-Ну что, поедем?- сказала она мне.
-Поедем.
-По новой дороге?
-По новой.
-Я не могу сидеть на месте, - сказала она.
У неё было мощное высокое тело амазонки и доверчивые круглые глаза. На ее фоне я казалась маленькой и гибкой.
-Ты знаешь, я не могу долго находиться в этой реальности, - сказала она, окутав меня радостным теплом своего присутствия.
-Хорошо. Сегодня будет новый мир,- услужливо согласилась я.
После последней прогулки у меня отросли волосы и ногти, я успела их привести в порядок в парикмахерской и теперь изображала из себя ухоженную леди. Мои мысли были почти пусты, а если они становились совсем пустыми, то передо мной открывалась дорога в другой мир. Когда она об этом узнала в первый раз, то не могла скрыть восхищения.
-Научишь меня?
-Облучу. Этому нельзя научить.
-Так хорошо, что я встретила тебя, Мика.
-Это было предопределено,- сказала я, ловя вдруг волну грусти из прошлого.
Наиша познакомилась со мной всего год назад, она не знала, что в этой жизни я уже успела прожить одну жизнь полностью, и сейчас живу вторую. Это вроде бы называется реинкарнация в одном воплощении. При такой реинкарнации файлы памяти не архивируются, они остаются в доступной области мозга, и приходят иногда чувственными потоками. Вот и сейчас та прошлая жизнь напомнила о себе горячим дыханием взлетного поля, огнями бесконечно длинной ночи и восторгом такого же нескончаемо долгого дня на безлюдном, врезанном в море испанском побережье.
В моей новой жизни я была не так красива как в прошлой, но зато в какой-то мере мудра. В моей новой жизни сутки были подобны часу старой жизни. К этому я не совсем еще привыкла. И каждый новый день удивлял меня своей патологической скоротечностью. За знания приходилось платить.
С Наишей мы по многим жизням шли рука об руку, так получилось и в этой. Нас связывало общее дело. Оно касалось бумаг, которым люди привыкли поклоняться. В принципе, мы могли бы с ней вместе никуда не ездить. Но с некоторых пор наши поездки стали тем, чем и должны были быть. Мы заезжали с ней в миры, которые придумывали сами.
Наиша смотрелась за рулем величественно и уверенно, как предводительница амазонок. Я рядом как… Как подруга амазонки. И каждый раз от нас требовалось одно и то же. Я не должна была мыслить, а Наиша не должна была удивляться.
Когда из моей головы исчезали все мысли, в ней возникал поток образов, который плавно выходя из головы, частично реализовывался в картинках, частично трансформировался в поток слов. Что-то вроде фильма с субтитрами. Этот фильм Вселенная проектировала нам на экране реальности.
Сегодня мы ехали к маленькой волшебнице Зине, живущей в худосочной деревеньке на краю города. Несколько дней назад у Зины был день рождения, но мы только сейчас, наконец-то, решились ее поздравить.
Зина знала, о том, что она должна быть волшебницей, но пока отсиживалась в архивированных тупиках мозга неразвитой деревенской женщины. Волшебница обнаруживала свое присутствие лишь слабым током в руках. Зинины руки легко и вдохновенно выминали всякие опухоли и тромбы за считанные секунды. Волшебница исчезала, как только руки Зины отрывались от чужого тела. Причем память о волшебнице стиралась мгновенно.
-Ну что, поехали?
-Поехали.
-По новой дороге?
-По новой.
Наиша повернула ключ зажигания. Сине-зеленый Жигуль завелся, пофырчав немного для приличия.
Капли дождя стекали по лобовым стеклам. Город окрасился серыми сумерками вечера.
-Надо же. Всего час назад был обед, - устало подумала я.
Мы выехали на проспект, потом на трассу. Я сидела рядом с Наишей, и мои мысли таяли. Вместо дождя пошел крупный снег.
-Рассекаем, -тихонько сказала Наиша.
Машин на дороге не осталось. Все дома, домишки, гаражи, ограды, указатели на обочинах исчезли. Дорогу плотно забил снег, он сравнял небо с землей. Моя голова была почти пуста, но один коридор памяти не исчезал. В нем я по-прежнему видела себя в загорелом, тонкоруком теле, которое возникало из сумрачных провалов южного города с беспорядочно скрещенными улицами. На моих плечах выступили капли пота, а светлые, непослушные волосы закрыли глаза. У вечности было дыхание древности. Будущее размывалось, пропадало в заходящем дынеобразном солнце. Оставался только тревожный плеск столетних деревьев.
Наиша, остановила машину на обочине:
-Выходи, Мика.
Я поежилась, запахнула поплотнее пушистый рыжий воротник бумажной дубленки.
Мы вышли около маленькой, низкорослой таверны, призывно горящей огнями реклам, обещающих самое вкусное, самое-самое..
В таверне было пусто. Пахло шашлыками и лакированным деревом. Чернявый, юркий продавец, увидев нас, улыбнулся:
-По шашлычку?
-Мы хотим в магазин, - сказала ему Наиша строго.
-Богиня, -прошептал он.
На меня он даже не обратил внимания…
-Сюда, пожалуйста…
Чернявый открыл дверь запасного выхода, и мы вышли в торговый зал- огромный серо-голубой параллелепипед, перегороженный рядами стеллажей. На несколько секунд у меня перехватило дыхание, такое со мной всегда случалось в помещениях –ангарах. Я заставила себя успокоиться и сконцентрировать взгляд на самой дальней торцевой стене. Она состояла из плазменных экранов, на каждом из которых было лицо мужчины средних лет. Его губы беззвучно двигались, глаза при этом практически не мигали.
-Ты точно решила, что нам нужен крем?- спросила я Наишу.
-Она хочет помолодеть. Да. Только крем.
-Есть молодильные яблочки, сказал Чернявый, оглядываясь.
-Яблочки нельзя, их ее муж может употребить - отказалась Наиша.
Вокруг нас были сплошные прилавки, зал уходил в необъятную глубину серого пространства, прилавки надвигались, расползались, искривляя перспективу.
-Смотри, Наиша, вон там крема,- пискнула я.
-Выберем самый медленнодействующий, а то она станет мгновенно красивой, и про свое развитие забудет,- Наиша нарисовала на своем лице деловое, озабоченное выражение.
Мы пошли вдоль рядов с кремами, скользя по ним ласково- напряженными прикосновениями взглядов. Наш крем оказался в самом конце, на самой нижней полке. Он прятался за ярко-оранжевыми баночками масок-лифтингов.
-Дороговато, - сказала я.
- Мы богаты, - беспечно отозвалась Наиша.
Крем состоял из двух тюбиков для умывания и увлажнения, упакованных в прозрачный кармашек на молнии. Мы сложили деньги пополам, протянули их Чернявому, и вышли из зала.
-А чек?- закричал нам вдогонку Чернявый, - у нас чеки участвуют в розыгрыше призов!
Автомобили, квартиры, поездки в Испанию!
Но мы решительно закрыли за собой дверь, потому что брать незаработанное не могли.
В таверне было по прежнему пусто.
-По шашлычку?- подмигнула мне Наиша.
Она не знала, что мудрость и еда несовместимы.
-Шашлык не приносит мне радости,- сказала я, -и, кроме того, у нас нет времени.
Мы вышли в снежное пространство без указателей и разметок и снова сели в машину.
-Классный крем, -сказала Наиша, - и местечко классное. Вот бы еще в него заехать. У тебя, Мика, так все легко получается.
-Сегодня у меня ничего не получилось. Я не вышла из своих мыслей. Ты сама в этот магазин заехала.
-Правда?- Наиша повернула ко мне счастливое лицо.
-А я когда-то врала? Я даже шутить толком не могу.
-Чернявый дал мне свой телефон. Но по нему все равно не дозвониться. Он же не в нашем мире,- сказала Наиша.
Мы засмеялись, наш смех был беззвучным.
-Наиша , мы проехали Зинин дом.
-Точно. Надо назад.
Трехсотметровый аппендиксный отрезок от дороги до Зининого дома представлял из себя грязную жижу, кое-где присыпанную белой, маскирующей пудрой снега.
Дома как такового у Зины не было. Вагончик и к нему пристройка. Зина ждала нас и выскочила к нам навстречу, услышав гул мотора.
Мы сняли тяжелые, набрякшие от сырости сапоги в маленьком коридоре и зашли в густо натопленную комнатку. На старом письменном столе для нас был готов чай с тортом. Чай болтался сухими пакетиками в кружках, магазинный торт был аккуратно разрезан на куски и разложен по блюдцам.
-Мне так плохо девочки, - запричитала Зина, падая на кровать.
Она могла бы этого и не говорить, от нее настолько ощутимо шел поток могильной земли, что Наиша содрогнулась:
-Что ты с собой сотворила?
-Темно. Совсем темно. Я не знаю, куда идти, - голос у Зины стал просящим.
Я молчала. Передо мной было маленькое дите, в форме маленькой пожилой женщины со спутанными клоками обесцвеченных волос, с телом, пахнущим бедностью и страхом. Рядом с Зиной как фантом висел заманчиво-чистый образ голубоглазой маленькой феи с палочкой в руке. Я легко совмещала Зину с этим образом. Но сама она не могла сделать к нему ни шага. Между ней и этим образом был провал искривленного пространства длиной в бесконечность. В нем пропадали все маяки и нити Ариадны… Я могла впустить туда свет, чтобы Зина его увидела… Но пока Зина не могла отражать, она только поглощала… Невозможно найти черное в черном. Я знала, что это когда-то случится, что Зина пройдет через боль, страх, ненависть и встретится с нами в новом пространстве. Но пока была боль, боль первых шагов по этой дороге.
Наиша подсела к ней на кровать, обняла ее за плечи. Зина притихла…Она пила нашу любовь как могла. Ей в ее темноте нужна была хотя бы свечка. Я ощутила, как из меня медленно уходят силы.
Реальность расплывалась, мои глаза закрывались. Кажется, я отключилась на несколько секунд, а когда я открыла глаза, Зина уже разрумяненная и веселая бегала из кухни в комнату.
Стол наполнялся, прорастал банками консервированных томатов, баклажанов, колбасой и сыром, тарелками с жареной картошкой.
-От еды не убежишь, - сказала Наиша.
Зина смотрела на меня в немой надежде. Она очень хотела соединиться с волшебницей. Ей казалось, что я знаю какое-то супер заклинание, но просто пока не хочу говорить. Когда Зина смотрела на меня так, я ощущала себя неприлично древней.
-Дорогая Зина, поздравляем тебя с днем рождения! Мы хотим вручить тебе подарок, крем от морщин. Ты станешь красивой от него, и тогда быстрее соединишься с волшебницей!- громко по пионерски сказала Наиша, блестя вишнями глаз.
-Ой, девчонки, ну что вы!
-Сходка ведьм,- беззвучно прошептал Зинин муж.
Он сидел в соседней комнате и делал вид, что смотрит хоккей.
Я просто услышала его мысли.
Картошечка была мелко порезана, хорошо прожарена. В нас проснулся аппетит. Зина не ела, она отхлебывала чай из большой кружки второсортного фарфора.
-Ой, девчонки, что бы я без вас делала? – заверещала, запела она.
-Стоп, Зина. Не говори так. Ты сама рождаешь в себе неправильную программу бессилия, - сказала я набитым ртом.
-Да, Зина, ну сколько можно держаться за тело деревенской, темной, невежественной женщины,- добавила Наиша, накладывая в свою тарелку баклажаны.- Пора переходить в волшебницу.
-Да, девчонки, я бы с удовольствием…
- С удовольствием не получится, ты хочешь удавить волю? Переход возможен только в состоянии счастья.
Зина замолчала, ее невысказанные слова остались в блаженной, детской улыбке.
-Нам пора, - Наиша встревоженно посмотрела на часы
-------
Зина проводила нас до машины- маленькая, закутанная в пуховый платок фигурка.
В машине было темно и сыро и вокруг тоже темно. Темнота казалась враждебной, к ней больше всего подходил эпитет –волчья. Волчья, неизбывная темнота… Я подумала о том, что эта темнота выползла из искривленного провала Зининого пространства.
Наиша завела машину, распугивая пространство тьмы рыком мотора.
Проехав залив грязи, машина выползла на дорогу, ведущую обратно в город.
Я заметила, что Наиша нервничает.
-Почему ты нервничаешь? Ты такая красивая и у тебя сегодня получилось заехать в другой мир.
-Мика, раньше все было так просто. А теперь… Я заезжаю сама в другой мир… Сама… Ты понимаешь… А вдруг я что-то не то сотворю…Теперь на мне ответственность.
-Ты напряжена.
-Я не готова.
-Ты не готова быть взрослой? Как и Зина?
Утром следующего дня она уже звонила мне:
-Ну что? Будем рассекать?