Отель Луизиана. Я за хорошую беседу, дождливые вечера, близость, красные вина в графине, чтение, относительное одиночество, культ улиц… витрины магазинов, пафос аллей, вылазки в кафе… Я за лабиринты Европы, за неприметные и благоразумные, многослойные общества Старого Света, за прошлое, за Север, за мир идей. Я за Отель Луизиана.
Сирил Конноли, Дневник 1928-1937
Понедельник, 26 июля 1928
Париж. Поезд из Лондона непривычно бесшумен – я взял отдельное купе. Мелкий моросящий дождь на Gare du Nord . После завтрака я потратил целых два часа, пытаясь дозвониться Луизе в Лондон. Наконец, мне удалось, и я услышал мужской голос. «Кто говорит?» – сказал мужчина, весьма грубо. «Скажите Луизе, что это Логан Маунтстюарт», - ответил я так же резко. Небольшое молчание. Затем мужчина сказал, что она в Хэмпшире. Я продолжил, объяснив ему, что Луиза не могла быть в Хэмпшире на этой неделе. В конце концов, я узнал голос Робби. Он отказался признать это, и я обругал его, как мог, и бросил трубку.
Горький вечер в одиночестве, выпил слишком много. Затянувшаяся улица крадется через квартал Марэ . Мысль о Луизе и Робби вызвала у меня чувство тошноты. Робби: faux bonhomme и фашистское дерьмо.
Вторник
Опять дождь. Я телеграфировал Дугласу и Сильвии в Байонну и сообщил им, что еду дальше, на юг. Затем я взял напрокат самую большую машину, какую смог найти в Париже – огромную американскую штуку под названием Паккард, отличный автомобиль-зверь с внушительными выпуклыми фарами. Я отправился после ланча, в грозу, решив ехать всю ночь. Юг, юг, наконец-то. Место, где я найду покой. Сильное отвращение к банальности моей английской жизни. Как я ненавижу Лондон и всех своих друзей. Исключая Шольто, возможно. И Гермиону. И Софи.
Среда
Пересек Луару, и все изменилось. Синее небо, суровое жаркое солнце. Beau ciel, vrai ciel, regarde-moi qui change . Открыл все окна в Паккарде и ехал, продуваемый теплым ветерком.
Ланч в отеле Ангулем. Ветчина и мозельвейн. У меня вдруг возникло сильное желание купить Дугласу и Сильвии сладкий Монбазильяк в качестве подарка. Ехал до Либурна, и затем вверх по реке до Сент-Фой. Я свернул с главной дороги, пытаясь вспомнить маленькое шато, которое мы посещали в 26-м, рядом с местечком под названием Помпорт.
Я, должно быть, пропустил знак, так как обнаружил, что нахожусь в незнакомой для меня местности – в небольшой долине с окаймляющим ее мрачным лесом. Светлые пшеничные поля, расчесываемые ветром, тихо шумели по обе стороны от дороги, которая все еще не напоминала шоссе. И именно тогда что-то брякнуло в двигателе Паккарда.
Я остановился и открыл капот. Горячий, масляный запах, что-то неуловимое. Дым? Пар? Я стоял там, в густом палящем зное полдня, размышляя о том, что делать.
Диковатый фермер на телеге с запряженным пони понял мой вопрос о ремонтной мастерской и указал на пыльную дорогу, ведущую вверх по склону. Там есть деревня, сказал он, Сент-Бартелми.
Сент-Бартелми: единственная улица из старых домов с закрытыми ставнями и щербатыми стенами медового цвета. Церковь с ужасным новым шпилем, абсолютно несоразмерным. Я нашел мастерскую около моста через вялую речку, огибающую деревню. Garagiste , добродушный молодой человек с очками в роговой оправе, взглянул на Паккард с искренним изумлением и заявил, что ему придется послать кого-то в Бержерак за нужными запчастями. «Сколько на это уйдет времени?» Спросил я. Он пожал плечами. «День, два, кто знает?» «И, кроме того, - продолжил он, указывая на блестящий лимузин, - Мне нужно закончить сначала с машиной месье ле Комте». «Там, в конце деревни есть отель, в котором вы можете остановиться, - сказал он. «Отель путешественников».
Четверг
Ужин в отеле прошлой ночью. Волокнистый жареный цыпленок и терпкое красное вино. Я был один в зале ресторана (меня обслуживал старик, страдающий одышкой), когда появился другой гость отеля. Женщина. Она была высокой и стройной, ее темно-коричневые волосы были коротко стрижены по моде. На ней было платье из синего крепдешина с коротким подолом, со складками на бедрах. Она едва взглянула на меня и обратилась к старику-официанту с безжалостной резкостью. Она была француженкой или кем-то еще, кто в совершенстве владеет двумя языками, и все в ней говорило о богатстве и престиже. На первый взгляд ее лицо казалось не таким симпатичным, немного жестким, нос был с небольшой горбинкой. Но по мере того, как я украдкой смотрел на нее через зал ресторана, когда она с неохотой щипала заказанное блюдо, скрытые тенью линии и углы ее лица, легкая припухлость верхней губы, идеально выщипанные бровные дуги стали принимать форму очаровательной искушенной красоты. Она заказала кофе и закурила сигарету, ни разу не посмотрев в мою сторону. Я почти собрался пригласить ее за свой столик для digestif , как она встала и направилась к выходу. Проходя мимо моего столика, она взглянула на меня – открыто и со случайным, искренним интересом.
Спал хорошо. Впервые за все время – с тех пор как я покинул Лондон – мне не снилась Луиза.
Пятница
Неожиданно встретился с этой женщиной в маленьком саду отеля. Я сидел за жестяным столиком и намазывал инжирный джем на круассан, когда услышал ее голос.
- Тьерри?
Я повернулся, и ее лицо вытянулось. Она извинилась за то, что помешала мне; она сказала, что приняла меня за своего мужа из-за льняного пиджака, который был на мне. У него был такой же, и такого же цвета волосы. Я представился. Она сказала, что она графиня де Бенуа-Вулон.
«Ваш муж остановился здесь?» – спросил я. Она была высокой, ее глаза были почти на том же уровне, что и мои. Я не мог не заметить то, как ее шелковая серо-коричневая рубашка облегала ее груди. Ее глаза были бледно-карими; казалось, они изучают меня со странным любопытством.
Она сказала, что ее муж навещает свою мать. Одна бровь приподнялась. «Старая дама и я… - она выдержала дипломатическую паузу, - мы не ладим друг с другом, поэтому… поэтому я предпочла остаться в отеле. И, кроме того, наша машина в ремонте».
- Как и моя, - ответил я, глупо хохотнув, о чем тут же пожалел. - Какое совпадение. - Да. – Промолвила она задумчиво и нахмурилась. И опять этот любопытный взгляд. - И правда, не так ли?
Чтобы заполнить пустующий день, я прогулялся до следующей деревни, Аргенсон, и отобедал жестким стейком и превосходным резким vin rouge en carafe . На обратном пути меня подбросили на грузовике, забитым доверху молодыми сосновыми бревнами. Всю дорогу, до самого Сент-Бартелми мой нос покалывало от смолы.
В отеле стояла тишина, в холле никого не было. Мой ключ исчез с доски регистратуры, поэтому я решил, что горничная все еще убирает комнату. Наверху дверь оказалась слегка приоткрытой, а комната была темной и укрытой от солнца. Я зашел. Графиня де Бенуа-Вулон доставала книгу из моего раскрытого чемодана.
- М-р Маунтстюарт, - сказала она – чувство вины и удивление исчезли с ее лица за секунду. – Я так рада, что вы решили вернуться раньше.
Пятница
Я должен быть уверен, что понял все правильно. Должен быть уверен, что ничего не забыл.
Мы занимались любовью в прохладном послеполуденном мраке моей комнаты. Во всем этом была какая-то странная расслабленная уверенность, как, если бы все было заранее расписано – наши тела приспосабливались друг к другу медленно и терпеливо. А после мы болтали, как старые друзья. Она сказала, что ее зовут Жизель. Они направлялись в Хиерес, там у них был дом. Они всегда проводят Август в Хиересе, она и ее муж.
Затем она повернула свое лицо ко мне и спросила:
- Логан?.. Мы не встречались раньше?
Я засмеялся.
- Думаю, что я бы запомнил.
- Возможно, ты знаешь Тьерри? Возможно, я видела тебя с ним.
- Разумеется, нет.
Она схватила руками мое лицо и неистово посмотрела мне в глаза. Она говорила тихим, спокойным голосом. «Он не присылал тебя, нет так ли? Если да, то скажи мне сейчас же». Затем она рассмеялась, увидев мой сбитый с толку взгляд и услышав мои неуклюжие протесты. «Забудь об этом», - сказала она. – «Я всегда думаю, что он со мной играет. Он такой этот Тьерри – любит игры».
Я заснул после этого, а когда встал – ее уже не было. Внизу старик-официант накрывал только один стол для ужина. Я спросил у него про молодую леди, и он ответил, что она оплатила счет и покинула отель.
В гараже мастерской лимузина не было. Молодой garagiste гордо размахивал запасной частью для моего Паккарда и заявил, что машина будет готова к завтрашнему дню. Я указал на раскиданные подпорки, туда, где стояла машина графа.
- Он приходил за своей машиной?
- Два часа назад.
- Со своей женой?
- С кем?
- С ним была женщина, молодая леди?
- О, да. – Garagiste улыбнулся и предложил мне одну из своих желтых сигарет. – Каждый год он заезжает на два дня к своей матери, по пути на юг. Каждый год у него другая.
- Другая жена?
Он посмотрел на меня пытливо. Потом тяжело выдохнул сигаретный дым, и его глаза стали задумчиво далекими. «Они из Парижа, эти девушки. Поразительно». – Он покачал головой в сдержанном восхищении. «Раз в год Сент-Бартелми посещает одна из этих изумительных девушек», – продолжил он. – «Этих сияющих девушек. Они останавливаются в Отеле Путешественников… В один из дней он собирается в Париж и выбирает их для себя».
Суббота
В кафе Riche et des Sports, в Бержераке, завершаю свою статью о Сент-Беве. Я наливаю коньяк в кофе и составляю телеграмму для Дугласа – отменяю свой визит. O qu’ils sont pittoresques les trains manques! Это не будет моей судьбой. Я раскрываю карту и намечаю маршрут до Хиереса.