении дипломатических отношений, но и о передаче Японии островов после заключения мирного договора. Мы считаем, что следует опираться только на ту часть документа, которая стала исторической реальностью, имела международно-правовые и физические последствия. А то, что не состоялось, что последующая история как бы "стерла", невозможно, спустя 30 лет, просто так реанимировать. Шанс тогда был упущен. С тех пор возникли новые реальности. Из них и надо исходить» [25].

Уже в наши дни в докладе заместителя председателя Комитета защиты Курил и территориальной целостности России А.Ю.Плотникова на заседании Депутатской группы Госдумы РФ по связям с Парламентом Японии 19 сентября 2000 года утверждалось следующее: «В любом случае, в нынешних условиях девятую статью Декларации 1956 г. следует безусловно признать утратившей свою силу как ввиду отказа Японии от первоначальных условий, на которых была заключена Декларация, так и ввиду того, что предусмотренная в этой статье передача Японии островов Малой Курильской гряды была рассчитана на заключение мирного договора в ближайшие годы в конкретных условиях послевоенного времени. За прошедшие десятилетия ситуация в районе южных Курил полностью изменилась, и возврат к договоренностям сорокапятилетней давности уже просто невозможен» [26].

Однако «договор представляет собой единое целое, сбалансированный комплекс норм. Прекратить можно лишь договор в целом. Нельзя выбирать изюм из пирога. Прекращение действия отдельных постановлений возможно лишь в том случае, если это допускается договором или согласовано между сторонами. …Лишь в исключительных случаях могут быть прекращены, приостановлены или объявлены недействительными только некоторые постановления договора. Необходимым условием является возможность отделения соответствующих постановлений от договора в плане его дальнейшего действия без коренных изменений в правах и обязательствах сторон» [27]. С нашей точки зрения, в данном случае нет ни исключительных обстоятельств, ни возможности «безболезненного» обособления статьи девятой от целостного текста Декларации. Японское правительство, возражая против советского демарша в 1960 году, ссылалось именно на международно-правовые процедуры обращения с договорами, не допускающие одностороннего отказа от взятых на себя в договорном порядке обязательств.

В результате работы большого исследовательского коллектива ученых и специалистов из Японии, США и России в их совместном труде было зафиксировано следующее: «В 1956 г. в Совместной декларации об установлении дипломатических отношений с Японией и прекращении состояния войны Советский Союз обязался передать Японии острова Хабомаи и Шикотан после подписания мирного договора. С точки зрения международного права то обстоятельство, что это обязательство было оформлено в виде добровольного волеизъявления Советского Союза, не имеет никакого юридического значения в отношении обязательства России вернуть два меньших острова. Оно не может быть отменено или изменено в одностороннем порядке: декларация была ратифицирована парламентами двух стран и имеет силу закона, обязательного к выполнению обеими сторонами. …Попытки советского правительства в нескольких заявлениях января-мая 1960 г. поставить под сомнение законность этого обязательства неправомочны. Единственным законным путем аннулирования этой декларации была бы ее совместная денонсация Верховным Советом и японским парламентом или принятие Японией и Советским Союзом совместного документа, определяющего изменения в декларации. Подобный совместный документ должен быть ратифицирован верховной законодательной властью обеих стран для того, чтобы обрести силу международного права. Тот факт, что Совместная декларация не аннулирована после 1960 года и до сих пор является единственным документом, согласно которому обе стороны осуществляют международные отношения, означает, что она и по сей день имеет силу закона для двух стран» [28].

С начала 1960-х годов настояния на том, чтобы будущий мирный договор предусматривал возвращение Японии не только Хабомаев и Шикотана, но также Кунашира и Итурупа, последовательно включаются японской стороной в повестку дня переговоров о заключении мирного договора. Дело в том, что незадолго до подписания Декларации, а именно 29 сентября 1956 г., состоялся обмен письмами между полномочным представителем правительства Японии С.Мацумото и первым заместителем министра иностранных дел СССР А.А.Громыко. В письме Мацумото говорилось: «японское правительство будет считать, что переговоры относительно заключения мирного договора, включающего территориальный вопрос, будут продолжены и после восстановления нормальных дипломатических отношений между нашими странами». Громыко ответил, что советское правительство «заявляет о своем согласии на продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между нашими странами переговоров о заключении мирного договора, включающего и территориальный вопрос» [29]. Как известно, «МИД Японии и ряд японских исследователей считают, что данные документы (письма Мацумото-Громыко – В.Е.) являются неотъемлемой частью Совместной декларации Японии и СССР» [30] и что двуединство «Декларация + письма» должно пониматься так: Декларация через обязательство СССР передать Японии два острова зафиксировала решенность части проблемы, письма же предусматривают решение оставшейся части путем передачи оставшихся двух. Наше мнение состоит в том, что письма Мацумото-Громыко не могут считаться неотъемлемой частью Декларации 1956 года, а текст Декларации свидетельствует о согласии обеих сторон закрыть территориальную проблему передачей Японии Хабомаев и Шикотана. Как было заявлено В.В.Путиным на пресс-конференции по итогам Иркутской встречи 25 марта с.г., для единообразного понимания положения Совместной декларации по поводу возможности передачи Японии островов Малой Курильской гряды после подписания мирного договора необходима дополнительная работа экспертов двух государств.

При заключении мирного договора могут быть сняты определенные слабости Декларации. Имеется в виду, что в Декларации не затронуты некоторые моменты, которые, по нашему мнению, нельзя было не затронуть, и которые, надо полагать, будут должным образом проработаны в мирном договоре. Сюда входит международно-правовая характеристика фактического владения России вышеназванными четырьмя островами, соотношение между двусторонним разрешением территориальной проблемы и положениями Сан-Францисского мирного договора и др.

Думается, что в мирном договоре можно было бы учесть озабоченность японской стороны судьбой Кунашира и Итурупа. В частности, представляется возможным использование, как говорит известный специалист по проблеме мирного договора с Японией Г.Ф.Кунадзе, «прецедента, возникшего в 1991 г. в отношениях СССР с Китаем. Как известно, в марте 1991 г. СССР и Китай завершили многолетние переговоры о пограничном размежевании, подписав соответствующее межправительственное соглашение. При этом, однако, стороны не смогли договориться о принадлежности трех крупных островов (Тарабаров, Большой Уссурийский и Большой). Понимая, что соглашение о пограничном размежевании отвечает интересам развития их взаимоотношений, СССР и Китай решили вынести вопрос о принадлежности указанных островов за его рамки. При этом предполагалось, что в будущем по мере развития советско-китайских отношений рано или поздно возникнут условия благоприятствующие разрешению проблемы. Пока же этого не произошло, стороны согласились уважать статус-кво. Так был создан правовой и политический прецедент, вполне применимый к российско-японским отношениям» [31]. Мне кажется, что опытные и способные российские и японские дипломаты могли бы найти для мирного договора какую-то формулировку, которая содержала бы и признание закрытия территориальной проблемы путем передачи Россией Японии Шикотана и Хабомаев, и готовность России с учетом особой заинтересованности Японии в судьбе Кунашира и Итурупа пойти на исключительный шаг и благожелательно отнестись к продолжению после заключения мирного договора переговоров с Японией по этому вопросу.

Разрешение территориального вопроса на основе Декларации 1956 года было бы наилучшим выходом из сложившегося положения уже потому, что носило бы яркую окраску компромисса. Потенциал Декларации виден уже из того, что, как отмечалось выше, Президент РФ и премьер-министр Японии охарактеризовали Декларацию как базовый юридический документ, который положил начало процессу переговоров по мирному договору после восстановления дипломатических отношений между двумя странами. В то же время ясно, что в настоящий момент решение вопроса на основе Декларации неприемлемо для японской стороны и весьма многих россиян. Превращение Декларации в реальную основу мирного договора потребовало бы колоссальной работы с целью, во-первых, сформировать мнение российской стороны на государственном и общественном уровне в поддержку такого варианта и, во-вторых, убедить в его оптимальности японскую сторону.

Противники принятия Декларации за основу мирного договора порой говорят, что передача Японии двух островов вызовет цепную реакцию территориальных претензий к России: что-то потребуют китайцы, Германия станет требовать Калининград и т.п. Однако надо иметь в виду, что с КНР у нас пограничный вопрос урегулирован в договорном порядке, а на западе есть Хельсинкские договоренности о нерушимости послевоенных границ.

Некоторые рабочие предложения

Разрешение территориальной проблемы должно носить для России политико-правовой характер: правовой аспект присутствовал бы в виде следования международному праву и конкретно – Декларации 1956 года, а политический состоял бы в приложении значительных усилий для формирования общественного мнения в поддержку выполнения Декларации, может быть, в принятии государственно-общественной программы такого формирования.

Декларация из повода для раздоров может превратиться в инструмент консолидации общества. Противникам Декларации хотелось бы дать совет: чем растрачивать общественную энергию на абсурдные попытки отменить Декларацию 1956 года или на обвинения сторонников передачи Японии по Декларации «двух островов» в «лоббировании интересов Японии» (ведь японская сторона сейчас категорически отвергает такую возможность), лучше подумать, как совместной работой полнее воплотить в будущем мирном договоре государственные интересы России. Например, как конкретно зафиксировать курс на развитие экономических отношений, в соответствии со сказанным выше закрепить за Россией право хозяйственной деятельности на передаваемых островах и в их акватории, а также право прохода российских военных судов через проливы между островами, оговорить достойный статус курильчан, желающих остаться на двух «малых островах» после их передачи Японии, и содействие с японской стороны в переезде и обустройстве на новом месте тех, кто пожелает переехать на материк, закрепить обязательство Японии поддерживать на островах демилитаризованный режим и т.п.

Для того, чтобы продвинуться вперед по пути к заключению мирного договора, нужно придать проводимой с этой целью работе новое качество. Следует отрешиться от иллюзии, будто развитие экономических, культурных, научных и т.п. связей автоматически приведет к взаимопониманию народов по политической проблематике. Конечно, такое развитие будет способствовать этому взаимопониманию, но необходимость общественного диалога по специфически политическим вопросам всё равно останется. Иначе, образно говоря, среднестатистический россиянин, посмотрев очередной показ кимоно, может сказать: нет, такой прекрасный японский народ не может требовать наши острова.

Однажды на обеде с делегацией Японской молодежной палаты члены делегации задали вопрос, когда, по моему мнению, можно ожидать разрешения территориальной проблемы. Я сказал им, что если ничего не делать, то никогда.

Можно утверждать, что ускорения не получится без подключения к работе научной и более широкой общественности. Нужно ли доказывать, что МИД при всем желании и при всей дисциплинированности не в состоянии выполнить установку Президента на разъяснение общественности важности мирного договора с Японией. Разъяснить это общественности могут только общественные организации в тесном взаимодействии с государственными структурами. Для того же, чтобы общественность вступила в диалог с властями по проблеме мирного договора, нужна открытость со стороны властей и информированность широких слоев общества о существе вопроса. Требуются самые разнообразные формы информации – книги, статьи, лекции, дискуссии, киноролики, выступления по радио и телевидению и т.п. Возможно, что потребуется создание координирующего общественно-государственного организационного звена.

Необходимы новые формы диалога с японской стороной – обмен мнениями ученых и общественности двух стран по проблеме мирного договора. Как говорилось, в аргументации японской стороны в пользу ее варианта договора есть и сильные и слабые моменты с точки зрения международного права. Если об этом повести серьезный разговор с японскими учеными и представителями общественности, возможно, они внесут определенные коррективы в свою поддержку японского варианта мирного договора в направлении к компромиссу. Японская официальная сторона слабо воспринимает заявления российской стороны о том, что в России распространено негативное отношение к территориальным претензиям Японии; может быть, об этом лучше рассказать непосредственно японской общественности, тогда наша ситуация будет понятней в Японии. На упомянутом обеде с делегацией Японской молодежной палаты члены делегации спросили, почему Путин не может разрешить территориальную проблему, если Горбачев разрушил берлинскую стену. Можно сделать вывод, что в Японии представляют нашу страну всё той же тоталитарной системой, где указания сверху выполняются без обсуждений, и считают, что для разрешения территориальной проблемы нужна только политическая воля лидера России. В действительности же судьбоносные решения уже не могут приниматься у нас государственным руководством без гарантий народной поддержки.

В России необходимо серьезное обсуждение всех подходов к территориальной проблеме. Очевидно, ее решение должно быть компромиссным и в то же время отвечать государственным интересам обеих стран. Для того, чтобы работа над мирным договором дала практические результаты, необходимо создать нормальную, культурную, деловую атмосферу вокруг проблемы. Независимо от согласия или несогласия с позицией японской стороны, следует проявлять к ней уважение, тем более, что она находит широкую поддержку в народе Японии. В российском обществе нужно нормально относиться к сторонникам всех взглядов, поскольку все они – каждый по своему – стремятся ко благу России. Подмена глубокого, взвешенного анализа нервозностью и обвинениями, доходящими порой до оскорблений, не дает требуемых результатов и производит впечатление неуверенности тех, кто ведет себя таким образом, в своей правоте. Подрывается и авторитет нашего государства и общества на международной арене. Может получиться так, что такое якобы боевое и азартное отстаивание отечественных интересов на деле обернется ущербом для них. Состояние российского общества таково, что надо искать способы его объединения, а не новые поводы для новых расколов.

Ситуация в начале третьего тысячелетия

Сторонники заключения мирного договора с Японией на основе Декларации 1956 года ведут посильную работу по разъяснению своей позиции и убеждению общественности в оптимальности такого варианта, неприемлемость которого на сегодняшний день для японской стороны снимает грубые и необоснованные обвинения в «подливании воды на японскую мельницу». Мы открыто излагаем свои взгляды, и не прав был Г.В.Боос, когда в 2000 году в Токио на российско-японском форуме, касаясь территориальной проблемы, утверждал следующее: «Не случайно ведь весьма немногочисленные сторонники скорейшего и безоглядного решения этого вопроса обсуждают это только за границей, не смея об этом говорить громко внутри страны» [32].

В российской общественности набирает силу взвешенный и разумный, основанный на знаниях вопроса подход к проблеме мирного договора с Японией. Одним из свидетельств тому являются продуктивные высказывания на интернетовских сайтах, высказывания, которых пока не так много, но число их растет. Недавно на одном из сайтов в дискуссии о ситуации вокруг Калининграда участники вдруг (может быть, совсем не вдруг?) заговорили о «северных территориях». Приведу несколько цитат:

«…обсуждается вопрос о возвращении Южных Курил Японии. Россия имеет права лишь на Уруп и острова к северу от него, а на самую южную часть Курил у нас прав нет, надо вернуть их. Но проблема шире. Согласно Атлантической хартии 1941 г. (СССР присоединился к ней в 1942 г.) три союзных державы связали себя обязательством не расширять свои территории за счет территорий противника без четко выраженного согласия населения этих территорий. СССР при Сталине этот документ нарушил: с юга Курил выселили японцев…»;

«никакие провокации, никакая война не изменят тот факт, что до 1945 г. Россия и СССР никогда… Южными Курилами не владели, эти земли не наши. …У России должны быть законные границы»;

«если вы хотите, чтобы Россию продолжали считать злобной, агрессивной и опасной для соседей страной, – пожалуйста, можете "ни пяди не отдавать"» [33].

Тональность и компетентность выражений отношения к российско-японской территориальной проблеме становится одним из признаков культуры или бескультурья, грамотности или безграмотности, толерантности или озлобленности. В романе Татьяны Толстой «Кысь» есть пронзительный монолог одного жуткого типа, определяемого автором как «пьяная скотина», в котором потрясающим образом соединены обвинения евреев в том, что они скупили сахар и таким образом мешают свободному изготовлению самогона, призывы облить бензином и сжечь заживо академика Сахарова и утверждения о сговоре с целью продать Курилы… Рейгану [34].

В последнее время нередко говорят об «ужесточении» японской позиции на российском направлении в целом и относительно мирного договора в частности. СМИ с энергией, заслуживающей лучшего применения, мусолят данные о мерах, принятых в Японии к некоторым политикам и дипломатам. Эти меры – сугубо внутрияпонские. В то же время СМИ не замечают серии явлений нашего отечественного происхождения, совокупность которых наводит на мысль об антияпонской кампании, словно подталкивающей японскую сторону к «ужесточению». Лейтмотив кампании – «отмена» Декларации 1956 года. Наиболее известны слушания в Сахалинской областной думе на тему «Советско-японская декларация 1956 года и проблемы национальной безопасности Российской Федерации», проведенные в сентябре 2001 г., затем обмен репликами Рогозин–Иванов 13 марта 2002 г. [35], слушания в Государственной Думе 18 марта 2002 г. на тему «Южные Курилы: проблемы экономики, политики и безопасности» [36]. На последних имел место дружный хор требований «похоронить» Декларацию, а выступить против течения удалось только двоим – депутату Госдумы, координатору Депутатской группы по связям с парламентом Японии М.М.Задорнову и зав. кафедрой МГИМО А.Д.Воскресенскому. В выступлениях «могильщиков» Декларации было полным-полно прямых оскорблений ее сторонников, в том числе традиционных обвинений в служении японской стороне, которая, как известно, принципиально не согласна заключать мирный договор на началах Декларации. Не христианином, а инквизитором показал себя епископ Южно-Сахалинский и Курильский Даниил, призвавший к тому, чтобы, «учась в школе, молодые люди могли смело сказать один другому: твой папа предатель. …Это, может быть, вразумит ту часть населения, которая выступает за то, чтобы сдать свои земли» [37].

Вышла книга «Россия и Япония: пропущенные вехи на пути к мирному договору» [38]. В ней проводится тезис о военно-стратегическом значении для России спорных островов, при этом в тональности «холодной войны» расписывается угроза нападения на Россию с данного направления и даже рисуется конкретный план вооруженного вторжения Японии на Кунашир, фрагмент которого для большего страха дословно воспроизводится дважды, правда, с путаницей – документ называется принадлежащим то опергруппе-88, то опергруппе-77 [39]. Чего стоит, например, такой пассаж: «...в процессе развития японо-американского военного сотрудничества на море и на суше остров Хоккайдо превратился в основной военный плацдарм для развертывания постоянно совершенствуемых вооруженных сил Японии в соответствии с их оперативными планами десантирования на Курильских островах». Или: «Что же касается того, преследует ли какие-либо военные цели развернутая в Японии кампания за возвращение ей Южных Курил, то, независимо от того, ставят ли официально ее руководители такие цели или не ставят, нет никаких сомнений, что объективно она им служит» [40].

Институтом Дальнего Востока РАН была издана книга «Вызовы и угрозы национальной безопасности России в Азиатско-Тихоокеанском регионе», где соруководителем проекта выступает директор института член-корреспондент РАН М.Л.Титаренко [41]. В ней, в частности, о территориальной проблеме говорится следующее: «можно ожидать некой этапности в попытках Японии решить указанную проблему, когда вначале усилия будут сосредоточены на овладении лишь Южными Курилами или даже только островом Шикотан с группой островов Хабомаи, затем всех Курил и, возможно, Южного Сахалина, так как на японских картах и сейчас все эти территории обозначаются как спорные». Метод «овладения» становится ясен из утверждения, что «Япония уже сегодня располагает достаточными ресурсами для чисто военного решения этого вопроса». И резюме: «Таким образом, в районе Курильских островов налицо усугубление военной опасности для России, которая при определенные условиям, причем в достаточно сжатые сроки, может перерасти в непосредственную угрозу территориальной целостности нашей страны» [42].

Это уже что-то новенькое или еще не забытое старое. Как тут не ощутить до боли памятное леденящее дыхание холодной войны.

На фоне ясного обращения Президента РФ к Декларации 1956 года крайне любопытно, что в «Пропущенных вехах» делается все, чтобы представить Декларацию юридически ничтожной. В книге же указано, что она издана при участии издательского дома Управления делами Президента РФ. О своем авторстве этой книги заявляет К.Е.Черевко – главный научный сотрудник Дипакадемии МИД РФ, т.е. госслужащий, к тому же мидовец. Презентация книги прошла в Культурном центре Управления по обслуживанию дипкорпуса, являющегося государственным унитарным предприятием при МИД РФ, подчеркиваю – государственным и при МИД. Как не сопоставить с тем, что для резко антияпонского теле-шоу Е.Масюк 27 ноября 2001 года было использовано также государственное унитарное предприятие – РТР…

Официальные круги, пресса и общественность Японии с удовлетворением восприняли результаты июньского 2002 года саммита «большой восьмерки» в Канаде в части, касающейся России. «Японское правительство, – говорится в статье влиятельной японской газеты, – в целом приветствует "окончательное вхождение России в восьмерку”» [43]. 27 июня 2002 г. во время саммита состоялась встреча Президента РФ В.В.Путина и премьер-министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми. В тот же день на пресс-конференции Коидзуми от имени японского правительства выразил готовность предоставить всю возможную помощь России в ликвидации излишнего ядерного оружия, несмотря на нынешнее напряженное финансовое положение Японии. В то же время он сказал, что Россия должна нести груз ответственности за ликвидацию и нераспространение оружия массового уничтожения.

Естественно, что в оценках японской стороной результатов саммита и встречи Путин-Коидзуми важное место занимают вопросы двусторонних отношений. Как пишет та же японская газета, первый заместитель министра иностранных дел Японии Сигэо Уэтакэ заявил на пресс-конференции, что "окончательное вхождение России в восьмерку” «является большим плюсом, поскольку позволяет еще больше укрепить двусторонние отношения» [44]. Коидзуми на пресс-конференции 27 июня заявил, что с благодарностью принял приглашение Путина нанести официальный визит в Россию в декабре 2002 или январе 2003 г. для переговоров о двухстороннем сотрудничестве. По словам Коидзуми, будет проведена вся необходимая подготовка, чтобы визит стал успешным. Он также посетит вместе с лидерами ведущих мировых держав Санкт-Петербург для присутствия на церемонии 300-летия города 31 мая 2003 г. Особое удовлетворение Коидзуми выразил по поводу соглашения о проведении Года Японии в России в 2003 году.

На встрече лидеров двух стран было продемонстрировано обоюдное стремление к динамизации двусторонних отношений. При этом в сдержанной форме была затронута и территориальная проблема. Коидзуми сказал на пресс-конференции, что он и Путин были едины в том, что двустороннее сотрудничество должно продвигаться вперед, а существующие трудные проблемы, включая территориальный вопрос, должны быть разрешены. В комментарии крупнейшего в Японии информационного агентства отмечается, что «достигнутая 27 июня на японо-российской встрече в верхах договоренность о визите премьер-министра Дзюнъитиро Коидзуми в РФ в декабре этого – январе следующего года демонстрирует встревоженность обеих стран, которые котят избежать ситуации, когда в условиях исторического сближения России с Европой и США одни лишь контакты Москвы и Токио окажутся в глухом застое». Однако в комментарии говорится и о том, что, «между тем, судьба дальнейшего развития переговоров по проблеме заключения мирного договора остается неопределенной» [45].



[1] ИАБ №8, апрель 2001, с.16.
[2] История Японии. Том 2. М., ИВ РАН, 1999, с.183.
[3] Шишов А.В. Россия и Япония. История военных конфликтов. М., Вече, 2000, с.46.
[4] Шишов А.В. Россия и Япония, с.68.
[5] История Японии. Том 2, с.187.
[6] Кавато А. Японо-российские отношения: что мешает взаимопониманию?» – "Знакомьтесь – Япония", №1, 1993, с.33.
[7] См.: Черевко К. Федот, да не тот. – "Знакомьтесь – Япония", №28, 2000.
[8] Черевко К. 60 лет тому назад на Хасане. – "Знакомьтесь – Япония", №20, 1998, с.49, 54.
[9] См., в частности: Кириченко А.А. Военнопленные или интернированные? – ИАБ №4, ноябрь 2000 г., с.13-19.
[10] Черевко К. Покушение на истину. – "Знакомьтесь – Япония", №10, 1995, с.10, 11.
[11] См.: Славинский Б.Н. Советская оккупация Курильских островов. М., Лотос, 1993; он же. Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. М., Новина, 1995; он же. Ялтинская конференция и проблема «северных территорий». М., Новина, 1996; он же. СССР и Япония – на пути к войне. М., Япония сегодня, 1999.
[12] У японской стороны имеется целая система аргументов в пользу того, что «северные территории» не входят в географические пределы Курил, в том числе соответствующие толкования текста Симодского и Петербургского договоров.
[13] Новое издание совместного сборника документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией. МИД РФ, МИД Японии, 2001, с.7.
[14] См.: Иркутское заявление Президента Российской Федерации и Премьер-Министра Японии о дальнейшем продолжении переговоров по проблеме мирного договора. – ИАБ, №7, март 2001 г., с.15.
[15] Среди основных доказательств этой незаконности, приводимых японской стороной, – невхождение «северных территорий» в состав Курил, от которых Япония отказалась в 1951 г., нарушение Советским Союзом пакта о нейтралитете в 1945 г. и др.
[16] Аллисон Г., Кимура Х., Саркисов Г. От холодной войны к трехстороннему сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе. М., Восточная литература, 1993, с.310-312.
[17] Доклад зам.министра иностранных дел РФ А.П.Лосюкова на заседании Депутатской группы по связям с парламентом Японии. – ИАБ, №3, сентябрь 2000 г., с.12. Любопытно, что в следующей фразе говорится, что «этот вопрос надо обязательно урегулировать в международно-правовом порядке».
[18] Российский Комитет XXI века. Информационный бюллетень №3. М., 2001, с.22-23.
[19] Выступление на слушаниях в Госдуме РФ 18 марта 2002 г. – ИАБ, №20, апрель 2002 г., с.9.
[20] Совместный сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией. МИД РФ, МИД Японии, 1992, с.44. Допустимо наименование как Шикотан, так и Сикотан.
[21] ИАБ, №3, сентябрь 2000, с.11.
[22] Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., БЕК, 1997, с.76.
[23] Там же, с.77.
[24] Там же, с.80.
[25] Визит М.С.Горбачева в Японию. М., Изд-во полит. лит-ры, 1991, с.94.
[26] ИАБ №3, сентябрь 2000 г., с.17.
[27] Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть, с.84-85.
[28] Аллисон Г., Кимура Х., Саркисов Г. От холодной войны к трехстороннему сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе, с.20.
[29] Совместный сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией, с.41, 42-43.
[30] Кимура Хироси. Курильская проблема. Киев, Юринком, 1996, с.124.
[31] Из доклада Г.Ф. Кунадзе в марте 2002 г. на российско-японском симпозиуме в Институте мировой экономики и международных отношений. – ИАБ, №21, май 2002 г., с.24. Г.Ф. Кунадзе – автор формулы «2 + альфа», означающей обязательную передачу Японии двух островов в соответствии с Декларацией 1956 года и проведение переговоров о судьбе двух других островов.
[32] Российский Комитет XXI века. Информационный бюллетень №3, с.16.
[33] Есть мнение – вернуть Кенигсберг.htm.
[34] См.: Толстая Т. «Кысь». М., Подкова, 2001, с.280..
[35] 13 марта 2002 г. на «правительственном часе» в Государственной Думе, где выступал министр иностранных дел И.С.Иванов, председатель думского комитета по международным делам Д.О.Рогозин указал на возможность рассмотрения вопроса о денонсации Декларации 1956 года, на что министр посоветовал быть поосторожнее, поскольку Декларация кроме статьи 9 содержит и положение о прекращении войны.
[36] См.: ИАБ, №20, апрель 2002 г.
[37] Там же, с.38.
[38] М., БИМПА, 2001.
[39] Там же, с.14, 90.
[40] Там же, с.123, 124.
[41] М., ИДВ РАН, 2001.
[42] Там же, с.140, 141, 142.
[43] "Иомиури", 28 июня 2002 г.
[44] Там же.
[45] "Киодо цусин", 28 июня 2002 г.


Опубликовано:

Информационно-аналитический бюллетень Депутатской группы Государственной Думы III созыва по связям с парламентом Японии, №11, июль 2002 г., с.19-32.


Комментарий:

21 июня 2002 г. в Российской Экономической Академии им. Г.В. Плеханова московским общественным объединением – Клубом выпускников курсов японского языка Японского центра «МИРБИС» была организована лекция на тему «История возникновения территориальной проблемы в российско-японских отношениях». Докладчиком выступил В.Н. Ерёмин. На основе лекции и состоявшегося обсуждения автором была подготовлена данная статья.