Каждой весной, приблизительно в начале апреля в нашей деревне невесть откуда появлялся старичок с холщовым мешком за плечами. Никто не знал его настоящего имени – фамилии, и откуда он был родом. Поговаривали - из деревни Малые Семерицы - но толком никто не ведал.
Одевался он худо, питался чем бог пошлёт, ходил по деревням и продавал семена. В его «волшебном сундучке» находилось всё, что угодно для души: оттуда он доставал свёрнутые из пожелтевших газет в козью ножку махонькие кулёчки с различными семенами. Где он их брал, никто не знал, да и не пытался узнать - бесполезно. Конкретного ответа от него было невозможно получить. Природный дар – не отвечать прямо, а шутками и прибаутками.
Как только он появлялся у крайнего дома – тётки Матрёны – так все уже через какие-нибудь пять минут знали, что дедушка Суёта, так называла его вся округа, принёс семена для нынешнего посева. Все сельчане быстренько собирались на пригорке возле Маланьиного дома, что в центре деревни.
Дедушка Суёта торопливо здоровался со всеми, ставил свою торбу на лавочку под берёзой и спрашивал:
- Ну, бабоньки! Как зимовали? Брящите? Что нонечь сажать намереваетесь? Все семена у меня имеются, как на подбор.
Первой начинала торговаться и сбивать цену бабка Авдотья.
- В прошлом годе - на-кося – купила у тебя семена репы, а оне невсхожие оказались.
- С чего бы это? Так ты, небось, семена на морозе оставила, а не в избе.
- Брось ты брось – в избе, конечно, а все семена невсхожие оказались, хоть бы одно зёрнышко росток дало. Я, грешным делом, подумала, что ты позапрошлогодние семена мне всучил.
- Ну, я тебе по старой дружбе нонечь дам хорошие. А каляброды хошь? (брюквы)
- Давай, только у меня денег немного. А всхожие?
Дедушко Суёта доставал кулёчки с семенами из заветной котомочки, ловко менял их на затёртые купюры и гнусавил:
- Всхожие, матушка, всхожие. Вырастут - наср...ь и не вырастут -
наср...ь.
Тётка Маланья сокрушённо говорила:
- А мне до зарезу нужна морковка, милой голубок. Только эвон у тебя больно у семян моркови цвет-от неприглядной…
- А на что тебе цвет-от сдался? С ним не детей крестить. Главное, всхожесть.
- А вырастет хоть, выйдет ли что-нибудь?
- Всхожие, матушка, всхожие.
Ребятня обступала его со всех сторон, мешала и слышала, как дедушка Суёта, доставая малюсенькие кулёчки из торбочки, лукаво усмехаясь и подмигивая детишкам, приговаривал себе под нос: - А по мне так наплевать - вырастет - наср…ь и не вырастет – наср…ь.
Ребятишек это забавляло, и они потом долго повторяли сразу запомнившиеся грубые слова.
А в тот момент было просто невыносимо смотреть, как его скрюченные, потемневшие от семян и махорки пальцы доставали эти крохотные пакетики с семенами, расправляли мятые деньги, заворачивали их в грязную тряпицу и прятали за голенище заляпанного грязью, стоптанного сапога.
Дороги у нас действительно аховые. Весенняя грязь в распутицу буквально доходила до колена, оттого и сапог у дедушки не было видать из-за шлепков грязи. Хлюпать по лужам – не каждый пойдёт… А тут нужда заставляла идти – надо продать семена вовремя перед весенним севом.
Лишь тётка Матрёна беззвучно покупала много пакетиков разных семян, не спрашивая о всхожести, заранее зная об ответе.
Но на сей раз она заглянула в один из кулёчков и спросила в упор:
- Не мало ли семян – то в кулёчке? И на грядку не хватит. Ты ложи побольше, подбавь-ка!
- В аккурат будет, ей-богу, грядка выйдет. Ты не части только, пореже сажай, крупнее вырастут.
Дедушка Суёта знал всё-всё о семенах и посадке. Когда бабы жаловались, что не все семена всходят, он учил их:
- Тоё место, где посадишь, надо горячей водой пролить заранее. Не тронь, - говорил дедко, сплёвывая на сторону жёлтую слюну, - грязными руками семена, руки помой, а то заразишь болезнью. Мне просто охота, чтобы вы все остались с урожаем и довольнёшеньки.
- Какой тут урожай, если ты, чёрт этакой, за такие деньжищи старые семена продаёшь, - не унималась бабка Авдотья, - каково это?
- Плохо - ещё бы не плохо. Не дело, я тоже думаю, хоть и по десять копеек отваливать впустую - кому хочется. Копейка к копейке и рубль бережёт – сам по себе знаю. Горе твоё луковое! -
усмехаясь в жидкую бородёнку и чувствуя на себе уличающие в обмане взгляды, Суёта подстраивался в разговоре к бабам, как будто не он, а кто-то другой всучивал старые или невсхожие семена:
- Берите уж ладно, унижу цену немного за невсхожесть. Но разве в них влезешь, в энти семена-то?
Нисколько не обижаясь, он зачастую сбавлял под давлением женщин немного цены, но зато давал кулёчки из другой кучки с меньшим количеством семян.
Внезапно разбитная тетка Фрося, хитро прищурившись, явно намекая на личную жизнь, спросила Суёту:
- Не спорьте, женщины, не галдите, как сороки бесхвостые! Лучше дайте мне разузнать у него. Дедушко, ты всю жизнь семенами торгуешь. А счастьишко было ли?
- Было, как же не быть. Вот давеча в соседней деревне Чернец полную торбу семян продал - вот и счастьице. А тепереча ворочусь домой с деньгами, посчитаю выручку – и святым духом сыт. Опять счастлив… Много ли надо человеку для души?
- У кого какая душа? У некоторых – потёмки, - загадочно вторила ему Фроська. - Ей всё мало, она никак не уймётся… душа-то, преставленная…
Следующей весной не появился дедушка Суёта в нашей деревне. Вездесущая Матрёна сообщила всем односельчанам, что одна знакомая из деревни Девкино сказывала, будто прошлой весной какие-то разбойники ограбили дедушку Суёту на большой дороге. Круто побили его за то, что он никак сапоги не хотел «сымать», отобрали всю выручку, конечно.
- Так жив ли он, нет, жаланная? – спрашивала бабка Авдотья.
- Нет. Он долго лежал без сознания, бредил и твердил одно и то же: «Всхожие, матушка, всхожие. Вырастет – наср…ь и не вырастет – наср…ь». Своими корявыми пальцами всё кулёчки скручивал, говорят. А через неделю преставился. Так и не пришёл в себя, бедной.
- Сколько же ему годов-то было? – расспрашивали соседи.
- Да вроде бы под девяносто, а точно – он и сам, думаю, не знал сколько. Но самое главное, говорят, когда ломали байню, в которой он жил, то под полом нашли старый кувшин, полный золотых монет.
- Врёшь поди, Матрёна? С каких ершей бы деньгам у него быть? Копеечное дело – семена. Простых монет, наверно?
- Эво, за что купила, за то и продаю. Сама там не была, видать - не видала. А что люди сообчают, то я и передаю. Может, не золотом, а серебром, не упомнила: головушка теперь дырявая – не варит.