Внезапно балконные двери распахнулись, и белоснежная занавеска взметнулась вверх, словно хотела поиграть хрустальными бусинками. Затем Галина Петровна услышала характерный стук с грохотом захлопнувшейся входной двери. – Опять Сергей не закрыл на замок. – Вставая с дивана подумала она. В прихожей, нарядно одетая стояла Катюша, внучка Евдокии Кузьминичны. Её кудряшки мокрыми прядями упали на лоб и глаза. Она почти кокетливым жестом, даже не понимая этого, отодвигала их, но они так и норовили вернуться в исходную позицию.
В руках она держала большой, в зелёненький горошек носовой платок и, вытирая им распухший нос, горько плакала.
- Ой, ой, ой, ой – и онии на меняяя не смоотрюют, и дверь-то меняя не пускааеет, ай, ай, ай. – Причитая, Катя плакала навзрыд.
- Катюша, что случилось? – Галина Петровна поспешила расспросить и успокоить девочку. – Кто не пускает, и кто не смотрит?
- Да кто, кто, - её обиженный взгляд в недоумении был брошен на непонимающую ничего соседку, а оторванный от лица скомканный платок, она держала на весу, в трагедии протянутых к ней рук. – окнааа же ни смоотрют, а дверии не пускаают. – сквозь слёзы пояснила Катя.
- Да какие двери и окна.
- Да какие, какие – бабы Дусечкиныы, и самаа она куда-то делааась. Я ей стучу, стучу. А она молчиит. И Вааасеньки нетууу.
- Да придут, куда они денутся, в магазин наверное пошли. – Предположила она.
- Неету их таам! Голубушкаа Галина Петровна поделите со мной моё гореее. – при слове горе, девочка заплакала ещё пуще прежнего, сопя в свой платочек
- Катя, Катя успокойся, и расскажи пожалуйста, что же с тобой случилось? Что за горе у тебя приключилось? – изобразив строго-серьёзный взгляд, женщина повела Катюшу в зал, где усадила на диван.
- Ох, горее моё горькоее, - только что и могла она произнести, вытирая слезы и сморкаясь в платок.
- Катюша, может тебе водички принести?
- Ой, уж принесиите пожалуйстаа. – раскачивая головой в разные стороны, да при этом, ещё ударяя кистями рук по груди, как от обезумевшего горя, плакала бы несчастная взрослая женщина.
Галине Петровне жаль было девочку, причины её слёз, добиться так и не смогла, но Катины стенания, вызывали улыбку. Принеся стакан воды, молча наблюдала как девочка жадно пила большими глотками.
- Ну, успокоилась, - ставя стакан на стол, спросила она. – А теперь расскажи, в чём дело? - Катя попыталась было вновь заголосить, но Галина Петровна, жестом руки её остановила. – Всё, поплакала и хватит. Рассказывай, что за горе у тебя?
- Ой, и не горе вовсе, голубушка Галина Петровна, горькая радость у меня.
- Это как? Горькая радость?
- Так я то думала, что Саша на мне женится. А он-то, чё удумал? – и она вновь зарыдала.
- Ну, а он что надумал? – спросила она, уже не обращая внимание на Катины слёзы.
- На мамеее… - и такие светлые горошины, побежали по её розовым щёчкам, что Галине Петровне, стало искренне её жаль. - Да, это была горькая радость. Надо же, нашла же такое словосочетание – горькая радость. – Она взяла Катюшу на руки, прижав к груди, долго качала приговаривая. – Всё правильно, девочка моя, дядя Саша взрослый, и теперь у тебя будет папа. Хороший папа, добрый. Он будет с тобой гулять, ходить в кино. Он будет покупать тебе мороженое.
- А маме?
- И маме тоже, и бабе Дусечке.
- А Васеньке? – всё ещё всхлипывая, и приподнимая голову, спрашивала девочка.
- И Васеньке, всем, всем.
В дверь постучали, положив Катюшу на диван и укрыв пледом, пошла открывать. На пороге стояла Евдокия Кузьминична.
- Здравствуйте Галина Петровна. Катюши моей у Вас случайно нет?
- Добрый день Евдокия Кузьминична, здесь, здесь она, проходите. – Уступая дорогу ей и конечно шествующему за ней Василию. – Она, на диване. – Катя, шмыгая ещё красным носом, сладко посапывала. Василий примостился рядом, на подушке, пузиком касаясь её головы. А Галина Петровна рассказала соседке, про Катину горькую радость.
- Надо же, а я думала она обрадуется. – Покачала головой старушка.
- Да она рада, но вот он же на ней обещал жениться, а тут вдруг на маме… - хитро улыбнулась женщина. – Ох, и плакальщица у Вас растёт.
- Да, да, конечно. А я в церковь ходила, свечку поставила. Помолилась за их счастье. За одним и Ивана Матвеевича помянула добрым словом.
Долго ещё сидели соседки, попивая ароматный чай. А из зала нет, нет, да и доносились жалобные всхлипывания. Напоминая о Катиной горькой радости.
1.http://www.proza.ru/2006/11/22-292
2.http://www.proza.ru/2006/11/22-300
3.http://www.proza.ru/2006/11/22-302
4.http://www.proza.ru/2006/11/22-303
5.http://www.proza.ru/2012/02/22/397
6.http://www.proza.ru/2006/11/23-01
7.http://www.proza.ru/2007/02/18-412
8.http://www.proza.ru/2014/02/05/1023
http://www.proza.ru/2015/07/24/806