Врачебная ошибка.
Я любила его. Такого высокого, красивого. Меня сводили с ума эти черные глаза, смолянистые волосы. Готова была на любой поступок или подвиг. Жизнь казалось безсмысленной без моего Отара. Жили мы в Бишкеке под мирным небом. Его родители были против русской девушки. Мои старания как-то им угодить были напрасными. Я понимала, их национальные традиции были настолько дикими, но согласиться добровольно отказаться от своей любви - не могла. Почувствовав беременность, я испугалась. Это могло вызвать сильный гнев со стороны родственников. Нельзя идти против воли. Но Отар сказал:
- Милая, собирайся, и езжай на Украину к родным. Они могут вас с ребенком убить.
- А как я буду жить без тебя?
- Лена, у нас тобой другого выхода нет. Я буду приезжать, а когда родишь, мы поженимся и у них не будет другого выхода.
Мои сборы были не долгими. Мои родители приняли меня, пожурили, что не выбрала своего. Мой животик округлялся, нос и губы припухали, мой любимый звонил через день. Он был уверен в рождении сына, и чтобы поддержать меня, он приехал нас навестить. Впервые увидав его, моя родня испугалась. Вот какие мусульмане, не похожи на нас.
-Ой! Ленка. Не видать тебе этих глаз больше. В них стоит смерть.
- Мама, что ты говоришь? Ты же у меня современная.
- Да уж какая есть. Но видишь ты его в последний раз. Сон мне приснился. Черный он весь, как обгоревший и весь в дырках.
- А я сплю, как убитая, и сны не помню.
- Спи доченька, спи. Набирайся сил, такое твое время. А дети достаются не легко.
Четыре дня больше срока, говорят это к мальчику. Мама смеется и говорит:
- Все это глупости. Яйцо под курицей лежит 21 день. Откуда тебе знать точную дату?
Ночью проснулась от жуткой боли, схваток не было. Нескончаемая, продолжительная боль не давала вздохнуть. Соседи отвезли в больницу и сразу же взяли на родильный стол.
Впервые вспомнила Б-га, звала на помощь маму. Потом я увидела его, своего малыша, запутавшегося в пуповине, которую как-то неестественно поддерживал доктор. Ребенок кричал, а вокруг меня быстро двигались люди в белом. Мне казалось, что эта связывающая нас тоненькая веревочка была уже отрезана, но продолжала выходить из его животика. Все это смешалось в одно белое большое пятно, растворилось, и я провалилась в большое белое облако. Проснувшись уже в палате, увидела молодых мам, кормящих грудью своих новорожденных, воркующих над ними. Кто-то разглядывал носик, кто-то бровки, и каждый искал схожесть с собой и с мужем. Обратив внимание на меня, они с сожалением поглядывали в мою сторону. Ну что ж. Мне кормить принесут вечером, ведь раньше нельзя. В открытую форточку влетел теплый июньский ветерок, обласкал всех своим дуновением, покружил и так же спокойно вылетел, оставив на наших лицах свое свежее прикосновение.
Дверь в палату открылась и вошла мама в сопровождении врача. На ее лице не было радости, глаза были припухшими от слез. Мне стало не по себе, холод пробежал по всему телу, и я не знала о чем спрашивать. То, что сказал врач, не поддавалось ни какому объяснению:
- Лена, ваш ребенок умер от удушья. Роды были очень стремительными, мы сделали все…
Он в отчаянии развел руками.
На следующий день, мне выдали справку о смерти сына, которого я не успела взять на руки и приложить к груди. С его утратой, я потеряла себя, свою любовь.
Через два дня сказали можно забрать труп для захоронения. Возвратившись домой, я перевязала груди и не вставала с кровати больше суток. Отар не звонил и на звонки не отвечал.
Отец сколотил маленький гробик, заказал на кладбище место возле родственников, и на следующий день мы ожидали звонок из больницы. Он зазвенел, но тревоги не вызвал. Мне что-то говорили, но я не могла понять. Увидев мое состояние, мама вырвала трубку из моих крепко сжатых рук и тоже побледнела. Ее губы тряслись, слезы лились градом. Я не понимала, куда она меня тащит, и о каком ребенке говорит. Уже в такси и придя в себя, ко мне дошло, что мой ребенок жив. Но что же это за шутка? У меня бумажка, подтверждающая его смерть, вот он, маленький листочек с печатью и подписью врача, который в один момент перечеркнул все!
Все еще, не веря в чудеса, мы вошли в кабинет главного врача, в черных косынках не понимая до конца страшного врачебного обмана. Оказывается во время родов, акушерка так сдавила животик ребенка, что проткнула дырку, из которой стали выходить кишки. И не думая о том, получится ли спасти маленькую жизнь, авансом вынесли приговор. Я благодарна за его спасение, но этого могло и не быть. Я не стала подавать в суд, а храню этот документ, как оберег, как подарок судьбы и милость
Всевышнего, желающего наградить меня прекрасным чувством материнства. Отар погиб в чеченской войне, а маленький Отар растет, и с каждым годом шрам через весь живот становится все меньше и меньше. А я все чаще думаю о чудесах, о подарках судьбы которые мы получаем. Моему сыну уже 15 лет. Он не признает ислам, который не позволял его появление на свет от женщины другой веры, он против жестокости. И я благодарна, что он у меня есть.
Вот такую историю, я услышала. И пусть тебе, дорогой мой читатель, всегда сопутствует удача.