Литература на грани реальности

Тетелев Саид
Уважаемые судьи, организаторы конкурса выбрали еще и эту тему для того, чтобы получить от нескольких десятков писателей уважаемой Прозыру их прелестные миниатюры и рассказы. Я отношу большинство своих миниатюр как раз к литературе такого типа, но конкурс есть конкурс.

- Безумный Джек, дай мне спички.

Огромная, тяжелая коробка со спичками с грохотом приземляется у ног в потертых ботинках коричневой кожи.

- Спасибо, безумный Джек.

Что-то бурлит и пузырится в том месте, где голова Джека должна располагаться. Голос, не пугаясь звуков водопроводной трубы, а именно такие звуки стала издавать голова безумного, без всякой опаски зажигает спичку и подносит ее к ватному шарику. Шарик бесшумно кричит, пожираемый огнем. Потушенная голосом спичка со щелчком ударяется о большой желтого цвета предупреждающий знак «Gas».

- Будь я проклят, Джек, но он горит как маленькое солнце…

Безумный Джек молчит, затихли даже бурление и пузырение. Если такое слово существует вообще. Безумный Джек покачивает своей большой лысой головой в шрамах, словно загоняя шарики-мысли в какие-то нужные лунки в своей черепной коробке.

- А ты, как я посмотрю, не очень разговорчив, да?

Потертые коричневые ботинки передвигаются кругами, то отставая один от другого, то останавливаясь и сливаясь в непродолжительном единении. Под ботинками хрустят потушенные спички. Голос внезапно произносит:

- Безумный Джек, я давно хотел тебя спросить…

Безумный Джек перекатывает ручку меж двух потных ладоней. При этом слышно шуршание и своеобразный звук – ручка в разрезе имеет форму шестиугольника. Но даже это не останавливает голос:

- Я хотел тебя спросить, что бы ты написал на тему «Литература на грани реальности»?

Ручка падает и закапывается в небольшую горку потушенных спичек. Джек на мгновение впадает в какое-то оцепенение, в то же мгновение голос начинает съеживаться, будто боясь пострадать при каком-то неотвратимом катаклизме, пытаясь спрятаться от беды, чумы, цунами. Глаза Джека наливаются кровью, вздуваются вены на шее, белеют костяшки рук, крепко сжатых в кулак. Вам еще не понятно? Я хотел просто сказать, что безумный Джек в ярости. И, как любой безумный в ярости, он сначала кипит как разгоряченный чайник, сначала он похож на маленькое взрывное устройство, которое что-то там щелкает само с собою. А потом бум. Или бах. Взрыв, щелчок чайника, пусть даже визг микроволновки или холодильника. Джек обезумел, он безумен! Теперь да. Он громко кричит, проклятья не крошатся с его языка, нет. Они словно вылетают из его рта огромными ядрами, шарами для боулинга, морскими буями. И направляются они куда-то ввысь, прорывая облака. Может кольнуть сердце, будто одно из ядер попало богу по мизинцу левой руки. Но он молчит, буря не спешит вернуться обратно. А безумный Джек сидит на бутерброде из двух автомобильных шин и делает дыры в естестве закатного неба.

Взгляд Джека, уже успокоившегося немного Джека, скользит по спичкам, по потушенным спичкам, которые секунды назад дрожали и тряслись под мощными волнами его бешенства. Голос, как может показаться, уже свернулся в шарик и прыгает где-то вдали, в сторону солнца. Но нет, он здесь, смотрит на Джека, открыв рот от удивления. Он (голос) – не голос Джека, но уже хочет быть им. Взгляд Джека перестает бродить по спичкам и упирается в открытый рот голоса. И все становится понятно.

Что может сказать безумный Джек о литературе на грани реальности? Голос, седой и старый, сидя в кресле, попивая яблочный сок и поглядывая умным взглядом на внуков, вспоминает. В его памяти есть то, что нас с Вами интересует. В его памяти есть все, что думает безумный Джек о литературе на грани реальности. Потому что он был там, он ее трогал, он ее видел.

Как сложно забыть те самые, чудные моменты. Когда безумный Джек, или тогда он еще был бешеным Джеком сидел. Он сидел на кольцах Сатурна и ковырял в зубах заостренной с одного конца спичкой.

Его толстый палец, если бы Вы его об этом попросили, показал бы Вам и литературу, и грань реальности.

- Все там!

Говорил голос бешеного Джека, тогда еще совсем молодой. Палец показывал на яркий шар солнца. И если Вы не в солнцезащитных очках – Вы ничего не поймете. Если же вы будете немного понастойчивей, Вы все-таки переспросите «Где же, где?». На что бешеный Джек обласкает Вас своим взглядом, полным серой стали, неистощимый источник которой находился где-то в области его глаз. После этого Джек встанет, продолжая ковырять спичкой в зубах. Он, наверное, на голову, а то и на две выше Вас. Уже становится страшно, да? Джек не забудет расправить плечи, отчего у Вас вполне может чаще забиться сердце, или, хотя бы, вспотеть ладони. Только потом он скажет:

- Я знаю, кто Вам все скажет…

На этот раз вся его рука, толстая как анаконда, укажет на голубой шарик.

- На Земле полно умников, они Вам все скажут.

В течение минуты Джек перекатывается с пяток на носки, размышляя, садиться ли ему опять на эти холодные кольца, или лучше постоять вместе с гостем. Если вы привели с собой знакомого или знакомую, он, конечно, не сядет. Таков уж этикет. Против этикета не решится пойти даже бешеный Джек со всеми его коробками спичек, которые он составил на другой стороне кольца.

Немного поскромничав, он все-таки скажет Вам несколько слов:

- А вы здесь надолго?.. Мне просто интересно, надолго ли вы здесь… Я хочу сказать, что на Земле намного интереснее и… Вообще-то я хотел Вам помочь туда побыстрее попасть.

С этими словами, ничего не добавляя к сказанному, он хлопает Вас по плечу своей огромной рукой, и Вы летите куда-то очень быстро. Если с Вами был знакомый или знакомая, то сколько бы он (или она) от него не бегал(а), бешеный Джек все равно схватит гостя и закинет его куда-нибудь подальше от своих любимых колец. И Вы попадете на Землю, где множество людей сидит без дела, но может рассказать Вам обо всем. А на такую простую тему как литература за гранью реальности у них будто по маленькому томику подмышкой.

Но это было очень давно, когда безумный Джек был еще и бешеным. А теперь он уже с трудом вспоминает о своих кольцах Сатурна. Сидя в центре бесконечной свалки мыслей, где-то в сердцевине солнца, он уже запутался во всей этой литературе. Он грустно посматривает на оставшиеся у него коробки со спичками, а затем начинает что-то тихо шептать.

А рядом с ним сидел тогда голос. Маленький, единственный герой выдумок безумного Джека, закопанного во всей этой литературе и спичках. Голос кричал, кричал, кричал. Он не хотел быть больше голосом, героем, помешанным на сжигании комков ваты где-то в глубине солнечных недр, с потертыми ботинками из коричневой кожи. Он так кричал, что он еще слишком молодой герой, что ему нужно совершать подвиги, а не сидеть здесь. Он кричал, пока безумный Джек не отпустил его, подарив ему билетик до Земли и небольшие музыкальные способности. Больше ничего нельзя сказать о Джеке-безумце, потому что голос, естественно, к нему не заезжал в гости. А Джеку даже как-то неохота было ехать куда-либо еще. Да и придуманные им автомобильные шины были очень удобны. Подталкивали к размышлениям о литературе.