Коньки
Помнится, в детстве, обыкновенные коньки на ботинках, относились к разряду особо дефицитных товаров. Я так понимаю, промышленность не успевала за потребностями детского населения страны. Желающих приобрести коньки было много, а самих коньков мало. Обидно, конечно. Ведь так можно и всю жизнь прожить, а на коньках ни разу не прокатиться.
Правда, продавались в магазине «Снегурки» – симпатичные такие конечки с загнутыми к верху носами. Но это, извините, не то. Крепились они на валенки при помощи сложной системы ремней и застежек и, все равно, в самый неподходящий момент сворачивались набок, в результате катание на льду превращалось в мучение. Да и вообще… коньки на валенках… Фи! Девочки мечтали о «фигурных», ребята о «дутышах» и «канадах». Мечтал о коньках и я…
А мечты порой имеются свойство сбываться, особенно в Новый Год. Уж не знаю где и каким образом, но мои родители извернулись и приобрели хоть и не первой свежести, но вполне годные к употреблению «дутыши». А моей сестре из столицы отец привез настоящие фигурные коньки на белых ботинках. Пол Москвы за плечами оставил, пока нашел, да притом огромную очередь выстоял.
Родители были в восторге! Мы, дети, тоже. Правда, мой восторг продлился недолго. До того момента пока не прошла примерка обновки.
Какое разочарование!
Чувствуя, как пальцы упираются в жесткий носок ботинка и сгибаются, не в силах продавить его, я с горечью осознал – повезло на этот раз не мне. Ботинки оказались малы, и это ужасно! Но, глядя на счастливые лица папы и мамы, я почувствовал, что не в силах сказать им правду. И на вопрос:
– Ну, как, не жмут?
Я ответил:
– Все нормально. Даже отлично.
Мои родители просияли: теперь все как у людей, и мы не хуже других (надеюсь, все знают, как это важно, быть не хуже других).
А потом начались мои мучения. Каждый вечер мне приходилось натягивать уже ненавистные мне коньки и, морщась от боли, иди на каток, цепляясь за все, что попадалось под руку на пути к катку.
Надя же, моя сестра не могла досидеть спокойно на уроках, все думая о пятачке льда, в нашем дворе. Хоккейной коробки не было и дворники, расчистив от снега площадку, заливали ее потом водой. Получался небольшой каток. А много ли надо для счастья? Достаточно вновь оказаться огоньком в фейерверке скользящих движений. Моя сестра была счастлива...
А я нет. Я ненавидел каждый вечер, проведенный мной на этом, как я тогда считал, дурацком катке. Я бесконечно падал, не в силах освоить элементарные движения, предпочитал ходить по сугробам, вокруг катка, наблюдая издали за спортивными успехами своей сестры.
Но настоящие муки меня ждали дома, когда я после «чудесно» проведенного вечера возвращался домой и снимал эти злосчастные коньки. Онемевшие, потерявшие чувствительность пальцы начинали «отходить» и страшно болеть. Я даже не выдерживал и плакал: так было больно.
– У ребенка мерзнут ноги, – сообразили, наконец, что к чему догадливые родители. – Наш сын слишком чувствительный.
Как раз к случаю, бабушка связала новые шерстяные носки, и проблема должна была разрешиться к всеобщему удовольствию.
Однако не разрешилась. В результате чудовищных усилий, я все же влезал в ботинки, но мои ноги попадали в такие чудовищные тиски, что я мог только спуститься по лестнице и рухнуть на скамейку у подъезда. Прохожие, случайно бросив взгляд на мое лицо, в ужасе шарахались в сторону.
«Ну его! Наверное, опасный ребенок. И выражение глаз такое злобное, и звериный оскал… – испугано думали они.
Мама с папой, естественно огорчались отсутствию у меня способностей к зимним видам спорта.
– Ведь это же так полезно, – печально вздыхала мама.
– Мужчина просто должен уметь кататься на лыжах, – горячился отец.
– На коньках…на коньках, – подсказывала ему мама.
– Что, на коньках?
– Ну, уметь ездить… настоящий мужчина.
– А-а…Да, конечно на коньках… Но и на лыжах тоже.
В конце концов, меня признали окончательно бесперспективным и оставили в покое. Чему я был рад несказанно. А коньки провалялись без дела целый год, а потом их кому-то продали.
Так я и не научился ездить на них. Жалко… Очень хотелось.