«Каждый год сотни тысяч женщин, мужчин и детей проходят через криминальные сети, все более организованные, все более могущественные…»
Статья «Торговля людьми распространяется в Европе»
Кристин Фове-Мисия и Алексия Кефалас
Серый милицейский «уазик» с включенным ближним светом осторожно вырулил из дальнего гаражного массива, что отделял пригород от бескрайнего соснового леса…
Это был самый обычный старенький «ментовоз» с большими синими буквами на бортах, разноцветной мигалкой над крышей и решетками на задних окнах. Задержавшись у перекрестка, словно раздумывая о маршруте, он неторопливо повернул к центру города и покатил по пустынной ночной улице. Лишь одна незначительная странность во внешнем виде милицейского автомобиля, вероятно, вызвала бы недоумение прозорливого наблюдателя.
Около четверти часа УАЗ колесил по хорошо освещенным центральным магистралям. Наконец, остановившись у одинокого ларька, выключил фары и двигатель. Щелкнул замок правой передней дверцы, и на обледеневший тротуар спрыгнул сержант в форменной зимней куртке с поднятым воротником. Подбежав к ларьку, он сунул в узкую амбразуру мелочь, назвал марку сигарет и вина. Затем, торопливо рассовывая покупки по карманам, направился к двум молоденьким девушкам, топтавшимся у дороги в ожидании клиентов. Беседа с ночными жрицами вышла короткой – девчонки основательно промерзли и согласились за полцены «погреться» в теплом гараже.
– Часик, не дольше, – лишь весело обмолвилась одна, усаживаясь на заднее сиденье.
– Нормально. Как раз до конца дежурства успеем, – кивнул сержант, захлопывая дверь. – И вам польза, и нам развлечение…
Сызнова заурчал движок, вспыхнувшие фары полоснули желтым по ларьку; авто развернулось и плавно двинулось в обратном направлении…
Около четырех утра «уазик» остановился на дороге посреди соснового леса, метрах в пяти от сумрачного силуэта внедорожника.
– Здорово, братки, – вылез из «ментовоза» сержант.
– Приве-ет, – протянул бугай, покидая теплый салон и запахивая куртку.
Вторая дверца глухо стукнула с другой стороны импортного вездехода, и другой браток схожих габаритов поспешил навстречу приехавшим «стражам».
– Привезли? – нетерпеливо обмолвился он после крепкого рукопожатия.
– Естественно. Как договаривались. На заднем сиденье…
Парень по-хозяйски прогулялся до УАЗа; заглянув внутрь, осветил товар фонарем…
– Препаратом успокоили?
– Не, на этот раз винцом обошлись, – хохотнул сержант, подпаливая сигарету. – С морозу-то да еще на халяву шлагбаум у баб совсем не срабатывает.
– Лет по двадцать?
– Чуток помоложе.
– Годится. Держи… – браток подал тугую пачку купюр. – Как всегда по «тонне» за душу.
Спустя четверть часа, когда «товар» был перегружен в салон внедорожника, подельники распрощались до следующей встречи…
* * *
– Миленькие, разыщите, пожалуйста, мою непутевую, – причитала дородная женщина и промокала платком покрасневшие глаза.
– Постараемся, Анастасия Николаевна, – вздыхал оперативник. И тихо добавлял: – Раньше надо было такую настойчивость проявлять. В воспитании дочери…
– Я бы рада… Так ведь на работе целыми днями горбатишься, чтобы нужды ни в чем Оленька не ведала. Только и видела ее по утрам спящей…
Стараясь не поднимать взгляда, мрачный капитан листал бумаги, изредка делал записи; второй сотрудник в гражданском костюме молча курил возле приоткрытого окна.
Неловкую, натянутую тишину прервал очередной вопрос стершего оперативника:
– Где она обычно проводила свободное время?
– У двух подруг – бывших одноклассниц: Наташи Степаненко или Вики Уфимцевой.
Офицеры многозначительно переглянулись, а мамаша, снова уловив неладное, всхлипнула:
– А с ними… с подружками-то все в порядке?
– Не совсем, – сделав паузу, признался капитан. Но, решив, что женщина все одно вскоре прознает о несчастье, пояснил: – И Степаненко до сих пор не появлялась дома. Отец ее перед вами заходил, заявление оставил…
– Господи, да что же это делается!.. Никогда она такого не вытворяла; задерживалась, бывало, но часам к трем ночи обязательно…
– Петр Анатольевич, – неожиданно подал голос второй сотрудник, – кажется, свидетельница идет.
Старший опер привстал, выглянул в окно и заторопился:
– Извините, Анастасия Николаевна, нам надо опросить свидетеля. Вы зайдите во второй половине или позвоните – возможно, к вечеру что-то прояснится. Дмитрий Алексеевич, встреть, пожалуйста, девушку, а то заплутается в наших лабиринтах…
– Я в коридорчике посижу, – суетливо поднялась женщина, – с работы меня отпустили…
– Разве я могла разглядеть детали? – растерянно отвечала девушка лет двадцати пяти, – окна у меня всегда товаром заставлены: пачками, бутылками, пакетами… Только и остается одна амбразура, куда деньги народ сует, да покупки забирает. Через нее ни лица толком не увидишь, ни одежды.
– Наталья Игоревна и все же постарайтесь что-нибудь припомнить, – настаивал капитан, – цвет или фасон одежды, наколки на руках, особенности голоса.
– Одежда на мужчине форменная была – куртка серая, как у всех милиционеров. Руки… обычные – без наколок. Да и голос ничем не примечательный.
– А машину успели заметить? – поинтересовался Дмитрий Алексеевич – второй опер.
– «Уазик». Кажется, серого цвета. Темновато возле моего ларька ночью – точно не определишь. Синие буквы сбоку… «ППС» или «ДПС» – не помню. И сверху эти… мигалки.
– Не густо, – вздохнул вопрошавший и кивнул в окно, возле которого все утро дымил сигаретами: – Машины в отделе почти все серые. Вон и «уазик» нашей опергруппы стоит – тоже серый. Только без надписей и мигалки…
Петр Анатольевич усмехнулся:
– Да уж, у бандитов на спецсредства деньги находятся. В отличие от хозяйственного управления УВД…
– Постойте, – вдруг встрепенулась свидетельница, – а ведь мне бросилась в глаза одна небольшая деталь, когда этот странный автомобиль отъехал от ларька и разворачивался на дороге.
– Так-так, Наталья Игоревна, слушаем, – оживились мужчины.
– Задние номера-то у машин слегка подсвечены лампочками, так вот номер «уазика» был необычный.
– Что значит необычный?
– Ну… не синий, как у всех государственных автомобилей, а белый. Как у частников.
Капитан удовлетворенно кивнул и склонился над протоколом опроса. А коллега тем временем осторожно уточнил:
– А цифры? Хотя бы некоторые из цифр не запомнили?
– Могу, конечно, ошибиться… первые две цифры – шестерки.
– Это уже что-то, – улыбнулся Дмитрий. – А буквы? Какие буквы на номерном знаке?
Девушка виновато качнула головой…
* * *
Серый милицейский «уазик» с включенным ближним светом осторожно вырулил из дальнего гаражного массива, что отделял пригород от бескрайнего соснового леса. Это был самый обычный старенький «ментовоз» с большими синими буквами на бортах, разноцветной мигалкой над крышей и решетками на задних окнах. Автомобиль не задержался у перекрестка, а сразу повернул к центру города и покатил по пустынной ночной улице. Лишь одна незначительная странность во внешнем виде милицейской машины, вероятно, вызвала бы недоумение прозорливого наблюдателя – цифры и буквы номерного знака были выбиты на белом фоне…
УАЗ не стал бесцельно колесить по хорошо освещенным центральным магистралям, а прямиком поехал к тому месту, откуда в прошлый раз увез двух молоденьких девушек. Тормознув метрах в двадцати от работавшего ларька, выключил фары и двигатель. На обледеневший тротуар спрыгнул сержант в форменной зимней куртке с поднятым воротником. Подбежав к ларьку и нагнувшись к амбразуре, он о чем-то поговорил с продавщицей, и та, доверчиво отперев дверь, вышла, едва накинув на плечи куцее пальтишко…
Около четырех утра «уазик» остановился на дороге посреди соснового леса, рядом с сумрачным силуэтом внедорожника.
– Здорово, братки, – вылез из «ментовоза» сержант.
– Приве-ет, – протянул один из бугаев, покидая теплый салон. – Что за срочность сегодня, мужики? Мля, из бани из-за вас пришлось срываться!..
– Разговорилась тут одна дурочка о пропаже тех двух… Пришлось экстренно принимать меры.
Парень по-хозяйски прогулялся до УАЗа; заглянув внутрь, поглазел на товар…
– Этой два кубика препарата всадили – истерику закатила, – пояснил сержант.
– Сколько лет?
– Двадцать пять.
– Годится. Санёк, открывай багажник! Держите – ваша «тонна»…
– Да, с номером надо что-то делать, – проворчал сидевший за рулем УАЗа мент. – Если уж баба-продавщица обратила внимание, то и другие могут просечь.
Машина выбралась из леса и по накатанной снежной колее осторожно пробиралась к гаражному массиву.
– Не проблема. Есть у меня знакомые умельцы – сработают синий… – заверил сержант и, сладко зевнув, добавил: – Ну, вот и прибыли. Сейчас спать завалюсь.
На что приятель недовольно буркнул:
– Счастливчик – рядом живешь. А мне в гараже еще надписи отклеивать, мигалку снимать. Потом до дома полчаса ехать…
– Это, Дима, именуется разделением труда, – хохотнул «сержант» и засунул в карман напарнику половину заработанной суммы. – Ты занимаешься техникой; на мне висит умственная работа: переписываю протоколы опросов, выдумываю описание несуществующих преступников, ставлю липовые подписи… Вот и свидетельницу выманил на «опознание» найденного бандитского «уазика».
– Х-хе, с «опознанием», Петро, ты здорово придумал, – улыбнулся водила и выключил зажигание.
Прокатившись по свежему снежку с пару метров, машина замерла у гаражных ворот.
– Ну, бывай, старлей, – пожал приятелю руку Петр Анатольевич.
– Спокойной ночи. Не проспи на службу, товарищ капитан…
Июль-декабрь 2006 г.