Ещё издалека Сагрик увидел стоящую возле их усадьбы повозку своего отца. Он обожал отца и ещё больше всего он любил его возвращения из поездок. Потому что отец всегда привозил какие-нибудь гостинцы и в этот день он обычно бывал ужасно добрый, что даже проказы совершенные в его отсутствие, зачастую сходили с рук.
Сагрик вприпрыжку, предвкушая встречу с отцом, помчался домой.
Дома женщины хлопотали вокруг отца. Феола крутилась у плиты, а подавала блюда сама мать. Отец что-то рассказывал негромко и, судя по озабоченному лицу матери, он рассказывал не последние городские сплетни.
- О-о-о! Сын! – заметил вошедшего мальчика отец, - Ну-ка иди ко мне сюда! Рассказывай, как вёл себя? Как учёба?
- Нормально, пап, - протянул мальчик, косясь на мать.
- «Нормально», - вдруг вступила в разговор матушка, - Не слушается совершенно, озорник! Лазит по болотам, и уроки совсем забросил!
- Я учу, - загундосил Сагрик, - я не лазаю.
Отец, почему очень серьёзно нахмурился и сказал:
- Сынок! Давай с тобой договоримся. В ближайшее время забудь дорогу на болота. Я не говорю тебе совсем не ходить, но в ближайшее время нельзя. Хорошо?
- Хорошо, - проныл сын.
- Ну ладно, сынок. Вот и договорились. Я тебе там сладких леденцов привёз. Сходи, возьми у меня в мешке, - смягчился отец.
- Балуешь его, - проворчала мать, - вот он и не учится. Иди, есть садись! – крикнула она вслед сыну.
Но Саграмора уже и след простыл.
***
Стащив у Феолы в кладовке немного еды для щенков, Сагрик шёл по улице, радостно насвистывая, в сторону часовни. Уже издали он заметил стоящих возле неё Ильку и троих братьев Борун. Он сделал вид, что его это совершенно не беспокоит, и хотел, было прошмыгнуть мимо, но его окликнул Илька:
- Ну что, врун? – язвительно крикнул он, - Куда идешь, врун?
Сагрик сделал вид, что не замечает окрика, и направился к бурьяну.
- Эй, врун, а я всем расскажу про твоё тайное место! Будешь у меня знать, как врать! – вдруг услышал он.
Ох, как же захолодело в груди от таких слов у Сагрика! Такое коварное предательство от близкого друга!
- И будешь, тогда «болотной вонючкой» во веки веков! Понял? – крикнул он в ответ предателю и нырнул в бурьян.
Он сидел на корточках, кормил щенков и размышлял, что надо бы сходить на болото и забрать свои сокровища, а то неровен час, туда Илька со своими новыми дружками пожалует и унесёт всё. Отец, конечно, запретил ходить на болота и он слово ему дал, но кто же предполагал, такое предательство от Ильки. Он ненадолго сбегает. Только сокровища заберёт и тут же обратно. Он не будет там играть, и не будет валяться в поле, любуясь облаками, он только спасет свои сокровища и вернётся!
Щенки смешно тыкались своими мордочками в руки мальчика, но это уже не радовало его. Яркий солнечный день омрачился. Точно так же, как в тот день, когда Яловичка откусив от яблока, которое он ей дал, сморщилась и, отбросив его, презрительно произнесла:
- Фу! Кислое!
И ладно бы никого не было рядом, а то сказала это при всех своих подружках и соседских мальчишках! Вредина!
Саграмор встал и поправил ремень. Он твердо решил идти на болота, и спасать свои драгоценности от предательского Ильки!
***
По полю шли вооружённые люди, внимательно осматривая окрестности. Время от времени они останавливались и, сделав ладонь козырьком, обозревали горизонт. Чаще всего они вглядывались в сторону Ворчащей Топи. Это шли люди из ополчения, охраняющие свои угодья.
Саграмор затаился в траве и лежал не шелохнувшись. Надо же было так нарваться! Лучше бы он сделал крюк через Белую Рощу, а не сокращал путь через поле!
Люди приближались и уже были слышны их голоса.
- Фарик! Сейчас мы ещё один полный обход сделаем и потом отобедаем с тобой. Моя ехидна, там курицу мне завернула в мешок.
Люди, весело смеясь и переговариваясь, прошли почти возле самого Сагрика. Ему даже захотелось спрятаться под землю, когда они оказались рядом. Он весь напрягся и сжался и лишь когда, те прошли мимо, расслабился. Подождав пока они отойдут подальше, он вскочил на ноги и стремглав, как заяц, рванул к ближайшей роще. Лишь вбежав под сень берез, он перевел дух и остановился. Вооружённый отряд ополченцев продолжал идти, как ни в чем не бывало.
Слава Торесу, не заметили!
Теперь надо быть осторожнее. Возможно, что не один отряд здесь ходит. Может быть, что и на болотах кто-нибудь дежурит.
Мальчик не придавал значения тому, что в эти дни число ополчения заметно выросло. Ведь если раньше такой отряд проходил, от силы один раз в день, теперь они могли встретиться каждый час. Он не задавался вопросом, почему так происходит, и что случилось. Ему надо было выручать свои драгоценности.
Так он и шёл, осторожничая и скрываясь от патрульных групп, пока не приблизился к топи. Здесь можно было немного расслабиться.
Топь заворчала и с утробным звуком, выбросила мириады пузырьков на поверхность.
***
Наконец показалась хижина. Подходя к ней, мальчик огляделся. На минуту ему показалось, что на него кто-то пристально смотрит, но, осмотревшись, ничего подозрительного он не заметил.
Топь вновь заворчала и где-то недалеко выбросила болотный газ с характерным ей звуком.
Мальчик подошёл к хижине и снова всё осмотрел. Неясная тревога поселилась у него где-то в груди и не отпускала. Он попытался насвистывать беззаботную песенку, но это ему давалось с трудом, и он перестал.
Войдя внутрь хижины, он встал на четвереньки и начал нашаривать под гнилыми досками свой тайник. Всё было на месте. Он принялся поочередно вытаскивать предметы и вдруг услышал, как снаружи щёлкнула ветка. Мальчик вздрогнул и затаился. Ему стало страшно, но выглянуть и посмотреть было выше его сил. Это было ещё страшнее! Он ненадолго прислушался, но ветер не доносил больше никаких звуков, и он принялся вновь за своё дело.
Вот он достал уже почти всё. Оставалась только главная его ценность - старинный кинжал. Мальчик запустил руку в щель и нащупал сверток.
Вдруг снаружи вновь щелкнула ветка! Затем ещё одна! И ещё!
Кто-то приближался к хижине!
Мальчишку охватил холодный парализующий страх. Сердце заколотилось, так как будто готовилось выпрыгнуть из грудной клетки.
Сагрик непослушными руками вытащил сверток с кинжалом и метнулся в дальний угол хижины. Туда где лежала проваленная крыша. Он попытался забиться под неё. Доски не давались.
Наконец он втиснулся под них и затих. Ему было слышно только, как колотится его сердечко. Мальчику даже показалось, что биение сердца раздается над всем болотом. Он старался почти не дышать, отчего перед глазами поплыли круги.
Снаружи раздавались шаги. Спокойные шаги большого и уверенного в себе существа. Хрустели ветки, и слабо вздрагивала земля. Слышно было сопение, как будто существо обнюхивало всё вокруг.
Вдруг снаружи прибавился ещё один звук. Это было похоже на топот огромного количества ног. Хрустели ветки и доносились приглушенные голоса.
Скорее это были даже не голоса, а утробное рычание!
Сагр вспомнил, где он слышал это! В кабинете Пармарана! Такими же звуками разговаривал орк!
Орки!
Мальчику показалось, что от страха он перестал чувствовать своё тело.
Вдруг, чьи то сильные руки схватили его за ногу и выдернули из-под настила, круша его маленьким тельцем гнилые доски и насаждая в него огромное количество заноз и щепок!
Боль пронзила его мозг!
Он повис вниз головой, дергаясь в цепкой лапе орка. Страх настолько охватил всё его маленькое существо, и боль от заноз была так сильна, что он закричал! Закричал пронзительно и долго!
Крик!
Удар!
Боль!
Темнота...
Он смутно помнил, как его тащили орки. Когда сознание приходило к нему, то была только ужасная боль, раскалывающая череп и сотни колющих тычков по всему телу. Глаза застилал кровавый туман и, не перенося всё это, он проваливался в тошнотворное забытье.
Сколько они бежали, Сагр не смог бы сказать. Наконец какой-то орк что-то прорычал и мальчик полетел с размаху на землю, как мешок и сильно ушиб плечо, об какой-то корень, торчащий из земли.
У орков был привал. Окружающие воины выхватывали кожаные баклаги и бурдюки и жадно принимались пить из них. Тяжело дыша, они перекликались между собой, рыгали и даже гоготали.
Опять прозвучала команда. Все вскочили и бросились бежать дальше. Сагрик вновь потерял сознание.
И так это продолжалось вечность. Мальчик уже всё реже приходил в себя, и эти проблески сознания были всё менее осмысленными. Затем он полностью погрузился в забытье и дальнейшее уже не помнил…
***
- А я тебе говорю, отдай мне, этого крысёныша! – Кричал на своего брата Хош, - Зачем он тебе нужен? Думаешь, Молу будет угодна такая скудная жертва? С него ни крови не взять для возлияния, ни мяса для сожжения! Или может быть, ты хочешь его на сало для светильников перетопить?
Огромная толпа орков загоготала, оценив удачную шутку второго шамана. Гош - старший шаман, он же старший брат Хоша, рявкнул на них, и те предусмотрительно замолчали. Только один продолжал дурашливо хихикать, за что немедленно и поплатился тремя передними зубами. Свалившись в песок и заливаясь кровью, он скулил и ползая на четвереньках, собирал свои уже ненужные зубы.
- Не твоё дело, что я с ним буду делать! – закричал Гош на младшего брата, - Кто ты такой, чтобы я отчитывался перед тобой? Это мои уругхаши* захватили крысёныша, а значит, я буду с ним делать всё что захочу! Ты мне не указ!
- Отдай его мне! Мне он пригодится, да и откормится пока! – настаивал шаман Хош.
- Зачем он тебе пригодится? Скажи, может и мне тоже пригодится?
- Не твоё дело! – огрызался Хош.
- Ах, не моё дело? Тогда и не получишь ничего! Он мой! – кричал Гош.
- Ладно, - вдруг примирительно сказал Хош, - Давай отойдём и поторгуемся.
- Не хочу я с тобой торговаться! – капризно ответил ему старший брат. Но торговаться пошел.
Долго они стояли за камнем и препирались, наконец, победил Хош, что-то посулив брату и подойдя к пленнику, взвалил его как пёрышко на плечо, двинулся к своему отряду.
- Ну и что? – крикнул ему вслед Гош, - Можешь забрать крысёныша, а награду за найденный нож получу я!
Он пнул ногой скулящего и всё ещё ползающего орка ногой и зашагал по дороге. Нестройная толпа уругхашей двинулась за ним.
Поисковые отряды орков продвигаясь вдоль гор, и не рискуя углубляться в болота, возвращались в свои земли за Ледяными Холмами. Путь предстоял неблизкий.
***
- Вот поэтому я и думаю, что он мог пойти в Ворчащую Топь, - закончил Илька, виновато глядя на отца Саграмора и на стоявшего рядом командира ополчения.
Он чувствовал себя виноватым, за исчезновение Сагрика, его друга, которого он только хотел проучить за враньё и насмешки и ни в коем случае не хотел предавать. И уж тем более он не мог подумать, что из-за его неосторожных слов, Сагрик предпримет поход в Топь для спасения своих сокровищ, в такое опасное время. Он сегодня всё рассказал командиру ополчения и отцу Сагра, которые безуспешно искали его, прочёсывая окрестности, со вчерашнего дня, когда тот исчез.
Отряд ополченцев из пятнадцати человек, включая командира и отца Саграмора, вскочили на коней и погнали их в сторону Ворчащей Топи. Ильку они тоже взяли с собой, чтобы он показал им то самое «тайное место».
Подъехав почти к самой Топи, бойцы, соскочив с коней и оставив одного для охраны, кинулись в лес. Толстенький Илька, запыхаясь, бежал впереди, показывая им путь к хижине. Наконец показалась и она. Бойцы рассыпались и заняли позиции с разных сторон и на разном удалении от строения. К нему же бросились отец и командир отряда.
Следы оставленные орками, когда они захватывали мальчишку были слишком очевидными, даже для неопытного следопыта. Мужчины стояли и смотрели всё то, что происходило здесь, как будто бы читали книгу.
Вот мальчик прятался под рухнувшей крышей, вот подошел сначала один, затем целый отряд орков, вот его схватили и выдернули из-под настила, поранив об доски, а здесь его ударили головой об корягу. Капельки крови, выскочившие из носа мальчика при ударе, уже запеклись на дереве. Направление куда его потащили, было тоже видно чётко.
Отправив Ильку к лошадям, отряд захолустцев бросился в безуспешную погоню.
Пробежав около суток по следам уругхашей, отряд ополчения обнаружил, что они обрываются у подножия гор. Орочий отряд ушел в горы, а камни, как известно, следов не оставляют…
_____________________________________
* Уругхаши – (орочий) орки-воины