Гена по прозвищу Крокодил

Таня Асулин
"В кругу облаков высоко
Чернокрылый воробей
Трепеща и одиноко
Парит быстро над землей."
Братья Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу"
То, что я буду его звать Крокодилом, стало ясно с первой же минуты нашего знакомства. Белые, крупные и острые зубы хищно скалились на видавшей виды физиономии со сломанным носом.
-Меня зовут Гена, - представился он, осторожно пожимая своей ручищей мою холодную лапку. - Но за глаза меня кличут Крокодилом. И ты, вероятно, не будешь исключением, - проницательно заметил мой новый знакомый.
Мне оставалось только утвердительно кивнуть. Спорить с охранником из бывших борцов, весoм более центнера и носящим "Беретту" в заднем кармане, как мобильник, было просто глупо.
-Так ты будешь у нас работать? - спросил он, поудобнее устраиваясь на пластиковом стуле, так и норовящим откинуть копыта под крокодиловой тяжестью.
-Предупреждаю сразу: хозяин этой конторы - полное дерьмо, увольняет людей каждые три месяца. Я-то здесь задержался дольше, но меня он просто боится. А ты не бойся, я маленьких не трогаю...

С такого оптимистического разговора началась моя работа в охранной конторе "Черный воробей". Хозяин Дрор, конечно, не читал Стругацких, но, как мне вскоре показалось, "чернокрылый воробей" со страниц "Творчества душевнобольных" пролетал недалеко от его сияющей лысины. Однажды в этой голове с глубоко посаженными глазами, напоминающей шар для боулинга, завелось хитроумное желание заиметь планы тех зданий, в которых работали его охранники. У богатых свои причуды, воплощение которых зависит только от счета в банке. Сказано - сделано. В офисе был поставлен дополнительный компьютер, и на него установили пиратскую версию "Автокада", купленную на рынке "Кармель" за тридцать полновесных шекелей. А за монитор усадили чертежницу, умеющую отличить разрез от фасада, то есть меня.

Так, благодаря бондовским фантазиям шефа, а также его любви к бесплатным объявлениям я получила работу.
Хозяева охраняемых зданий, конечно, не должны были знать о том, что у кого-то есть неучтенные чертежи с указанием скрытых камер, кодовых замков и запасных выходов.
Крокодил, окончивший в Киеве второстепенный технический вуз, приносил мне эскизы, нарисованные курьей лапой на тетрадных листочках в клетку. А я, таращась в громадный экран, переводила эти картинки в стройный мир параллельных и перпендикулярных линий.

Гена был моим опекуном в этой подозрительной лавочке с ненормированным рабочим днем. В обед он привозил всем свежие бурекасы из ближней пекарни, вечерами подбрасывал меня до дома, оберегал от глупых придирок Дрора, переводя разговор на оплату переработок и шугал охранников, полагавших, что приготовление кофе - только женский удел.

-Тебе только фуражки с гербом города Киева не хватает, - заметила я как-то, глядя на медальный профиль, который не портил даже свернутый набок нос.
-А ведь была у меня такая, - радостно отозвался Крокодил. -После института меня по блату устроили на таможне работать... Чего только я не повидал, никакому Бендеру и не снилось! А после путча я продал все и отправил мать в Америку. Сам в Израиль подался. Сионист...не при дамах будь сказано!
Как истинный наследник Остапа Ибрагимовича, Гена тоже мечтал перебраться за океан. Только не в Рио, а в Нью-Йорк, поближе к матушке, которая, удачно вложив доходы от киевской таможни, успела отщипнуть от Большого Яблока скромную квартиру.

По странной прихоти чиновников американского посольства, визу Гене не давали, и Крокодил обдумывал планы попадания в Америку через Канаду, благо, что канадская виза гражданам Израиля не нужна. Он даже слетал туда на недельную экскурсию, но вместо Ниагарского водопада посетил приграничный район южнее Ванкувера и обнаружил, что рубеж практически не охраняется.
-Представляешь, натыканы столбики на расстоянии километра друг от друга, рассказывал он мне после возвращения. - Между ними растет трава и ни души кругом...

Такого попустительства энергичная крокодилья натура не могла вынести, и он начал откладывать деньги на путешествие, обозначенное кодом "навестить дядю Вилли".
Учитывая скупость Дрора, не платившего охранникам за сверхурочные часы, собирать гроши для такого рискованного предприятия Крокодил мог бы еще долго.

Но тут хозяина "Черного воробья" неожиданно занесло на выставку-продажу наворочанной дизайнерской мебели. Внимание богатенького буратины привлек длинный стол для салона, из волнистого двухслойного стекла. В прозрачной толще столешницы грустно лежали намертво впаянные в стекло настоящие кофейные зерна. Выложив за этот эксклюзив хорошую сумму в долларах, Дрор пожмотился отдать еще двести шекелей за доставку, и вызвонил Крокодила с подручным. Хрупкое, но тяжелое творение стекольщика-модерниста было обмотано простынями, погружено в тендер и довезено до элитной высотки в Северном Тель-Авиве - только там мог гнездиться хозяин преуспевающей охранной фирмы со шпионскими замашками. Усилиями двух тяжеловесов, в сопровождении озабоченного владельца а также русского и арабского мата, стол был впихнут в грузовой лифт, поднят на одиннадцатый этаж, донесен по мраморному полу до трехэтажных апартаментов Дрора и благополучно разбит на пороге винтажного салона с видом на море.

-Как он визжал...даже перешел на ультразвук, - делился со мной Крокодил незабываемыми впечатлениями, смеясь и утирая слезы письмом об увольнении.
Смех смехом, а выходное пособие за несколько лет работы Гена вытряс из Дрора полностью. И уехал в Канаду, купив на всякий случай компас. Был июнь 2001 года.

В конторе после отъезда Гены стало тихо и скучно. Никто не рассказывал абсурдных, но реальных баек из жизни таможни и охраны, некому стало сбегать за пирожками вскладчину, никто не вваливался к шефу, размахивая ведомостью - отстаивать заработанные часы.
Подпольные наброски теперь приносил мне другой работник, не такой расторопный, как Крокодил.
И наш босс немедленно погорел. Внимательное к мелочам хай-тековское начальство застукало охранника, замеряющего расстояние между камерами наблюдения. Конечно, стрелочник с пистолетом был тут же уволен, но против Дрора открыли дело о промышленном шпионаже. Тот поскреб лысину, раскидал зелень на взятки нужным чиновникам и закрыл контору от греха подальше. Работникам "Черного воробья" предоставили возможность лететь на все четыре стороны.

Крокодил звонил мне из Нью-Йорка пару раз, рассказывал, что работает телохранителем у какого-то восточного бонзы и совершенствуется в арабских ругательствах.
-Стоило ли ехать так далеко? - поинтересовалась я.
-Даже и не знаю, - задумался вдруг Гена. - Легализоваться будет трудно...ну да ладно, прорвемся!
Вот тут-то он и ошибался. Грянуло 11 сентября, и я только надеялась, что крокодилов работодатель не арендует офис в упавших "близнецах".

В октябре у меня дома раздался звонок, и знакомый веселый голос зачастил в трубке:
-Ты не поверишь, я упал вместе с башнями! Начались тотальные проверки документов и меня вычислили моментально. Обнаружили восточную небритую рожу со сломанным носом, израильский паспорт и отсутствие въездной визы. Неделя в "обезьяннике", матушка внесла залог, и вот я здесь. Кстати, ужасно соскучился по нашим бурекасам! Да, ты будешь смеяться, но я опять работаю у Дрора. Он открыл новую лавочку, школу по игре в
русский бильярд. Ну, и подпольный тотализатор,естественно, без этого неинтересно.
-Не иначе, твоя идея, - предполoжила я.
-Конечно...а чья же еще? Мысль о бильярде пришла мне в голову, когда я смотрел на его лысину. Заходи как-нибудь, поиграем. А называемся мы теперь "Белый аист"...