Свадьба Санамхон

 

 Со времени истории с Утаганом, прошло несколько месяцев. Отношения Ташмамат-ака с колхозниками наладились. Даже у жены его как будто прошла аллергия на пыль. Теперь председатель часто выезжал в поле. И в горе и в радости был он с людьми. Всем чем мог, старался помочь, и подчинённые отвечали ему взаимностью.

 Иной раз случалось ему даже слышать неодобрительные слова в свой адрес от руководства: дескать, не слишком ли панибратские отношения у председателя с работниками. Злопыхателей всегда хватает. Если уж совсем мрачно было на душе, вызывал он к себе Утагана и ехали они «по старой памяти» к «тётушке Райхон». А там Утаган всегда знал, как поднять настроение своего председателя.

 Дела пошли в гору. Вышел колхоз в районные передовики. Госзаказ и по шёлку и по кормам, по молоку, мясу, яйцам выполнили полностью. Осталось только по хлопку план сдать. Хлопок посеяли на полутора тысячах гектаров. Плодородная земля позволяла собирать до тридцати центнеров с гектара.

 Ташмамат-ака подключил все свои давние связи. Выбил для колхоза минеральных удобрений в достатке. Да и люди, от мала до велика, трудились не покладая рук.

 А труд этот ох какой тяжёлый! Ташмамат-ака бывало, сокрушался, глядя как школьники в сорокаградусную жару обливаясь потом, а может уже и слезами, вначале лета прореживают, а в конце лета и осенью собирают хлопчатник. Мучаются люди – думал он – а всё для чего? Что бы председатель мог обратно свой партбилет получить.

 Хлопчатник выдался на славу, по 50-60 коробочек, на каждом кусте. Да вот только как же теперь это всё собрать? Опять по своим каналам, добился Ташмамат-ака: прислали в колхоз на двадцать дней студентов.

 С их помощью восемьдесят процентов от плана сдали. С остальным, после отъезда помощников, не без труда, но справились сами. Первыми в районе.

 Но не тут то было! Райком партии настоятельно порекомендовал колхозу взять дополнительные обязательства. И собрать ещё по пять центнеров с гектара. Теперь и сам председатель вышел в поле собирать хлопок. Каждая пара рук на счету. Одолели и этот рубеж.
Но хлопчатник культура сложная. Коробочки на кустах открываются не все вдруг, а постепенно. Вроде всё собрали, а через пару дней глядишь – опять всё поле белое!

 Не у всех колхозов такой урожай, как в «Правде» случился, у других и коробочек на кустах поменьше и урожайность соответственно пониже.

 Вот проехал по полям колхоза в сопровождении Ташмамат-ака секретарь райкома Кабул Хабиевич и говорит: Хороший, я гляжу, у тебя урожай выдался, Ташмамат. Давай выручай! Сам план сдал, теперь и району надо помочь.
- Вы меня, Кабул Хабиевич, правильно поймите – отвечает Ташмамат-ака – в этом году у нас урожай уникальный. И погода не подкачала, и удобрений достали с избытком. Вряд ли будущей осенью нам такое повторить удастся. А ведь если мы сейчас по сорок центнеров с гектара сдадим, завтра вы с нас все пятьдесят затребуете!
- Не волнуйся – хлопнул его по плечу первый секретарь – моё тебе слово: на будущий год план поднимать не станем.
- Да и людей ведь жалко! Все силы отдали. Я им отдых обещал, после выполнения всех обязательств.
- За людей не волнуйся. Завтра вечером собери своих колхозников, я с ними сам поговорю. Не верю я, что не откликнуться они на призыв Родины и партии.
- Ну, если только сами, добровольно… – без особого энтузиазма согласился Ташмамат-ака.
- Только добровольно, никакого принуждения, слово коммуниста!
-А если всё-таки не согласятся?
-Уйду! Уйду без обиды. Вот тебе еще раз честное слово коммуниста - протянул руку секретарь райкома.
- Раз так - по рукам!

 С утра вместе с колхозными аксакалами Ташмамат-ака советовался - как быть. Выложил всё как есть и совместно приняли они решение.

 Вечером собрались колхозники. Прибыл первый секретарь, взошёл на трибуну и давай читать лекцию о международном положении. Про всемирный империализм и сложную обстановку. Про стратегическую важность хлопковой культуры для обороноспособности страны. Про стахоновские успехи в труде. И в заключение призвал поддержать его инициативу по дополнительному сбору хлопка.

 Колхозники, однако, особого рвения не обнаружили, оно и понятно: устали люди.

 Следом вышел колхозный секретарь парткома – зашумели сельчане неодобрительно.

 Опять говорил Кабул Хабиевич, забыв о вчерашней договоренности, пустив в дело и угрозы и грубость.
После чего Ташмамат-ака взял слово.

 Ну что же товарищи! Как ни крути, а придётся нам государству еще по 5 центнеров с гектара сдать. Мы с вами теперь как та невеста Санамхон.

 После этих слов люди заметно оживились и – что делать – согласились.
- Как это вам удалось так быстро своих людей уговорить? – поинтересовался секретарь райкома у Ташмамат-ака, когда все колхозники разошлись - И что это за невеста Санамхон?
- Да была тут история, несколько лет назад – без особой радости ответил председатель.

 Выдавали замуж девушку одну, за тракториста из соседного колхоза. Красавица, передовик, потому может, немножко заносчива была. Гордячка. Свадьбу сыграли пышную. А после окончания праздника невеста зашла к матери посоветоваться. Как – говорит – мама, мне себя на брачном ложе вести, как в постель лечь, что бы достоинство моё не пострадало и что бы чести девичьей не уронить.

 А мать ей и отвечает: Теперь дочка об этом поздно заботиться. Тебе теперь в брачную ночь, как ни ложиться, всё равно девичьей чести лишиться.
Обиделся секретарь на такое сравнение, попрощался холодно и уехал.

 А историю про Санамхон рассказали председателю аксакалы. На утреннем совете. Люди мудрые, сразу поняли – не удастся колхозу новой повинности избежать. Ну, дак хоть честь свою не уронить. Такой вот народ!