Письмо второе
Прасковья Ш*** - Алине Валкановой
Из Царского Села - в М*** уезд
Двор приехал, Царское Село
закипело и превратилось в столицу
Пушкин - Плетневу
Вновь я обращаюсь к тебе, cherie ami, чтобы рассказать о произошедших за последние дни событиях в нашей дачной жизни. Самым знаменательным из них является, несомненно, переезд двора в Царское Село и, вследствие сего, заметное оживление нашей, скучноватой до того, повседневности. Небольшой наш кружок расширился с приездом двух молодых фрейлин императрицы, только выпустившихся из Смольного института девушек, живущих сейчас в Большом дворце - моей родственницы Софи Мурановой и младшей сестры Вольдемара Ветровского, Надин. Софи, сестра моего зятя, который, кстати, все еще остается в Твери, бесконечно грустна и печальна. Молодой человек, собиравшийся просить ее руки, содержится в Петропавловской крепости под следствием по делу декабристов. Даже сама императрица, которой, по словам Надины Ветровской, очень дорога Софи, ничего не может сделать для облегчения участи несчастного - в деле декабристов император не внимает никому, даже своей супруге, и г-на Рунского ждет, скорее всего, сибирская ссылка или даже каторга. Ведь он, состоя в тайном обществе, хоть и не принимал участия в восстании, но бежал и скрывался в провинции - выходит, целых пять лет, и это значительно отяготит его участь. Восхищаюсь мужеством этой хрупкой девушки, моей ровесницы, которая готова оставить свое блестящее фрейлинское положение и все богатства своего рода, чтобы последовать куда угодно за человеком, с которым она даже не скреплена никакими обещаниями. Надина, которая очень дружна с Софи, - девушка веселого и живого нрава; она замечательно рассказывает о дворцовой жизни, к которой сама еще только начала привыкать.
Второе, о чем мне хотелось написать тебе, это о моем посещении дома Пушкиных. Моя сестра уже в дружеских отношениях со знаменитым нашим поэтом, и она решила представить меня ему и его супруге.
Вчера утром я впервые посетила Пушкина. Домик, который он снимает, № 197 по Колпинской улице, недавно отстроенный с мезонином, открытой верандой, украшенной колоннами и палисадником, хорош и довольно вместителен. Живет Пушкин вдвоем с женою. Наталья Николаевна (так зовут ее), еще очень молодая женщина, немногим старше меня, сидела за работою внизу. Пушкина кабинет был наверху, в мезонине, и он тотчас зазвал нас к себе. У него уже сидели замечательный наш поэт Василий Андреевич Жуковский, о котором я еще напишу особо, и молодая фрейлина Александра Россетти. Кабинет поэта был в порядке. На большом круглом столе, перед диваном, находились бумаги и тетради, часто несшитые, простая чернильница и перья; на столике графин с водою, лед и банка с кружовниковым вареньем; книги лежали на полу и на всех полках.
Пушкин встретил нас в этой простой комнате, без гардин, где стояла невыносимая жара. Тут он сидел - в сюртуке, без галстука. Волоса его еще были мокры после утренней ванны. Он то писал, то ходил по комнате, то болтал с нами, пил воду, выходил на балкон и привирал всякую чепуху насчет своей соседки графини Ламберт. Потом читал нам отрывки из своих сказок и очень серьезно спрашивал о них мнения. Он восхищался заглавием одной: «Поп-толоконный лоб и служитель его Балда». «Это так дома можно, - говорил он, - а ведь цензура не пропустит!»
Зашли в столовую - там также никакой пышности: красный диван, обитый кретоном, два кресла, шесть стульев, овальный стол и ломберный, накрываемый для обеда. Нам подали зеленый суп с крутыми яйцами, рубленые большие котлеты со шпинатом, а на десерт - варенье с белым кружовником, видимо, очень любимое хозяином.
Нельзя сказать, что первый наш поэт красив, но в нем есть какая-то обаятельная сила, действие которой, признаться, не обошло и меня.
Я обещала написать о Жуковском. Додо уже несколько раз встречалась с ним у Пушкина. Представляя ему меня, она сказала: «Василий Андреевич, это меньшая сестрица моя, княжна Прасковья Николаевна Ш***». Услышав фамилию мою, Жуковский оживился, словно вспомнил что-то, и начал расспрашивать меня о родителях. Оказалось, что он хорошо знал маменьку в те времена, когда она принимала у себя музыкантов и литераторов; Додо тотчас же пригласила к нам Василия Андреевича. Он обещал быть сегодня к обеду. Жуковский живет в Александровском дворце, где состоит воспитателем при наследнике Александре Николаевиче. При первой же встрече он показался мне человеком бесконечно приветливым и добросердечным, и меня очень обрадовало его согласие отобедать с нами сегодня.
А сейчас я попрощаюсь с тобою, ma cherie, с тем, чтобы одеваться к этому самому обеду; пиши мне поскорее, милый друг, остаюсь с неизменной любовью к тебе,
Княжна Полин Ш***.