Жизнь человека.
Снег пошёл ещё вечером. Вначале стали падать большие, обманчиво-мягкие хлопья. Они, кружась, опускались на чёрные комья земли, затушёвывая их своей белизной. Порывы ветра, поднимая позёмку, набрасывали маскировочную сеть на бесконечно чуждые этой холодной красоте окопы.
Через час наступило затишье, как будто кто-то хотел оценить чистоту своей палитры. Из-за туч выглянула луна, как прожектор осветившая батарею. Три орудия, превратившиеся в сугробы, и десяток бойцов в серых шинелях. Мелькнул огонёк зажигалки, заструился пахучий дымок. Кто-то встал и, тихо ругаясь, начал откапывать снарядные ящики. Зашевелилась жизнь, немного ирреальная в этом мертвенно-бледном свете. Луч вздрогнул и попятился. Остановился снова уже над дорогой, а потом и вовсе растаял. Вскоре опять пошёл снег. Теперь уже во всю силу засыпая вершину холма тоннами ледяных звёзд.
К утру позицию совсем замело. Узкие тропинки, и снега по пояс. Лейтенант бегал по траншеям, суетился, раздавая приказы. Даже неумело матерился. А Алексей видел перед собой нахохлившегося от холода воробышка: «Молодой, совсем необстрелянный. Боится, а отваги – через край. Хочет жить - и очень ждёт боя. Не перегорел бы. Не зацепило бы. Эх, лейтенант-лейтенант! И откуда ты такой выискался!»
Они окопались на вершине холма. Хотя, какой это холм! Так, одно название. Просто небольшая высотка. Но другой рядом нет, а танки к мосту пойдут здесь, по дороге. Пропустить нельзя, надо продержаться, пока не подойдут «Тридцать четвёрки». Станция за мостом, всего в десяти километрах. Может, уже разгружаются… Надежда мелькнула и тут же угасла. Из-за спасительного горизонта поднимались клубы чёрного дыма. Станция! Почувствовав, как горечью закипает бессильная злоба, он бросил недокуренную самокрутку и опять взялся за лопату. Эх, лейтенант-лейтенант…
Хищная змея немецких танков ползла по дороге, повторяя все её изгибы. По полю не пошли. Боятся застрять в глубоком снегу. А может, просто не ждут встречи. «Ничего, голубчики, сейчас вы у меня заёрзаете!» - Алексей поймал в прицел головной танк. Лейтенант что-то кричал ему, но он его не слышал. «Рано, рано ещё… Вот сейчас!» - вильнув в повороте, танк подставил ему бок. Грохот первого выстрела оглушил надоевшего лейтенанта, и он, наконец, замолчал. Но лишь на мгновенье. А, увидев ювелирную работу разорвавшего броню снаряда, стал радоваться как-то совсем уж по-детски. И Алексею опять стало его нестерпимо жалко.
На дороге, одна за другой, вспыхнули факелами три стальные машины. Но другие, увидев откуда на них льётся смерть, развернулись к батарее. Утопая в снегу, они ползли к высотке, обходя её с флангов. Орудия отвечали огнём, танки огрызались. Пока не прицельно, но с каждым разом всё точнее. Выстрел – и горит ещё один чёрный зверь. Взрыв – и воронка на месте третьего расчёта.
Когда замолчало второе орудие, Алексей не услышал. Он вёл свою дуэль. Знал, что умрёт, и мстил за себя. И немного - за салагу лейтенанта. Прицел, огонь! Вспыхнул ещё один танк, не доехавший до вершины лишь несколько метров. Последний… Но только в их жизни. Уже через пару секунд в окопы ворвался «Тигр», обошедший высотку с левого фланга. Лязг гусениц, крик лейтенанта, вязкий хруст и темнота.
**************
Алексей задыхался, ловя ртом непослушный, обжигающий лёгкие воздух. Гул в ушах медленно затихал, отступая вместе с болью, стучащей в висках. Темнота, лишь минуту назад густая и липкая, словно клей, растворялась в хаосе света. Он дёрнулся, пытаясь подняться, но кто-то мягко удержал его за плечи: «Лежите, Вам ещё нельзя вставать!» Укол подарил тепло забытья, и он заснул уже без сновидений. Вокруг суетились врачи, подключая к его телу какие-то датчики, но он этого не чувствовал. День, проведённый в чужом сознании, отнимал пока слишком много сил.
**************
Павел Иванович подошёл к бару и достал бутылку дорогого армянского коньяка. Налил рюмку, вдохнул аромат, и, повернувшись к зеркалу, поздравил своё отражение с будущей Нобелевской премией. Пить с гением - очень приятно. А печень… Да чёрт с ней! Сегодня он будет отмечать свой триумф. Всю ночь. А утром, пойдёт получать патент на свою установку. От блеска перспектив кружилась голова, и он присел в кресло. Деньги потекут рекой! Отбоя от клиентов не будет. Желающие испытать прежде неведомые чувства, прожив последний день жизни героя, будут в очередь стоять возле дверей его кабинета! Пожалуй, название «Экстремальный туризм» будет подходящим для его фирмы.
Вдруг Павел Иванович вздрогнул, вспомнив ползущий по траншее «Тигр». По спине пробежал холодок, довольная улыбка исчезла с лица… Он поёжился: «Странные люди. Умирали, но не отошли… Зачем? Станцию ведь всё равно не удержали. Да и сдалась им эта станция! А как же жизнь? Своя жизнь?!»
***************
Алексей откапывал орудие, занесённое за ночь снегом, и с жалостью поглядывал на своего командира-воробышка: «Молодой совсем, необстрелянный… Эх, лейтенант-лейтенант!»