Мою первую «столичную» зарплату я не забуду никогда… Отмечали, как и положено, на всю катушку, а вернее сказать на всю, имеющуюся в кармане наличность. И естественно никто, даже самый предусмотрительный, не думал о «завтра»…
А оно все-таки наступило, это серое, убогое и тяжелое «завтра». Мы с братом почти одновременно открыли глаза, беспомощно поглядели друг на друга и кисло поморщились.
- Кораблева, ты жива? – протянул брат, с невероятным усилием поднимая затылок.
- Частично, – еле смогла выдавить я, боясь пошевельнуться. – А ты?
- Нет, – коротко заключил он.
- А кто мне тогда отвечает? – шепотом спросила я.
- Да не ори ты так! – попытался пошутить Андрей, – Голова раскалывается.
Я с трудом поднялась с кровати и посмотрела на часы, мысленно подсчитывая время до отъезда домой. Спешить пока некуда, но все же, не мешало бы побыстрее выздороветь. Порывшись в столе с лекарствами, я нашла цитрамон и подала лежащему без движений брату.
- На, выпей. Должно помочь.
- А воды?
- Обойдешься. Так жуй.
- Тоже мне ириску нашла. Ну дай воды, зануда, – скривился он.
- Пить по утрам воду вредно, – поучительно бросила я, проглатывая таблетку цитрамона.
- Тогда дай то, что не вредно.
- А этого, к сожалению, нету. На воды, узурпатор!
Через час мы уже оживленно вспоминали вчерашнюю пьянку и весело смеялись.
- А помнишь, как Буравский напился? А на сцене весь такой чопорный, загадочный, голосистый, а как в буфет спустился, так, где вся напыщенность и делась.
- Не, Андрюха, он нормальный мужик. Я его хорошо знаю, – с гордостью констатировала я. Благодаря Лехе, другу с детства, я знала почти всю труппу театра и не раз встречала их в театральном буфете. Доступ в этот буфет был разрешен только работникам театра, в том числе и Лешке, который уже несколько лет пел в хоре этого театра.
- Просто это ж сцена, а то буфет. Улавливаешь? – добавила я. – Одного только не могу понять, какого черта он вчера с нами мою зарплату обмывал?
- Ну ты даешь, сестрица? А кто вчера орал: вся выпивка за мой счет!
- Ой ё… Надо в кошелёк заглянуть. Нам хоть на дорогу хватит?!
- Хватит. Благо, мы вчера билеты купили. А нам скоро выходить? – мы почти одновременно глянули на часы. – Пора!
Оба быстренько оделись, и, взяв в руки по сумке, поехали на вокзал. Подойдя к подземному переходу, мы вдруг услышали чей-то голос сзади, явно обращавшийся к нам:
- Помогите.
Мы повернулись назад и увидели стильно одетую красивую женщину, которая везла небольшую коляску с сидящим в ней ребенком. Девочка в прелестной желтенькой курточке смотрела на нас большущими добрыми глазёнками.
- Помогите, – повторила женщина, показывая на коляску.
Андрей недовольно поморщился, быстро достал из кармана 10 копеек и, оглядев девочку с ног до головы, засунул копейки за пояс её куртки.
- Что вы делаете?! – заорала женщина, вытряхивая из пояса дочки монету. – Вы с ума сошли? – возвращая деньги своему благодетелю, она перевела ошарашенный взгляд на меня. Я медленно сползала на асфальт.
- Ко… ко… коляску по лестнице спусти, придурок! – рыдая от смеха, завыла я.
Андрей искаженным от стыда взглядом посмотрел на женщину, схватил двумя руками коляску и со всей мочи потащил вниз, стараясь не смотреть в сторону бегущей за ним женщины. Я понеслась за ними, хватая на ходу обе сумки. Внизу брат быстро поставил коляску и, не дожидаясь благодарности, рванул в сторону метро.
- Спасибо, - сказала мне женщина, уже не сдерживая смех. – Передайте, пожалуйста, парню, что я ему очень, очень благодарна за «помощь», которую не забуду никогда. – И удалилась.
Я понеслась в сторону брата, который стоял возле турникета, ведущего в метро, и ждал меня.
- Ну ты, братик, даешь! - выпалила я. - Допился. Объясни мне, что на тебя нашло?
- Да не знаю я. Сказали: «Помогите!», вот я и помог. И только одно меня смутило: почему некуда было бросать монетку?...