Всё

– Рви! Порви эту преграду, рви эту пленку, рви все на своем пути, пока не достигнешь Всего. Ты легко поймешь, когда остановиться. А пока – рви.
Сережа внимательно слушал поток мыслей, приходивших извне в его странную маленькую лысую голову. Он сидел на полу, сжимая в руках игрушечный паровозик. Он все еще смотрел в телевизор, точнее смотрел сквозь него, пытаясь осознать и переварить полученную информацию.
– Действуй! – шепнула напоследок ведущая программы «Время» и продолжила читать новости, заметив входившую Сережину маму.
«Чтобы выбраться, мне нужно разорвать первую оболочку, – думал Сережа, – что же это за оболочка?».
Малыш взглянул на маму, вздохнул и резко откинулся.
– Сережа! – затихавший возглас.

Он оказался в Белом Ничего.
– Молодец, ты сделал первый шаг, – возвестил компьютерный голос.
– Что дальше? – спросил Сережа. Ответа не последовало. Он подпрыгнул и полетел вверх. Не останавливаясь. Белое Ничего теряло свою девственную чистоту, превращаясь в нечто серое, грязное, а потом даже кровавое.

– Привет, Джон! – услышал Сережа.
– Эй, кто-нибудь! – закричал малыш, – Вы слышите меня?
Сережа отчаянно замахал руками и остановился. Перед ним стояло зеленое поле и два пастуха, приветливо улыбавшихся друг другу. Ребенок попытался подойти к ним, но что-то помешало ему, экран померк, но через секунду пастухи и поле вернулись.
– Привет, Джон! – сказал один из них.
– Привет. Как овцы?
– Ты не поверишь!
Говоривший сел на камень. Хотя, может и не камень вовсе. Сережа не понял, как появился предмет, на который сел не Джон. К пастухам подбежали две овцы и заблеяли.
– Не рассказывай! – сказала овца №1.
– Брось, Маргарита, пусть говорит. Джону можно.
– Нет, никому нельзя, ты же знаешь.
– Джону можно, – настойчиво блеяла овца №2.
– Что за глупое упрямство!
– Джон все равно никому не скажет больше.
– С чего ты взяла, Индиана?
– Разве ты не помнишь слова Черного Пророка?
Глаза не Джона затуманились, он поднял резко побелевшие руки и произнес:
– Рви! Рви!!!

Сережа замотал головой и ударил экран ногой. Что-то зашипело, экран стал моргать. Тогда Сережа ударил еще раз и еще и еще. Экран треснул и разорвался как полотно на две части. Потом эти части стали сворачиваться, как будто экран был и не экраном вовсе, а полиэтиленовой пленкой, что жгут с помощью зажигалки.

Сережа почувствовал, что проваливается. Он решил, что лежит на мягком пуховом матрасе, взбитом и бесконечно высоком. Малыш проваливался в его середину, глубже, глубже. Потом это погружение стало невероятно быстрым. Сережа почувствовал острую боль. «Наколите свой билетик!». И тысячи слов: билетик, сейчас, наколите, быстрее, вот так.

Он очнулся в музее. Он был билетом.
– О, это памятник Черному Пророку, – сказала овцевидная экскурсаводша.
– А-а, – якобы понимая, но, на самом деле, ничего не понимая, по-бараньи вместе сказали посетители.
– А кто такой Черный Пророк? – спросил какой-то ребенок. Экскурсаводша улыбнулась, обнажив неровные маленькие зубки.
– Не говори!!! – зашелестел верхний билет.
– Когда овцы пришли к пастуху за советом, – начала овцевидная барышня, – пастух очень удивился. Сначала тому, что овцы умеют говорить. А потом их просьбе.
– Нельзя! – волновался верхний билет. Он изо всех сил дергался, из-за этого его рана становилась больше, и он заливал кровью Сережу и остальные билеты.
– Рви… – мягко шепнул нижний билет. Сережа послушно стал дергаться.
– А какая у них была просьба? – не унимался ребенок.
– Овцы просили пастуха научить их читать, чтобы…
Сережа сделал последний рывок и сорвался с иглы. Он плавно спускался на пол.
– Овцы… читать… странная просьба… им надо было прочитать…

Он летел, набирая скорость, с обрыва вниз, в океан. Вода приближалась, а он никак не погружался в нее. Сережа уже видел пылинки на воде, видел волны от своего дыхания, чувствовал прохладу, исходящую от океана.
– Э-эй, кого мы видим! – вскрикнула рыбка, и все исчезло.

Он очнулся на берегу. Вместо волн его накрывало одеялом. Потом одеяло кто-то стягивал и опять накидывал…
– Порвал билетик-то? – участливо спросил рыбак, закидывая сеть.
– Да, – виновато произнес Сережа и достал из кармана порванный окровавленный билет в музей.
– Ну ничего. Главное, что экскурсию успел посмотреть.
– Не до конца, – признался Сережа.
– Это тоже не страшно, – по-доброму промурлыкал рыбак и накинул сеть на Сережу, – я тебе дорасскажу!
– Не слушай его, – шепнули водоросли, обвиваясь вокруг тела пленника.
– Овцам надо было прочитать письмо Черного Пророка! – кричал рыбак.
– Рви сетку, – шелестели водоросли.
– Я хочу дослушать, – запротестовал Сережа.
Рыбак удивленно вскинул брови.
– Но я больше ничего не знаю. Это все, что мне сказали. Теперь ты должен порвать сетку и пройти на следующий уровень.
Сережа разочарованно потянул за какую-то нить.

Сережа сидел в поезде. За окном невероятно быстро проносились деревья и серые столбы. Напротив него оживленно шептались две старушки. Сережа встал и пошел к тамбуру. Старушки удивленно покосились на мальчика, восклицая: «А как же это? А Черный-то?». Сережа не стал слушать и продолжил путь. Дверь тамбура не открывалась. С другой стороны вагона – то же. Двери купе без ручек, на стук никто не открывает. Мальчик, разочаровавшись, пошел в свое купе. Старушки обрадовались возвращению и весело забормотали:
– А письмо-то у тебя в кармане, Сереженька, письмо Черного Пророка у тебя!
– И что? – пожал плечами малыш.
– Как же? Разве тебе не интересно, что там? Не спроста ведь овцы заговорили…
Старухи с удивлением разглядывали мальчика. Он полез в карман и нащупал маленькую записочку. Одна сторона была обуглена.
– Все понятно, – тихо произнес Сережа, – там только начало. Большая часть письма сожжена. Ведь так?
Женщины переглянулись и медленно растворились в воздухе.
– Черт! – крикнул малыш и стукнул кулаком нижнюю полку. Внезапно его посетила сумасшедшая мысль. Сережа закрыл глаза на секунду. Через мгновение он уже был не маленьким ребенком, а красивым взрослым мужчиной. Он взглянул во внезапно появившееся зеркало и с удовлетворением кивнул отражению.
– Так-то лучше, – пробасил мужчина и вытащил письмо.
«…неважно, какое имя мне дали родители, важно, как и почему зовут меня все люди. Я – Черный Пророк. Я появляюсь редко – вы знаете. Я уже давно ушел из вашего заблуждающегося мира. Как вы смешно его зовете – Жизнь. Ж-И-З-Н-Ь. И держитесь за него. И страшитесь другого мира – Смерти. А ведь ваш мир гораздо хуже второго. Вы вечно в страхе, потому что вас – меньшинство. Ведь по сути, всё вокруг – смерть. Всех можно разделить на тех, кто уже умер и тех, кто умрет. И что самое смешное, вы (живущие) живете в смерти. И держитесь за свой островок. Не проще ли пустится вплавь? Некоторым жабры идут…
Но я не из мира Смерти. Хотя никто и не говорил мне, как, но я нашел способ найти третий мир. Не Жизнь, не Смерть. Проще говоря, Всё. Вот имя моего дома. Мой дом огромен, но живущих в нем мало. А все потому, что никто из вас не может решиться взлететь.

Эти строки были адресованы людям, милые мои Овцы, передайте им эти строки. Для вас же у меня совсем иное послание…»
Здесь письмо обрывалось. Сережа глубоко вздохнул, достал с верхней полки молоток и разбил им окно. Свежий ветер ворвался в душное купе вагона, Сережа взмахнул крыльями, уменьшился до размера бабочки и резко вылетел наружу.

Ярко светило солнце. Пчелы лениво купались в пыльце, уже изрядно пьяные и размякшие. Тихо колыхнулась травинка, на которой сидел Сережа-бабочка.
– Откуда здесь быть ветру? – крикнул он и повернулся. Рядом с травинкой, наклонив голову, стояла белоснежная овечка.
– Индиана? – воскликнул Сережа. Она еле заметно кивнула. Бабочка спрыгнула с травинки на землю и неспеша превратилась в овцу погрязнее.
– Как называть тебя теперь? – нежно и ласково, совсем не по-овечьи, смакуя каждое слово, прошептала Индиана.
– Ну пусть…пусть будет также, – смутилась новоиспеченная овца.
– Хорошо, Сережа. Не задавай вопросов, пойдем потихоньку. Ты скоро все узнаешь.
Они неторопливо побрели по лугу. Почему-то Сереже совсем не было жарко. Он вдыхал терпкий аромат лета, слишком сладкий и насыщенный. Пьянея, он стал сокращать вдохи, чтобы привыкнуть потихоньку.
– Не стоит, – тихонько засмеялась Индиана, – пей воздух залпом. Он поможет тебе осознать.
Сережа послушно втянул тягучий кислород. К нему примешались новые запахи: запах весны и свежести, чуть слабее – запах осенних листьев, и едва различимый запах мороза. Сережа сделал несколько коротких вдохов и услышал запах моря. Такой соленый, что ему захотелось пить.
– Не удивляйся, – заговорила Индиана, – все, что могли различить человеческие носы, ты можешь почувствовать здесь. Только ярче и сочнее. А если постараешься, то почувствуешь даже больше.
Сережа остановился и стал дышать. С каждым вдохом он получал новые запахи, вместе с запахами в его мозг проникали чудесные картины и видения, голоса, чарующие и гипнотизирующие, ощущения и прикосновения… он закрыл глаза и исчез…
Индиана спокойно наклонилась и стала жевать траву.
– Ну, может, хватит? – обратилась она к Солнцу, и звезда послушно натянула на себя пушистое одеяло, потом, подумав, схватила за руку тучу и прикрылась еще и ей. Туча вздрогнула, обиделась и заревела.
– Почему ты мною командуешь? – ревела туча громовым голосом, – почему я не могу укрыться тобой никогда-а?
Внезапно появился Сережа.
– Ах, как здорово! – лепетал он, подставляя мордочку огромным слезам тучи.
– Не хочу тебя отрывать, – произнесла Индиана, – но запах перерождения будет. А я должна сказать еще многое.
– Я слушаю, – покорно сказал Сережа и уселся.
– Если ты хочешь дочитать письмо, то зря… мы сожгли часть, предназначенную для овец. Так сказал Пророк. Но, что там было написано, я тебе сейчас же передам. Дело в том, что мир Черного Пророка посетила страшная эпидемия. Ее принес Неверный. Он научился летать, но только для того, чтобы захватить Всё и править его жителями. Эпидемия съедала крылья. А ты должен понимать, что те, кто имели крылья и потеряли их, теряли и себя. Они либо умирали, либо становились безвольными. Неверный сделал себе прививку от треклятого вируса. Прививка – кровь овцы. Черный Пророк увидел это. Так как он Пророк, он видит все, что захочет. Он отправил это письмо с просьбой найти тебя и достать ему нашу кровь. Только не думай, что ты особенный или избранный, – засмеялась Индиана, – ты был выбран случайно. Хотя я не верю в случайности… но не это важно. Я должна ввести тебе свою кровь. А ты, в свою очередь, должен научиться летать и помочь Черному Пророку. Еще десять юношей и девушек подверглись таким же испытаниям, как и ты. Тех, кто окажется верными, ты найдешь, когда достигнешь Всего.
Туча потихоньку успокаивалась. Она стряхивала последние слезинки и даже не убирала руки Солнца, пытавшегося утихомирить ее. Солнце улыбнулось и обняло тучу покрепче. Наивная плакса обернулась к звезде и закрыла глаза, приготовившись к страстному поцелую. В глазах у солнца блеснул злобный огонек, и тут же туча испарилась, ненадолго насытив водожадную звезду.
– Удачи, – проблеяла Индиана (и куда подевался ее девичий голосок?!) и, оставив банку с кровью и шприц, убежала.

Сережа вдохнул. «Как странно, – подумал он, – все запахи я почувствовал, но этот, самый волшебный и любящий… даже намека на него не было». Мальчик (он потерял способность превращаться) поднялся на еще неокрепшие ножки и, подняв подарки Индианы, продолжил дышать. Он пробовал разные способы: дышал глубоко и медленно, глубоко и быстро, вдыхал капельку воздуха и ждал, пока не потемнеет в глазах…
Потом он стал дышать, как будто только что вышел из подземелья, страстно, ненасытно, больше, больше…
Земля забирает слишком много воздуха, выше!
Он поднялся на цыпочки, продолжая вдыхать последождевой воздух.
Незаметно для него самого, Сережа оторвался от земли и дышал, дышал, дышал…дышал….дышал….ды…..шал………….ды…………………шал…………………..

Его полету помешал кто-то.
Сережа разочарованно помотал головой, закрыл глаза, но не смог восстановить полет. Напротив него стояли два бесполых существа. Он огляделся и понял, что выглядит так же, как они. Он почувствовал их мысли. Три одинаковых создания выпили баночки с овечьей кровью, оставив для Пророка три наполненных шприца.
И тут случилось превращение. Они летели, оставаясь на месте, росли, заполняя все пространство, истончали свою плоть, становясь прозрачными, но не исчезали.
Тихий голос зашептал: «Всё-о-о-о……»
Они росли и пересекались друг с другом, потом они пересеклись с Неверным и почувствовали крохотную жалкую точечку – Черного Пророка с подрезанными крыльями. А потом еще несколько точечек, много меньших Черного Пророка.
В несколько мгновений точкам были сделаны прививки и чуть оттененный злом Неверный запаниковал.
– Ты недостоин, – медленно и торжественно произнес Черный Пророк, который уже достиг размеров своих «соседей».
– Я знаю, – горестно ответил Неверный, сжимаясь. Его плоть становилась видимой, появились обыкновенные человеческие черты. Неверный равнодушно наблюдал за процессом, а потом заплакал.
– Вон! – крикнули жители Всего.
Так был изгнан Неверный.

Джон, задумавшись, шел по полю, сбивая росинки с длинных стеблей травы. Вдруг он увидел плачущего человека.
– Что с тобой? – участливо поинтересовался пастух.
– Меня…выгнали… – промычал человек.
– Ах, да не плачь же!
Джон повел человека к дереву, усадил его на могучие корни и достал флягу с водой.
– Спасибо, – человек стал жадно пить.
– Откуда тебя выгнали? – спросил Джон немного погодя.
Человек печально вздохнул.
– Если бы ты знал, что это за место!.. там нет ничего и в то же время есть все… ты не можешь увидеть его, как, скажем, эту флягу, – человек повертел флягу в руке, а потом с презрением и брезгливостью отбросил ее, – не увидишь, как эту чертову траву!!! – он стал дергать траву, вырывая вместе с ней комья сырой земли.
– Эге-гей, друг, не горячись так! – пастух хлопнул человека по плечу. Тот бросил на него отчаянный взгляд и продолжил:
– Мой мир нельзя описать с помощью ваших слов. Для него не подходит ни одно из ваших пяти чувств. Жить здесь после той жизни…это самая жестокая кара. Будь ты проклят, Черный Пророк!
Джон поежился.
– Но все же, друг, – тихо сказал он, – чем же твой мир хорош?
– А тем…друг, – закрыв глаза и, как будто успокоившись, стал отвечать человек, – что он полноценен. Это мир…где никогда не возникнет ваших треклятых вопросов: зачем и почему. Они просто не посещают тебя… а разве это не счастье – жить, ни разу не спросив себя: зачем я живу? что будет дальше? почему я родился и умру?.. эх…а теперь…
Человек поднялся на ноги. Джон испуганно посмотрел на него снизу вверх.
– Почему они меня изгнали? – заорал человек, – почему они не могли меня простить? Что я буду здесь делать? Объясни мне, друг!!!
Человек яростно начал пинать Джона. Пастух не успел отреагировать и скорчился на земле, выплевывая кровь.
С каждым «Почему?» человек все сильнее бил Джона, пока не прикончил. Потом он посмотрел на хохочущее солнце, сплюнул и быстро побежал от преследующих его вопросов.