Что вы делаете, когда вам совершенно нечего делать? Нет, я серьезно. У меня, например, есть одна подружка, у которой такой проблемы нет. Потому что, как только у нее возникает передых между мужем, работой и ребенком, она тут же начинает шустрить по хозяйству. Моет, чистит, стирает, скребет там что-то… А другой мой знакомый в паузах между активной жизнью тут же хватает с полки первую попавшуюся книжку и начинает читать. А еще одна женщина… Ну да хватит об этом. И без того понятно, что все нормальные люди, когда им нечего делать - радуются и стараются использовать, неожиданно свалившееся на них «free time» с максимальной пользой и выгодой для себя. А вот я не могу так. Мне, когда нечего делать - я ничего и не делаю. Не потому что мне доставляет это удовольствие. Просто как-то так получается. Слоняюсь себе из угла в угол и рассуждаю о несовершенстве бытия. И так, знаете ли, тошно становится от этого самого несовершенства, что делать вообще ничего невозможно.
В принципе, на этом можно было бы поставить точку. Потому что, если мне и хотелось чем-то поделиться с миром - так это оно и есть. Все остальное или слишком интимно, или совершенно незначительно. Только вот проблема в том, что никакую точку я ставить не собираюсь. Более того, я собираюсь написать некий литературный труд. Допустим, пару-тройку рассказов, повесть или даже роман. О чем, правда, - пока не знаю. В процессе сориентируюсь, надо полагать…
Думаю, что после такого вступления вам вряд ли захочется узнать, что же там дальше-то будет? Плюнете и захлопните все это дело к чертям собачьим. И будете совершенно правы. Потому что, я сама не люблю, когда к народу относятся без должного уважения. Начал писать, так уж будь добр по всем правилам. Ну там, «Жили были…», или «Дрожа от холода, Настя медленно шла по пустынной мостовой…», или «В городе N начали происходить странные вещи…»… Короче говоря, не суть важно, как оно там начинается, но определенная интрига все же присутствовать должна. А когда вместо интриги вы обнаруживаете какой-то невнятный лепет… В общем, не хорошо.
ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ
На мясистом облаке, висевшем аккурат над золотым шпилем Петропавловки, сидел ничем не примечательный мужчина в большой широкополой шляпе. В его внешности не было ничего такого, что в уголовном розыске принято называть «особыми приметами». Средний рост, неопределенного цвета волосы, правильные черты лица… Пожалуй, его можно было отнести к той категории людей, после встречи с которыми, вы не можете вспомнить ни их имени, ни цвета глаз, ни звучания голоса. Только шляпа выпадала из имиджа этого подчеркнуто заурядного человека. Казалось, что незнакомец надел ее нарочно: сними он ее – и окружающие вообще перестанут его замечать. Будут плюхаться ему на колени в маршрутках и… Хотя, простите, какие, собственно, маршрутки на облаке?
Человек задумчиво курил и внимательно разглядывал стеклянный шарик, который держал перед собой на вытянутой руке. Полы его черного плаща развевали порывы промозглого ветра. Чуть поодаль стоял граненый стакан в железнодорожном подстаканнике. Время от времени человек отвлекался от созерцания и медленно прихлебывал из него крепкий чай с лимоном.
Если бы вы вооружились подзорной трубой, то наверняка заметили бы, что мужчина не один. На плече у него, блаженно развалился толстый пятнистый крыс, который тоже с удовольствием затягивался чем-то курительным и вонючим. Зверек явно скучал: время от времени он посматривал на шарик, но надолго на нем не сосредотачивался.
- Ноябрь – один из самых премерзких месяцев на земле, - наконец проговорил странный человек бесцветным голосом, слегка поежившись. – Особенно здесь, в Питере. Досмотрим своих протеже и домой, да, Костик? Может у нас и скучновато, но, во всяком случае, нет всех этих заморочек со сменой погоды…
- Угу, - промычал крыс и яростно зачесался. – Достали меня эти блохи! Слушай, док, у тебя случайно никакого средства от этих тварей не завалялось? А то мои таланты на насекомых не распространяются. Я уже их и силой мысли, и голубым сиянием… короче, чего только не испробовал! Не поверишь, один раз даже попытался помыться противоблошиным шампунем местного разлива. Ну, ничего их не берет! Знал бы заранее – воплотился бы в какую-нибудь ящерицу, честное слово!
- На, спрыснись, должно помочь, – ухмыльнулся мужчина, протягивая ему небольшой баллончик, с виду очень напоминающий дезодорант. - А с каких это пор ты вдруг перевел меня в доктора? «Шеф» мне нравилось больше.
- Какая тебе разница? – хихикнул крыс, суетливо распыляя на себя содержимое баллончика. – Имени-то мы себе не придумали. Недосуг. Вот и откликайся теперь на все, что более или менее соответствует рангу… Слушай, а он действует! – Говорящий крыс с человечьим именем Костик замер, прислушиваясь к ощущениям. – Они больше не кусаются! Ну, спасибо, дорогой, удружил. Вот оно счастье! Отныне перевожу тебя в полковники! А хочешь, будешь мессиром, как тебе такое звание, а?
- Оставь в покое Булгакова! – нахмурился человек без имени. – Мне эта твоя начитанность уже вот где сидит! – в сердцах он с силой перерезал воздух ребром ладони где-то в районе собственной шеи.
- Заметано, док! Полковник, так полковник.
Крыс с наслаждением затянулся отложенным на время дезинфекции, бычком, и зевнул. Посидев спокойно около минуты, зверь неожиданно громко заголосил хрипловатым фальцетом: «Ах, како-о-ой был мужчина…». Случайно оказавшаяся поблизости чайка испуганно шарахнулась в сторону. Герой песни страдальчески поморщился, но ничего не сказал.
Закончив петь, Костик снова заскучал.
- Слушай, хватит пялиться в свою гляделку! Все равно уже, что сделано, то сделано. Лучше бы доклад подготовил. Все равно отчитываться придется перед Вышестоящими…
Полковник молчал, всем своим видом показывая, что не собирается прерываться от созерцания стеклянного шарика. Внутри «гляделки» было вмонтировано что-то вроде телевизионного экрана. Картинки менялись в непонятной и бессистемной последовательности. Толпа людей на Невском, компания, распивающая пиво в квартире, какой-то морской курорт и парочка, томно лежащая на берегу… Персонажи вели себя совершенно естественно, видимо, не подозревая, что являются объектами скрытого наблюдения.
Никаких кнопок или пульта управления у загадочного предмета не имелось, однако Полковник (если не возражаете, с этой минуты будем называть его так) каким-то образом умудрялся «перелистывать» сюжеты. На одни из них он тратил не более пары секунд, на другие – гораздо больше времени.
Чем внимательнее человек смотрел внутрь, тем более беспокойнее становился его напарник. Наконец, крыс решился: он набрал полные легкие воздуха и залпом выдохнул:
- Холодно, что-то… Может, по коктейльчику сообразим?
- Опять ты за свое? – человек на мгновение оторвался от стекляшки. - Ты же буквально вчера клялся и божился, что после последнего случая ни капли в рот? Или это мне приснилось?
Костик как-то по-собачьи поджал под себя голый хвост и понурил усатую морду.
- Да ладно тебе, я же так, чисто для сугреву…
- Ага, «для сугреву», - передразнил его человек. – Может тебе еще и косячок забить?
Крыс нервно зачесался, пряча глаза.
- Вон, полюбуйся на свое последнее творение! – продолжал между тем Полковник. – Ты же загубил весь эксперимент! Ты же выложил почти все, что знал…
- Да ладно тебе тоже… Я так, самую малость… Тем более, что она все равно ничего не помнит, - обиженно буркнул крыс, внимательно изучая коготки на правой лапке.
- Нет уж, теперь ты меня послушай, певец, хренов, - похоже, Полковник все-таки вышел из себя. – Во-первых, какого черта мы вдруг стали выполнять не конкретное желание, а… как ты это написал в отчете? «Совокупность образов-мечт…» во формулировочка! – «…бессознательно роящихся в голове объекта». Нет, это просто немыслимо! Сколько же надо было выпить, чтобы додуматься до такой бредятины?!!!
- А что мне было делать? – перешел в нападение Костик. – Что мне было делать, если у нее не было конкретного желания?
- Нет конкретного желания – развернулся и ушел. А если бы у нее в тот момент «роилось» что-то вроде… Ну я не знаю… Скажем: «Хочу быть владычицей Вселенной и, чтобы вот эта крыса у меня на посылках!». А?! Как тебе такая перспективка?
- Да ты я погляжу, на старика Пушкина замахнулся… - попытался съехидничать грызун.
- Молчать, когда разговариваешь со старшим по званию! Тебе просто повезло, что у нее в башке на тот момент не оказалось ничего сверхъестественного. Любовь, место по жизни и т д. В принципе, ради такой ерунды и никаких экспериментов не надо. Но ты же прекрасно понимаешь, что в момент Исполнения ты уже не можешь повернуть назад. А если бы ее переклинило? Вот скажи, чтобы ты тогда сделал? Думаешь, зачем надо было придумывать всю эту волокиту с записками? – Полковник потряс перед крысиным носом невесть откуда взявшимся ворохом мятых бумажек, на каждой из которых было что-то написано. – Чтобы себя же и обезопасить. Вот сказал человек: «Хочу красавицу жену», написал записульку и – порядок. Исполняем. Никто не в обиде. А в случае жалоб, что она, мол, дура и стерва и не любит его совсем, мы ему после смерти документик. Сам, дорогой, попросил, а про умственные способности мы не договаривались. Да чего я тебе все это объясняю? Сам сто раз инструкцию читал.
Крыс мрачно сопел, опустив очи долу.
- Сколько я тебе говорил, сколько предупреждал: Костик, не пей на работе, не кури травы, Константин. А ты? «Мы же не люди, мы же находимся на более высшей ступени развития…» Тьфу. И вот тебе результат. Хотя, чего это я разошелся? Тебе еще от Вышестоящих влетит по полной. Вот где тебя пропесочат, так пропесочат.
Человек сделал паузу и язвительно продолжил:
- Тебя ведь и понижать уже некуда, придурок! Разве что доверят облака разгонять… И то… Ты ведь и там чего-нибудь да напортачишь…
- Ну что ты взъелся? – сделал последнюю попытку утихомирить коллегу бедолага-Костик. – Не так уж все и страшно. Ну, сам посуди, что такого особенного я сделал: устроилась девушка на работу, квартиру купила, машину, на Алтай съездила… Прибарахлилась чуток – ты же понимаешь, для девчонок это важно… Ну, с личной жизнью вроде разобралась… Что там еще? А, она, кажется, плюс ко всему еще книгу сейчас пишет какую-то. Многовато, не спорю, но ведь это все такая мелочевка. Тут бы и без меня все устроилось. Разве что не так кучно. А то, что я там с ней в процессе по стакашечке пропустил и о жизни малость потрепался… Она же все равно уже ничего не помнит. У меня заклятие – кремень. Память отшибает, как…
- Как что, позвольте поинтересоваться? О-о, да ты, милый мой, как я погляжу, даже не в курсе… Что ж, хочешь посмотреть, что она там карябает? А ну-ка…
Полковник взял крыса за шиворот и тыкнул его носом прямо в стеклянный шарик, который все это время самым загадочным образом висел в воздухе в непосредственной близости от спорщиков.
Костик болезненно сморщился, когда ощутил на своем носу прикосновение круглой стенки. «Стекло», вопреки всем законам химии, задрожало и немедленно расступилось.
На мгновение он почувствовал, как его морду обволокла теплая, вязкая субстанция. («Ох уж эти перемещения в пространстве!») Так, так, так, голова уже на месте, передние лапки, теперь задние, хвостик пошел… Уффф. Вроде бы все. Неприятное ощущение. Ну что ж, не в первый раз…
* * *
Сначала в глазах крыса потемнело, но потом он стал различать очертания достаточно просторной кухни со стенами, выкрашенными почему-то в оранжевый цвет. Ну что там у нас? Холодильник, диванчик, полочки, шкафчики. На столе компьютер, рядом - пепельница с оставленной в ней непотушенной сигаретой и полупустая чашка остывшего кофе. За столом сидит молодая женщина с длинными рыжими волосами и ровной детской челкой. Из одежды на ней - одна фланелевая рубашка. Пишет чего-то… «Ну, здравствуй, Оленька, давно не виделись,» - Костик, чуть не проговорил это вслух, но вовремя спохватился – все равно не услышит. «Что ж ты, милая, куришь, на третьем-то месяце? Эх, надо было тебя до кучи еще и от вредных привычек закодировать… Ну, да ладно, в другой раз…».
Та, которую крыс назвал Оленькой, на секунду замерла, как бы прочувствовав на кухне чье-то присутствие. Не заметив ничего подозрительного, она отхлебнула кофе, затянулась и снова стала тарабанить по клавиатуре.
- А ну-ка, что мы там пишем… - невидимый Костик устроился у нее за спиной и быстро пробежал глазами, уже написанный текст. Каким-то образом он умудрился проделать эту операцию в считанные секунды…
ЧАСТЬ 1. КРЫСА
1.
«А ведь потом скажут, что в течение десяти дней в Ленинграде стояла прекрасная солнечная погода», - задумчиво проговорил старенький профессор, потирая закоченевшие руки.
В аудитории, где принимался экзамен по истории журналистики стоял такой дубак, что никому даже в голову не приходило снять верхнюю одежду. А за окном действительно светило яркое зимнее солнце.
Как там у Пушкина? День чудесный... Ну-ну. Может быть при наличии собольей шубы, меховой шапки и других барских причиндалов, оно и впрямь ничего. А ты походи в осенних ботиночках и искусственной дубленке в -30. Посмотрим, как запоешь.
Нет, это действительно невыносимо. И дома ведь не топят, собаки. Ладно еще, что спать приходится в свитере, шерстяных носках и колготках. К этому, в конце концов, можно и привыкнуть. Но когда ты покупаешь банку кабачковой икры (причем, заметьте: в магазине, а не с какого-то лотка под открытым небом!), приносишь ее домой и при вскрытии обнаруживаешь, что все содержимое просто-напросто превратилось в кусок льда… Извините. Тут хочешь - не хочешь, взвоешь.
Интересно, как это на севере люди выживают? И еще как-то размножаться умудряются… По мне, так даже если вдруг любовь, большая и чистая. Как представишь, что в такую холодрыгу, да еще и раздеваться… Брр-рр. Причем, сначала надо жилеточку скинуть, потом кофту шерстяную расстегнуть… Водолазка, футболка, лифчик. А снизу под джинсами -драные колготки (которые под штаны не жалко таскать) и две пары носков… Настрой прошел, желания как не бывало. «Да пошел ты со своим членом…». Вывод: суровой зимой проще ограничиться платоническими проявлениями чувств. Во всяком случае, до первой оттепели.
Вот она, разгадка неприступных северных женщин. А вы говорите темперамент, воспитание…
- Славина Ольга….ммм… Владимирована. Вы написали очень хорошее эссе. Эмоциональная работа, - улыбнулся профессор. - Только почему вы выбрали для разбора критические статьи Герцена? Тем более, что, как я понимаю, от его творчества вы не в восторге…
- Ну да. Не в восторге. Просто так я бы его в жизни в руки не взяла. А тут вроде как для дела.
- Понятно…Поздравляю вас с первой пятеркой.
- Спасибо…
Ну вот, не зря, получается, в Питер приехала…
- Олька, подожди нас в курилке! Отметим первый экзамен.
Это уже Леха Замороков шепчет.
* * *
И вот стою я, значит, в одиночестве, курю и размышляю. Зовут меня, как вы уже, наверное, поняли, Оля. Приехала я сюда около года назад из Калининграда. Вроде как учиться, но вообще-то планирую остаться навсегда. Что вам еще про себя сказать? Согласно моему резюме, «временно не работаю», зато учусь вот в СПбГУ. Получаю вместе со всеми второе высшее по специальности «журналистика». Мне 26 лет. Разведена, детей не имею. Думаю, хватит для начала.
Господи, скорей бы уж этот экзамен закончился. Если через пять минут никто не подтянется - ухожу домой безо всяких отмечаний.
Ну, наконец-то, идут…
* * *
Два Леши, Лера и я стояли в курилке на пятом этаже и возбужденно делились впечатлениями от только что прошедшего экзамена.
Двадцатидвухлетнее существо двухметрового роста с крашеными волосами и пирсингом, украшавшим каждые свободные 10 см.кв. его луноликого лица - Алексей Вернарский («Друзья зовут меня Каспер, как доброе приведение из мультика,» - деловито представился он при первом знакомстве) - недовольно выпускало кольца дыма и жаловалось:
- Нет, это как раз тот самый случай, когда писать нужно было так, как надо, а не то, что ты думаешь. Конечно, ему не понравилась моя работа. У меня же там никаких шаблонов. Исключительно личные размышления.
- А я говорю, что он классный дядька, - задумчиво проговорил его тезка Леша Замороков (поэт, между прочим). - Во всяком случае, я тоже сам писал, а он мне отлично поставил. Зря ты так…
- Кофе-то пить пойдем? - невозмутимо перебила Лех флегматичная Лера. - Или я подружке позвоню.
2.
В небольшом уютном баре без названия, который находился тут же на 1-ой линии, царил вечный полумрак, что располагало к общению на высокие или, наоборот, сугубо интимные темы. К студентам, которые составляли большую часть клиентуры, здесь давно привыкли, и официанты совершенно нормально относилась к тому, что молодые люди несколько часов кряду занимают столик, заказав пару чашек чаю на шестерых. Ну да. В конце концов, не хлебом единым. Тем более, что день на день не приходится. Иной раз тот же контингент мог оттянуться и по дорогому. С горячим, салатиками и прочими съедобно-питейными атрибутами, составляющими, если верить университетскому социологу, полноценную трапезу представителя среднего класса. Вот и сейчас…
То есть, сначала мы с Леркой взяли себе по двойному экспрессо, а Леша-поэт отрешенно хлебал чай с лимоном. Зато толстый Каспер был настроен решительно. Объявив всем, что не ел и не спал трое суток (писал свое гениальное эссе), он заказал себе миску какой-то овощной бурды и гору жареного мяса с картошкой. Видимо, был как раз тот редкий день, когда Леша Вернарский чувствовал потребность в общении и хотел всеми силами задержать народ в кафухе. Чаще всего он ограничивался тем, что, для приличия заказав минералки и, высказав пожелание, что «на эти выходные надо будет обязательно собраться», первым подрывался с места, и исчезал в неизвестном направлении. На этот раз Лешу словно подменили.
- Оля, Лера, ну что вы как не родные, - полуобиженно ныло «доброе приведение». Ну, давайте я вам пива закажу. Или вина, например… Я сегодня, между прочим, при деньгах, так что угощаю.
- Ты же не пьешь?
(Леша действительно не пил, предпочитая алкоголю легкие наркотики).
- Причем тут я. Вы-то пьете. Ну что, Оля?
- Ну, хорошо, давай вина, что ли.
Начали, как водится, с вина и обсуждения русской литературы. Каспер нещадно клеймил Пелевина, а Лера скучным голосом рассказывала о какой-то «страшной книжке», которую она недавно прочла. «Неприятная книженция, когда читаешь, такое ощущение, что даже страницы у нее какие-то липкие. Хотя что-то в этом есть. Во всяком случае, пока не дошла до конца, не успокоилась». Походя, проехались по Воннегуту, потом попытались выяснить преимущество православной церкви над католической. И так далее, и тому подобное.
Через час глобальные темы начали приедаться. Леша-поэт с блаженной улыбкой разливал по бокалам остатки второй бутылки и пытал Леру на предмет ее неразделенной любви. Каспер, тихим сапом заказал графин водки…
Короче, обычные такие посиделки. Очень даже в духе нашей группы.
3.
Сначала его никто не заметил. Ну, сидит себе какой-то мужик за соседним столиком. Ну, в шляпе. Кофе пьет. Курит. «Коммерсант» читает… Ну и что с того… Мало ли околачивается по разным барам всевозможных курящих субъектов в шляпах да с газетками? Тем более, что по началу-то сидел мужчина скромно, в чужие разговоры не встревал, внимание к себе не привлекал. Впрочем, нет. Была в незнакомце одна особенность. Точнее не в нем, а на нем. На плече у этого типа сидела крыса. Живая. Пятнистая и вполне упитанная. С черными бусинками глаз и вызывающе голым хвостом. Крыса, надо отдать ей должное, вела себя вполне прилично…
Одним словом, если сбросить со счетов зверя и шляпу, в облике мужчины неопределенного возраста не было ничего выдающегося. Удивляло как раз обратное: любопытствующие взгляды праздных клиентов были устремлены куда угодно, но только не на него. И если бы кто-то специально наблюдал за ним на протяжение всего вечера, он бы отметил, что одинокий посетитель обладает какой-то необъяснимой особенностью - не привлекать к себе никакого внимания. Если, конечно, это вообще можно назвать особенностью…
Так вот. Почему в какой-то момент чужой мужчина оказался за нашим столиком? А черт его знает. Не смотря на разную степень опьянения никто из нас так и не смог внятно объяснить, каким образом это произошло. Во всяком случае, когда человек отошел к барной стойке, чтобы что-то там себе заказать, этого уже никто не помнил. Каспер выдвинул предположение, что «дядьку в шляпе» пригласил Леша Замороков, а Замороков, в свою очередь, кивнул на Леру, мол, ей в какой-то момент понадобилась зажигалка, «вот этот хрен с крысой и подсуетился со своей «Зиппой»... А мне показалось… хотя, в общем-то, какая разница? Позвали. Сам подошел. Одна фигня.
* * *
Знаете, как бывает? Пьешь какое-то время, пьешь, и вроде бы все нормально. Смех там, шутки всякие разные… А в какой-то момент вдруг - ба-бах - и ты уже воспринимаешь действительность не целым куском, как обычно, а короткими вспышками… За всех говорить не буду, но у меня с появлением того человека все именно так и случилось. Дальнейшие подробности того вечера обрисую вкратце.
Помню, что мы опять говорили на какие-то философские темы. Отчетливо всплывает в памяти Замороков, который стучит по столу кулаком и орет в лицо «шляпе»: «Чего ты понтуешься? Не верю я тебе, ну вот ни на грамм…». И потом: «Думаешь ты один такой умный, да? Я тоже, знаешь, сколько сказок могу наплести? И что?! Значит, я, мать твою, Бог, да? Или черт? Пока не пощупаю, своими глазами не увижу - ни поверю я тебе ни за что…». Помню, что незнакомый мужик что-то тихо и вкрадчиво говорил ему в ответ, пытаясь скрыть снисходительную усмешку…. Каспера помню с открытым ртом и Леру с каким-то совершенно дебильным выражением лица… И последний кадр: толстая крыса, втихоря хлещет хозяйский коньяк, опуская усатую морду в пузатый фужер. Я хочу толкнуть локтем, сидящего рядом Каспера, но в это время крыса поднимает на меня строгий взгляд и предупредительно грозит сжатой в кулак лапкой… Все. Дальше провал. Глухой и беспросветный…
4.
Я проснулась в 10 часов утра от сумасшедшего стука в мою дверь.
Полностью прочитать повесть можно в моем сборнике "Солнечная". Ссылка на сайт книги: https://ridero.ru/books/solnechnaya/