16. Поцелуй судьбы

Болеслав Вольтер
   Снова в поисках работы бегаю по московским доскам объявлений. Никакого другого выхода из моего сложного положения тогда не было. Волка ноги кормят. Я тогда был тем близок к волку, что был очень голоден – деньги почти кончились. И все-таки нашелся в Москве человек, который взял меня на работу. Говорят, спасение всегда приходит в последний момент. Последний момент наступил, когда А. В. Ширяев – начальник Московского монтажного треста «Химконтроль» принял меня на работу. Опять химия. Я вспомнил Ангарский нефтехим, отказавший мне в работе, хотя я был туда распределен (См. Альма-Матер-ЛИАП). Но на этот раз  был благополучный исход. Александр Васильевич прочитал мою анкету и спросил: «На Кавказ, в Грозный поедещь? На монтаж автоматики на строительстве химзавода.» Боже мой, да я готов был к черту на кулички ехать, любую работу делать, лишь бы дали мне эту работу. Ведь мне надо было жить.
* * *
   Самым большим чудом в моей жизни был приезд в г.Грозный. Это случилось 5 марта 1953 года. Удивительным образом совпали день начала моей трудовой жизни и день кончины советского диктатора. В те дни я был счастлив – у меня появилась работа, зарплата и крыша над головой. Это был Поцелуй судьбы.
 Незамедлительно звоню в Южу, сообщаю, где я, что устроен с работой и жильем. Мама разрыдалась. Это было жутко слушать, хоть это и были рыдания радости от счастья, что сын устроен в жизни. В них выражалась огромная боль от переживаний за меня. Сколько раз ей пришлось рыдать в той жизни. В конце нашего разговора она высказалась по поводу кончины диктатора: «Знаешь, Слава, теперь наш папа вернется». Я не поверил, не мог связать преследования отца с именем Сталина. Но ее слова сбылись, Она лучше меня понимала, что к чему. Отец второй раз вернулся из дальних странствий по «сталинским местам». Хрущевская оттепель набирала обороты,
* * *
С энтузиазмом работаю на стройке химзавода. Вижу, как на месте пустыря возводится огромный промышленный комплекс. Ощущаю свою причастность к большому делу. Надо отдать должное советской власти, промышленное строительство в то время развивалось бурно. Строительная индустрия и организационные меры были на высоте. Относительно быстро я освоился со своей ролью прораба по монтажу автоматики. Под моим началом монтировалась автоматика двух цехов №15 и №16. Работа была ответственной и весьма напряженной.
 Подходил срок пуска первой очереди завода. Мы отладили все приборы и регуляторы, и приготовились к пуску. И вот он состоялся, 16-й цех выдал первый продукт. С чувством исполненного долга уехал домой, чтобы отдохнуть от трехсуточной вахты.
 А в а р и я. Отдохнуть не получилось. Ночью за мной приехали и привезли на завод. Я увидел жуткую картину – 16-й цех был весь в застывшей черной смоле, как в саване, и только что высаженные перед ним молодые липки и вся округа были залиты смолой. Повсюду свисали смоляные черные сосульки. В цехе уже работала следственная бригада. Я оказался подозреваемым. Молодой следователь сказал, что ночью был взрыв и реагирующая смесь выплеснулась наружу, разлилась по округе. Слава Богу, не загорелась. Он спрашивает: «Что я могу сказать о причинах аварии?» и добавил: «Технологи уверяют, что не сработала твоя автоматика». В ответ прошу посмотреть цех изнутри. Мне дали сапоги и мы со следователем прошлись по цеху. На четвертом этаже нашли начальное место аварии. Это был штуцер заглушенный фланцем. А недалеко лежал кусок пожарного шланга из которого была вырезана резиновая заглушка. Мне все стало ясно. Объясняю следователю – вот причина аварии. Это типичный случай разгильдяйства обслуживающего персонала. Открытый штуцер они закрыли фланцем с отверстием и резиной. Реакционная смесь проела резину и рванула наружу. Эту версию излагаю письменно. Меня отпустили и больше не тревожили. А цех потом очистили, штуцер как надо заглушили, липки пересадили, состоялся второй пуск, производство заработало нормально.
 Это случилось в 1954г. Сталинский режим тогда уже был преодолен. Если б Сталин прожил еще пару лет, навряд ли, меня так легко отпустили. Ведь я был весьма удачной кандидатурой, на кого можно было повесить эту аварию.
* * *
 Тогда я почувствовал перемену жизни к лучшему. Потом был такой эпизод. Получаю повестку из военкомата, прихожу, меня спрашивают, почему я, инженер, не имею воинского звания? Объясняю, как могу, рассказываю об экзамене, высказываю догадку об анкете. Мне дают заполнить какие-то бумаги, и через несколько дней вручают военный билет с воинским званием инженер-лейтенант. Мелочь, но приятно, еще один штрих хрущевской оттепели.
* * *
 В конце 1954г. возвращается отец из сибирской ссылки и получает реабилитацию. Жизнь как будто-то начинает налаживаться. Хочется верить, что Партия и Государство берут курс на нормальную жизнь.
 Я благодарен Хрущеву за развенчание культа Сталина, но не одобряю его военные акции в Венгрии и ГДР (1955г.). Я благодарен Хрущеву за реабилитацию узников Гулага, но не одобряю его кукурузные инициативы и башмачную демонстрацию и, конечно, перемещение Крыма на Украину. Жизнь при Хрущеве не стала проще, но дышать стало легче.   
* * *
  В Грозном на Химкомбинате я познакомился с Ириной. Она, как и я, была распределена на химкомбинат после окончания института и работала инженером-технологом в том цехе, где я монтировал автоматику. Мы общались по производственным делам. Но иногда встречались на вечеринках молодых специалистов. На одной такой вечеринке Ирина читала стихи Маяковского и, участвуя в  обсуждении творчества поэта, проявила весьма незаурядные знания  любимого ей поэта. Это привлекло мое внимание к такой девушке. Однажды я пригласил ее на какой-то кино-фильм. Мы начали регулярно встречаться. Прошло два, три месяца и мы справили свадьбу. Началась семейная жизнь. Родилась дочка. Родилась в Москве, где жена проводила свой декретный отпуск в родительском доме. Я взял очередной отпуск и приехал в Москву повидаться со своей дочуркой, женой и её родными. Бабушка моей жены, Вера Ванифатьевна, взяла мой паспорт, проверила регистрацию брака и куда-то исчезла. Через час - другой вернулась и вручила мне паспорт с московской пропиской. Это было чудом, еще один поцелуй судьбы - так просто и так быстро я стал москвичом. Увольняюсь с грустью из монтажного управления, приютившего меня в трудную годину, и поступаю на работу в проектный институт, но сам мечтаю о науке.
* * *