Роман Максима Замшева «Аллегро плюс» еще не издан. И едва ли его выход в свет как-то повлияет на положение дел в писательском мире современной России. Мало книг, которые вообще могут что-то изменить, и зачастую влияние того или иного произведения на читательскую аудиторию и сильных мира сего определяется даже не качеством написанного, но нравами времени, в котором оно появилось. Николай I ездил на премьеру «Ревизора», Сталин десятки раз смотрел «Дни Турбиных», а Путин в восторге от юмориста Хазанова. Тут, как говорится, комментарии излишни.
Произведения о литераторах всегда интересны. В романе отчетливо просматривается стремление автора обратить внимание общественности не столько на бедственное положение литераторов, сколько на падение самого статуса «писатель» в постперестроечной России. Сюжет разворачивается вокруг забрасывания «писательского десанта» из Москвы в Санкт-Петербург – для «интеллектуальной поддержки» действующего губернатора в разгар выборов. Здесь вам и интересы крупных финансовых корпораций, и тайные общества, с этими корпорациями связанные или враждующие – в зависимости от того, чью сторону на выборах представляют. Здесь и, конечно, сами «властители дум», привычно отрабатывающие заказ, ни на что не претендующие и не задающие лишних вопросов.
Выражение «Аллегро плюс» встречается в романе всего дважды, являясь опознавательным паролем для «посвященных» персонажей, но совершенно ни о чем не говорит читателю, оставляя того в неведении.
Настоящий поэт – фигура маргинальная в современном мире, говорит Замшев. И подтверждает свою мысль выводами одиозных, но влиятельных персонажей: не тот поэт, кто пишет стихи, а тот, кто умеет себя преподнести посредством участия в крупных литературных проектах и громких политических акциях, не тот, кто витает в облаках, а тот, кто зарабатывает деньги.
Служащие эпиграфом ко многим главам отрывки из статей центральной прессы начала 90-х недвусмысленно дают понять о гражданской позиции лирического героя Николая Беркетова, не приемлющего действительность, тоскующего не по «славному советскому прошлому», а по абстрактному справедливому миропорядку, что, конечно, роднит его с классическими персонажами русской литературы. В Беркетове можно угадать фигуру самого автора. Это обстоятельство несколько снижает пафос произведения, «приземляет» его, позволяет просчитывать ходы и предугадывать поведение основных действующих лиц в тех или иных ситуациях.
Умрет ли русская литература, выживет ли, трансформируется в нечто новое? Это знают только немногие «посвященные», – те, что опознают друг друга по таинственному паролю: «Аллегро плюс».