Стоял необычайно теплый день для самого северного государства – Хальвгардиса. Солнце чувствовало себя на небе полноправным владыкой: даже на горизонте не виднелось ни облачка, а насыщенный голубой цвет небосвода говорил, что его не сыщешь и где-то высоко-высоко. Деревья дремали, отдыхая от бесконечных порывов ветра, срывающих листву и ломающих слабые ветви. Ниоткуда не раздавалось ни звука: ни из леса, ни из деревенек и малых городов – все люди ушли на рабочие и гуляйные поля, оставив свои дома одиноко млеть на солнце. Вместе с ними млели и дороги, и амбары, и заборы, и развалившиеся в освещенных местечках домашние животные. Казалось, воздух застыл, а все предметы законсервировались в нем.
Это была южная часть страны, стояла летняя пора, но, как правило, даже в такое время позволить себе скинуть плащ без неприятных для здоровья последствий можно здесь достаточно редко. Так что нынешняя погода была для людей истинным подарком Божества.
Но пусть солнце и грело сильнее обычного, разгуливать чуть ли не голышом было бы крайне непредусмотрительно. Ведь для приезжих такая погода напоминала разве что осень.
Но идущего по захолустному городку человека это не смущало, несмотря на то, что он был босой, в одной, явно несвежей, местами рваной хлопковой рубахе и контрастирующих с ней дорогих темно-бордовых штанах. Человек шел, уверенно глядя вперед, медные локоны обрамляли его смуглое лицо с хитрым прищуром ясно-голубых глаз, и каждый его шаг, поворот головы, каждый взгляд вызывающе объявлял: «Я то, что я есмь». Однако, дойдя до миленькой деревянной постройки с резной вывеской, извещающей о том, что перед вами таверна, он сразу сжался и, обреченно вздохнув, с опаской открыл дверь.
Таверна не представляла собой, как и городишко, ничего особенного. Везде стояли аккуратные столики с отполированными задами постояльцев скамьями. На другом конце виднелась стойка, за которой натирала посуду пухленькая хозяйка, а справа – лестница на второй этаж. Посетителей почти не было – нынешний день все предпочитали проводить на улице, даже местные выпивохи. Только в левом, самом темном углу сидело двое мужчин. Одеты они были одинаково, да и на лицо не различались: грубые рябоватые физиономии, черные усы, кустистые, сдвинутые к переносице брови и на редкость холодные и угрюмые глаза. Это были хорошо известные в округе воры и мошенники (но и убийствами через наемников они тоже не гнушались) – братья Ингольв и Сурт. Именно к ним и направился рыжеволосый человек.
- Опаздываешь, Варди, - пробасил сидящий слева Сурт.
- Ты хоть и вольный чародей, кхм, Хальвгардиса, да к нам приходить стоит вовремя, - злобно добавил Ингольв.
Варди только, пытаясь скрыть брезгливую гримасу, сел за стол между братьями и хмуро уставился на столешницу.
- Ну и когда ты принесешь нам наши деньги?
- У меня нет ничего, - не переводя взгляд, слабо проговорил Варди, теряя краски лица на глазах.
- Тю! Это мы уже слыхали! Я вот думаю, Ингольв, может с него все-таки стоит стянуть и штаны? Сплавим и их кому-нибудь.
- К черту! Ты сказал, принесешь все сегодня, - схватив чародея за ворот, зарычал Ингольв, - Где деньги?!
- Я не смог достать… - беспомощно водя белками глаз, но все ж достаточно смело ответил Варди. Такая деятельная в авантюрах, его смелость имела обычай улетучиваться при физических столкновениях, поэтому чародей морально готовился к встрече с братьями еще со вчерашнего вечера. Если б не опасное положение, он мог бы гордиться собой.
- Слухай сюда, - казалось, Сурт решил поведать личную тайну ближайшему другу – столь добродушно выглядела его обычно неприглядная физиономия, - и слухай внимательно: завтра – ты – принесешь, - как душевнобольному чеканил бандит слова, - ВСЮ – сумму – сюда – в – это же – время. Угу? Вот и умница, - ответил Сурт на непохожее ни на что движение головой чародея, - Мы тогда пойдем, не будем мешать твоим поискам.
Братья встали и, косолапя, отправились к выходу. Перед дверью Ингольв со злобной веселостью, как будто в воздух, произнес:
- А сбежать-то не получится, - и оба скрылись.
Варди, стиснув руками голову, облокотился на стол. Он совершенно не представлял, где можно даже и за два дня найти такое количество денег в этом районе, кроме как у тех же братьев. Можно было, конечно, еще раз их обокрасть, на этот раз воровским способом, а не предлагая суеверным подонкам «зачаровать» их хранилище. Но, когда такое надувательство обнаружится, Сурт и Ингольв будут гнаться за ним до самых южных морей, а потом сделают его заветной мечтой утопиться в этих самых морях.
Варди собирался смыться отсюда еще два дня назад, но постоянно откладывал это событие, будучи уверенным в себе не до конца. Теперь же оставалось надеяться, что фразу о неудаче побега, можно считать лишь припугиванием, а не утверждением.
В самой глубине своих размышлений чародей по всякому клял дочку управителя неподалеку расположенного городка, а особенно тот момент, когда ей взбрело в голову рассказать отцу, что один молодой человек влюбился в нее, но он так беден, что она надарила ему много всякого, да еще и вручила приличную сумму. Заботливый папаша и хозяин тех самых денег решил проверить поклонника дочери и выяснил, что он, собственно, таковым не является. Варди пришлось выплатить все обратно, но так как большая часть денег была потрачена, то выплачивал он управителю золотом Сурта и Ингольва, как наиболее близких «кредиторов».
Теперь же оставалось направить всю свою ловкость на побег.
Бежать Варди решил в этот же день, чтоб в случае непредвиденных обстоятельств сообразить новый способ.
Выйдя из таверны, чародей направился до единственного в городе трехэтажного дома, отличавшегося помимо своей высоты от прочих построек столь же необычной, сколь и неприемлемой для дождливого и снежного Хальвгардиса архитектурой. Плоская крыша, высокие окна и немыслимый открытый балкон с резным бортиком, поддерживаемый двумя гладкими колоннами. Некогда все это заботливо отштукатурено, но теперь здание стояло заброшенным, посеревшим от невнимания, и вряд ли кто помнил, зачем его здесь выстроили. Один только Варди за много лет заинтересовался этим домом, да и то по бытовым вопросам – надо было ему хоть где-то жить. Удивительно, что строение до сих пор не снесли или не разобрали по частям. Видно, необычность не позволяла это горожанам.
Чародей осторожно поднялся по издававшей высокие просящие звуки лестнице, миновав два этажа – пустые, пыльные, с грустными окнами залы без деленья на комнаты. Верхний этаж ничем не отличался от двух других, только паутины и лишившихся в ней всех своих соков насекомых было больше. Варди подошел к одному из двенадцати окон и вытащил из своих штанов мешочек с листьями снежной крапивы. Он собирал их в последнюю зиму, и некоторые ожоги до сих пор сохранились на его руках. Растение было крайне недружелюбным, но магически почти универсальным. Чародей вытряхнул на пол серебристые трилистники с зазубринками и принялся творить заклинание. Шепотом, словно будя любимую, он напевал названия чародейских рун. Губы его дрожали, а глаза слезились от сосредоточенности. Незнающий мог подумать, что это печальное чувственное произведение на неизвестном языке – столь много души Варди вкладывал в заклинание. Но по-другому он никак и не мог. Магия, пропитавшая его дух, от рождения была «неправильной», и приходилось очень стараться, чтоб предать ей обычные формы. Это и было главной проблемой в жизни рыжеволосого человека. На первом году обучения его со скандалом и слезами матери выперли из школы чародеев Адальстейна, города на севере страны, после устроенного им во второй раз взрыва: это элементарное бытовое заклинание его сила превратила в боевое. Учителя почти в унисон завывали, что он чародей Забытого, и его вообще следовало бы уничтожить. Может, так оно и было, но специально Варди не мог вызвать и вспышку. А после отец во время ученых экспериментов своего чародейского цеха взорвал себя вместе с половиной дома. Так Варди начал шататься по стране, представляясь вольным чародеем – магом, имеющим лицензию на свободный заработок на дорогах, и обманом «забирал» деньги у тех, кто ими не умел пользоваться, чтоб содержать мать с сестрой, простую женщину и дочь чародея с человеческой душой, и выплачивать долги отцовскому цеху. Заработок был исправный, но достаточно опасный. И вот Варди впервые за полтора года наткнулся на действительно серьезные неприятности. Но тут его как всегда должна была выручить магия, в которой он самостоятельно практиковался в свободное время.
Когда песнь его завершилась, он собрал уже не жалящие листья и, запихнув в рот, стал их медленно, сдерживая рвотные позывы, разжевывать. Это было сложное, редко встречающееся, поскольку неразрешенное, заклинание. Но Варди решил: раз оно только неразрешенное, а не запрещенное, то почему бы им не воспользоваться. Подействовав, оно должно было порождать иллюзию, то есть представлять чародея для окружающих тем, чем он пожелает: неприметным пеньком, юной девушкой или даже правителем Хальвгардиса, притом, что внешность на самом деле оставалась той же. До этого Варди использовал это заклинание один раз, только для эксперимента, - тогда вышло практически совершенно. Он надеялся, что то была не случайность, и сейчас не будет никаких ошибок.
Как только чародей съел все листья, его воображение нарисовало в голове крепкого широкоплечего мужчину средних лет с темными волосами и бородой, в холщевой рубахе и шароварах, заправленных в стоптанные сапоги. Почувствовав прошедшую по телу теплую волну силы, Варди улыбнулся – все должно было получиться.
Чтоб не терять время, он сбежал по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени, и, за секунду приняв солидный вид, вышел на улицу. Никто не смотрел на него с подозрением, не хихикал вслед, как было еще полчаса назад.
Теперь Варди надо было быстро, но, не суетясь, выйти из города и скрыться в бесконечном лесу, служащем фоном на карте Хальвгардиса для его поселений. Времени у него осталось минут двадцать, позже крапивные листья перестанут поддерживать заклинание. Из-за своего короткого действия оно и было записано «всего лишь» в неразрешенные.
Варди как мог быстро шел по грязным улочкам, с трудом сдерживаясь, чтоб не побежать. От волнения дыхание его было тяжелым, а сердце покалывало. Но город был маленький, и минут через десять чародей вышел из его ворот. Еще минуты две, когда оставался виден возможным наблюдателям из города, он продолжал идти, но как только случился поворот, Варди сорвался с места и побежал, словно лошадь разбрасывая за собой ошметки земли и удаляясь от поселения по диагонали: вперед и вглубь леса. Несся он так минут пять, успешно перепрыгивая все корни, поваленные деревья, ямы и бугры, но потом удаче надоело сие однообразие, и чародей растянулся на земле, зацепившись ногой о ветку. Он позволил себе расслабиться и, вместе того, чтоб продолжить путь, остался лежать, желая отдышаться.
- Отдыхаешь?
Варди показалось, что сердце в груди съежилось до неимоверно маленьких размеров, а потом резко разжалось. Раздавшийся совсем близко голос заставил его вскрикнуть и резко подняться, пусть только на колени. Однако чародей быстро успокоился. Перед ним стоял, скрестив руки на груди и облокотившись на сосновый ствол цвета ржавчины, единственный говорящий обитатель леса – эльф. Теоретически, ничего плохого ждать не стоило, наоборот, можно было даже рассчитывать на помощь.
- Д-да… вроде того, - запинаясь, ответил Варди, поднимаясь на ноги. До этого он видел эльфов два раза: в Адальстейне и другом большом городе, но только мельком – метров за пятьдесят несколько фигур в плащах Странников. Лесная девушка, весело улыбаясь, ждала, когда человек ее рассмотрит.
Варди воспользовался ее молчаливым разрешением и привычным оценивающим взглядом, но не таясь, окинул взглядом эльфийку. Первое, что привлекало внимание, - глаза. Сине-серого цвета, мутноватые, отражающие падающий свет, словно металлическое блюдо, - в них невозможно было заглянуть, но они сами затягивали в глубину угольно-черных сердцевин зрачков. В такие глаза трудно смотреть тому, у кого нечисто на душе – они отражают свет в глубину тебя, озаряя все потаенное. Но Варди не относился к своим занятиям как к чему-то особенно плохому, и, потому, спокойно рассмотрел дальше и ониксовые волосы с благородным темно-зеленым отливом, и тонко очерченное немного отрешенное личико с подвижными губами, и всю облаченную в специфичную одежду фигуру девушки: невысокую, тоненькую и в меру мускулистую.
- От кого же можно так бежать? – хитро улыбнулась эльфийка, продемонстрировав белые как фарфор зубы.
- С чего ты взяла, что я бежал от кого-то? – хмуро поинтересовался Варди, так же складывая руки на груди.
- Редкому человеку придет в голову нестись с такой скоростью по лесу ни с того ни с сего. Или ты из тех, у кого и случаются подобные прихоти? – эльфийка вздернула бровь. Но при этом больше ни один мускул не шевельнулся на ее холодноватом лице.
- Нет… Я просто поссорился кое с кем… Ты не могла бы мне помочь?
Варди решил не разводить ненужные беседы, которые, к тому же, эльф мог, не смотря ни на что, вести вечно и на интересующую только его тему, а сразу попробовать получить то, что нужно. Пока до Сурта и Ингольва не дошло, что их снова надули.
Эльфийка, казалось, с самого начала знала – попросит помочь. «Противные светляки», - в раздражении от неудач последних дней подумал чародей.
Не меняя выражения лица, девушка поинтересовалась.
- И что тебе нужно?
- Проведи меня, пожалуйста, до ближайшего города, - судя по тому, что знали об эльфах, Варди мог рассчитывать на моментальное согласие. Однако, против его ожидания, этого не произошло. С наглейшей ухмылкой девушка заговорила таким тоном, будто открывала тайну государственного масштаба:
- Ближайший город ты, судя по всему, только что покинул.
У чародея внутри все закипело. Последние дни его терпение все тончало и тончало, в данный момент оно могло исчезнуть вовсе.
- Я знаю! - искря взглядом, отозвался Варди и нетерпеливо добавил, - Можешь провести до другого города?
Тут эльфийка уперла руки в боки, смахнув попутно с лица упавшую прядь волос. При этом обнаружились чуть удлиненные, острые, как у зверей, ушки. Правому недоставало приличного размера кусочка с наружной стороны. В сочетании с одеждой, которая представляла собой плотно прилегающие штаны из дубленой кожи, обтянутые сверху короткой юбкой, и безрукавную кофту также из дубленой кожи, хищным оскалом и прищуром глаз это выглядело совершенно по-разбойничьи. Варди оставалось только подумать, на кого же он наткнулся.
- А не следует ли тебе для начала представиться? – недружелюбно посоветовала девушка, вдруг изменив свой льющийся музыкой голос до баса. Чародей решил продолжать разговор по ее правилам.
- Э… я – Варди из Адальстейна, вольный… в смысле, просто чародей.
- Меня можешь звать Эри. Идем.
Эльфийка, мигом приняв дружелюбный вид, достала из-за дерева лук в две трети ее роста и колчан стрел. Не сказав больше ни слова, она двинулась вглубь леса. Варди не совсем понял, с каким смыслом она сказала «идем», но проверять не стал, а молча пошел за ней неизвестно куда. Можно сказать, что вела его не девушка, а ее лук.
- Ты назвался чародеем. Но что за чародей будет бегать по лесам? – спросила через некоторое время Эри. Этот вопрос ей хотелось задать с самого начала. А вот Варди его хотелось услышать меньше всего.
- Обычный чародей, - только и пожал он плечами.
- Вижу, что обычный. Вижу, что место твое в чародейской страте в самом низу.
Варди не стал обижаться. К подобным замечаниям он привык, да и сказала это эльфийка явно, не чтоб обидеть.
- Я чародей Забытого.
Эри улыбнулась. Не так как раньше, а по-доброму, нежно, одними губами. Ее металлические глаза, казалось, озаряться улыбкой не могли вовсе.
- Чародеи Забытого погибли с полтысячелетия назад. И нет сомнений, что погибли все – присутствие их чувствуется. Впрочем, твоим далеким предком мог быть кто-нибудь из них. И такое возможно. А на что живут обычные чародеи?
Тут Варди понял, с чего девушка решила ему помочь: она увидела оборванного, грязного, следовательно, весьма посредственного чародея, по крайней мере, с одной проблемой; ей стало его жалко, и вот теперь они куда-то идут. Варди уныло смотрел себе под ноги, размышляя о том, какой он неудачник. Хотя и несколько утешительно было сознавать, что кто-то из посторонних ему сочувствует. Пусть это и эльф, расе которого такое поведение и, даже, куда более странное характерно.
- Эй! Очнись! Это не дело – витать в облаках во время пути, – Эри потрепала задумавшегося чародея по плечу. Он встрепенулся и прогнал с лица озабоченное выражение.
- Да, да, слышу. Чем живу? Ну… как тебе сказать? – растерянно протянул Варди. Ему совершенно не хотелось врать эльфийке, да и необходимости в этом не было: он точно знал, что она не побежит сдавать его правовым охранникам, может, разве что, скажет другим эльфам. Но люди не узнают в любом случае.
- Говори, что есть… Если есть желание.
- Я даже не знаю, как это назвать, - признался Варди, - Просто езжу по стране и от богатых людей разными обманами получаю деньги.
Эри отреагировала более чем спокойно. Не поведя и бровью, сухо произнесла.
- Понятно. Мошенник.
- Нет…
- Да, Варди из Адальстейна, именно так это и называется, - она снова улыбнулась. Чародей был в замешательстве: за полтора года он ни разу не применил к себе это слово, считая, что просто добывает необходимые средства, а тут вдруг стало понятно – мошенник.
- Я это делаю, потому что мне очень нужны деньги …
Эльфийка перебила, бросив строгий взгляд на него.
- Не надо. Передо мной ты не должен оправдываться.
- А перед кем должен? – несколько раздраженно спросил чародей, ожидая лекции о Законе. Но Эри просто ответила, врезав на мгновенье в глаза собеседника пронизывающий взгляд. Выглядело так, будто она хотела выжечь все темное внутри чародея своими столь неестественными для людей очами.
- Перед собой. Если сможешь.
Дальше они снова шли молча. Эльфийка уверенно шагала по неведомому Варди пути, отгибая лезшие в лицо тоненькие ветви молодых деревьев. Лес был смешанный: из высоченных сосен, пушистых сизых елей, кленов, тополей; а где-то попадались дикие яблони и даже волшебные дубы с белыми листьями. Деревья переплетались между собой сучьями, образуя пестрое лиственное полотнище.
Солнце оставалось на большой высоте, но в лесу было сумеречно – зелень деревьев плохо пропускала свет, зато стелящаяся под ногами различная трава наполняла воздух неповторимой смесью ароматов. Но чародею быстро, быстрее, чем спорить с совестью, надоело наблюдать лес, и он решился-таки спросить:
- А куда мы идем?
Эри удивленно взглянула на него.
- Ко мне. Недалеко наше поселение.
- Ближайший город? – горько усмехнулся чародей.
Варди совсем это не обрадовало. Ему хотелось побыстрее оказаться среди людей, где не будут вынуждать доказывать самому себе правильность своих поступков. Эльфийка была невозмутима.
- Ближайшее место, где тебя могут привести в порядок.
Варди в свою очередь задал интересовавший с самого начала вопрос:
- А у эльфов все девушки такие?
Эри тихо засмеялась, глянув сожалеющее на спутника.
- У нас и мужчин таких мало, - увидев напряженно соображающее выражение на лице чародея, она объяснила, - Я – Хранитель Дома.
- Хранитель Дома?
- Слежу, чтоб разные рыжие оборвыши по лесу не плутали, - подмигнула Эри, - Нас мало…
- Потому что рыжие оборвыши редко тут бродят?
- Да. Вроде того, - эльфийка ухмыльнулась.
Варди помолчал, а потом решил спросить все, что ему было на тот момент интересно. Он подумал, что вполне имеет на это право после своего признания.
- А эльфы долго живут?
Девушка, не оборачиваясь, терпеливо отвечала на все. Чародей только и видел маячивший перед носом лук да ее мелькавшие красивые зеленоватые волосы. Недлинные, всего лишь по плечи, но очень густые и пышные.
- Долго. С пол сотни полных человеческих жизней.
- А тебе сколько лет?
- В следующем сезоне будет 671.
Варди охнул от восторга. Одно дело знать, сколько живут эльфы, а другое – говорить с такой древностью.
- Ты застала и чародеев Забытого?
- Застала… - эльфийка вздохнула так, что это услышал чародей, не смотря на постоянные шорохи своих шагов. Ее шагов было почти не слышно. Хранитель Дома не издает звуков, - И тебе бы этого не посоветовала… Не будем о них.
Но Варди и без чародеев Забытого было о чем спросить.
- А как вы умираете? – как можно вежливее произнес он.
- А мы не умираем.
- Как это?
- А вот так, - эльфийка снова ухмыльнулась, бросив покровительственный взгляд.
И вновь они замолкли, но уже оттого, что дальше идти, обмениваясь даже короткими фразами, было весьма проблематично, - лес стал практически непроходимым. Эри подлезала под сучьями, поваленными деревьями, разгребла густую траву, доходившую ей до талии, а Варди безропотно ступал вслед. Он не мог определить, сколько шел до этого, сколько пробираясь через заросли, но его это уже не волновало – теперь никто его точно не найдет. А он не найдет дороги назад. Но чародей предпочитал думать о том, что впереди, а там его ждало мало кем виданное поселение лесного народца.
И вот уже заросли стали мельчать, появлялись небольшие полянки, освещенные собиравшимся на покой солнцем. Эри резко остановилась перед рощей северных пальм: кривеньких толстоствольных деревьев с густившимися на верху резной формы листьями, стоявших торчком, словно колючки у испуганного ежика. Сделав несколько шагов вправо, девушка прошла между двумя особо толстыми пальмами. Варди как всегда двинулся за ней. И перед ним предстала достаточно глубокая с пологими краями низина, расходившаяся направо и налево и в общем составляющая по длине около километра. По крайней мере, Варди показалось, что примерно такое расстояние занимают две сияющие переливчатым светом цепочки двухэтажных, на первый взгляд монолитных построек. Выглядело так, будто среди стелящейся кругом невысокой мягкой травы протекают параллельно друг другу две блестящие в солнечных лучах реки, чьи воды сверхъестественным образом простираются к небу над землей, а потом обрываются в ничто. Чародей следом за Эри спустился по склону и кое-как пролез в узкий проход между двумя домами. Выполнены эльфийские жилища были из неизвестного Варди камня, отливающего радужным белым перламутром там, где на него падал свет, и сверкающего серебряной пылью в темных участках. Из этого же материала были выполнены и трубки, которыми дома в линии были последовательно соединены вверху и внизу.
Чародей поинтересовался у Эри, зачем это нужно.
- От них идет тепло. Это наша система отопления. Там, - эльфийка махнула рукой влево, - в конце линии стоит специальное помещение, где протекающая в трубках вода подогревается «тепловым» зельем.
Варди округлил глаза.
- Оно же дорогущее!
- Да. Но зелье энергетически очень емкое, так что много его не требуется.
- Почему у нас не такой… системы?.. – с мечтательно-задумчивой и, вместе с тем, возмущенной интонацией пробубнил Варди.
- «Оно же дорогущее», - очень похоже спародировала Эри, - Примерно так реагируют все правители на наши предложения. И не только «оно». Трубки, обустройство…
- А вся эта конструкция должна быть обязательно из..?
- …эльфийского глаза, ты хотел спросить?
- Эльфийский глаз? – чародей бросил очередной взгляд на дома. Их переливы действительно чем-то напоминали отражающие свет глаза лесного народа.
Девушка кивнула.
- Так люди называют этот камень. Нет, из него делать все это вовсе не обязательно…
Эльфийка повела Варди дальше.
В центре низины находился людского типа колодец, вокруг него стояли три длинных деревянных дома самого простого, но добротного вида. Судя по тому, что лежало на их крыльцах, это были кожевня и оружейная мастерская, о назначении третьего ничего не говорило, кроме отсутствия окон – возможно, это был какой-нибудь склад. К этим зданиям, а точнее к просеке между сверкающими линиями, на которой они распложены, были обращены окна домов, но одному на каждом этаже. Сюда же неведомым образом открывались сделанные все из того же камня двери, чьи очертания вырисовывались на каждом здании.
Эльфов Варди увидел тут немного. Несколько перед оружейной, пару около одного дома, еще пару около другого. Не смотря на общность их черт, все они отличались, как и люди: у одних волосы, как у Эри, у других – светло-салатового отлива, черты лица более острые, более тонкие, более мягкие, глаза сизого, брусничного, сиреневого металла. Жутковатое впечатление оставил у чародея эльф с полностью белой радужкой глаз. Эльфийские мужчины были несколько крупнее женщин, но скорее для природного порядка. А вот одежду все носили подобную Эри, однако на некоторых встречались и тканые изделия.
На появление Варди эльфы реагировали спокойно: приветливо улыбались, с любопытством разглядывали и кивали Эри, но ни о чем не спрашивали.
Девушка провела чародея поперек низины и стала подниматься наверх. Только тогда Варди обратил внимание на обширную рощу массивных белолистных дубов, на широких площадках которых между ветвями выглядывали шалашные жилища.
- Вот мое пристанище, - сказала Эри, указывая на один из самых крупных дубов. Затем, цепко ухватилась за выступ на бугристой, как косточка персика, коре и ловко взобралась на почти трехметровую высоту, во «двор» своего дома. Варди остался стоять с приоткрытым ртом.
- Ну же! – Эри стояла на краю площадки удивительного дерева и нетерпеливо взмахнула руками, - Ну, левитируй хотя бы!
- Я…
- Понятно. Я сейчас.
Эльфийка скрылась, а чародей в беспокойстве стал оглядываться. Отчасти потому, что не хотел, чтоб видели его неспособность даже взобраться на дерево, но в основном из-за заметно увеличившегося числа эльфов вокруг. Должно быть, известие об его прибытии разошлась по тем местам, где они обычно проводили время. Лесные жители неподалеку стояли группами и беседовали на своем языке, многие оценивающе разглядывали чародея.
- Эй, держи!
Оклик заставил Варди обернуться – Эри скинула ему узенькую, но надежного вида веревочную лестницу. Он неуклюже начал по ней взбираться. Эльфийка, не скрывая белозубую улыбку, наблюдала, морщась при каждом его движении. Когда, наконец, Варди стоял рядом, она свернула лестницу.
- Когда дети маленькими были, постоянно висела.
- У тебя есть дети?
- Да, трое. Их дома чуть дальше.
Эри деловито подвела чародея к входу. Собственно, и подводить там было нечего: два шага от края площадки. Варди глянул вокруг: сквозь ветки проходили солнечные лучи, отражаясь от волшебных чуть перламутровых белых листьев. Их близость наполняла физически ощущаемым теплом, силой и уверенностью. Перед чародеем, казалось, стояла, именно что стояла, тряпичная стена из неизвестного очень плотного материала белесого серого цвета. Но, на самом деле, она, скорее всего, крепилась на деревянной крыше, висевшей на крепких сучьях.
Эльфийка открыла проход, сдвинув ткань в сторону, и чародей впервые прошел перед ней. Взглянув внутрь, он задумался, а можно ли здесь жить. Помещение образовывалось небольшим, темным: свет исходил лишь из небольшого окошка, затянутого мутной пленкой. Слово «обстановка» никак не хотело вязаться с настилом из тканей и шкур и стоящим напротив плетеным сундуком почти во всю стену.
- У тебя тут… э-э, уютно.
- Ну да, - хмыкнула эльфийка, - Я знаю, что ты это и временным жилищем с трудом назовешь, но нам дома нужны лишь для отдыха, защиты от сильной непогоды и хранения вещей, которых, как видишь, тоже много не надо.
- Да уж, - протянул Варди, рассматривая сундук и гадая, что в нем. Но долго думать, не пришлось – Эри распахнула его и стала копаться в сложенной там одежде, среди которой была и дубленая, и что-то из тканей. Чародей отметил, что сундук был поделен на две части, но вторую, меньшую по размерам, скрывала отдельная крышка из темного дерева.
- А почему ты живешь не в каменном доме?
- Там обитают более молодые поколения… Вот, - девушка протянула извлеченные со дна вполне обычные человеческие штаны и рубаху.
- Откуда это у тебя? Вещи мужа?
- Мужа? – удивилась Эри, - А, ну да. Можно сказать и так. У нас просто не заключаются браки.
- Как же?
Эльфийка на секунду задумалась, соображая, как покорректнее объяснить родные обычаи.
- Мы просто начинаем жить вместе, хотя и есть некоторые… обряды, обозначающие начало сожительства. А на вашем языке понятие мужа можно, пожалуй, заменить любовником или, лучше, другом сердца.
Варди осмотрел вещи и, заколебавшись, решил спросить:
- А он не…
- Нет. Они ему не нужны уже, - и, чтоб предупредить все вопросы, эльфийка разъяснила, будто угадывая все мысли чародея, - Он мертв. Но не извиняйся, а то есть у людей такая нелепая привычка, и не говори, что сожалеешь. Это случилось с две сотни лет назад: кто-то зарубил под Вальгардом, - Эри говорила спокойно, но с остекленевшим взглядом, - Он часто бродил Странником, вот и осталась одежда. Эта новая.
Варди стоял, не зная, что можно делать, кроме как извиняться и сочувствовать.
- Это печально, когда погибает существо, которому дана столь долгая жизнь.
- Гибель любого существа печальна. Но не стоит тебе сейчас думать о кончаемости сущего. Лучше отдохни. Для меня эта дорога – привычное дело, а ты, видно, что устал. Так что переоденься и ложись на мою постель, если со вшами дружбы не водишь.
- Со вшами? – чародей чуть не спросил, кто это. От поступавших в изобилии новых зрелищ голова отказывалась нормально соображать, - Нет, я здоровый. Спасибо. Но, может, не стоит…
- Не бойся. Ложись, - твердо прервала Эри, - Я тоже на здоровье не жалуюсь.
Она несколько секунд прозомбировала чародея металлическим взглядом – и вышла. Варди, постояв не много посреди жилища, стал переодеваться, а затем послушно лег на постель. Он счел ее достаточно удобной, но все же несколько твердой. Но после ночей, проведенных в диковинном доме, и это казалось периной.
Чародей действительно устал – от дороги, от магического действа, от переживаний, - но спать ему не хотелось. Он лежал и думал, ищут ли его братья, обнаружен ли вообще его побег; представлял, что его ждет дальше, что покажут эльфы… Так мысли постепенно переплетались, уходили в глубину сознания и перевоплощались в фантазии, увлекая Варди в лабиринт снов.
***
- Ты, значит, чародей? – с обещающей долгой разговор интонацией спросил Тарнс, эльф с изумрудного отлива волосами и редкими для своего народа глазами цвета кофе с молоком.
Варди встал уже с час назад – его разбудила Эри и повела, углубляясь дальше в лес, на просторную поляну, покрытую все той же травой нежного салатового цвета и маленькими, с ноготок, белыми цветочками, казавшимися рассыпанными лучами жемчужинами. Все озарялось величественным желтым светом заходящего солнца, и поляна сверкала вечерней росой, словно ее осыпали и самоцветами. «Я очень люблю это место», - сказала Эри, когда взгляд был полностью посвящен представшей картине, а на губах застыла легкая улыбка. Казалось, она видела то, что недоступно взору чародея.
Девушка познакомила Варди с семью эльфами, гулявшими в тот момент среди зеленого простора, обрамленного ветвистыми деревьями. Узнав, что перед ними чародей, они стали оживленно, с радостными, добродушным лицами показывать различные травы, заверяя в их волшебных свойствах. Некоторые Варди были совершенно не знакомы, другие он знал как очень редкие и ценные. Эльфы все старались сунуть чародею и очень огорчались, когда тот отказывался принять уже сорванный экземпляр. Ему просто неловко было объяснять, что он даже не знает, куда можно употребить эти травы. «Разве что продать», - мелькнуло в голове – и Варди принял все подарки. Потом Эри свела его с Тарнсом, бывшим почти в четыре раза старше ее, и сейчас они втроем сидели на поляне.
- Как понять это «значит»? – приподнял бровь Варди.
- Оборот речи… Эри сказала, что у тебя необычная сила.
Чародей с упреком посмотрел на девушку.
- Тарнс – главный Хранитель. Необходимо было все рассказать.
- Ах, так, значит, я сейчас на допросе?
- Вовсе нет, - с заметным удивлением возразил эльф, - Мне просто интересно было с тобой поговорить.
Столь доброжелательная обстановка была непривычной для чародея, он с подозрением относился к царящему здесь миру и, потому, неосознанно стал нападать на Хранителя.
- Что интересно? Узнать, кому еще нужен ваш лес?
Тарнс растеряно посмотрел на Эри. Та, как при первой встрече, забасила на чародея:
- Что-то ты расшумелся. Не нравиться, мог бы сразу сказать, сейчас бы шли уже в город.
- Все в порядке, - Варди хмуро закусил губу.
- Отчего ты тогда злишься? – тихо, осторожно спросил Тарнс. Он хоть и был мужчиной, выглядел куда более приветливым и тонко чувствительным, чем Эри.
- Я… я есть хочу! – до Варди вдруг дошло, что он полдня не ел. Сколько он не ел нормально, и вспоминать страшно. Сразу устыдившись своего требовательного восклицания, чародей, краснея, добавил, - Наверное…
- Извини, я не подумала об этом, - Эри громко свистнула и весело прикрикнула, - Эй! Принесите что-нибудь поесть голодному чародею!
Варди, чтоб скрыть неловкость и поддержать заглохший разговор, спросил не успокоившимся еще голосом:
- А что вы делаете целыми днями? Да еще и в течение такой продолжительной жизни? – и снова он стал попрекать эльфов, с каким-то недобрым наслаждением, сознавая, что может опустить считавшихся светлыми созданий, - У вас же нет ни книг, ни развлечений, ни государственных дел. Неужели вы только и ходите по лесу, добывая иногда еду и пошивая эти одежды?
Эри недружелюбно посматривала на чародея. Тарнс хмыкнул и с непонятным сожалением во взгляде ответил:
- Нет, наша жизнь вовсе не так однообразна. У нас, действительно, нет государственных дел, но у нас нет и проблем, из-за которых они так масштабно разрастаются. Что до книг и развлечений… Многие из наших рукописей хранятся в хваленых библиотеках ваших Шести Цехов, а развлечения у нас иные, чем у людей. Ты сможешь лицезреть наше празднество ближе к ночи, если останешься.
- Но чем вы все-таки занимаетесь? – продолжал Варди, хоть и более спокойным тоном, - Гуляете, развлекаетесь, скрывшись в лесах? А кто-то и в городах людей…
Чародей слишком поздно понял, что не стоило упоминать странствующих эльфов. Эри с трепещущими от напряжения крыльями ноздрей тихо проговорила с горькой иронией в голосе.
- В городах людей? Думаешь, мы там развлекаемся? Мы просто хотим с вами пообщаться, поделиться чем-то, а вы… - эльфийка оборвала фразу, резко вскочила и убежала. Тарнс подавленно вздохнул, зажмурив на мгновенье глаза, чтоб сдержать порыв пойти за девушкой. На чародея стали поглядывать недалеко сидящие эльфы.
- Она очень тяжело пережила гибель Мальтиса. Один вид тела, невообразимо обезображенного, чуть не уничтожил ее дух. Эри до сих пор иногда злится на всех людей…
С Варди еще после ухода девушки слетела вся спесь, теперь же он мысленно всячески ругал себя. Стыд и досада начали медленно, болезненно пожирать его изнутри. К тому же все указывало на то, что поесть ему теперь никто не принесет…
- Ты спрашивал, что мы делаем? – у чародея было мало желания продолжать этот разговор. Но власть над беседой от него ускользнула к Тарнсу, и тот решительно воспользовался этим, не давая перебивать, - Мы живем. Любим. Видим. Познаем. А в чем суть жизни чародеев?
Варди уставился на эльфа так, будто услышал нечленораздельный выкрик. Ответ он не мог дать по двум причинам: потому что плохо был знаком с настоящей чародейской жизнью и потому, что в принципе не видел в ней никакой сути. Но Тарнс и сам был в состоянии разъяснить вопрос.
- Чародеи – это ведь люди, свойства души которых дают возможность творить Великое? – Варди кивнул. Лишенный права на образование, он всегда с интересом слушал разные рассказы. Конечно, он и раньше встречался с определением чародеев, но они были более научными и звучали куда скромнее, - Они произошли от наивеличественнейших людей из самых разных местностей и слоев общества. Сейчас чародеи могли бы просвещать людей, помогать им, беречь любовь и порядок. Но вместо этого они сбились от посторонних глаз в цехи, засели во дворцах – кто в королевских, а кто уж и в своих собственных. Используя чудесную силу лишь в личных целях и для мерзких экспериментов.
Варди слушал, широко раскрыв свои ясные глаза. Он на многое мог бы ответить, но Тарнс говорил сильно и вдохновенно, заставляя не слушать, но слышать.
- Ты необычный чародей. Значит, и душа твоя особенная. Но зачем ты ее губишь?
С Варди как порывом ветра было сорвано оцепенение. Спокойно выслушивать укоры, да еще от существа, чья жизнь следует другим законам, он не собирался.
- А я ее и не гублю! Эри ведь все рассказала? Я все равно повторю. Мне очень нужны большие деньги, мне и моей семье. Вам не понять, что по-другому таким, как я, их не получить.
Тарнс, казалось, находился в некотором замешательстве.
- Неужели нет того, кто способен оценить твою силу?
- Нет, - твердо отрезал Варди, думая, что разговор исчерпан. Но он не принял в расчет, что говорит с эльфом.
- Сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
- И ты объездил, хотя бы, весь Хальвгардис?
- Нет.
- Тогда ты не имеешь право выражать абсолютное отрицание.
Чародей был готов рассыпаться новыми возражениями, но тут его осенило.
- А откуда вы знаете, что сила моей души не такая, как у остальных? Я об этом никому не говорил.
- Ты же претендовал на звание чародея Забытого, - Тарнс хитро щурил теплые глаза.
- Может, я пошутил.
- Этим не шутят, - отсутствующим голосом ответил эльф, - Ладно, я скажу, откуда мы это знаем, в этом нет ничего такого. Мы просто чувствуем ваши души.
У чародея перехватило дыхание.
- Чувствуете души? Как это? – любопытство, как это часто бывало с Варди, пересилило возмущение.
- Просто ощущаем, так же, как тепло или холод, какая душа: человеческая или чародейская. Их особенности.
- И какая у меня особенность? – Варди, поджав губы, выжидательно засверлил взглядом эльфа.
Тот только рассеянно заулыбался и лаконично ответил:
- Редкая.
- Ну? Какая? – чародей нетерпеливо заерзал, - Ну что вы молчите?!
Тарнс опустил голову и вздохнул.
- Обычно мы это не рассказываем… Ты обладаешь «жертвенной» магией.
- Что? Что это значит? Чтоб колдовать, мне нужно кого-то убивать, приносить в жертву?
- О, нет! Нет! Это совершенно другое! – испуганно затараторил эльф. Он никак не ожидал, что его слова так воспримут, - Ты поймешь все сам, когда придет нужный момент. Это проснется само. Тогда, когда сможет действовать. До того времени твои возможности не смогут усовершенствоваться… Мы можем тебе пока помочь.
- Ничего мне от вас не нужно… - это был один из весьма редких случаев, когда Варди отказывался от помощи.
В чувствах юного чародея царил хаос. Он не мог поверить, что действительно обладает какой-то необычной силой, не мог понять, почему ему не хотят все объяснить. Ведь так ему на самом деле помогли бы… Он не знал, что будет теперь с ним дальше, теперь, когда придется ожидать, что ЭТО проявится.
Варди громко заговорил, серьезно и холодно. Глаза его лихорадочно бегали, мускулы лица подрагивали от напряжения.
- Ничего! Вы даже толком рассказать не можете! Вы все только наблюдаете, бросаете общие фразы и ничего не делаете! Вы вообще… АХ! – на чародея обрушилась ливнем ледяная вода. Он медленно обернулся и увидел за собой маленького эльфа, лет, может, десяти, прижавшего к груди пустую кадку. Он смотрел на чародея большими печальными глазами.
- Ты испугаешь их, - прошептал эльфенок.
Варди оглянулся. За время разговора ночь покрыла все видимое пространство, на небе засверкали далекие манящие звезды, как раньше покрывшая траву роса, а сбоку Белой Царицей возвышалась полная луна, сбросившая свой неосязаемый шлейф на землю. Поляна заполнилась эльфами: они сидели, прижавшись друг к другу, и так же, как и ребенок с кадкой, смотрели на чародея и Тарнса. Последний, потеплев взглядом, улыбнулся.
- Все в порядке.
Некоторые продолжали укоризненно поглядывать на них, но большинство было уже поглощено созерцанием лунной дорожки, что приземлялась на краю поляны. Одни из эльфов, одетый в просторные белые одежды, встал и запел на своем языке: медленно, нежно и чувственно, трогая душу грустными интонациями. Затем рядом поднялась эльфийка и повела свою тему: более живую и радостную. Эти песни являлись абсолютно самостоятельными произведениями, но их одновременное звучание отнюдь не было неблагозвучным. Напротив. Они сплелись, дополняя друг друга, как параллельно играющие музыканты, и образовали мелодию, чей тон и переходы вряд ли мог повторить какой-либо музыкальный инструмент.
Уже не вставая, запели еще несколько эльфов, вплетая свои мотивы в общий узор большой грандиозной композиции, а потом еще и еще. Одни голоса служили музыкой, другие четко звучали словами, третьи поверх всего к чему-то пронзительно взывали – и все вместе образовывали сильную, эмоциональную, завораживающую песню. Варди чувствовал, как ее отзвуки переливались в сердце, как сама мелодия пронизывала насквозь все нервные окончания, понукая душу взлететь ввысь, в небо, к звездам, чтоб слиться с их мерцающим огнем.
- Ты их видишь?
- Кого?
Лесное дитя улыбнулось и дотронулось до плеча чародея своей меленькой ручкой, а другой указало на луну.
- Смотри.
И Варди увидел. От небесного светила исходила настоящая полупрозрачная дорога, края которой растворялись в воздухе. Она стекала на поляну, а по ней двигались воздушные, призрачные силуэты. Не просто двигались, танцевали под эльфийскую песню. Неведомые никому духи: тонкие, изящные, прозрачные белые фигуры, их девичьи лица смеялись, а меленькие обнаженные тела кружились в замысловатом танце, чутко передававшем настроение песни.
Варди казалось, что он сам среди них. Он уже ничего не ощущал, только обволакивающую мелодию и невероятный подъем внутри себя. Зрелище его зачаровало, заставило замереть гипсовой статуей.
Духи продолжали танцевать, но уже не одни. Из ажурных теней деревьев к ним прошествовали другие: темные, крепкие мужские силуэты. Они вступали в лунный свет, который добавлял им прозрачности и яркости, и резво кружились между сияющих духов, стараясь сбавить их темп.
Песня стала меняться. Мелодия зазвучала быстрее, затейливее, голоса весело отпевали резко звучащие слова. Тени обхватили лунных девушек и повели их в пляс, вынося за пределы белесой тропы. Те смеялись, и смех их звучал легким ветерком, колышущим тонкие ветки. Там, где они проносились, цветы стали источать легкий сладкий аромат, нежно проникающий в ноздри и чуть дурманящий сознание.
Тени вращались, почти не касались земли, выделывая ступнями сложно переплетенные шаги. Резко очерченные лица юношей довольно улыбались, вперив взгляд в своих призрачных дам, а руки теней скользили по их воздушным телам, заставляя кружиться все быстрее и изящно выгибаться, опираясь на партнера. Вместе с ними танцевали уже сами эльфы: выше духов раза в четыре, имеющие плоть, но не менее пластичные и подвижные, они держали друг друга за руки, кружились, разъединяли их, отплясывали парами и соединяли руки вновь.
Песни сменяли друг друга, пляски теней становились все сложней и сложней, эльфы танцевали между ними или, сверкая металлическими глазами, неподвижно наблюдали.
И так воплощалась Магия Единства. Высшая ступень волшебства, чистая созидательная энергия, которой в одиночку никто не в силах, да и не в праве распоряжаться. Она рождалась, когда в едином порыве все души обращались к тому, что было превыше всего, что было по-настоящему ценно: к истинной жизни, к свету. К свету, потому что ничто другое не могло бы вызвать и озарить искреннее чувство цельности себя и целостности с окружающими.
Варди чувствовал себя составляющей этой силы, маленьким, но незаменимым элементом, и от сознания этого приходили радость, восторг, всепоглощающая эйфория…
Чародей, почти не мигая, смотрел на эльфийское празднество, и, казалось, что в этих плясках – суть всей жизни.
***
Варди быстро шел по лесу, внимательно смотря себе под ноги, чтобы не налететь на очередное коренье или кочку. Впереди снова маячил эльфийский лук – Эри вела его в город.
Когда, уступая место солнцу, скрылась луна, эльфийка, совершенно не реагируя, на все реплики Варди, отвела его в свой дом и моментально скрылась, объявив, что по восходу покажет дорогу в Колльбейн, крупный южный город Хальвгардиса.
Другие эльфы собрали его в дорогу: накормили пряным мясом и ореховыми салатами, угостили нектарными напитками. Бывшие Странники, самые общительные из своего народа, дали теплые одежды, пророча скорое возвращение холодов. А кто-то незаметно привязал к поясу чародея небольшой кошель.
Поутру Варди собрал свои подарки и двинулся в путь, оставляя эльфийский город, город Перламутра, как он его про себя окрестил. Чародей еще раз увидел ту поляну. На этот раз она сияла в нежном утреннем свете своими белыми цветами и атласной зеленью травы. Ничто не напоминало о прошедшем празднике, и увиденное казалось Варди галлюцинацией – от недоедания или какого колдовства. Само знакомство с эльфами напоминало ему старинные легенды, когда герой, забравшись в усыпанную золотом пещеру, обнаруживал там злобных могучих тварей. Вместе с тем, чародею было досадно, что он реагировал так остро, и, все же, благостно от воспоминания виденных ночью плясок теней и эльфов. Слившись тогда с неизвестной ему силой, он будто получил благословление этих мест: в нем неожиданно поселилось расположение к окружающим и снисхождение к их слабостям. Варди пока еще не осознал, как относится к такой перемене, и удивлялся обновившемуся мировосприятию.
Сейчас солнце замерло на полуденной точке, и чародей несколько устал от дороги.
- Осталось немного, - первый раз после выхода из поселения заговорила Эри. Голос звучал отчужденно.
- Почему ты не разговариваешь со мной? – решился спросить чародей, но эльфийка продолжала молча двигаться вперед. Тогда он схватил ее за плечи и резко развернул к себе, застав на лице Эри крайнее удивление.
- Ты что творишь? – возмутилась она.
Лицо эльфийки было совсем рядом, оно излучало тепло и нежность. Варди, поддавшись вспыхнувшему желанию, захотел поцеловать Эри, но та взбрыкнула и замотала головой. Но особого сопротивления чародей не ощущал и приблизил свое лицо так, что кончики рыжих прядей щекотали щеки девушки. Остановиться его заставил тихий жалобный оклик:
- Не надо…
Эри безвольно лежала на его руках, запрокинув голову и часто, прерывисто дыша. Чародей чувствовал ее легкое, тонкое тело, и до него доходило, что те слабые рывки, которые он ощущал при захвате, были для эльфийки отчаянным сопротивлением. Варди не верилось, что эти существа со своими прямыми, наглыми речами могли быть столь слабы физически. Зато это могло объяснить, почему они забились глубоко в леса, покинув тысячелетия назад долины и побережья, где нынче разрастались города людей. Может, конечно, дело было и в другом, ведь эльфы никогда не отдавали свои места тщеславным завоевателям.
Чародей отпустил эльфийку.
Эри опустилась на землю и уперла взгляд на землю; плечи ее поникли, а грудь слабо вздымалась.
- Извини. Прости меня, пожалуйста, - Варди чувствовал еще большую горечь, чем в прошедшую ночь. Он присел на колени рядом с эльфийкой.
- Ничего… Прощаю, - она рванулась с места и пошла дальше, придерживая ветви деревьев. Варди не шелохнулся.
- Подожди.
Эри обернулась. Ее глаза были холоднее обычного, уголки рта опущены, а рваное ухо создавало образ случайно обнаруженной в лесной чаще дикарки.
- Еще немного, и будет место, где мы разойдемся. Но пока идем вместе, я не собираюсь ничего рассказывать, - и двинулась дальше.
Чародей уныло поплелся следом. Он понимал, что между ними воздвиглась слишком прочная преграда из обид и резкостей, и он решил не пытаться ее преодолеть или обойти. Вскоре и, правда, показались просветы, открывавшие вид на дорогу.
- Пришли, - Эри остановилась, - выходи на дорогу и двигайся налево. Тысяча шагов, и перед тобой будет Колльбейн.
- А ты?
- Домой. Вернусь на внутренние границы. Лесные вампиры копошатся там все же чаще, чем здесь появляются рыжие оборвыши.
- Лесные вампиры? – чародей слышал о таких, но, как и о многом другом, лишь мельком, и потому, несмотря на ситуацию и не сложившиеся отношения, опять пропустил любопытство вперед. Эри не проявляла ни раздражительность, ни злость и, как при первой встрече, ровным голосом ответила:
- Можно сказать, дикие. И даже не вампиры, а люди, чьей основной пищей является кровь – в них самих она течет теплой струей. Живут скрытно, в самых дебрях, но за ними следует смотреть – иногда они пытаются напасть. Мы их останавливаем.
- И как же?
- Стрелами, - Эри даже не мигнула. Варди же очень удивился, что эльфы убивают, хоть и общеизвестным было их участие в войнах прошлого, причем не такого уж далекого прошлого, - По-другому никак. Лесные вампиры совершенно дикие и кровожадные. Можно очеловечить одного, но никак не все логово – будет слишком много жертв. Да и они вряд ли будут рады потом своему… очеловечиванию.
- Да и мы тоже.
Эльфийка фыркнула, но не стала высказываться.
- Прощай, чародей. Поищи себе как-нибудь более достойное занятие.
- Поищу, - Варди тоже уже не возмущался: не имело смысла, и не было желания – все уже произнесено, - Прощай… спасибо за… - эльфийка не дослушала и, одарив чародея мимолетным теплым благословляющим взглядом, ветром понеслась по их пути, но в обратном направлении. И уже, когда она скрылась за мохнатыми еловыми ветками, чародей шепотом договорил, - …все.
Он простоял на месте, где оставила его эльфийка, минуты две, мысленно навсегда расставаясь с лесным народом, его чудесами и причудами, а потом вышел на дорогу. Мягкая почва, усыпанная посеревшей хвоей, сменилась под его ногами потрескавшейся плитой, впитавшей в себя тонны грязи и дорожной пыли. Варди, как велено, повернул налево и, расправив плечи, зашагал к городу.
Чародей припомнил, что в Колльбейне процветал торговец редкими снадобьями, выходившими из лабораторий Шести Цехов. Ему и следовало бы продать подаренные эльфами травы. Варди ускорился – ему хотелось поскорее добраться до того человека. А потом, в городе полно других богатеев, чьи деньги лежат без дела.
Из глубины сознания пыталась пробиться мысль, что следует забыть про все сокровища и серьезнее заняться магией. Поведанное Тарнсом не давало успокоиться чувствам, пребывавшим теперь в нервном ожидании. Но Варди старался запрятать все эти ощущения, поскольку не мог отвлекаться – ему нужно было выплатить отцовский долг. Но чародей знал, что потом вернется к секрету своей силы. Когда-нибудь он все узнает.
«Но сейчас мне так нужны деньги...»