В атмосфере российско-японских отношений уже в прошлом 2001 году обозначилась активизация “патриотически” настроенной части российского общества, что нашло выражение в более или менее значимых событиях: от появления разного рода материалов в прессе, претендующих на научность книг и разноформатных телепередач до парламентских слушаний Сахалинской областной Думы, направившей свои рекомендации президенту, правительству, Федеральному Собранию, в субъекты Российской Федерации. Существенно, что тема российско-японских отношений продолжает оставаться актуальной. Само по себе обсуждение в обществе территориальной проблемы между Россией и Японией, несомненно, является хорошим объективным показателем сложившейся за последнее десятилетие тенденции к позитивному развитию отношений между странами-соседями, у которых после Второй мировой войны еще не урегулировано в соответствии с международно-правовыми нормами прохождение границы в районе Курильских островов, и сторонам территориального спора требуется приложить еще немало дипломатических усилий для решения этой проблемы. Внушает, однако, опасение то, что на фоне вялотекущего диалога “в верхах”, преследующего заявленную в Токийской и Московской декларациях стратегическую цель – заключение мирного договора между Россией и Японией, включающего решение территориальной проблемы, бурное обсуждение “в низах” носит во многом одностороннюю, а точнее – антияпонскую направленность. Следует ли понимать это различие как несогласие активной части общественности с позицией президента и правительства Российской Федерации (прежде всего, разумеется, МИДа) в отношении заключения мирного договора с Японией? Можно предположить, что и “да”, и “нет”.
Ответ “да” не трудно проиллюстрировать формальными соглашениями, заключенными между Россией и Японией, начиная с 1991 года, когда президент СССР М.С.Горбачев признал существующей территориальную проблему между странами. В рамках “нового мышления” это решение было совершенно естественным – территориальный спор между СССР и Японией объективно существовал и не признавать его мог только Советский Союз, который следовал не нормам международного права, а политической целесообразности, основанной на мощи вооруженных сил СССР. С окончанием “холодной войны” пришло время возвращаться на путь цивилизованного взаимодействия с другими государствами, а диалог с Японией был бы невозможен с позиции отрицания Россией существования очевидной проблемы. В итоге, новая Россия:
а) признала существование территориальной проблемы,
б) заявила о готовности вести переговоры с японской стороной о принадлежности южных Курильских островов – Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп,
в) определилась с тем, что территориальная проблема будет решаться в мирном договоре с Японией, представляя собой его составную часть.
Подобная позиция привела к выступлениям “патриотической” общественности, которая в разное время заявляла о том, что границы Российской Федерации являются незыблемыми, а переговоры о “принадлежности” есть ни что иное, как “торговля родиной”. К сожалению, в России патриотизм частенько принимает экстремистские формы, поэтому и приходится это слово использовать в кавычках, подразумевая за ним не столько смысл “радение за отечество”, сколько – “я знаю кто враг”.
Однако, и в позиции “патриотов” есть свой резон. Японская сторона всегда настаивала на том, что СССР не справедливо захватил южные Курильские острова (“северные территории”), которые с 1855 года по праву принадлежали Японии, а потому должны быть ей возвращены. СССР в Совместной советско-японской декларации 1956 года согласился после заключения мирного договора передать Японии Малую Курильскую гряду (о-ва Хабомаи и Шикотан), тогда как о двух “больших” южнокурильских островах – Кунашире и Итурупе – никогда никаких обещаний не давал. Поэтому готовность сначала СССР, а потом России обсуждать принадлежность южных Курильских островов была воспринята и российскими “патриотами”, и официальным Токио как движение России к заключению мирного договора на условиях японской стороны. Япония была свято уверена, что вопрос с Малой Курильской грядой уже решен в её пользу, тогда как осталось “дожать” президента Б.Н.Ельцина по поводу двух других островов – и дело в шляпе.
Весь период правления Б.Н.Ельцина сопровождался декларациями и расплывчатыми формулировками Москвы “о готовности”, на фоне возмущений “патриотической” общественности о циничном торге суверенитетом России. В свою очередь, Токио активно убеждал местных патриотов ”северных территорий” и японский народ в том, что вопрос вот-вот будет решен и “справедливость и законность” восторжествуют. На каком-то этапе подхлестнуло и то, что первый президент России в Красноярске даже выдал на гор инициативу приложить усилия к заключению мирного договора к 2000 году, что окрылило японскую сторону, а МИД России повергло в депрессию. (Впрочем, бывший министр иностранных дел А.В.Козырев заявил в передаче “Герой дня” о том, что, дескать, была только дипломатическая игра, и никто никакие острова передавать Японии не собирался.)
Окончательно воздушный замок рухнул в декабре 1999 года, после предновогоднего ухода президента со своего поста вместе со своей непредсказуемостью. Новый президент России поначалу давал повод отечественным “патриотам” предвкушать свою политическую победу над Японией – уж такой “крутой” президент не может не дать отпор незаконным притязаниям японцев на российские земли. Но Иркутское заявление от 25 марта 2001 года показало, что надеждам “патриотов” не суждено было сбыться: президент оказался более разумен и юридически грамотен, чем от него ожидалось теми, кто привык политическую целесообразность, помноженную на ура-патриотизм, считать нормой международной жизни. Японской стороне, похоже, тоже стало ясно, что все вернулось на круги своя: Россия подтвердила действенность Совместной советско-японской декларации 1956 года и более поздние договоренности, но В.В.Путин так и не дал повода японской стороне надеяться на что-то большее, вновь направив переговорный процесс в русло межправительственной комиссии по мирному договору с тем, чтобы он не препятствовал развитию отношений по другим направлениям.
После Иркутской встречи возник своеобразный переговорный вакуум, который стал заполняться политической агитацией со стороны обиженных на власть российских “патриотов”. И последние события – тому свидетельство.
Российские “патриоты” подняли волну антияпонских настроений в России. Возникшая в прессе полемика по поводу визита министра иностранных дел России И.С.Иванова в Японию и его переговоров с новым министром иностранных дел Японии Ё.Кавагути привела к тому, что по настоянию депутатов Государственной Думы 13 марта министр иностранных дел России будет отчитываться перед ними за свои “договоренности”. По инициативе Сахалинской областной Думы 18 марта в Государственной Думе должны состоятся парламентские слушания на тему: «Южные Курилы: проблемы экономики, политики и безопасности». Использование Государственной Думы как площадки для политического митинга – в России дело обычное, но грядущие слушания, похоже, окажутся испытанием для депутатов, которые должны будут принять по результатам данных слушаний рекомендации Государственной Думы, в которые “патриоты”, несомненно, попытаются включить свои политические лозунги. Недаром на федеральную власть уже оказывается давление, например, с помощью акции протеста “против передачи Курил под юрисдикцию Японии”, стартовавшей 6 февраля при поддержке сахалинского Информационного агентства sakh.com, хотя российская власть ни разу не заявляла о том, что готова хоть что-либо передать Японии. Нельзя не обратить внимания на то, что все “аргументы” российских “патриотов” основаны на различного рода заявлениях японской стороны перед своим электоратом и на домыслах, тогда как заявления и разъяснения российских официальных лиц отечественными “патриотами” откровенно игнорируются. Таким образом, складывается впечатление о существовании спланированной акции, очень похожей на политический шантаж федеральной власти для достижения совсем иных целей, чем отстаивание суверенитета, в которой территориальный вопрос является лишь поводом.
Также может сложится впечатление, что за прошедшую с 1 по 7 февраля неделю японская сторона сделала все от нее зависящее, чтобы Япония никогда не получила от России ни одного из тех островов, на которые она претендует. На высказывания И.С.Иванова, адресованные российской общественности, о том, что “достигнута договоренность продолжить”, а все остальное – “домыслы и небылицы”, Ё.Кавагути, немного подумав, заявила, что в ходе встречи ее российский коллега согласился вести “параллельные” переговоры по схеме “2 + 2”. А 7 февраля в день “северных территорий” [1] уже сам премьер-министр Японии Дз.Коидзуми, желая поднять свой упавший рейтинг, заявил перед японскими “патриотами”, что разговор может идти только о признании Москвой суверенитета Японии над всеми южными Курильскими островами. Это вызвало ликование среди активных масс в Японии. Но еще бльшую радость заявление премьер-министра Японии, которое на самом деле не представляет собой ничего нового, вызвало в рядах российских “патриотов”, дескать, вот оно, истинное лицо японской дипломатии: мирный договор им нужен только для того, чтобы оттяпать лучшую дальневосточную часть политой кровью русских солдат российской землицы, а все эти рассуждения о сотрудничестве – коварный замысел и чистой воды демагогия! Спасибо премьер-министру Японии за этот политический подарок в канун парламентских слушаний в Государственной Думе!
На фоне обмена лозунгами, возбудившими общественность двух стран, в Москве и в её зазеркалье – Токио готовится визит премьер-министра Японии в Россию с целью проведения переговоров с президентом России, в том числе и по территориальной проблеме. Возникает резонный вопрос: о чем эти переговоры, если позиции сторон не сблизились ни на дюйм с 1956 года? И тут на первый план выступают “слагаемые второго порядка”, которые и играют роль первой скрипки во всей этой, на первый взгляд, какофонии.
Затяжной переговорный процесс о “спорных” островах стал чем-то вроде хронической болезни, болезни мучительной, но неизлечимой. С одной стороны, претензии Японии на все южные Курильские острова являются совершенно неприемлемыми для России. С другой стороны, Россия не может в одностороннем порядке отказаться от обязательства СССР относительно Малой Курильской гряды, зафиксированного в ратифицированной парламентами стран Совместной советско-японской декларации 1956 года. В итоге, имеется четкая, но ведущая в переговорный тупик, японская позиция и размытая, демпфирующая японскую активность, позиция российских властей, не оставляющая без работы российских же “патриотов”, митингующих под знаменами различного рода “спасителей отечества”.
Политики оказались заложниками территориальной проблемы, которую они сами выращивали на протяжении десятилетий идеологической обработки своего подопытного электората. Кукла стала кукловодом. У японских властей есть обязательства перед своим народом, которому Токио обещал решить территориальную проблему и на протяжении многих лет внушал, что Япония имеет все права на “северные территории”. СССР же так долго убежал советских людей в том, что “ничего мы им не должны” и “они сами виноваты – нечего было суваться”, замалчивая свои собственные обязательства по Совместной советско-японской декларации 1956 года, что даже в сегодняшней демократической стране никакой российский политик, который прошел во власть через выборы, не осмелится даже заикнуться об этих обязательствах, справедливо опасаясь обвинений от оппонентов или будущих соперников по выборам в “торговле суверенитетом”. Вот и получается, что и в России, и в Японии “патриоты” снимают свои политические дивиденды, превращая трудную межгосударственную проблему в разновидность “публичного” бизнеса.
Япония для достижения своей главной внешнеполитической цели в отношении России придумывает разные формулы, типа “2 + 2”, которая понималась как последовательные переговоры сначала об островах Хабомаи и Шикотан, а потом – Кунашир и Итуруп, теперь же – как “параллельные” переговоры по этим же островам. Однако, суть одна – получение Японией суверенитета над всеми южными Курильскими островами (ведь, как ни посмотри, 2 + 2 = 4). В России обсуждалась формула “2 + альфа”, при реализации которой полагали, что сначала будет подписан мирный договор согласно Совместной советско-японской декларации 1956 года (т.е. “2 + 0”), а потом Япония может начать переговоры о двух других островах. Однако и здесь осталось непонятным: если мирный договор подписан, то как Япония будет обосновывать свои претензии на другие территории, принадлежащие России по данному мирному договору? В стратегическом плане ни России, ни Японии, похоже, не нужен мирный договор с нерешенной или решенной частично территориальной проблемой. Схема “2 + альфа” – это лишь математическое выражение, а такая неопределенная величина, как “альфа”, в политике вещь потенциально опасная: она может из бесконечно малой величины стать бесконечно большой.
В итоге, все сводится к тому, чтобы “сохранять лицо” в дипломатической игре, ведмой чиновниками на деньги налогоплательщиков, в которой тактической задачей становится ведение переговоров не ради достижения конечной цели, которая на сегодня и не может быть достигнута по совокупности причин, а ради ведения собственно переговоров. На самом деле, кажущееся несогласие отечественной “патриотической” общественности с позицией президента и правительства Российской Федерации в отношении заключения мирного договора с Японией является составной частью двусторонней политической игры, в которой российские “патриоты” выступают в роли противовеса японским “патриотам”, и потому вся эта активная политизированная масса находится в диалектическом равновесии.
Япония предпочитает “журавля в небе”, поскольку он сказочно красив в своем свободном полете, а “синица в руке” требует еды и гадит в ладони. Россия стремится к экономическому сотрудничеству с Японией, без которого трудно представить себе успешное развитие Дальнего Востока страны, и ради этого всячески поддерживает политический диалог, небезосновательно полагая, что Япония никогда не согласится на “синицу в руке”, а значит, что и суверенитету Российской Федерации над Малой Курильской грядой тоже ничто не угрожает – ныне, присно и во веки веков.
[1] 7 февраля 1855 года в г.Симода (Япония) был подписан первый международный документ между Россией и Японией – Трактат о торговле и границах, в котором указывалось: «Отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу составляют владение России». Поскольку послевоенная официальная Япония настаивает на возвращении южных Курильских островов, то и политическое детище японской пропаганды – день “северных территорий” оказался приуроченным ко дню подписания Е.В.Путятиным симодского трактата.
Опубликовано: Информационно-аналитический бюллетень Депутатской группы Государственной Думы III созыва по связям с парламентом Японии, №18, февраль 2002 г.