Вячеслав Бутусов, Николай Якимчук
К юбилею раскаяния Леонардо да Винчи
– …затворился у себя в келье и притих! – закончил свой рассказ отец Артемий, разглядывая картинки с изображением архитектурного ландшафта древних городов.
– И давно он так?
– Лет пятьсот назад, не менее. Главное, все же, жизнь у него там теплится. А может, и не жизнь уже, а только дух один. Во всяком случае, что-то там происходит: то голоса какие-то поют, то клубы пара подымаются.
– Да, ну!
– Вот тебе и ну!
Собеседником отца Артемия был молодой послушник с чуть рыжеватой слабенькой бородкой и ультрасиними удивленными глазами. А говорили они о знаменитом Леонардо да Винчи.
Отец Артемий поправил скуфью, коротко потер замерзшие руки, подбросил суковатое полено в железную печурку.
– Да разве столько живут? Пятьсот? – озарился послушник Сергий.
– Эх, ты, грамотей, – снисходительно молвил отец Артемий. – Вспомни Ветхий Завет! Там пророки и по семисот живали.
– Так то пророки! – засмеялся юноша. – Это и ежу понятно! А тут лицо светское, грешное, хотя и выдающееся!
– Чем более в нашей обыденной жизни кто-либо знаменит, тем труднее ему идти своим путём. Испытаний-то поболее, – неспешно, как бы для себя самого, изрек Артемий. – Вот Леонардо и носило. Тут еще одно. Какие силы в молодости его искушали, с кем он вступил в сговор?! – одному Богу ведомо.
– Ух, ты! Страсти-то какие! – послушник трижды истово перекрестился. – Господи, помоги!
– Господь всегда поможет. Только надо молитву вовремя произнесть. Особливо, когда мытарят тебя темные силы... Ну, ладно, ступай к себе. Завтра служба-то ранняя. Смотри, не проспи!
Сергий вышел на монастырский двор и посмотрел вверх. Темное бархатное небо было усеяно волглыми расплывающимися звездами. Время словно остановилось.
Послушник двинулся дальше. И снова остановился, и опять вгляделся в небесную твердь. Что-то было не так. Опять сделал с полусотни шагов и опять приостановился.
«Странно как-то! Иду уже не меньше получаса, а десяти метров никак не преодолею», – соображал в темноте он, вглядываясь в свою хибарку в углу сада. Вдруг что-то треснуло под ногами, вспыхнуло над головой, и Сергий, словно из космоса, увидел себя на земле черного, застывшего в голубой траве...
Очнулся он уже под утро от громкого напева колокола. Пора было идти к заутрене. Начинался день молитвенных усилий и забот...
Вечером, после трапезы, опять постучался Сергий в келейку отца Артемия. Погреться и... вообще. Потолковать о странном происшествии, случившимся с ним по дороге домой.
Отец Артемий слушал послушника чутко и внимательно. Сидел полуприкрыв веки. Едва-едва подрагивали его ресницы.
– Это дух Леонардо искушает тебя, – наконец вынес он свой вердикт, – грешник он до сих пор нераскаянный. Хотя и не безнадежный. Безнадежных грешников вообще не бывает.
– А что ж за грехи у него такие тяжкие? – чуть сдавленным полушепотом прорезался Сергий.
– Всего знать никто не может. А только доподлинно знаю, что задумал он человека поднять выше Бога. И путь единственный у него был такой: идти на поклон... сам знаешь к кому... не к ночи будь он помянут. Словом, брожение души у него началось. Лео-брожение. Тут ему и должность посулили – секретного канцлера ордена Чаши Грааля. Он-то, Леонардо, кипящей душой своей очень это радостно воспринял. Воссиял, загордился. Тут ему и ключи вручили от катакомбной библиотеки с древними манускриптами. Вот мудростью их он и напитался. А потом стал диковинки разные изобретать, дабы человека выше Бога вознести... До сих пор вот все изобретаем, а к пониманию Сущего ни на йоту не приблизились, – обобщил свой монолог отец Артемий.
– Что же, – резонно вопросил послушник, – теперь к знаниям и стремиться не надобно?
– В великом знании великая скорбь, как сказано выше. И добра в нем много, но и зла хватает. Будь осторожен. Уверен, что опять дух Леонардо тебя будет кружить, ибо душа его до сих пор бродит, бродяжит.
В больших сомнениях, в смуте вышел на двор Сергий, но в тоже время помнил он то, что шепнул ему на прощанье Артемий. Те слова, ту молитовку:
«Даруй, Господи, во всякий час дня и ночи силы исполнять волю Твою и Завет Твой. Научи мя творить добро. Огради мя от закваски фарисейской. Пусть зло мира служит мне предостережением. Да увижу я в грешниках зеркало моих прегрешений. Благослови молитву мою и помоги мне всей душой и телом предстать пред Тобой. Аминь».
Шепнул он ее юноше, и велел повторять в случае затруднений.
Сергий вышел в темноту ночи, вынул огарок свечи, подпалил от наружного пристенного светильника и собрался, было, ступать восвояси, но вдруг углядел свою шевелящуюся тень на стене. Да, это его колышущаяся фигура, это он держит в руке свечной коротыш, но... тени огнь не отбрасывает! Вот это да!
«Нет тени от огня!?» – изумился Сергий и ускорил шаг, сильно озадаченный своим необыкновенным открытием.
Шагал Сергий под низкими-низкими звездами. Казалось, так низко спустились они, что задевали ветви невысокого кустарника. Прислышалось ему: вот вдалеке филин заухал, вот в зарослях что-то хрустнуло...
Кое-как доковылял он до своего деревянного домика, рухнул на жесткий топчан, забылся чутким сном. А, может быть, и не сон это был вовсе.
Увидел себя сидящим за круглым столом, выделанным из спиленного толстенного дерева. Стол словно врос в земляной пол, отчего-то покрытый мягкой шелковистой травкой. Грубый спил стола был отполирован множеством человеческих рук. Видел себя Сергий как бы со стороны – в алой мантии, горностаевой шапочке, в руках тяжелая книга в серебряном окладе.
И взглянул Сергий из сна прямо в очи Сергию наблюдающему. «А ведь это – Леонардо!», – мелькнуло у послушника в голове. «А, может, я и есть Леонардо?», – совсем уже сновидческая мысль посетила его.
«Значит, маэстро Леонардо остаток жизни провел в праведном чтении... или неправедном?!», – сомнамбулически мямлил Сергий, будто его водили за язык. Он пристально вглядывался в круглую темную комнату, словно вырубленную в дупле огромного дерева. Он искал какой-то предмет – быстро и сосредоточенно.
«Значит, он что-то читал… только – что?» – повторял Сергий, продолжая шарить глазами в полутьме. И последнее, что увидел перед пробуждением, – золотую литеру «Б» на серебряном окладе...
День провел Сергий в усердных трудах: физических и духовных. По многу раз повторял молитовку, что шепнул ему тогда отец Артемий. Постепенно на душе полегчало. Осветилась она изнутри янтарным нежным светом.
Вечером, после рассказа Сергия о происшедшем, Артемий долго молчал. Только сухо потрескивала свеча, да протяжно кричал сверчок в углу.
– Все эти видения и волшебства суть прельщения души твоей, – наконец высказался отец Артемий. – Что они означают, и кто их посылает – не нашего ума дело. Нам завет один – твори молитву и обретешь верную дорогу. А что касаемо Леонардо, выходит, отчитал он все же грехи своей гордыни. Библия в руках у него была, вот что! Пять столетий – днем и ночью с ней он не расставался. Вот и вышло ему отпущение. Прощение. Безнадежных грешников не бывает. Ну, и слава Богу! Теперь, видать, и тебя больше искушать не будет дух его... Ну, прощевай, поздно уже...
Сергий окрылено выскользнул в теплый трепещущий сад. Знакомые звезды словно плели ласковые сети, то удаляясь, то приближаясь.
«Интересно, – думал послушник, борясь с искушением заглянуть в прошлое и будущее, – значит, все-таки удалось ему грехи отмолить?!»
– Удалось! – раздался громовитый глас откуда-то сверху.
Тут юношу стукнуло по голове чем-то крепким, но не тяжёлым. Сергий грохнулся как-то светло и радостно.
– Нет тени от огня! – изрёк голос и повис эхом в воздухе, – ня-ня-ня-ня…
– Есть! Есть теперь тень от огня! – легко возразил-выдохнул Сергий. И начал повторять молитовку Артемия:
«Даруй, Господи, во всякий час дня и ночи силы исполнять волю Твою и Завет Твой...».
Когда он кончил, под ноги ему откуда-то сверху мягко спикировала книга. Вся она светилась рубиновым огнём. Когда же остыла, то оказалась серебряным прямоугольником, дымящимся в голубой траве. В книгу был вложен листок, где произрастала размашистая надпись сангиной: «С приветом из Святых Селений. Лео».
май 2006 года,
Царское Село