Выход внутрь
…и помнить - небо одно на всех,
А с небом ты не один.
К.Кинчев.
К счастью, где-то между
случайностью и тайной находиться
воображение – единственное, что стоит
на страже свободы, несмотря на все попытки
человечества убить или хотя бы ограничить его.
Луис Буньюэль.
Раннее солнце ярко светило в окно. Половина комнаты, освещённая солнцем, была, как будто объята весельем. Вторая же половина, погруженная во мрак, казалось, сурово охраняла тайны обитательницы этой комнаты. А обитала в этой комнате девочка лет четырнадцати. Вообще взглянув на нее, сложно было судить о возрасте. Она, как и все девочки в этом возрасте, тяжело расставалась с детством и входила в подростковое состояние. Те детские черты её лица, которые вот-вот должны были сойти на нет, особенно бросались в глаза. Они как бы призывали посторонних обратить на себя внимание. И в тоже время её глаза смотрели серьёзным взглядом. Переход её внешнего состояния из прежнего наивного детства в отрочество, напоминал борьбу Старого и Нового Года в детских грёзах. Комната, в которой жило это юное создание, была одной из множества похожих комнат в огромном бетонном здании. Здание это, разные из его обитателей, называли по своему. Кто домом, кто пансионатом, кто общежитием. Те кто были по ворчливее, называли его коммуной. Надо сказать по справедливости, девочка Настя не интересовалась этим вопросом. Она знала, что дом этот находиться в лесу, что где-то неподалёку есть город, из которого каждый день приезжают большие машины. Грубые дядьки что-то выгружают из этих машин и машины уезжают. В доме, кроме таких же, как и Настя обыкновенных жильцов жили добрые тёти, которые во всем помогали жильцам этого большого дома. Девочка никогда не задумывалась над тем, как устроена жизнь в этом, да и, наверное, во многих других, таких же домах.
Солнце лучами согревало лицо Насти, и она начинала потихонечку просыпаться. Открыв глаза и потерев их со сна, она села на кровать. Улыбнулась яркому солнцу, потянулась, и потом ссутулилась.
- Здрасти! – сказала она сидящему в комнате мужчине в шляпе. – Вы снова встречаете меня с утра? Вы знаете, я уже давно не удивлена вашим присутствием!
Мужчина молча посмотрел на неё, снял шляпу и облокотился на спинку стула, широко расправив плечи.
- Вы знаете, я даже рада, что вы приходите – продолжала девочка.- Это так здорово! А во сне ко мне приходил котёнок. Ой, ну не приходил, конечно.… Снился…- мужчина улыбнулся, переложил шляпу из руки в руку и продолжал слушать – Тот котёнок из леса, что напротив дома. Мы с ним так весело играли во сне, Жаль, что сон так быстро закончился. А вы знаете… - Настенька хотела что-то сказать, но её перебил скрип открывающейся двери. Она быстро сказала мужчине – Ой, ко мне идут. Вам пора… Ещё увидимся! – и быстро перевела взор на вошедшую женщину – Доброе утро, Надежда Васильна!
Надежда Васильевна была одной из тех добрых тётушек, которые жили в доме и во всём помогали его обитателям. Это была молодая женщина, с густыми темными волосами. Её волосы были её гордостью. Пожалуй, все обитатели дома хоть раз, да сделали ей комплемент. Она приехала жить в здание относительно недавно, но быстро успела привыкнуть к бытующему укладу жизни и заслужить любовь здешних жителей.
- Надежда Васильна – Насте нравилось повторять её имя – а ко мне опять приходил тот дядя… в шляпе! Помните, я рассказывала про него?
- Да уж помню! Как же не помнить! Ты мне столько про него хорошего рассказывала!
- Да! Он очень хороший дядя! С ним интересно разговаривать! Очень интересно разговаривать! Только он всё время молчит.
- Молчит? Как же молчит, когда ты говоришь, что с ним интересно разговаривать?
- Очень! Очень интересно! Пожалуй, интереснее всего с ним! – она замялась, и слегка покраснела – ну ещё с вами мне очень интересно разговаривать…
- Ну, ладно… ладно… я не обижаюсь. Давай-ка я помогу тебе одеться, и пойдём завтракать… - Надежда Васильевна помогла девочке снять пижаму. – ООО, да ты взрослеешь, надо будет сказать Маргарите Вадимовне… - тихо, почти про себя прошептала она.
- Что вы говорите? – переспросила Настя
- Да нет, ничего.
- Вы что-то про Маргариту Вадимовну сказали? Она здесь? – девочка оживилась.
- Нет, к сожалению её нет. А что, тебе плохо, когда я прихожу к тебе?
- Нет, очень хорошо! Просто она давно не приходила…
- Ты знаешь, мне почему-то кажется, что она скоро вернется и обязательно придёт к тебе!
- Правда?
-Да
-Правда, правда?
- Да! – Женщина обняла девочку, потом подняла её над кроватью и поставила на пол – ну, вот, ты готова! Пошли завтракать? – не дожидаясь ответа, она взяла Настю за руку, и они пошли к завтраку.
После завтрака Надежда Васильевна проводила Настю во двор и оставила гулять, а сама пошла по своим делам. Она прекрасно знала, что девочка никуда не уйдет, что она будет гулять по лесу вблизи дома. А Настеньке и не хотелось уходить далеко от дома. Все его жители гуляли неподалёку, и девочке нечего было бояться. Она спустилась по длинным каменным ступенькам и оказалась на площадке перед домом. Перед ней высился лиственный лес. Позолочённые осенью листья уныло и в тоже время торжественно висели на длинных извилистых руках деревьев. Вот одинокий листик оторвался, и, то, плавно качаясь, то, быстро крутясь в танце с лёгким ветерком, приземлился на землю. Вся земля была усыпана золотой, кое-где превращающейся в бурую, листвой. Настю манила таинственность леса. Она могла долго гулять по лесу, погружаясь в его мир, принимая законы этого мира. Она ходила по лесу и смотрела то на землю, как бы выискивая совсем маленьких жителей леса, то на деревья, рассматривая, как те лениво качаются. Время, которое девочка проводила в лесу, проходило для неё незаметно. Она почти каждый день бродила по нему. Она приходила сюда всякий раз после завтрака и обеда. Вот и сегодня её утро проходило в тайном мире природы. Было в этом лесу множество обитателей, и Настя всех их знала. Но особенно она любила одно животное. Ему даже было придумано имя, но девочка так быстро его всё время произносила, что ни кто толком его не понимал. Это был серый взъерошенный толи пёс, толи волк. Его угрожающий вид и злой оскал не пугал Настю. Наоборот, она утверждала, что он очень добрый. Но когда она его описывала, всякий раз немного по-разному, в воображении людей рождался матёрый, жадный, голодный и свирепый волк. Он появлялся, как правило, в конце прогулки, неожиданно выглядывая из-за деревьев.
Вот и в этот раз его красные глаза сверкнули из-за старой сосны. Девочка, увидев зверя, остановилась. Медленно повернула голову и посмотрела на извивающиеся, вылезавшие из земли корни старой сосны. Потом оглянулась по сторонам, и только после этого посмотрела на волка. Настенька присела на корточки и сделала в таком состоянии несколько шагов навстречу своему другу. Ещё раз оглянулась и шепотом проговорила:
- Ну, вот, нас вроде никто не видит. А то все считают тебя злым зверем, и бояться. То ли за себя бояться, то ли за меня. Не знаю… Но когда они видят нас вместе, все быстро уходят и меня с собой зовут. – Волк осторожно вышел из-за дерева и сел рядом с девочкой. – Не веришь? Все обитатели дома меня пытаются оградить от тебя. И вообще все они какие-то странные…
- Кто это странные? Юная леди, позвольте с вами не согласиться! – Раздался скрипящий голос. В этом голосе соединялись скрип старых деревянных половиц и добродушная нежность белого воздушного шарика одуванчика. Настенька обернулась, перед ней стояла высокого роста женщина лет пятидесяти – шестидесяти. Назвать её бабушкой было нельзя. Она было одета в кружевное платье, на плече висел ридикюль, а на ушах и груди красовался финифтевый гарнитур. А на левой груди взгромоздилась, оттягивая кружева платья, огромная брошь из какого-то невзрачного, но считающегося полудрагоценным, камня. Настя быстро обернулась к зверю:
- Ну, вот, нам опять помешали разговаривать. Я после обеда опять приду. Беги… - Потом она встала и повернулась к неожиданно подкравшейся даме. – Здравствуйте Изабелла Вольфганговна! Я вовсе не вас имела ввиду!
- Как же это не меня? Но позвольте, вы только что весьма пренебрежительно выразились относительно обитателей сего дома! – Женщина говорила ровно и медленно, но в её голосе чувствовалось возмущение и желание всё это сказать как можно быстрей. - Вы изволили сказать - все они странные. Как же это получается? Все странные, а я нет? В том смысле, простите за неточность, что вы сказали на всех, а передо мной оправдываетесь.
- Нет, нет, вы не поняли. Я это о большинстве, но не обо всех! А вы не относитесь к этим всем. Вы очень милая! Да и вообще я сгоряча сказала…
- Вот именно, моё юное создание, мы женщины очень часто просто сгоряча что-то говорим. А потом жалеем.… Не сочтите за нравоучения, но на своем веку я поведала множество примеров, и мне очень не хочется, что бы в вашей жизни случались неприятности из-за излишней болтливости. Женщина должна говорить редко, но очень чётко и остроумно. И в тоже время должна оставаться загадкой. Я понимаю, что вашему юному сознанию не понять сих вершин женской мудрости, но просто постарайтесь их выполнять. Я об этом вас прошу исключительно из…..
- Настенька! Настенька! Пошли обедать, пора обедать! – Это был до боли знакомый голос Надежды Васильевны. Она быстро шла по усеянной листвой земле, параллельно сообщая про обед мужчинам и женщинам, гуляющим по лесу. Те в ответ кивали, и медленно поворачивали в сторону дома. Когда она подошла к Настеньке, к ней с негодованием обратилась Изабелла Вольфганговна:
- Простите, дорогая Надежда Васильевна, я вас очень уважаю, но перебивать двух дам во время светской беседы, по крайней мере, некрасиво!
- Извините меня, Изабелла Вольфганговна, но мне надо очень срочно отнять у вас Настю!
- Не отнять, а попросить удалиться, что за лексикон… - Женщина продолжала возмущаться, но Надежда с Настей потихонечку пошли в сторону дома на обед.
Отобедав, Настя решила зайти к себе в комнату, что бы переодеться, и опять пойти гулять в лес. У неё ещё не был закончен разговор со зверем. Она быстро, в припрыжку, шла по коридору в сторону своей комнаты. Но вдруг остановилась перед открытой дверью в одну из комнат. Она осторожно заглянула и увидела там, лежащую на кровати девушку лет двадцати. Настя вошла в комнату. Девушка лежала в одной сорочке, но сквозь потёртую ткань сорочки было видно, что живот девушки был перебинтован. Рядом на стуле сидел мужчина. Он склонился над книжкой, лежащей у него на коленях и, погрузившись в чтение, не заметил, как вошла Настя.
- А чего с Юлей? Её так давно не было, я подумала, её навсегда увезли. – Осторожно спросила она.
Мужчина дернулся. Потом медленно начал поворачивать голову в сторону Насти, но глаза его дочитывали последние слова:
- Э-э-э, видишь ли, она лежала на операции, и вот только сегодня её привезли обратно. А я здесь, что бы присмотреть за ней.
- Не верь ему. – Раздался тихий, как будто придавленный голос Юли. – Никакой операции… Они душу хотели вырезать из меня.… Тогда был чудесный вечер, и ко мне в комнату влетел мотылёк. Он так звал к себе. И я погналась за ним, я бегала за ним по комнате. – Юля слегка привстала над кроватью, и, опершись локтями о подушку, продолжала говорить. – Это была истина, он был светел и правдив. Он как бы говорил мне о добре, учил меня светлому, хорошему. Учил, как жить в добре и как бороться со злом. – Девушка села на кровать, в голосе появился трепет, а на глазах навернулись слёзы. Она говорила не Насте, а вперёд себя. – И тут в одном углу загорелся яркий свет, а по другому расплылась тень. – Юля с каждым словом говорила всё эмоциональнее.
Она начала резко жестикулировать. И вообще начало казаться, что она рассказывает то, что в данный момент с ней происходит. Она описывалв то, что переживала. Вот те картинки, которые рождало её воображение, и которые она пересказывала Насте.
Свет манит. Он тёплый. Но он слишком ярок. Он слепит. Девушка переводит взгляд на тень. На неё легче смотреть. О да, намного легче. Но она рождает в Юле ужас. Девушка начинает метаться, переводя взгляд из угла в угол. Она хватает бутылку, разбивает её, и острым осколком начинает тыкать в тень. Она как бы разрезает её. Но тень разрастается, захватывая Юлю в свои объятия. И тут она слышит голос, интонацией напоминающей ей отца, тембром мать: «Борьба со злом, не есть бой…» Юля начинает всё озлобленнее резать тень, а потом и себя. Она искалывает себя бутылкой. Тень окружает её, пока, наконец, не заливает ей глаза….
В комнату вбегают двое мужчин и начинают помогать укладывать Юлю в кровать сидящему в комнате мужчине. Тот тем временем, пытается вырвать у неё из руки крепко зажатую окровавленную ложку. Вырвав, он начинает быстро снимать окровавленные бинты и, вытирая ватой сочащуюся кровь, накладывает новые.
- Как и в тот раз.… Только, слава богу, не оказалось бутылки… Андрей, вызывай скорее Григоркина… - Нервно говорит он одному из пришедших на помощь.
Настя быстро выбежала из комнаты и остановилась в коридоре. К ней тут же подошла женщина, и проводила подальше от комнаты Юли. Настя решила, не заходя в комнату пойти на прогулку и поскорее рассказать своему другу зверю только что произошедшее.
Она вышла в лес и подошла к той самой сосне. Там её уже ждал зверь. Она присела на колени. Поздоровалась со своим другом и начала ему что-то говорить.
Тихонько щёлкнул дверной замок, и в кабинет вошла Надежда Васильевна. Кабинет был небольшой. По стенкам стояли белые шкафы, посередине комнаты стоял стол, заваленный бумагами. Возле окна стояла невысокого роста женщина с короткой стрижкой. Надежда Васильевна подошла к окну. За окном высился парк, по которому гуляли жители дома. А под одной из сосен на корточках сидела девочка и разговаривала сама с собой.
- Бедная… Тяжело ей приходиться… - Тихо произнесла Надежда Васильевна. – А ещё эта Юля Кулиева.…У неё опять приступ был. На воображала что-то и опять пыталась зарезаться.…Только на этот раз ложкой….
- Да, я уже слышала…. И что Настя всё это видела?
- Она как раз зашла к ней в палату по пути к себе. Скучно ей, не хватает нормального живого общения. Но, Маргарита Вадимовна, почему вы не хотите придти к ней? Она же каждый день спрашивает о вас?
- Нет, Наденька, нельзя… лучше будет, если она начнёт забывать обо мне. Я специально попросила Вас именно на неё обращать по больше внимания. Многие здесь требуют внимания. И она в том числе. Но мне нельзя…
- Позвольте спросить, у нас ведь множество сотрудников, почему она хочет видеть именно вас?
Маргарита медленно отошла от окна, и, опустивши голову, дрожащим голосом сказала.
- Здесь все знают, но молчат… Вы новенькая, я вам не говорила. Видите ли.… Короче, она моя дочь.… Это у неё с рождения, но усугубилось из-за там… наши семейные дела…
Надежда Васильевна почувствовала лёгкую слабость в конечностях. Она хотела сказать, но не знала чего. Постояв секунд десять, она сглотнула, и быстро вышла. Маргарита Вадимовна молча села за стол и провела ладонью по щеке.
Вечернее солнце светило в окно. Половина комнаты была тускло освещёна заходящем солнцем. Вторая же половина, погруженная во мрак, сурово охраняла тайны и разделяла участь…