Случаются такие дни, когда все как-то половинчато… Вот ты ложишься спать в 7 утра с тем расчетом, чтобы в 10 встать, и пойти в библиотеку. А почему в библиотеку? Потому что ты учишься на последнем курсе, и нужно защищать диплом, а для этого его нужно сначала написать… Твоя юность с этим последним курсом куда-то убегает, и убежит очень быстро. Вот, наверно, почему тебе не спится. И ты ворочаешься целый час, в итоге встаешь, собираешься и идешь в библиотеку.
И все половинчато, не дотягивает до целого: одна твоя часть хочет спать, а другая бодро шагает по замерзшей Тюменской грязи до остановки. И светит солнце, такое прекрасное весеннее, но еще холодное солнце. И ты понимаешь… хорошо. Хорошо вот так шагать по грязи, смотреть на спешащих мимо по своим делам людей, улыбаться солнцу, и удивляться снегу. Ведь снег, мелко шуршащий по твоему лицу, которое в этот же миг озаряет солнце – это тоже половинчато… И красиво.
Ты машешь рукой, и останавливается маленькое потрепанное маршрутное такси, в котором сидят потерянные люди, которым не нужно идти в библиотеку, но нужно спешить куда-то в другое место. И они не замечают, как красиво шелестит снег на фоне солнца. И им не так хорошо, как тебе.
Ты заходишь в библиотеку, и понимаешь, что читательский билет утерян так давно, что сложно представить, когда именно. И ты подходишь к регистратуре, за окошечком которого сидит пожилая уставшая женщина, ты начинаешь ей объяснять, что билет утерян, но тебе очень нужно в библиотеку. Она внимательно слушает тебя, но будто механически просит твой паспорт.
И в этот момент из правого кармана твоей курточки раздается телефонный звонок, ты говоришь «Але», тебе сообщают очень важную информацию, ведь не станут же звонить по пустякам… А говорят тебе о том, что Он… Именно Он, чьими книгами ты зачитывалась последние полгода, чьи песни слушала, и чьи спектакли смотрела, затаив дыхание… Да-да, именно ОН будет сегодня в таком-то месте, в 3 часа дня. И не в силах сдержать своей радости вместо паспорта ты громко и радостно сообщаешь в трубку «Да-да, я конечно буду! Как здорово, что ты позвонила! Спасибо… Да… Спасибо… До встречи!»
Вот только сейчас ты понимаешь, что не зря, совсем не зря было это половинчатое небо, поделенное между солнцем и снегом. И не случайно ты не могла уснуть. И не случайно ты здесь, в библиотеке. Ведь только в библиотеке можно сидеть с книгой, отключив телефон, сделав намеренно умное лицо, думать о чем угодно. И никто тебя не будет отвлекать… Никто! Потому что все остальные, в отличие от тебя, читают. Но как можешь ты читать, когда буквы сливаются в попытках найти знакомые обороты и структуры. Ты их не находишь, потому что Его… Его книги остались дома. Но это уже не важно…
…
Вечером звонила какая-то женщина, очень просила прийти, говорила, что это очень важно. Отказывать было не вежливо, да и интересно посмотреть на себя в их исполнении. Каким я был, каким мог быть. И какие ОНИ. Ведь они другие, потому что не может быть одинаковых людей на свете.
Просторная аудитория, заполненная до отказа, и Он идет между ребят, которые с почтением расступаются перед ним. Он поднимается на кафедру. «И вот уже и дожил до своих лет, когда заходишь в аудиторию и ловишь на себе сотни искренних, ожидающих, восхищенных взглядов». Но Он не теряется, потому что привык. Да, Он привык к тому, что на него смотрят и ждут, что Он что-то скажет… А что сказать? Но ведь они ждут. И совершенно спокойно Он начинает говорить, и чувствует, как тихо, в напряженном внимании слушают и вникают в каждое его слово эти ребята. И Ему приятно.
…
Всем телом я подаюсь вперед, чтобы лучше разглядеть Его, не пропустить ни одного Его слова. И задаются какие-то глупые вопросы, очень искренне и наивно ожидают ответы маленькие девочки и мальчики, которые представляются не именем, а специальностью, которую они выбрали. Он поддерживает такую игру, с каждой вновь озвученной специальностью, он сообщает публике, как Он относится к этой профессии... И никто не спорит с Ним, потому что в данный момент Он прав. Он прав, потому что Он такой, какой Он есть. Он прав тем, что не скрывает своего мнения, тем, что он искренен. И только это составляет Его образ в одно слово – ЧЕ-ЛО-ВЕК. Человек, воплотивший свои мечты в реальность, занимающийся своим любимым делом. Вы видели, как Он выходит на сцену, КАК он начинает говорить? И видно, что немного нервничает, подбирая слова. Но чувство непередаваемого спокойствия и тихого счастья возникает, когда смотришь на Него и слушаешь. Ведь та игра, тот, как стало принято называть новый подход к пониманию театра, это не более чем Его личное восприятие окружающей действительности... И эти слова, которые Он так метко и в то же время осторожно «роняет» в аудиторию – это попытка определить свое собственное место в жизни. И у него это получается!..
…
Невысокий брюнет, живописная щетина на лице, движения широки и непредсказуемы, открытый и прямой взгляд, отеческая нежность в глазах, и уверенная осанка. Имя его Евгений, фамилия Гришковец. И я люблю его творчество, и что-то мне подсказывает, что в этом я не одинока…
30 марта 2006 год