СУМАСШЕДШИЙ
Проснувшись, Федор Кузьмич первым делом посмотрел на часы. Было ровно половина шестого. До работы оставалось еще около полутора часов, но спать больше не хотелось. Можно, конечно, было поваляться, понежиться в теплой постели, и раньше он так бы и поступил; но теперь, после смерти жены, он перестал это делать, боясь грустных воспоминаний.
Потянувшись, он неторопливо встал, почесывая волосатую грудь, подошел к окну, хлебнул через носик кипятка из чайника и глянул во двор.
Утреннее солнце осветило курчавые верхушки стройных, мачто-вых сосен, которые частоколом обступали дом. Поселок вместе с расположенным неподалеку двухэтажным деревянным зданием ту-беркулезного санатория находился в живописнейшем месте: в пре-красном сосновом бору на берегу Волги.
В этом санатории уже много лет, почти с самого конца войны, и работал врачом Федор Кузьмич.
Туберкулезники — народ спокойный. Тяжелых сюда не поступа-ло. Остальные, находясь здесь по много месяцев, крутили романы, играли в карты, выпивали тайком, — словом, жили одной большой семьей и особых хлопот, в медицинском плане, не доставляли.
Взгляд Федора Кузьмича упал на кучу распиленных дров посре-ди двора и, решив перед работой размяться, он натянул трико и
вышел на улицу.
А в это время во врачебной ординаторской санатория все уже
были в сборе.
Тамара Вениаминовна, полная, сварливая дама предпенсионного возраста, с важным видом дописывала истории болезни. Степан Сергеевич — долговязый, сорокалетний застенчивый холостяк, зало-жив ногу на ногу, неторопливо просматривал вчерашнюю газету. А Наталья Николаевна, молоденькая, недавно присланная сюда по распределению девушка с миловидным, кукольным личиком, кото-рую все звали просто Наташа, сонно смотрела в окно.
— Что-то сегодня Федор Кузьмич запаздывает, — не переставая писать, ехидно заметила Тамара Вениаминовна. — А еще парторг
называется!
— Да, — переворачивая газету, вяло согласился Степан Сергее-вич.
— А сколько сейчас времени? — спросила Наташа.
— Вообще-то, уже довольно прилично, — вскинув руку, Степан Сергеевич, прищурясь, посмотрел на часы. — Ого!.. Уже без двадца-ти девять... Скоро в обход... Странно, он никогда так сильно не
опаздывал.
— А может заболел? — высказала предположение Наташенька.
— Да не должен бы... Мы с ним вчера до позднего вечера в шахматы сражались...
— Я считаю, — твердым голосом заявила Тамара Вениаминов-на, — нужно срочно доложить обо всем главному!
— А может, подождем еще малость? — неуверенно предложил Степан Сергеевич. Было видно, что ему не хочется подводить кол-легу.
— Нечего ждать! — строго сказала Тамара Вениаминовна.
— Одинокий, пожилой мужчина... Мало ли что могло случиться! Может, он сейчас с инфарктом на полу валяется?..
Главным врачом был семидесятилетний подслеповатый, глухова-тый Мирон Тимофеевич. Работая здесь почти с самого основания санатория, он, похоже, собирался умереть на этой должности. Жил он тут практически безвыездно, хотя и имел в городе трехкомнат-ную квартиру. Изредка к нему наведывалась старушка жена, летом же наезжали дети с многочисленными внуками и подолгу жили на бесплатных, казенных харчах. Наверно, поэтому он и не торопился покидать столь выгодное место.
— Да, странно все это, странно, прошамкал он беззубым ртом, выслушав веские доводы Тамары Вениаминовны.
После недолгого совещания проведать. Федора Кузьмича отправи-ли вечно полупьяного рабочего санатории Василия.
К всеобщему удивлению, вернулся он чрезвычайно быстро и, от-дышавшись, принялся возбужденно рассказывать:
— Ну, значит, это... подхожу я к его дому, а на душе у меня как-то мерзко, нехорошо на душе...
— Это у тебя, наверно, после вчерашней выпивки, — прервала его Тамара Вениаминовна.
— Да что вы, Тамара Вениаминовна! Ни капли в рот, — вот те крест, уже неделю не брал! — начал оправдываться Василий.
— Ну, ладно, ладно... Продолжай, — успокоил его главный.
— Значит... это... смотрю, а двери настежь! Ну, думаю!.. Только хотел во двор податься... глядь, а Федор Кузьмич сидит себе у по-ленницы, курит, как ни в чем не бывало! Ну, я, значит, это... поз-доровался с ним. "Здравствуй, — говорит, — здравствуй, коль не шу-тишь",—а сам на меня как-то так подозрительно смотрит. Ну, тут я, как вы и велели, спросил его — собирается ли он на работу сегод-ня. А он мне: "Собираться-то я, конечно, собираюсь... А тебе, — говорит, — какое дело?" Я, так мол и так, главный интересуется. Тут он хвать топор и ко мне. "Чего это, — говорит, — главный так обо мне печется?.." Ну, думаю, совсем свихнулся наш Федор Кузьмич... Сейчас по голове топором... как шарахнет!.. Я, конечно, бежать, - мало ли что у сумасшедшего на уме. Отбежал на безопасное расстояние, а сам смотрю, что он делать станет?.. А он как начал дрова крошить, видно от злости... Ну я, конечно, скорее сюда...
Весть о сумасшествии Федора Кузьмича очень сильно всех взбудоражила.
— Ну ведь надо же!.. А ведь вчера был совсем нормальным че-ловеком!? — искренне удивилась Наташа.
— Нет, вот что-что, а нормальным-то он как раз и никогда и не был, — возразила Тамара Вениаминовна. — Он мне всегда каким-то странным казался, и выходки у него были очень странные.
И хотя все знали, что Тамара Вениаминовна просто недолюблива-ла Федора Кузьмича, но возражать не стали. Каждый про себя стал вспоминать, отыскивать какие-то особенности в поведении Федора Кузьмича... Конечно, у кого их не бывает! Но сейчас, после слу-чившегося, они осмысливались совсем по-другому.
Необходимо было срочно что-то предпринимать.
Ждать "скорую" из города — долго, мало ли что может натво-рить сумасшедший, да еще с топором в руках! Поэтому решили действовать своими силами. Набрав в два шприца сильнодействую-щего снотворного, необычная процессия, возглавляемая Тамарой Ве-ниаминовной и главным, подошла к дому Федора Кузьмича. Оста-новившись на безопасном расстоянии, стали наблюдать. Признаки сумасшествия были налицо.
Федор Кузьмич в одной майке бодро колол дрова. Вначале его, правда, смутило столь большое количество зрителей в белых хала-тах, но затем он еще с большей энергией взялся за дело. Березовые чурки легко разлетались под его точными ударами.
Понаблюдав за его действиями и посовещавшись, группа, нако-нец, вытолкнула из своих рядов главного, и он осторожно подошел к забору.
Поздоровались,
Не зная, как подступиться и стараясь не беспокоить сумасшед-шего с таким грозным оружием в руках, главный, для начала, за-вел разговор о погоде.
Поговорив о погоде, Мирон Тимофеевич про себя удивился ясно-сти взглядов больного на это распространенное природное явление и завел разговор о дровах.
Побеседовав таким же образом о дровах, о предстоящей зиме и не найдя в ответах Федора Кузьмича ничего странного, главный на-долго замолчал, собираясь с мыслями и, наконец, задал тот опасный вопрос, который, по его мнению, и должен был прояснить суть бо-лезни.
— Федор Кузьмич, а вы на работу сегодня собираетесь?
— Конечно, собираюсь, Мирон Тимофеевич! — как ни в чем не бывало, без тени смущения, ответил Федор Кузьмич. — Сейчас по-колю дрова и пойду. А что это вы сегодня все меня про работу спрашиваете? И вы... и Василий... Случилось что?
— Ну, как сказать, — обескураженный таким уверенным ответом замялся Мирон Тимофеевич. — На работу бы нужно идти... А ты вот... дрова колешь...
— А чего же это мне их не колоть! — искренне удивился Федор Тимофеевич — Хочу и колю!.. Имею, так сказать, полное право!
— Так ты бы и колол их в нерабочее время, — видя возбуждение Федора Кузьмича, осторожно заметил главный. — Сейчас, между про-чим, уже десятый час!
— Не может быть! — удивился Федор Кузьмич. Самообладание его как ветром сдуло. Он положил топор, торопливо направился в дом и через минуту вышел, озадаченно почесывая затылок. В руке у него был будильник, который так и показывал ровно половину шестого.
На следующий день в ординаторской, на видном месте, был вы-вешен приказ главного. Федору Кузьмичу объявлялось замечание за опоздание на работу, а рабочему Василию — выговор за появление на работе в нетрезвом виде. После этого жизнь санатория вошла в свое обычное, спокойное русло.
Сайт автора о диетах - http://www.dieta-da.ru