Люди бабу Катю не любили, но жалели. Она жила своей, непонятной, жизнью. Покупала хлеб и крупу, чтобы кормить голубей, варила кашу и рыбу, чтобы отдать их бездомным собакам и кошкам. Странным человеком была баба Катя – животных готова была защищать с пеной у рта, а на детей, играющих во дворе, могла наброситься с палкой за то, что они свистом отгоняли голубей от ее окошка.
- Уроды! – кричала детям баба Катя, - Поубивала бы вас всех.
За то, что все вокруг бабы Кати, по её субъективному мнению, были уродами, то к ней прочно приклеилась кличка «Красавица».
- Красавица идёт! - кричали мальчишки, завидев издалека сгорбленную фигурку бабы Кати, и, на всякий случай прятались подальше от её глаз.
Красавицей бабу Катю назвать было сложно, потому что за морщинами, глубоко прорезавшими её лицо, не было заметно даже следов так называемой «былой красоты». Круглый год она ходила в одной и той же одежде – розовый вязаный платок на голове, зеленое пальто с облезлым воротником, который примерно лет пятьдесят назад был норкой, в знаменитых ботах «прощай молодость», из которых, как карандаши из стакана, выглядывали тоненькие ножки в коричневых рейтузах.
Баба Катя вышла на пенсию еще до «Перестройки». Основным её пенсионерским занятием было то, что она собирала макулатуру, где могла, сдавала её во «Вторсырье», в обмен на дефицитные книги, которые потом продавала по спекулятивной цене, а вырученные деньги складывала в кубышку. А еще баба Катя спекулировала дефицитными во времена «Перестройки» водкой и болгарскими сигаретами. Где она их брала, так и осталось её маленьким секретом.
Жила баба Катя в одной из комнат двухкомнатной квартиры в «сталинском» доме. Другую комнату занимал её бывший муж по прозвищу «Йохар-Мохар». Когда-то давно, когда еще бабка Катя была просто Катериной, она вышла замуж за Йохара-Мохара, который тогда еще был Иваном. Что уж не поделили они между собой – никто не знал, но очень скоро Катерина развелась со своим мужем, да и жилплощадь поделили пополам на два ордера. И их двухкомнатная квартира стал коммуналкой. Йохар-Мохар был ветераном войны, поэтому каждый год на 9 мая, он надевал пиджак с орденскими планками и торжественно уходил на парад, после которого его, веселого и раскрасневшегося, приносили добрые люди. Баба Катя и Йохар-Мохар на всю жизнь остались непримиримыми врагами. Часто окрестности оглашались криком бабы Кати и ответной руганью вечно пьяненького Йохара-Мохара.
По слухам, денег у бабы Кати было «куры не клюют». Местные сплетницы, в качестве подтверждения немыслимых богатств бабы Кати, приводили доводы о том, что только баба Катя может позволить себе уехать на Кубань к старшей сестре на всё лето! Даже директор завода, живший по соседству с бабой Катей, не мог позволить себе отпуска «на всё лето» и каждый год.
- Жадничает всё, - переговаривались между собой сплетницы, - одежду приличную себе купить не может, а у самой денег «куры не клюют».
Была ли баба Катя жадной, или у неё действительно просто не было денег, но экономила она на всём, на чём только могла экономить. Она не покупала мыло и зубную пасту, стиральный порошок, новую одежду. В её комнате не было телевизора и радио. А когда однажды Йохар-Мохар уснул пьяный, забыв потушить папиросу, и у них в квартире случился пожар, а его комната выгорела полностью, то баба Катя, отказалась пустить пожарных в своё жилище, которое, к счастью, не пострадало. Что уж она там прятала – неизвестно. Через неделю после пожара, пришли электрики из ЖЭКа, чтобы поменять проводку и сделать в их квартире электричество, бабка Катя наотрез отказалась, аргументировав свой отказ тем, что ей и без света хорошо, экономить будет больше. А Йохару-Мохару было всё равно, есть свет или его нет. Так и жили они в своей «коммуналке» без света.
После пожара к Йохару-Мохару пришли работники ЖЭКа по поводу ремонта – ветеран войны все-таки! Заодно решили сделать ремонт и в комнате у бабки Кати. Обозвав, как водиться, всех «уродами», она наотрез отказалась пускать их в свою комнату, и её разъяренную ругань в адрес и Йохара-Мохара, и «ремонтников» еще долго слышали соседи.
Через год после ремонта, Йохар-Мохар умер. Возвращался пьяненький домой, упал возле подъезда и ударился головой о бетонную плиту. Подняться не смог, соседи вызвали «скорую». Пришла машина, и забрала Йохара-Мохара в больницу. Ему хотели делать какую-то операцию, но не смогли, потому что алкоголь помешал наркозу. К вечеру Йохара-Мохара не стало. Сразу после похорон, баба Катя заняла его комнату, перетащив туда свои скудные пожитки. Видимо она приглянулась ей ремонтом. И каково же было удивление бабы Кати, когда она узнала, что этот «сраный» ЖЭК собирается вселить в комнату Йохара-Мохара молодую семью. Баба Катя наотрез отказалась выезжать из этой комнаты и долго орала на всю ивановскую про «уродов из ЖЭКа». Последние не стали спорить с орущей бабкой, и вселили молодую семью в её бывшую комнату.
Молодая семья сделала ремонт в общей кухне, туалете и ванной. Бабка Катя им всячески «помогала»: то унитаз новый разобьет, то новую ванную краской зальет. После очередного «выступления» бабы Кати, когда она разрисовала коричневой краской только что положенный на стены кухни дефицитный белоснежный кафель, молодой муж не выдержал, взял её за плечи и молча потряс. Баба Катя испугалась, гадить молодой семье перестала, но злобу затаила. Молодая жена жалела бабу Катю, первое время пыталась её хотя бы подкормить, потому что баба Катя экономила и на еде тоже. Но баба Катя гордо и надменно выливала предложенный суп в унитаз и уходила в свою комнату, на двери которой появилось еще три новых замка. Молодая семья провела в квартире электрическую проводку, но баба Катя вновь не позволила сделать свет в своей комнате. Так и жили они, «ни войны, ни мира».
В страну пришел капитализм, который ликвидировал всяческие «советские» дефициты и бизнес бабы Кати сошел на нет. К тому времени она, отчего то, подружилась с соседкой, Зинаидой, которая так же, как и все остальные, жалела бабу Катю. Но почему-то только от Зинаиды старуха принимала жалость и нехитрую помощь. Может быть, причиной тому служил новый цветной японский телевизор, стоявший в гостиной у Зинаиды? Бывшее советское телевидение в ту пору начало показывать неизбалованному телезрителю чудесное чудо под названием «сериал». Однажды увидав одну серию «Рабыни Изауры», баба Катя «вусмерть» влюбилась в это незатейливое искусство, и каждый вечер возникала на пороге Зинаидиной квартиры с просьбой «посидеть хотя бы в коридорчике». Чтобы посмотреть очередную серию, гордая бабка готова была унижаться и умолять. Она надоела и Зинаиде, и всей её семье, но не пустить её она почему-то не могла, жалела. Сериалы бабка Катя принимала близко к сердцу. На её глаза наворачивались слёзы, когда какой-нибудь сериальный злодей обижал главную героиню. Она сжимала свои сухонькие кулачки и причитала: «Вот урод, вот урод». Зинаидина семья не могла дождаться, когда же закончится этот «чёртовый сериал», чтобы баба Катя, наконец, прекратила нарушать их вечерний семейный покой. Но вслед за «Изаурой» начался новый - «Богатые тоже плачут». И семья тихо смирилась с вечерними приходами бабы Кати, с её бесконечными причитаниями по поводу каждого сюжета фильма. Привыкли и даже стали ждать.
Однажды, при просмотре очередной двухсот пятидесятой серии, бабе Кате стало плохо. Потеряв сознание, она упала со стула. Зинаидина семья перепугалась и вызвала «скорую». Пришла машина и увезла бабу Катю в больницу. На утро Зинаида и молодая женщина, «коммунальная» соседка старухи, пошли навестить её в больницу. Она лежала в палате, а в её сухонькую ручонку была воткнута игла капельницы. Увидев вошедших, бабка Катя гневно сказала:
- Пусть эта уйдет, - указывая глазами на молодую соседку.
Молодой соседке ничего не оставалось, как выйти из палаты, дабы хоть Зинаида поддержала неугомонную старуху.
- Плохо мне, Зиночка, ой как плохо. Видно смерть моя пришла, - тихим голосом сказала баба Катя, и по её сухонькому морщинистому личику потекли прозрачные маленькие слезинки, - А я ведь не старая ещё. 65 мне.
Зинаида удивилась, потому что баба Катя была ей «почти ровесница», но Зинаиду пока никто не звал «баба», только внуки, и то очень ласково и нежно «бабуля, бабулечка».
- Врач сказал, кровь у меня плохая. Мне усиленное питание нужно, - продолжала баба Катя, - чтобы я хоть встала на ноги, а потом они меня в санаторий отправят, а оттуда я сразу к сестре на Кубань поеду, там, на солнышке погреюсь, может, и протяну еще годков десять.
- Куда вам в такую даль - на Кубань, баба Катя, - укоризненно покачала головой Зинаида, - вам бы на ноги встать.
- Зиночка, не могу я так, мне бы с сестрой попрощаться, потом и умирать можно, - заплакала бабка Катя.
- Что вам принести завтра, баба Катя? – спросила Зинаида
- А ты и завтра придешь ко мне? – удивилась старуха.
- Конечно, приду, даже не сомневайтесь, - заверила Зинаида.
- Мне яблочки зелененькие нужны, в них, доктор сказал, железа много, для крови полезно, - тихо сказала старуха.
- Только без этой приходи – кивнула она на дверь, - я потом выйду отсюда, деньги тебе отдам.
- Баба Катя, какие деньги? Принесу я вам яблочки, зелененькие, вы только выздоравливайте!
- Ты не сомневайся, я тебе все до копеечки отдам, - зашептала она, - они у меня в надежном месте, в банке лежат хорошем. Миллион там у меня, а еще проценты набежали. Только никому не говори!
Зинаида очень удивилась, но ничего не сказала в ответ. Молча встала и попрощалась с бабой Катей. В больничном коридоре её дожидалась молодая соседка, с которой они договорились вместе готовить для бабы Кати «усиленное питание». Так они и делали. Готовили по очереди, а относила Зинаида. Через месяц бабу Катю выписали и выдали направление в санаторий. Вскоре баба Катя уехала и пропала. Никто особо не переживал за неё, потому что были уверены - она опять уехала к сестре на Кубань. Но в конце лета баба Катя не появилась, как это бывало обычно. Не приехала она и в конце осени. Зинаида, вместе с молодой соседкой, попыталась разыскать бабу Катю, но вдруг поняли, что даже адреса её сестры на Кубани не знают. Они побежали в милицию, чтобы написать заявление о пропаже человека. Молодой лейтенант, выслушав двух женщин, позвонил в больницу, где лежала баба Катя, и выяснил номер телефона санатория, куда она уехала после выписки из больницы.
- Умерла, - ответили по телефону работники санатория, - через неделю после приезда умерла.
Рассказали и о том, что похоронили её в общей могиле, потому что думали, что она «ничейная». Рассказали о том, как плакала баба Катя накануне кончины и причитала. Как никто не мог понять, что с ней происходит и решили, что плачет она от боли, которую ей причинял рак, разросшийся внутри. А может быть, плакала она об ушедшей молодости, о том, что так никчемно провела остатки своей жизни? А ведь родилась баба Катя в очень хорошей семье. Интеллигентные родители ничего не жалели для неё и старшей дочери. Катерина выучилась на врача-ветеринара, и долгое время работала в ветеринарной клинике. Был у Катерины и жених – молодой красавец, выпускник военного училища. Он ушел от нее к другой, потому что так и не смог просить ей того, что она не захотела оставить их ребенка. Катерина считала, что он не вовремя появился в их жизни. А может быть, плакала она и том, что никогда больше не смогла забеременеть - сказались последствия аборта? А может быть, плакала о том, что осталась совершенно одна, что единственный близкий ей человек – сестра, живет так далеко и не может навестить её? А может быть, плакала о том, что половину своей жизни она отказывала себе во всем и для чего-то копила деньги, и скопила целый миллион, который был уже не нужен ей?
Через месяц Зинаида получила по почте справку о смерти бабы Кати и отнесла её в ЖЭК. Её комнату отдали молодой семье, в которой уже появился маленький ребёнок. Молодой муж взломал дверь в комнату бабы Кати и ужаснулся. Потому что всё её имущество составляли кипы старых газет, которые баба Катя не успела сдать во «Вторсырьё». Газеты были сложены стопочками и накрыты старым, рваным транспарантом – видимо, баба Катя, подобрала его ещё в советские времена после очередной демонстрации. Наверное, это сооружение служило старухе постелью. Больше «мебели» в комнате не было. Среди старухиного тряпья, молодой сосед обнаружил и договор, и маленькую сберегательную книжку «Русского дома селенга», в которой значился один миллион на счету бабы Кати.
Молодой сосед сгрёб в кучу всё «имущество» бабы Кати и сжег его во дворе. В большом костре сгорела и сберегательная книжка с миллионом. А миллион сгорел на месяц раньше в рухнувшей финансовой пирамиде «Русский дом селенга».